Сволочь

Ким переезжает Аккуратно свозит свои вещи, а после Порче просто замечает, что мужчина везде. Он заполнял собой пространство, устраивая книги в шкафах библиотеки и в гостиной, рассовывая записные книжки в самые неожиданные места; до сорванных связок гонял подчинённых, не так расставляющих мебель и фурнитуру, обошедшиеся Порче в целое состояние. Кимхан приволок в новое жильё весь свой запас безмерно дорогих и сигарет и любимый кальян, вечно цитировал Уайльда, попирая ему отсутствием тяги к прекрасному. Занял два ящика в своём комоде оружием и частями экипировки. Его гардероб разделился поровну между кричащим и вызывающим блядством, откровенным, до вульгарности фаллического символа; и строгостью тактической и спортивной одежды, удобной и практичной. В холодильнике Порче, рядом с кокосовым молоком, обосновалось целое обилие ягод, а на полке рядом хранился запас любимой вишневой газировки. Ким заполонял его апартаменты собой и своими вещами элегантно и ненавязчиво, но все и целиком. Его косметика в бардачке, его резинки в карманах пиджаков Порче, его ствол в сумке в багажнике. Порче сам не заметил, как начал даже в мыслях называть квартиру "наш дом". Сочетающий в себе утончённую модельную внешность, атлетическую красоту, исконно аристократические, привитые взрослением в мафиозном мире, воспитание и манеры, и исключительно мафиозное же хладнокровие, он нравился Порче всё больше с каждым днём. Хотя стоит уточнить этот момент. Порче Киттисават абсолютно точно и беспросветно влюбился в Кима. Настолько сильно, насколько его чувственный диапазон ему вообще позволял. Хотя это казалось ещё более странным чем тот факт, что мужчина вообще оставался в его доме, учитывая все слухи, ходившие о переборчивом музыканте. И с особенностями временами склочного характера он успел познакомиться довольно быстро. Как и с хроническим неумением выражать свои проблемы сразу, свойственное всем мафиози и совсем не свойственное его логическому уму. Ким словно…напрашивался весь последний месяц. Порче только не мог понять, на что. Громкие выяснения отношений были не в их стиле. Че пообещал себе никогда не ругаться с любимым человеком, отлично заметив, какую боль хрупкой душевной организации Кима приносят изменения в их отношениях и намеки на ссоры. Насилия он себе не позволил бы никогда, даже будучи в гневе. Ким был его драгоценностью, его доверие стоило Порче вагона потрепанных нервов и десятков долгих разговоров. Перечеркнуть все ради мимолетной вспышки злости на поведение партнера он не собирался. Ревности? Ким мог виться вьюном вокруг разодетых в пух и прах богачей, но Порче никогда не купится на это. Пес внутри Кимхана с недавних пор смотрел и реагировал только на него. Музыкант любил внимание и получал его с лихвой, флиртовал на все 360, но даже не намекал на продолжение. И чем дольше длились странности, тем сильнее он волновался. Пока не понял, что Ким просто…наблюдает. Специально сучит и истерит, чтобы увидеть его реакцию. И как только Че это понял – стало очень спокойно. Киму нужно было поверить, что он примет его любым. И поэтому он позволял ему все, шел на уступки его характеру и исполнял любые прихоти по взмаху длинных ресниц. мужчина то мрачнел, то ярко улыбался. Порче еще никогда не видел его таким… Хрупким Это было пугающе. Порче, признаться, боялся даже дышать рядом с ним. Он видел проблемы, которые в себе носил Ким и знал, что одна из них точно должна сыграть в ближайшем будущем. И оказался прав Безликий прием стал последней каплей терпения его мужчины. Вечеринка организована партнером семьи. Кима позвали выступать, Порче как представителя клана. Музыкант две недели бесил Кхуна, требуя совершить невозможное и угодить всем его хотелкам, выписал себе у Ванга топ из булавок и изобрел к нему потрясающий своей уникальностью жакет. Справедливости ради, Ким в