The Arcana

Внутри Палаца пол, стены и потолки блистели от чистоты и количества света. Прислуга с белым пером в шапке подошел к парня поклонившись. После этого он улыбнулся Винвину и подмигнул Хендери. — Придворный, мы пришли вовремя? — обеспокоено спросил Дери. — До ужаса поздно! Ужин прошел в одиночестве. Его светлость в самом несчастном состоянии… — грустно ответил придворный. Хендери закусил губу и передал корзинку с мандаринами прислуге. — Попросите сомелье принести бутылку клубничного Fragolino Fiorelli, — приказал он. Слуга кивает и исчезает за одной из колон, которые держат потолок; Винвину казалось, что они находятся настолько близко друг к другу, что там некуда деться. — Плохо конечно… Тогда я провожу тебя прямиком в зал, где ест Граф. — расстроено отозвался Хендери. Комнату для завтрака? Он будет есть с Графом? — Что? Только не думай, что мы бы тебя не покормили, — улыбается Дери издалека позвав рукой парня за собой. Сычен догоняет парня только в конце длинного коридора, когда второй едва не скрывается за углом. Спустя какое-то время они оказываются у больших дверей из красного дерева. Кунхан открыл двери, приглашая Винвина зайти внутрь. Запах богатства витал в воздухе незнакомо и дразнил душу. Все вокруг в приятных зеленых тонах, вся комната обвешана картинами, а на столе стоят зажженые свечи, с люстр свисает шелковая ткань, что делает комнату более уютной. — Ах, Сычен! Приветствую тебя в Палаце! — радостно говорит Граф поднимаясь со своего места. — Ты немного опоздал на ужин, я так переживал… — говорит он отводя взгляд. Деджун садиться на свое место поднося бокал к губам и отпивает жидкости. Дери подводит Дуна к месту недалеко от Его Светлости, а другой слуга убирает то, что, должно быть, было ужином Сычена. — Я уже было подумал, что ты отверг мое приглашение, но… Скорее всего ты просто не привык к таким длинным путешествиям, не так ли? — спрашивает Сяо. — Ты выглядишь измученным. Почему? Я со своего места вижу как у тебя впали щеки внутрь. — Граф опустил свой бокал и Хендери тут же оказался рядом с ним с бутылкой приказанного раньше Fragolino Fiorelli в блестящей упаковке. — Ах, Хендери… Как заботливо с твоей стороны. — улыбается Деджун. — Мне в наслаждение угождать вам, Граф, — поклонившись и ярко улыбаясь молвил Кунхан, а затем налил в оба стакана напиток. — Это то шампанское, которое я люблю? Прелестный выбор, Дери. — в уголках глаз Его Величества собираются морщинки, а на лице расцветает улыбка полна любви к своему прислуге. Винвин вертит в руках свой бокал осматривая жидкость, и выпивает, во избежание неловкого момента. Закинув голову он оглядывает все вокруг и вдруг замирает, приковав взгляд к странной картине перед ним. Это картина трапезы, где за столом сидит много фигур с различными головами зверей. Стол заставлен птицами и фруктами, а возглавляет стол персонаж с головой козла. Солнечные лучи исходят от его головы, а красные глаза выглядят поразительно реалистично. — Тебе нравится картина, Сычен-а? — неожиданно раздается голос Графа. — Нет. — спокойно отвечает Ученик. Граф опустил свой стакан и посмотрел на него непонимающим взглядом. — Нет? Мой муж боготворил эту картину. Это — одна из его любимых. Хотя, я думаю, что наши вкусы были разными, а его вкус, к тому же, еще был странным. Муж Деджуна, Граф Янян… Точнее, покойный Граф Янян. — Он — с козьячьей головой по середине, конечно же. Как кормилец, — продолжает Сяо, — Он заставлял людей брать пищу из его ладонь, ну прям, как на картине. Все, что предлагал — люди ели. Они поклонялись ему. Мой муж особенно любил ежегодный маскарад, который устраивал. — Граф опустил свой бокал, и подпер кулачками свои щечки. — Ты когда нибудь был на маскараде, Сычен-а? — спросил Деджун. — Весь город оживал во время маскарада. Разгул овладевал сердцами молодых и