Весь неблизкий путь Стелла и Авантюрин шли в полной тишине. Она — боясь спугнуть легкокрылый флер, накрывший ее сердце невесомой пеленой тихого, трепетного ликования. Он — глубоко гневаясь и коря себя за свой внезапный порыв неестественной чистосердечности и невиданной нежности, сорвавшихся с его уст так дерзко и бесповоротно.
Он
не понимал себя, не мог отыскать истоков такого нетипичного для него поведения и выражения чувств, яростно и безжалостно убитых им когда-то собственными руками. Он копался
исключительно в своем внутреннем мире, вгрызался в свое нутро и раздирал его в клочья в неистовстве, выпытывая у самого себя желанные ответы словно безумец, тогда как главная причина крылась
в совершенно другом месте, в абсолютно другом человеке.
Все слишком глупо. Невообразимо абсурдно. Абсолютно неправильно. И неимоверно пугающе. Он знает этого человека ничтожно малое количество времени. Даже сказать, что они
хорошие знакомые – бессмысленный бред отпетого умалишенного, как бы он не изрекался в ее сторону, называя ее
"подругой". Он не прощупал почву ее характера так, как ему хотелось бы, не приоткрыл завесы ее многослойной души, что так манила сигонийца своими таинственными глубинами и секретами. Не разбудил в ней того
желанного чувства, все еще не мог разжечь его в ее сердце.
Он не заслужил ее доверия. Чистосердечную благодарность?
Да. Гарантированное содействие в будущем, если это не скажется на жизнях ее друзей и других людей?
Да. Бескорыстную помощь и надежное плечо в случае крайней необходимости?
Даже этого, черт возьми, он успел достичь. Но было ли это свойственная членам Звездного экипажа безотказность? Секундный всплеск щедрости, обыкновенный для широкой души? Наивная недальновидность, слепая вера априори хитроумному предателю, что в любой удобный момент способен ударить кинжалом в спину? Или надежда на то, что
даже законченный обманщик и жестокий преступник имеет право стать на путь истинный, наделен шансом познать вкус
настоящей дружбы, лишенной корысти и предательской желчи? Он не имел ни единого представления.
Больше, чем корень его слов и поступков, его волновала окутанная покровом загадочности природа чувств хранительницы Стелларона. Соглашается ли она на любое предложение, которое поступает на ее счет от любой сомнительной личности,
или смогла так поступить только с ним? Взвешивает ли каждое за и против перед тем, как принять решение, или бесстрашно ныряет в омут неизвестности с головой, не задумываясь о последствиях? Чем мотивирует то или иное суждение об окружающих, когда знакомится или заводит дружбу? Имеет ли представление о том, кто стоит перед ее глазами, в силах ли различить личность с добрыми намерениями и со злостными кознями? Считывает ли особенности поведения дабы разумно подбирать слова и продумывать дальнейшую индивидуальную стратегию, исключая право на ошибку?
Настолько же честна и открыта в своих поступках, произнесенных словах, совершенных действиях,
насколько правдиво преподносит их по отношению к разным людям? Избирательна ли в том, кому и как стоит открыться, какую часть себя выставить на обозрение, а какую припрятать подальше от любопытных глаз?
Как дает другому человеку понять, что он заслужил ее расположения, что она готова пустить его в свое сердце, не боится обнажить перед ним свою душу? Вопросы наслаивались друг на друга как слои приторно-сладкого, отвратительного на вид и вкус торта, давя один другого, тогда как ответы так и не планировали появляться в голове Авантюрина.