творении своего пристукнутого дятлом полета мысли, просто прекрасен. Плавно перетекает по сцене, двигается так, что в голове не остается ни одной связной мысли. Металл булавок сверкает в свете софитов, кожа брюк плотно обхватывает аккуратные ягодицы. Он профессионально и очень развязно флиртует прямо со сцены, ничуть не смущаясь своего бескостного языка. Порче только улыбается. И продолжает оставаться спокойным, когда Ким сходит со сцены и присоединяется к нему в зале, периодически отходя, чтобы поговорить с очередным партнером или знакомым. И чем дальше заходит вечер, тем раздраженнее музыкант выглядит. Под конец взгляды, которые замечает на себе на Порче, легко можно расценить как попытку убийства. Они возвращаются с приема. Ким, всю дорогу злыми глазами смотревший в стекло машины, рассыпается возмущением. Незримо ощущаемым в каждом движении хищного, изящного тела. Мужчина скидывает с себя пиджак и медленно разворачивается, опираясь бедрами о кухонный остров. Смотрит на него зло и самую малость расстроенно. Серебро булавок блестит в свете кухонных ламп и Порче бы думать о настроении партнера, но эта миссия проваливается раз за разом, стоит взгляду зацепиться за изгиб изящной талии. Ким ловит этот взгляд, немного успокаивается, но все равно не достаточно. – Тебе совсем наплевать? Порче усаживается на стол, двигая ближе стаканы и графин с водой. Он знает, о чем идет речь, понимает, в чем зерно этой проблемы. Но Ким хочет скандалить, так почему бы не дать ему такую возможность? Выпустив пар мужчина куда охотнее выслушает и, возможно, даже прислушается. Он молчит, выжидая пока музыкант поймает свою злость за хвост и начнет на него рычать. Это срабатывает. – Ты даже не смотришь на меня! Этот ублюдок меня чуть ли не раздел, а тебе хоть бы хны! Порче улыбается. Нагло и горячо, сверкает темным взглядом на возлюбленного, ощущая, как под кожей начинает греться кровь. Он поддается чужой злости, лишь немного, чтобы не оставаться совсем безразличным, не ранить еще сильнее. – Мне казалось ты хочешь, чтобы на тебя смотрели. Ким почти рычит. Сдирает с шеи бандану, кидает ее в него. – Я хочу, чтобы на меня смотрел ты! Порче ловит скомканную ткань, укладывает рядом на столе. Возвращает взгляд на партнера. Ким уже загорается пламенем, и ему больно на это смотреть. Наблюдать за тем, как любимому человеку страшно от собственных мыслей, которые он не в состоянии высказать. – Ты вертишься ужом, только чтобы получить внимание. Мое у тебя и так есть, постоянно и неограниченно. Ким смотрит обиженно, голос поднимается, переходя почти на крик. – Да правда, что ли! Порче поднимает бровь, резко дергается ближе. Опускает голос до шепота. Играет контрастами, прекрасно зная, как это выбивает из колеи. Прижимает к столешнице чужие бедра, смотрит за эмоциями в глубине темных зрачков. Голос просто шипит: – Мне запретить тебе вести себя распутно? Или трахнуть прямо так? – опускается к уху, – скажи, Ким, что мне сделать? Он держит крепко, прижимает намертво. Наблюдает за тем, как в мужчине вырастает на полную защитник. Явно сам не ожидал, на что нарвется. В груди клубится магма. Ким толкает его в плечо, вырываясь. Зло рычит в самое лицо, его пес скалит пасть. – Он. Чуть. Не. Влез. Мне. В. Штаны!, – толкает его еще раз, – слышишь ты или нет?! Он легко оттаскивает Кима от себя за плечо, наклоняется и говорит в ответ: – Так отгрыз бы ему руку, Кимхан. Или пристрелил, – нервы тоже сдают, он так устал от этой сцены, причины которой крылись совсем не в сути предъявляемых претензий, – ты же такая самостоятельная сволочь, Харон! Мужчина смотрит на него обиженно и немного напугано. Защищается о него сцепленными на груди руками. Обычно музыкант ему доверяет, но сейчас считает, что он может сделать с ним что-то. Ведь он и правда сильнее. Это первый и последний раз, когда он втягивается в