старых. Все во имя празднования дня рождения Яняна. А какой праздник начинался, когда он открывал перед всеми жителями ворота в Палац… — он вздохнул наблюдая как напиток в бокале искриться от пузырьков и играет от падающего на него света сверху. — Такая теплая память для многих, а так печально все закончилось. Просто ужас для гостей — найти их любимого графа убитым так жестко в ночь последнего маскарада. — Джун сводит брови на переносице и сморщивает носик. Прислуги опускают свои глаза, а Винвин переводит взгляд обратно на картину. — Мой бедный муж… Сгорел заживо в собственной кровати… В день празднования своего дня рождения. Что он сделал такого, что вызвал у кого-то такую сильную ненависть? После такой сцены… Гостей в Палаце практически не было больше. Сычен отводит взгляд от картины встречаясь глазами с блестящими глазами Графа, который продолжил, — Но сейчас ты здесь… Сейчас я здесь и…? Он сказал это с такой серьезностью, с такой верой… — Граф, что со всего этого вашего рассказа имеет дело ко мне? — Сычен-а, маскарад — именно то, почему я тебя позвал сюда. В этом году я собираюсь провести его. Дун уставился на него, как и вся прислуга в комнате. Что? Как? Почему?.. — Торжества в честь Яняна будут более фанатичными… Ой, простите. Фантастичными, чем когда-либо. Есть только одно дело, которое нужно закончить. Убийца мужа до сих пор ходит на воле. Доктор Вон Юкхей или Лукас — бывший врач моего Яняна. Сычен тихонько слушал Графа, но от этого имени по спине пошла дрожь. Доктор Вон Юкхей или Лукас — вот что за имя было на постере с названием «разыскивается»… Теперь он узнал кто тогда в маске чумного доктора вломился в его прилавок. — Доктор Лукас признался в преступлении, когда мы его поймали. Осталось только решить этот вопрос, — говорит Сяо сжав руки в кулачки. — Казнью через повешение. — он ударил кулаком по столу прикрыв глаза и испугав всех в комнате. Лицо Хендери застыло в ужасе, а на его ноги пролилось шампанское, которое уже стекало и по полу. — Хендери? — спросил Граф наблюдая за одним из прислуг. — П-простите меня, Ваше Величество. Скользкие руки… — с ужасом в глазах извиняется Кунхан и низко кланяется. — Ты прощен, — мягким голосом говорит Деджун. Двое прислуг бросаются на помощь Дери вытирая остатки напитка с пола. — Вот для чего ты нужен, Сычен-а. Доктор Лукас — очень желанный и неуловимый. Но у тебя хорошая репутация. Ходят слухи, что ты даже превзошел своего Учителя Юту, — ухмыляется Джун. — Я сам вижу будущее во сне, нравится мне это или нет, — взволновано говорит Граф, — И вот как я узнал, что ты будешь одним из тех, кто найдет Доктора Лукаса. — И если мы найдем? — перебивает Винвин. Граф опускает свой бокал. — Когда мы найдем его, то выведем его в люди, чтобы все могли увидеть это долгожданное наказание. И начнем празднование. А Доктор умрет на виселице за свое ужасное преступление. — улыбается Сяо. Граф подвелся, и, инстинктивно, Дун также. — Хендери, — говорит Деджун, — покажи Сычену гостевую комнату. Я полагаю, у него много размышлений появилось после сегодняшней встречи. — Ах д-да, конечно. — поклоняется потерянный и грустный Кунхан. Он берет Сычена за руку и они уходят с зала. Хендери очень молчаливый всю дорогу, пока ведет Ученика. После нескольких поворотов они выходят на пустую лестничную площадку скрытую в тени. С верхнего этажа дует холодный ветер, неприятно дотрагиваясь к коже. Холодно, и пахнет пеплом. На нижней ступеньке свернулись калачиком две большие собаки с длинными мордочками. Бездонные глаза устремились на Дуна и они медленно поднялись на лапы. Хоть они и выглядят так, как будто могут напасть в любой момент, он не почувствовал злого умысла. Винвин протянул руки и они обнюхали их. Собачье дыхание щекотало его кожу, а затем они завиляли хвостами медленно. — Это удивительно! Они никогда