Намного сильнее роящихся в напряженном сознании вопросов блондина начало раздражать то, что изначально прозрачный и легко выполнимый план стал преображаться в адски запутанный квест, в котором его водил за нос по кругу сам
дьявол-искуситель, приобретающий женский лик. Он уверенно считал, что если покажет себя красноречивым и честным дипломатом, поразительно ясным в своих интересах и откровенным до мозга костей в своих желаниях, а затем загонит доверившуюся душу в угол, обрезая любой возможный путь к отступлению и лишая помощи извне, прижмет к стене и невесомо, но в то же время цепко сожмет горло правильно расставленными акцентами в своей речи, то накрывший жертву страх перед властью сотрудника КММ над ситуацией и его положением в деле сыграет последнему на руку, и он получит безграничный контроль над этой несчастной личностью, пользуясь ею подобно одной из сотен безвольных пешек на шахматной доске его хитросплетенной игры. Но, к чему он уже приходил ранее в своих размышлениях,
хранительница Стелларона не могла быть приравнена к безликой пешке. Разрушительная сила, сокрытая в ее теле, несоизмеримая ни с чем сила духа, которой горят ее янтарные глаза, и непоколебимая воля, не давшая обольстить и смертельно обмануть себя, возносили ее на пьедестал, достойный истинной богини. Она вселяла в сердце Авантюрина благоговейный страх, сродни тому, что воспевали в своих раболепных песнях жрецы, молясь своим божествам-покровителям; он трепетал перед ее всесокрушающей мощью, которую та столь старательно сдерживала в себе за семью печатями, и в то же время остервенело желал ощутить ее в своих руках, пропустить через себя каждую ее частичку и удержать подле. Одновременно с этим
он не желал признавать того, что захотел быть не только причиной ее всепоглощающего гнева и негодования, но и причиной более радостных и светлых эмоций. Его одолевала ее ребяческая радость простым вещам, неутолимый огонек любопытства в глазах, неподдельная бурная реакция на окружающий ее мир, детский восторг, сияющая всеми известными ему звездами улыбка, которые спокойно уживались бок о бок с отважностью, умением поставить чужое благо выше своего, необъяснимой жертвенностью и проницательностью, не свойственной даже некоторым зрелым людям, повидавшем на своем веку немало.
Он возжелал слишком много. Безумно много и за такой до умопомрачения короткий срок. Столько, сколько не способен дать ни один нормальный человек за такое время. Но он хотел получить все и сразу, ведь ему никогда не было дела до времени, а, более того, до второй стороны договора, ее интересов и чувств. Однако…
с этой девушкой дела обстояли отнюдь не просто, и сейчас Авантюрин начал принимать это как очевидный факт.
К ней требовался особый подход. Настолько уникальный, что сигонийцу, вероятно, предстоит
превозмочь самого себя и свой характер, изменить многолетнюю тактику ведения игры и сбросить с себя все глянцевые маски, кропотливо выделанные им за всю свою сознательную жизнь.
Ему придется быть искренним. И если средства действительно оправдают достижение цели, то он будет готов пойти на уступки
даже самой судьбе, с которой его связывают очень непростые отношения.
«Прокляни меня фортуна, но эта девушка доведет меня до исступления своей неоднозначной сущностью. Хотя…чем более непредсказуемый оборот принимает игра, тем более рискованнее и занимательнее в ней участвовать, а заветный трофей, к которому ведет не скупая на опасности и жертвы дорога, становится только соблазнительнее и вожделеннее… Думается мне, эта игра определенно стоит своих свеч и явит собой потрясающий результат. Что ж, раз такие карты жизнь вкладывает в мои руки, полагаю, я смогу собрать их в непобедимую комбинацию и выиграть в этой партии, чего бы мне это ни стоило.»
Подытожил свои мысли сотрудник КММ, постепенно возвращаясь к реальности. Румянец от бурной реакции давно сошел со щек, уступив место сначала отвлеченному от мира нечитаемому лицу, а потом привычной томной улыбке, расползшейся по уголкам губ. Несмотря на затянувшееся блуждание в чаще своих беспорядочных мыслей, Авантюрин, пожалуй, рефлекторно умел возвратить себя в настоящее одним щелчком пальцев, оттого он не страшился пройти мимо нужного здания или свернуть не туда. Вдобавок к этому, мягкая, теплая женская рука, покоящаяся на его предплечье, напоминала о том, что он, как-никак, вел за собой еще одного человека, который явно находился в этом районе впервые.
Блондин плавно повернул голову в сторону идущей подле него Безымянной. Она, очевидно, до сих пор пребывала в состоянии глубокой думы, потому как об этом говорило ее сосредоточенное выражение лица:
несколько напряженные брови, полуприкрытые глаза, опущенные на дорогу, но в упор не следящие за ней, и немного приоткрытые губы, отливающие живым розовым блеском. Возможно, Авантюрин выловил бы для себя еще немало примечательных черт ее внешности, однако, отвлекшись на пару мгновений для того, чтобы осмотреться по сторонам, он выцепил глазами пестрящую люминесцентными огнями вывеску заведения, куда, собственно, они со Стеллой и направлялись, и решил замедлить свой шаг. Это действие вернуло к жизни погрязшую в мыслях Первопроходца, что тут же похлопала глазами и тряхнула головой, озираясь вокруг.
— Ох, мы уже пришли?... Извини, я, наверное, настолько глубоко провалилась в свое подсознание, что даже не заметила, как мы преодолели весь наш путь. Ты меня о чем-то спрашивал или говорил мне?
