Солнечные вспышки

Зельеварение — любимый предмет Гаррета Уизли с первого курса. Он обожает экспериментировать, сочетать несочетаемое и устраивать представления на публику. Но есть ещё одна причина, по которой переливание жидкости в склянки так сильно запало ему в душу — Оминис Гонт: парень со Слизерина, который всегда стоит позади, занимая соседний котёл. Гаррет уже давно мечтает познакомиться поближе. Оминис ему так нравится, что на день влюблённых Уизли незаметно подкидывает валентинки в карман его мантии, но, конечно, никогда их не подписывает. С наступлением седьмого курса Оминис становится ещё краше: заметно вытягивается, уходит подростковая припухлость, взамен ей появляются острые скулы и впалые щёки. Причёска тоже терпит изменения: вместо привычного зачёса назад — косая чёлка набок. А какой у Гонт теперь голос! Ещё бархатистее, чем прежде, словно нимфа играет на арфе. Всë в парне прекрасно, от и до: умён, красив, с прекрасными манерами и завидной родословной. Только есть одна маленькая проблема, которая крутится вокруг Оминиса с начала обучения в Хогвартсе и имя ей — Себастьян Сэллоу. Он отваживает от друга девушек, нежеланных поклонников и, кажется, вообще всех. Всегда трётся рядом и грозно поглядывает. Со стороны больше похож не на друга, а на сторожевого пса, ошейник которого скрыт дезиллюминационными чарами. И сейчас Гаррет наслаждается моментом, крутясь рядом со слизеринцем. Задевает его рукавом мантии, извиняется, чешет макушку, а Оминис в ответ бросает тяжёлый насупленный взгляд и отворачивается. Профессор Шарп даёт задание, а Гаррет, как всегда, добавляет в зелье очередной секретный ингредиент, надеясь вновь привлечь внимание студентов, а именно конкретно одного из них. Котел полыхает огнём, все смеются, профессор отнимает пять очков Гриффиндора, сокурсники с красного факультета начинают охать и вздыхать, а Гаррет победно пятится назад, чтобы ещё раз «случайно» прикоснутся к Гонту. Ради этих мимолётных секунд и стоит валять дурака. — Слушай, Уизли, тебе такое понятие как личное пространство — не знакомо? Прекрати в меня врезаться. — Оминис явно злится. — Виноват! — с улыбкой отвечает Гаррет. — Уже третий раз за неделю, — добавляет Гонт и отворачивается. Он считает… Вероятно, это хороший знак! Определëнно! Это был плохой знак. На следующее занятие парочка слизеринцев занимает другой стол, и теперь Гаррет и Оминис не стоят рядом: пропадает островок, который они разделяли друг с другом долгие годы. На душе скребут жмыры, а творить представление на публику совсем не хочется. Сегодня Уизли просто варит зелье по учебнику и получает обратно пять очков Гриффиндору, но это вовсе не радует. В восторге пребывает только профессор Шарп. *** Время идет и слишком быстро. На носу уже Рождественский бал, а Гаррет, как топтался на месте, так и продолжает это делать. Чувства к Гонту всё сильнее обвивают колючими сорняками тело, мешая вздохнуть полной грудью. Хочется их разорвать и выбросить… Или признаться во всём, заставляя сорняки превратиться в пышные розы. Вот бы набраться смелости и оправдать своё поступление на Гриффиндор. Когда Гаррет прогуливается поздно вечером по мосту от основного крыла до Большого зала, он замечает одиноко стоящего возле жаровни Оминиса. Его зелёный шарф со змеёй факультета Слизерина развевается по ветру, а покрасневшие от холода пальцы нервно стучат по предплечью. Гаррет решается подойти. — Привет, — тихо здоровается он. — Уизли? Чего хочешь? — Оминис поворачивает голову в его сторону, сводя брови к переносице. Явно недоволен. Впрочем, ничего нового. — У