не вели себя так с незнакомцами, — удивляется Хендери. — Их, конечно, тренировали быть дружелюбными, но… Я никогда не видел у них такое поведение с кем-то незнакомым. Тонкие мордочки собак тыкаются Сычену в бок; они дальше исследуют парня. Довольные, они отходят от Ученика и выжыдающее смотрят на него. По прихоти Дун протягивает руку, чтобы попытатся их погладить. — Будь я на твоем месте — я бы не решился на такое! — предостерегает Дери. Собаки отошли назад. Толи от слов Хендери, толи им не понравилась рука. — Прости. Они немного непредсказуемы. — говорит Кунхан. — Похоже. Ты им понравился. Но я бы лучше попридержал руки, — паникует Хен. Собаки послушно возвращаются на своё место почти сливаясь с мрамором на лестнице. — Ох. Неудивительно, что они такие. Им же не дали их булочки! — восклицает Хендери. Он нервно смотрит на Винвина и на двоих собак, завмерев. — Подожди здесь. Сычен-а. И я бы посоветовал держать дистанцию с ними. Я сейчас вернусь с этими булочками. — бурчит себе под нос Хендери скрываясь за колонами, а Дун остается в одиночку с собаками. Он чувствует как один из них обнюхивает его бок опять. Когда Сычен опускает свой взгляд на него, тот отходит и смотрит на парня. Потом другой также обнюхивает второй бок парня, хмыкая от его аромата. Дун кружится, и садится на корточки невинно смотря на собак. Когда Винвин посмотрел в кроваво-красный глаз пса, тревожное ощущение пробежало по всему его телу, как лихорадочная волна. Гость? — отозвался неизвестный голос. Дун отошел назад бегая взглядом по коридору. Голос… Он звучал с верхнего этажа. Он осмотрел еще раз коридор — здесь никого нет, это точно было сверху. Сычен почти подпрыгивает когда чувствует, как что-то дергает его за одежду. Собаки. Их зубы спрятаны в его одежде, а они сами тянут парня в сторону лестницы наверх. Он спотыкаясь, но ступает пару первых ступенек, а псы начинают радостно вилять хвостами. — Хей! — Дун пытается высвободить свою одежду из зубов собак, но те упорно тянут его наверх. Они отпускают его одежду только когда они оказываются на этаже сверху. Пол и стены холодны, а в воздухе витает запах пепла. Голова Сычена кружится и он тяжело и жадно хватает ртом воздух. Хоть его серце и колотится, он вызывает слабый луч света из своей ладони применив магию. Дун оглядывается на собак, но их и след уже простыл. Впереди приоткрытая дверь. А внутри глубокая тьма, которая поглощает слабые лучи света. Магия в его ладонях сжимается до трепетного сияния, когда он проникает внутрь комнаты. В отличии от холла, здесь — тепло. Густой воздух имеет сильный, острый вкус. Комната по стилистике похожа на обеденный зал. Тяжелая кровать с балдахином простянулась к середине комнаты. Ученик проходит мимо экстравагантных доспехов, мраморного письменного стола с пером из белого павлиньего пера… Все вокруг покрыто пеплом. Его свет освещает картину на стене, которая вдвое больше, чем сам Сычен. Тусклый свет тянется вверх по холсту. Хоть и увидеть что на ней — трудно, но Дун не сомневается в сюжете. Граф Янян. Он выглядит младше, чем я думал, или портрет старый. Или художник угождал своему тщеславию. Красный цвет его пальто — это кардинальный оттенок картины в столовой комнате. Золотая рука — сказки алхимии… Мех, который свисает из его надменных плеч, выглядит невероятно красиво, и… Ну же. Дотронься — говорит голос из ниоткуда и что-то неживое из густого, палящего воздуха подтолкнуло руку Сычена к картине. Но Дун не почувствтвовал ничего необычного кроме пепла и холста. В его голове что-то хихикает, а над его разумом разворачивается дымка. Ничто не сравнится с реальностью… Видеть, способность чувствовать… — раздается все тот же голос. — Такая приятная возможность… Тепло, как тлеющий уголь, растекается по его шее. Магия в его ладони реагирует; свет распространяется по его