Отчасти виновато поинтересовалась хранительница Стелларона, обратив взор золотистых медовых глаз на хихикавшего парня, прикрывшего рот ладонью.
— Нет-нет, дорогая, я ничего тебе не говорил, потому что сам своими мыслями был далеко отсюда. Однако, хочется тебя уведомить, что мы почти на месте.
Высказал Авантюрин с ухмылкой, сопроводив свои слова вытянувшейся вперед рукой, что указывала на грандиозный вход на небольшом от них двоих расстоянии. Стелла оживленно проследовала взглядом за рукой, пока не уткнулась им в яркий, красочный билборд.
— Только не говори мне, что…
— Именно то, о чем ты подумала.
— Я что, похожа на азартного игрока, поцелованного удачей и владеющего баснословным состоянием?
— Насчет удачи вполне соглашусь, насчет состояния… Думаю, тут я бы поспорил, ведь
меня тебе не переплюнуть.
Отпустив девичью руку и горделиво скрестив свои на груди, сверкнул блондин холеной улыбкой.
— А вот
твоя кредитка в
моих руках, вероятно, сказала бы обратное.
Отзеркалив позу, произнесла Стелла, приподняв тонкую серую бровь и состроив губы в саркастичной ухмылке.
— Ха-ха-хах, подружка, а ты уже многому у меня научилась! Меня начинает забавлять твое чувство юмора и сарказм. Как знать, может, ты даже сможешь когда-нибудь потягаться со мной.
Склонив голову набок, пропел парень, после чего заигрывающе подмигнул вдобавок к сказанному.
— Хорошо, давай прибавим шагу. В такое время бурная ночная жизнь Золотого мига
только начинается. Не знаю, как ты, но я определенно не хочу упускать возможности повеселиться.
Спустя короткую паузу произнес блондин, а затем вынул из нагрудного кармана неизменные розовые очки в золотистой оправе и легким движением надел их, после чего вновь подставил руку девушке. Состроив относительно недовольную мину, а после пораженно выдохнув, Стелла приняла руку, и вместе они направились к громоздким стеклянным дверям игорного дома. Пока они шли, девушка мигом достала телефон и глянула на экранные часы. Время подходило к девяти. Убрав его обратно в карман брюк, она подняла голову и поняла, что они уже подошли.
Авантюрин, стоило им только подступить к порогу заведения, чуть прижал свою спутницу к себе и немного изменился в лице, придав тому более серьезный оттенок с заметной ноткой надменности. Охранник, доселе преспокойно стоявший у края дверей, степенно подошел к новоприбывшим посетителям, скрываясь за темными линзами очков и каменным выражением лица, чтобы, очевидно, удостовериться в их личностях.
— Добрый вечер, многоуважаемые гости. Могу я попросить показать ваши пропуски в Мир грез?
Безымянная суетливо достала свой телефон, потыкала пальцами в поисках странички с личной информацией и, как только открыла ее, развернула устройство экраном к мужчине. Ровно так же поступил и Авантюрин. Охранник чуть нагнулся, пристально посмотрел сперва на дисплей смартфона Стеллы и удовлетворенно хмыкнул, а затем на экран сотрудника КММ, после чего его лицо пересек
достаточно плохо скрываемый шок. Казалось, будто его даже
прошиб пот. Рослый мужчина враз выпрямился и крайне неловко, с еле заметным испугом, улыбнулся, походя на провинившегося перед старшими ребенка.
— Г-господин Авантюрин, к-какая честь в-видеть Вас здесь! Как давно В-вы не посещали наше скромное заведение! Прошу п-простить мне мою невнимательность и з-задержку, однако люди сверху о-обязали нас усилить контроль за посет-тителями в связи с некими п-проблемами. Прошу Вас, п-проходите, не смею более задерживать Вас и В-вашу леди.
Промямлил подрагивающий охранник, тут же учтиво распахнув дверь и указав пригласительным жестом пройти внутрь.
— Все в порядке, месье, не стоит
так меня боятся. Все же приказ есть приказ, и перед ним равны все. Вас стоит похвалить за Ваш ответственный подход к выполняемой работе.
— Ч-что Вы, это просто м-моя обязанность! П-приятного Вам времяпровождения!
— Благодарю. Пойдем, дорогая.
Манерно обратился к замявшейся Стелле Авантюрин, которого, судя по всему, подобного рода реакция не смутила, как и не смутило то,
каким титулом нарек Безымянную охранник.
«Ваша леди». Звучало до невозможного приятно и даже вызывало некоторую гордость от того, что девушка представала важной особой в глазах других людей.