тебя что-то случилось? — Тебе какая разница? В друзья набиваешься? — А если и набиваюсь? Гонт лишь фыркает и продолжает «смотреть» куда-то вдаль, шмыгая замёрзшим носом. — Ладно, в друзья не набиваюсь. Мечу дальше. Ты мне нравишься! — на одном дыхании признается Гаррет и чувствует, как моментально краснеет ярче цвета факультета. Мерлин милостивый, ну точно идиот! Или наоборот? Гриффиндорец одновременно пребывает в полном недоумении и восторге от своей смелости. — Надо сказать Себастьяну, чтобы помог мне сменить имидж, а то я, судя по всему, похож на девчонку, — насмешливо отвечает Гонт, доставая палочку и направляясь в сторону Большого зала. Уизли смотрит ему в след и пытается подобрать слова, чтобы догнать и высыпать их на парня, но ничего путного на ум не приходит. Гаррет только что признался в симпатии, а его… отвергли? Нет, нет, нет, нельзя всё это так оставлять. — Оминис! — кричит гриффиндорец, сокращая дистанцию быстрым шагом. — Ты мне правда нравишься! Гонт резко оборачивается: — Не кричи. Не хватало ещё, чтобы кто-то это услышал, — шипит он. — Я на это не куплюсь. Мне твои розыгрыши неинтересны. Проспорил кому-то это нелепое признание? Дело сделано, можешь идти обратно в гостиную для маленьких львят. — Я серьёзно, — тихо отвечает Гаррет. — Давно. Я… Давно в тебя… вл… Это я подкидывал тебе те валентинки в карман! Как тяжело, оказывается, говорить. Буквы путаются, голова перестаёт соображать, и на выходе получается какая-то бессвязная ерунда. Уизли смотрит под ноги, боясь поднять глаза. В горле появляется сухой шершавый ком, который никак не хочет проглатываться. Кажется, что все кости скрипят, или это промозглый ветер воет в ушах? — Это те, которые я потом сжигал Инсендио? Думал, что на них какие-нибудь приворотные чары. Как ты умудрялся незаметно их подкидывать? — В этом я наловчился! Тренировался целый месяц, подкидывая Натсай пошлые карикатуры. Она так забавно заливалась краской, всякий раз когда доставала. Хотя из-за её цвета кожи непонятно… но, готов поспорить, что так и было. А потом… — Мне всё равно, что потом, — обрывает его речь Оминис. — Я ухожу. — А каков же твой ответ? — Ты глупый, Уизли? — Да, бывает. — Гаррет бросает нервный смешок, стараясь разрядить напряжённость диалога. — Ну заметно. Ответ, очевидно, нет. — Даже шанса не дашь? — Разговор окончен! Оминис уходит прочь, а Гаррет потерянно стоит, мечтая, чтобы мост рухнул, и он упал на дно Чёрного озера. И чтобы его съел кракен. Вот точно будет потеха на всю школу. Сто очков Гриффиндору! *** После признания Гаррет начинает замечать, что Оминис шарахается от него, как от прокажённого: обходит его по дуге и кисло морщится, когда гриффиндорец кидает ему волнистое и неуверенное: «Привет». Уизли обречённо вздыхает, в сотый раз хороня свою первую влюблённость, и плетётся на очередное занятие. — Га-а-ррет, привет, чего такой грустный? — виснет на его плечах друг слизеринец — и по совместительству герой школы — Винсент Морган. — Уже который день на тебе лица нет. — Признался в любви и меня отвергли, — не скрывает Уизли. — Ауч! Сложно поверить, что такому красавчику как ты дали от ворот поворот. — Спасибо, конечно, но в моём случае внешность не играет роли, — почти скулит Гаррет, зарываясь и путаясь пальцами в кудрявой шевелюре. — Тебе помочь? Я её знаю? — Сказать тебе честно? Только не смейся. Итак тошно. — Выкладывай всё, как есть. — Это Оминис. Винсент давится смехом, накрывая лицо ладонью и отворачиваясь. Ну, конечно, чего ещё ожидать от слизеринца? Пусть сначала вдоволь просмеëтся. Гаррет на это вздыхает и закатывает