пальцам и вниз по запьястью. — Ах. Странные ощущения утихают, и голос становится тише, даже тоскливее. — Да, твоя энергия… Ох, это то, что мне так нужно. — дымка исчезает из его разума как только он отступает от портрета. Что то мягкое сталкивается с его коленьми и он падает сквозь кучки пыльного бархата на массивную кровать. Огромные облака пепла клубятся вокруг него, когда он ударяется спиной об покрывала. Это кровать Графа Яняна… Прямо здесь убитого. Испепеленного. И этот пепел, что у парня в глазах, в носе, во рту… Это все, что от него осталось. Сычен закрывает рот ладонью, подавляя крик, и пытается поднятся. — Так рано уходишь? Ты не интересный… — отвечает голос. Этот голос… Он отдает эхом от каждого уголка комнаты, и от его собственного разума. — Кто ты? — несмело спрашивает Винвин. Температура в комнате вдруг начала падать, а его собственное дыхание можно увидеть как небольшой пар изо рта. Сычен слышит шевеление в купке пепла, а затем слабый плач, совсем не похожий на человеческий. — Никто… Совсем никто… От слова совсем… — невидимый ветерок проходит мимо Сычена, покачивая обшивку балдахина над кроватью, — Вот этот образец мужчины… Вот он был кем-то… — голос затихает, а комната становится опять тихой. Винвин поднимается на ноги и убегает через дверь. Он пробегает коридор, ища спрятанную в темноте лестницу для выхода отсюда. Портреты на стенах смотрят на бегущего Ученика холодным, аристократическим взглядом. — Вернись. Вернись… — повторяет где-то вдалеке голос. Вопреки здравому смыслу, Дун останавливается и оборачивается. И он на мгновение замечает. Силует, на фоне высоких окон, покрытих дымом… Когти, рога и копыта, как у оникса. Белое лицо козы с красными глазами, которые прикованны к Ученику. Как только Сычен моргнул — фигура исчезла. Он лишь слышит шаги в сторону двери, затем ее скрип и затем… тишина. К тому времени Дун успел уже спустится на этаж ниже; он был дизориентирован, пока Хендери искал его за всеми колонами. — Вот ты где! — встревоженно закричал он кинувшись в объятия, а затем заметил, что Сычен весь покрыт пеплом. — Что. Почему ты покрыт пеплом? Что эти вредные собачки сделали с тобой. — он достает простой белый носовой платок и протягивает Винвину. Все, на что способный сейчас парень — это рассеяно поклониться в благодарении и струсить этим платком из себя пыль. Мозг Дуна сейчас затуманен, он изо всех сил пытается вспомнить тень, которую он видел, шепот, который он слышал… Кунхан аккуратно сдувает пыль с брови Ученика, помогая ему сдуть все с себя. — Ты знаешь, я оставлю эти булочки прямо здесь. Давай я отведу тебя к твоей комнате, — встревоженным тоном говорит Хендери. Сычен следует за слугой до прибытия к комнате. Слава богу, это не слишком далеко. Кунхан открывает двери широко и приглашает внутрь. Внутри очень уютно. Похожая кровать с балдахином, но зеленого цвета, с большими окнами от потолка к полу. Сбоку стоит журнальный столик с мягкими софами, и большой шафой. Комната не перегружена всем, но при этом здесь есть все нужное. — Это будут твои покои, Сычен-а — улыбается он. — Ты можешь воспользоваться всеми удобствами, которые только доступны. Завтрак на восходе солнца… Я разбужу тебя, — говорит Хендери, как будто делает заметку у себя в уме. Усталость Дуна, должно быть, очень видна. Он скидывает портфель на пол. Глядя на плавные линии перед глазами, он вздрагивает от усталости. — Ты выглядишь готовим упасть и заснуть, так что я покидаю тебя, — кланяется Хендери, и уже стоя в дверном проеме добавляет, — Спи спокойно, Сычен-а, — спокойным голосом и мягко закрывает за собой дверь. Дун залазит в кровать с шикарными простынями и настолько удобным матрасом, что чувствует себя невесомым лежа на нем. Сердце колотится в бешеном ритме, и под шаги отдаляющихся шагов Кунхана, Сычен проваливается в сон.