ссору. Дурак, знал ведь, что так и будет и повелся, как всегда позволил Киму вести. – У меня образ! – Ким уже просто кричит. – У тебя неуемное желание находить приключения на свой зад, – Че подходит опасно близко, снова зажимая мужчину между собой и столешницей, – организовать тебе демонстрацию?! – В жопу себе свою демонстрацию засунь! – снова толкает его, Порче не двигается с места, – это будет дорого тебе стоить, Питчайя! Он усмехается, тянется рукой к внутреннему карману пиджака и достает обычную черную кредитку. Вкладывает ее в нагрудный карман на рубашке мужчины, наклоняется к самым губам: – Три-два-восемь-шесть. Ким рычит, толкая его всем весом. Злой, сейчас очень опасный, но не так, как в деле. Защищает свое сердце и душу, закрывается, чтобы не дать выползти наружу боли и разочарованию. Он видит, как отчаянье крошится в океане теплых карих глаз, почти умоляя не вестись на фальшивую демонстрацию. Порче послушно делает шаг назад. Ким неосознанно тянется следом. – Вот так значит?! – А ты чего хотел, Кимхан?! Он дожимает, хотя и сам не хочет. Но этот пиздец надо решить сейчас, чтобы не нести дальше в отношения. Да, с одного раза это не решить, но тронувшийся лед куда легче растопить. - А для кого я выряжаюсь! Вот оно Злое и темное внутри мужчины. Одеваться, чтобы чего-то стоить. Ким забывает совсем его дурные и влюбленные взгляды по утрам, когда музыкант похож на щенка. Когда трется носом о его грудь и царапает плечо, требуя ласки. Забывает, что с первого свидания он даже не пытается скрывать, что постоянно смотрит, следит за тонкой фигурой. Порче видел, как Ким на это реагирует до сих пор. Недоверчивый и сомневающийся, каждый раз, когда музыкант смотрел в ответ и ловил его улыбку. Ким молчит Сморит все еще зло и яростно. Но молчит. Порче не кричит на него в ответ. Ему не нравится крик ради крика, для его мозга это просто потраченное время. Он старается быть спокойным и тихим, разворачивается и уходит в зал. Предпочитает бить грушу, успокаиваясь. Давая мужчине время понять, что так проблему не решить. Ким подходит через время, когда остывает тоже, обнимает за спину, накидывает на него полотенце и утыкается в лопатки. – Тебе все равно? Порче в одно движение разворачивается, хватая мужчину под бедра и усаживая на тренажер рядом. Целует в уголок надутых губ. – На идиотов вокруг? Да. На тебя? Никогда, – он заглядывает в темные глаза, давая самому разглядеть правду, – ты прекрасен, Ким. И я не устану на тебя смотреть. – Даже… – Всегда, – он улыбается, – я всегда буду смотреть только на тебя. Музыкант тушуется. Понимает теперь, что вся сцена и вытрепанные нервы не стоили и выеденного яйца. Ким себе цену знает, но все поклонники, пришли на товар, с которым заранее ознакомились. На мнение общественности мужчине было плевать. Но Порче видит, что несмотря на всю показную отстраненность, Ким хотел нравиться ему. – Прости, что я... – Не нужно. Я понимаю, Ким. Правда. Ким смотрит на него, нежно улыбается и целует. Порче заправляет пряди за уши и гладит скулу кончиками пальцев. Ласкает теплые губы, делясь теплом и пониманием. Мужчина смотрит благодарно и так счастливо, словно он подарил ему весь мир. – Мне бы просто хотелось, что бы ты говорил мне, что тебя волнует. Ким кивает, тянется губами к его шее. Целует, лижет, жмется ближе, снова просит ласки. – Хочешь в кровать, сладость? – Ты это специально? – Ким смотрит на него, сверкающая радужка черных глаз переливается и смеется. – Тебе же нравится, – мужчина неопределенно мычит, закатывая глаза, – пойдем, давно я не пробовал тебя на вкус. Порче поднимает его на руки и уносит в сторону комнаты. Чтобы затащить в душ, долго и жарко вылизывать все тело под тугими струями, нежить и ласкать руками, а потом утащить в постель и с упорством маньяка окунуть в заботу музыканта. Прекрасного, непостоянного и очень сильно любимого.