глаза к потолку, рассматривая каменную кладку. О, сколько щелей, школа буквально трещит по швам! Как и уверенность парня в себе. — Прости, я не ожидал. — Морган возвращает довольное лицо, а после краснеет, еле сдерживая очередную волну смеха. — Ой, иди уже куда шёл, — не выдерживает Гаррет. — У меня родился гениальный план, как свести вас вместе. — Винсент сверкает зелёными глазами. — А взамен сваришь мне одно зельице. Нет, не одно. Хочу сразу пять! — Что за зелье? — щурится Гаррет. — Рябиновый отвар. — Слизеринец расплывается в очередной улыбке. — Ага, поверил. Ладно, мне всё равно, сварю, что хочешь. Вот только… Вряд ли ты сможешь помочь. Оминис даже говорить со мной не хочет. — Оминис только кажется непреступной крепостью но, на самом деле, он другой. — Какой? — Сам узнаешь. Если нам повезёт, и план окажется успешным. — План у тебя возник, когда ты смеялся, как ненормальный, так что в его успех верится с трудом, но я согласен на всё, что бы ты там ни предложил, — предвкушает Гаррет. *** — Морган, это идиотский план! Себастьян на такое не купится, он же не совсем дурак! — почти кричит гриффиндорец, театрально размахивая руками. Парни стоят наверху часовой башни, рядом с механизмом. Идеальное место для разговора тет-а-тет. Только звонкий тик секундной стрелки заметно давит на уши, каждый раз заставляя мелко вздрагивать. — Ты его недооцениваешь, — уверяет Винсент, доставая из кармана пузырёк, жидкость в котором переливается серебряным цветом, и протягивает Уизли. Тот сразу узнаёт Эрудус. — Это тебе поможет в бою. — Затем Морган шарит в другом кармане, вытаскивая ещё и Фокусирующее зелье. — Настолько будем грязно играть? Мне нравится, — скалится Гаррет. — Настолько. — Морган заговорщицки подмигивает. — Тебя шляпа точно определила в правильный факультет? — Дружим уже третий год. Наверное, нахватался всякого, — усмехается Уизли, пряча склянки. — Карманы у тебя явно вместительнее, чем мои, — замечает он. — Ты не представляешь, сколько всего туда помещается. Гаррет засматривается на старые доски и решается спросить: — Думаешь, это поможет вам во всём разобраться? — На это у меня тоже есть план. Наверное. *** Этим вечером Уизли подходит к Сэллоу после ужина в Большом зале. Тот недовольно окидывает его взглядом, пряча руки в карманы. Себастьян выглядит ещё угрюмее и неопрятнее, чем в прошлом году: волосы растрёпаны в разные стороны, галстук криво повязан, а плохо заправленная рубашка с закатанными рукавами торчит из-из под брюк. Школьную мантию слизеринец носит через раз, несмотря на начало зимы. Гаррет ловит легкую волну паники, но старается удержать её внутри. — Привет, Сэллоу, — звонко начинает он, обнажая зубы. — Давай сразимся в «Скрещённых палочках» один на один. Себастьян несколько секунд пребывает в ступоре, а потом ехидно улыбается: — Серьёзно? Я же тебя укатаю за одну минуту. Зачем тебе это? — Если я выиграю, то устроишь мне встречу с Оминисом вне школы. — Так, ну на это не рассчитывай. А если проиграешь? — Морган мне кое в чём признался. Если проиграю, то расскажу тебе. — А он знает, что ты растреплешься об этом? Какая уверенность, Сэллоу. — Не знает, но иногда нужно подталкивать друзей, когда дело касается дел сердечных. Себастьян удивлённо вздëргивает брови, а затем заливается краской до кончиков ушей. Подействовало, как Винсент и говорил, но бесноватая веснушчатая голова всë же почуяла неладное: — Тут есть какой-то подвох? Я чую его за версту. Ты же не сможешь меня победить. — Смогу. Я много тренировался, — уверенно говорит Гаррет, поправляя галстук обеими руками для большей