Блондин незамедлительно проследовал в открытые двери, по-прежнему держа рядом с собой хранительницу Стелларона и не выпуская ее руки. Наверное, ее одолел легкий испуг от незнакомого места и незнания, чего от него следовало ожидать, оттого она
уже сама прижалась к уверенно идущему парню, несильно приобняв его плечо в знак своеобразной защищенности. Авантюрин не мог не почувствовать это, и в мыслях украдкой изобразил улыбку. Ему было непривычно от такого жеста со стороны Безымянной, но отчего-то это только прибавило его шагу твердости, а походке – величественности.
Казино поприветствовало пришедших в его стены гостей аутентичной атмосферой: едва ли не от самых дверей рядами выстраивались блестящие лаком просторные деревянные столы с задорными рулетками, вкруг которых стояли, очевидно, не бедного происхождения особы, оживленно обсуждающие, в какую ячейку на этот раз упадет шар и чьи ставки будут счастливыми; с ними соседствовали элегантные карточные столы, огороженные компактными, но не менее изящными стульчиками, на коих благородно восседали деловитые леди и джентльмены со сдержанным огнем в глазах, бережливо прижимавшие свои карты ближе к себе в ожидании, судя по всему, следующей раздачи или исхода партии; прямо вдоль стен стояли бессчетные игровые автоматы, сродни тем, что украшают многочисленные площади Золотого мига.
По всему периметру пола расстилался изумрудного оттенка ковер, что был расшит причудливыми узорами более темного цвета, которые, возможно, складывались в некую картинку при более тщательном рассмотрении; потолок, обрамленный незамысловатой и оттого приятной глазу лепниной, смастеренной под черное золото, оказался довольно низким, поэтому небольшие люстры, отдающие приглушенным, но достаточным для обозрения тепловатым светом, что находились над каждым столом, дотрагивались своими кончиками едва не до макушек корпящих над продумыванием победной стратегии игроков. В самом сердце заведения заняла свое место внушительного размера сцена, которую сейчас рассекали своими отточенными и озорными движениями милого вида танцовщицы в ослепительных костюмах. Их сопровождала вполне подходящая под общую атмосферу танца живая музыка.
В целом, по всему помещению витал аромат хорошего крепкого алкоголя и слегка приторного табака, дополняемый редкими смешками, непроизвольными возгласами разочарования и ликования, нервными постукиваниями пальцев и топотом ног. И все это, несомненно, накрывала бархатная вуаль из
захватывающего дух всеобщего куража и безграничного азарта.
Стелла, вне всяких сомнений, была потрясена таким зрелищем, однако не в негативном ключе, а более чем в позитивном. Даже ударивший в ее чувствительный нос запах не смог отпугнуть ее, а сотни разнородных звуков, теперь играющих в унисон в ее ушах, не заставили хранительницу Стелларона зажмуриться от дискомфорта. Более того, чем больше она вглядывалась и вслушивалась, тем быстрее втягивалась в эту уникальную атмосферу, не замечая, как и ее собственные глаза постепенно загорались лукавыми искрами.
Пожалуй, стоило признать, что места для развлечений Авантюрин выбирать более, чем горазд.
— Согласись, первые впечатления на деле оказались в разы приятнее, чем ты себе представляла.
Вполголоса, размеренно, с ноткой довольства прошептал блондин на ухо своей подруге, чуть склонившись к ней и практически положив подбородок на ее плечо, предварительно заложив руки за спину. Это вызвало стаю мурашек у засмотревшейся перед собой Безымянной, которая тут же обратила свой взор в сторону говорящего, оказавшись чуть ли не впритык с окаймленным лазурью пурпуром отсвечивающих во мраке глаз. Осознание столь
неожиданной близости прилило крови к девичьим щекам, но она не попыталась в спешке отвернуться и раздраженно бросить в его адрес какую-нибудь колкость, а, наоборот, не отводила взгляда, вскоре одарив парня восхищенной улыбкой.
— Это действительно невероятно... Откровенно говоря, я представляла себе подобного рода места
иначе…
— Могу понять, что ты подразумеваешь под этим. Однако то, что ты ожидала увидеть, встречается в заведениях рангом гораздо ниже того места, где
мы с тобой находимся. Смею предположить, что по внутреннему убранству, богатому арсеналу и внешнему виду гостей ты и так об этом догадалась. Хотя, насчет последнего хотелось бы добавить...
На этом моменте голос сотрудника КММ стал еще тише.