убедительности. — Уизли, иди проспись, не нужны мне секреты Моргана, — посмеивается слизеринец и направляется на выход. Ещё как нужны. — Испугался? — берёт его на слабо гриффиндорец. И говорит как можно громче, чтобы все остальные студенты поблизости тоже это слышали. По залу проносится волна шепота. Пруэтт преободряюще хлопает Гаррета по плечу и посвистывает в сторону Себастьяна. Тот вновь поворачивается, сверлит нового соперника взглядом и колко отвечает на дерзость: — Завтра. После уроков. Я предупрежу Люкана. И только попробуй не прийти. Купился! *** Себастьян согласился, теперь дело за малым — победить одного из двух лучших дуэлянтов школы. Вот Гаррет уже стоит напротив слизеринца, потирает рукоять вспотевшими пальцами и надеется, что чёртовы эликсиры хоть как-то помогут. В голове мелькает тревожная мысль о том, что у Моргана не получится отвлечь Сэллоу глупой выходкой, но едва в гриффиндорца начинают лететь магические всполохи, слышится громкий голос Винсента: — Себастьян, удачи! Ты сегодня хорош, как никогда! Сэллоу мигом подвисает на месте, приковав взгляд к Моргану. Не успевает ставить Протего, принимая на себя Депульсо Гаррета. Падает на пол, морщится, но не сводит глаз с Винсента, который одной рукой медленно расстёгивает белую рубашку до последней пуговицы, а другой держит бутылку с водой. Затем Морган припадает к стеклянному горлышку и сладко напивается, запрокинув голову. Жидкость льется мимо, стекает по подбородку, шее, ключице, груди и ниже… Себастьян как завороженный следит за струйками воды и не может закрыть рот. — Морган, ты чего творишь? — кричит Сэллоу. Винсент скидывает рубашку и показывает красные полосы, опоясывающие тело. — Тентакула ужалила в теплице. Всё так чешется и зудит, — жалобно стонет Морган, обливая себя водой и растирая кожу. Задевает пальцами пряжку ремня, оттягивая её вниз и показывая кромку нижнего белья. Даже Гаррет на мгновение засматривается, но быстро приходит в себя, помотав головой. Себастьян снова с запозданием понимает, что надо ставить защитный купол, отхватывая сполна Левиосо и Флиппендо. Слизеринец делает попытки вернуться в бой, но все его заклинания звонко отскакивают от Протего Уизли, до ушей которого доносятся злобное рычание и бранные словечки оппонента. Поединок длится долго, руки гудят, а ноги еле держат тело в вертикальном положении. Победа всё же не идет гриффиндорцу в руки, как бы он ни старался. Хвалёные эликсиры как будто покидают тело с каждой последующей минутой, или способности Себастьяна превосходят их в сто крат. Вдруг Гаррет замечает, как Винсент что-то колдует, но без палочки, устремляя взгляд прямо на него, а затем уверенно кивает. Уизли хватается за шанс и несколькими быстрыми выстрелами снова валит противника на пол. Тот с протяжным кряхтением потирает лицо, а потом выставляет ладонь в останавливающем жесте: — Хватит! Уизли, чёрт подери, когда ты успел меня ослепить? Гаррет чуть не захлёбывается от радости победы, пусть она и не совсем честная. Совсем не честная. Буквально шулерство и обман со всех сторон. Но какая разница, если теперь он сможет остаться с Оминисом наедине? Крепко сжать его в объятиях и поцеловать каждую родинку на скуле… До этого, конечно, вряд ли дойдёт, но будет шанс. Мизерный и ничтожный, но шанс. — Гаррет, ты потрясающий! — за воротами кричат девушки из Гриффиндора, громко хлопая в ладоши. Морган подходит к Себастьяну, пытается помочь подняться. Тот отмахивается, кидает прожигающий взгляд на Уизли и резко проводит большим пальцем поперёк своей шеи, намекая, что в скором времени будет реванш или… встреча в тёмном переулке. И Гаррет не может выбрать, что из этого хуже. Он шумно сглатывает и надеется, что Винсент сгладит углы, и ему не придется жертвовать своей жизнью во имя любви. *** Хогсмид. Главная площадь. Вечер следующего дня. Гаррет стоит с большим букетом орхидей, ожидая своего ненаглядного. Вырядился, как на полноценное свидание, даже бабочку нацепил, хоть её и не видно за красным факультетским шарфом. Оминису вообще ничего не видно… Руки предательски дрожат: то ли от холода, то ли от нервов, которые сейчас оголены до предела. Сердце стучит как бешеное, порываясь выскочить прочь из грудной клетки. Оминис опаздывает. Уже на целых пять минут. И эти пять минут душат удавкой и заставляют думать, что Гонт не придёт, Себастьян обманул, а дуэль была бессмысленна. Ну, хотя бы теперь студентам есть о чём посплетничать. Вдруг Гаррет замечает светлую знакомую макушку в толпе и подаётся вперед, чтобы побыстрее встретиться. Оминис проходит мимо, ведомый палочкой и останавливается возле «Сладкого королевства», потирая плечи от холода. Уизли на негнущихся ногах подходит ближе. — Привет, Гонт. — Уизли, снова ты? У меня тут встреча, не мешай. — У тебя встреча со мной. Держи. — Гаррет протягивает букет чуть ли не к самому носу слизеринца. Тот пятится и упирается спиной в выступающую стеклянную витрину. — Убери это от моего лица! Не люблю цветы. — Почему? — Чувствительное обоняние. — Он зажимает нос пальцами. — Я не знал. — Уизли разворачивается и дарит букет первой попавшейся женщине. Она лучезарно улыбается и благодарит за столь внезапный подарок. Рассказывает про свою дочь, которой на днях исполнилось шестнадцать, и она не прочь познакомиться с таким прекрасным юношей. Гаррет вежливо откашливается и спешит вернуться к Гонту. — Ты передарил мой букет? — удивляется Оминис. — Я сказал тебе убрать его от меня, а не избавляться насовсем. Неожиданно. — Хочешь, я верну? — Гаррет поворачивает голову в сторону уходящей женщины и собирается её окликнуть, вытягивая: — Ми-и-сс, — но Оминис дёргает его за рукав, хмуря брови: — Ты совсем идиот? — Я пошутил, Оминис. — Не зови меня по имени. Не помню, чтобы давал тебе на это разрешение. И почему у меня встреча с тобой? Где Себастьян? — Он не придёт. — Ничего не понимаю. Это какая-то шутка? — Оминис спешит уйти. Не в этот раз. Гаррет хватает его за запястье и крепко сжимает, не давая сделать ещё один шаг. — Давай просто поговорим… Гонт. Только сначала отойдём. — Даю тебе пять минут. Гаррет уводит спутника подальше от шумного Хогсмида, идёт с ним по дороге в сторону школы, разглядывая блестящий снег под ногами. Солнце уже давно село, а на небе появились первые звëзды. Холод такой, что всё тело под драповым пальто покрывается мурашками и изредка подрагивает. — Ну, я слушаю, время пошло, — подгоняет Оминис, следуя за палочкой. — То признание на мосту было слишком внезапным. — Внезапным — это ещё мягко сказано, — ухмыляется Гонт. — Ты так редко бываешь один, поэтому я… Подумал, что это шанс. Оминис лишь многозначительно хмыкнул. — Я прекрасно помню, что ты уже говорил мне «нет». Честно говоря, постоянно прокручиваю в голове наши редкие диалоги, глупо, да? В общем, хочу ещё раз это услышать. У меня нет ни единого шанса, я тебе нисколечко не нравлюсь? — Это странный вопрос, Уизли. Знаю, что ты хорош собой, но я, как ты заметил, слеп и не могу оценить по достоинству твои внешние данные. Помимо этого ещё знаю, что ты посредственный зельевар или… зачем-то таким притворяешься. Я никогда не задумывался о тебе как: «он мне нравится» или «не нравится». — Оминис несколько секунд молчит, а потом добавляет: — И не задумывался о том, нравятся ли мне парни вообще. — Давай это сразу и узнаем. — Как? — Поцелуемся! — Поцелуемся? — Да. — Да. — Да? Гаррет хватает Оминиса за воротник пальто, притягивает к себе и накрывает его губы своими. Делает это достаточно быстро, чтобы слизеринец не успел передумать. Зимний холод внезапно отступает, и тело обдаëт жаром. Гонт ему отвечает и весьма… властно. Первый распускает язык и изучающе переплетается им с языком Гаррета, изредка зубами подхватывая нижнюю губу, слегка прикусывая и оттягивая. Оминис ладонью изучает челюсть и поглаживает большим пальцем щëку. Уизли думает о том, что внутри чужого рта так горячо и влажно и хочется сильнее углубить поцелуй. Оминис как будто читает мысли или… хочет того же. Он приподнимает голову Гаррета за подбородок и проникает длинным языком почти до самой глотки. Уизли буквально стонет ему в рот, не веря в происходящее. Его ноги подкашиваются, а голова начинает кружиться. Кажется, что вся кровь устремляется в место ниже живота. Сегодня кабинка школьной душевой снова будет занята на пять минут дольше, чем обычно. Оминис с силой отстраняется, будто не он сейчас вбивался языком внутрь чужого рта. Вытирает губы тыльной стороной ладони и выносит вердикт: — Тоже нравятся. — Что? — не сразу понимает Гаррет, пребывающий в лёгкой эйфории. — Парни мне тоже нравятся. — Я рад, — улыбается гриффиндорец. — Это значит, что у меня есть шанс? — Если пройдёшь моë испытание, то да. — Какое испытание? — Ты узнаешь, когда оно начнётся. — Ты всем его устраиваешь, кто тебе встречаться предлагает? — Только тебе. Ты лучше всех целуешься. Гаррет чувствует, как лицо покрывается новой волной красных пятен. Он целовался от силы несколько раз и был уверен, что у него это получается посредственно. Внезапная похвала приятно окутывает тело, и слова сами срываются с языка: — Поцелуемся ещё? — Не наглей, Уизли. — Тогда… Узнаем друг друга получше? До Хогвартса ещё идти минут пятнадцать. Будет неловко, если мы будем делать это в тишине. — Я не против. Завязывается плавный диалог. Оминис спрашивает о многочисленной семье Уизли и удивляется, как им всем удается так хорошо ладить. Узнает, что все они без исключения рыжие и веснушчатые, хотя признаётся, что эти термины ему до конца и не понятны. Гонт лишь смеётся этому факту и всякий раз переводит тему, когда Гаррет спрашивает о его родне. Гриффиндорец вкрадчиво интересуется конфликтом Себастьяна и Винсента, ведь последний описал всё только по верхам. Но Оминис на это лишь пожимает плечами, явно не желая говорить правду. Когда речь заходит про дуэль, то Уизли тушуется и чешет затылок, как будто голова так начинает работать лучше, но терпит неудачу и выдаёт их с Морганом план практически с потрошками, опуская лишь некоторые моменты. — Ты… Очень постарался, — с придыханием говорит Гонт. — Я поражён. Даже захотелось ещё раз поцеловаться. — Серьёзно? — Нет, вы с Морганом не в себе. Два болвана. Надо было вам начать встречаться друг с другом, вся школа бы об этом гудела и хлеще, чем о потерянном лидерстве Себастьяна. Мало ему было поражения на пятом курсе, теперь ещё и это. Буду ближайший месяц его успокаивать и поддакивать каждый раз, когда он спросит: «Правда, Уизли бесит?». Гаррет молчит, боясь ещё сказать чего лишнего. Дурацкий на первый взгляд план оказывается по итогу удачным, ведь сейчас гриффиндорец идёт рядом с Оминисом, а их плечи почти соприкасаются. Уизли хочется взять Гонта за руку, но слизеринец поспешно прячет её в карман пальто, будто снова читает мысли…