— ...что, кроме пестрой картинки, все присутствующие здесь
не представляют из себя ничего стоящего. Сплошные безвольные транжиры, закоснелые мажоры, маменькины сынки и папины дочки, уютно устроившиеся на шеях своих дражайших родителей. Все они только и могут эффектно бросаться в паршивые рожи друг друга
"честно нажитым" богатством и престижем, попутно плюясь ядом в спины.
— А почему тогда...
—
Я просто не перестану посещать такого рода мероприятия? Ха-ха-ха-хах, милая, все предельно просто: это же самое настоящее змеиное гнездо, разворошив которое можно узнать крайне занимательные вещи и стать обладателем очень ценной информации, имеющей
немалую рыночную стоимость.
— Хорошо, но тебе не кажется парадоксальным тот факт, что ты, собственно, тоже
кичишься своим состоянием и статусом и относишь себя к высшей касте,
при этом осуждая этих людей, м?
После вполне логичного и обоснованного вопроса Безымянной выражение лица сигонийца приобрело странный, необъяснимый оттенок, напоминающий смесь пробирающей до костей серьезности на грани осуждения, непонятной отрешенности и проскользившей по губам и спрятавшейся в бездонных глазах глубокой...
досады?
—
Я вынужден быть таким.
Как отрезал Авантюрин, точно смотря Стелле в самую душу. Она не на шутку напугалась этой непонятной секундной ситуации, однако побоялась отводить взгляд и стойко продержалась под нежданным натиском дрожи. Сотрудник КММ же вернул себе свое обыкновенно жеманное лицо, разве что сейчас принявшее несколько виноватый вид. Наверное, он понял, что прозвучал
или довольно грубовато, или слегка устрашающе.
— Прошу прощения, подруга, не принимай на свой счет. Я не хотел заставлять тебя чувствовать себя виноватой или напуганной, просто немного не рассчитал тональностей. Все хорошо?
По-прежнему не сводя глаз с девушки, искренне поинтересовался парень, приметив, как моментально расслабились ее брови и спало напряжение с уголков губ.
— А..д-да, все в порядке! Не хотела тебя задеть...
— О-хо-хо-хо, милая, тебе нужно будет приложить
максимум своих усилий, чтобы задеть меня, поэтому даже не беспокойся. Ладно, пора бы нам пройти, а то мы стоим у дверей как какие-то попаданцы, не знающие, куда податься.
На этом сигониец выпрямил спину, поправив свободной рукой свой блистательный пиджак и, мельком бросив взор на наручные часы, незамедлительно зашагал к одной из эффектных винтовых лестниц, что располагались по обе стороны чуть поодаль от входа. Оказывается, это казино было еще и не одним этажом в высоту.
— Прости за глупый вопрос, но сколько здесь этажей? Я, вероятно, была слишком рассеянной, пока мы с тобой стояли у входа.
— Всего их пять – на каждом из них располагаются разного достоинства и
стоимости социальные группы.
— То есть те, что занимают первый, еще не самые крутые здесь шишки??
— Правильно мыслишь, подружка.
— Дай угадаю: мы ведь направляемся на самый верх, не так ли?
— Конечно же. Согласись, сомнительное удовольствие – ошиваться сотруднику
широко известной и крайне престижной корпорации в среде средненького достатка людей?
— О да, куда уж тут деваться...
— Не беспокойся,
ты не в счет.
Язвительно произнес блондин, выгнув свои брови стройненькими арками. Стелла поначалу возмущенно уставилась на него, приложив руку к груди, а потом показательно фыркнула и гордо вскинула подбородок, сопровождаемая переливистым мужским смехом.
— Знаешь, мне немного не по себе... Я далеко не аристократка, да и, мне кажется, мое поведение и манера речи сдадут меня с головой сразу же, как только со мной заговорят. Мне бы
не очень хотелось очернять твою репутацию, которой ты так дорожишь.
Задумчиво высказала свои мысли Первопроходец, нарушив затянувшуюся паузу, которую до этого перебивал лишь звук женских каблуков и мужских туфель, бившийся о лестничный кафель.
— Брось свои беспочвенные переживания, милая, и
просто поверь мне на слово: в таких компаниях исконных потомков
"вселенской знати" – раз, два, и обчелся, да и они, дай Бог, ведут себя достойно.
Все остальное – сплошные подражатели и паразиты этого многострадального мира, которым жизнь преподнесла все блага на блюдечке с золотой каемочкой. Кроме как кидаться заумными словечками, изображать томный аристократичный взгляд и позу, утонченно выдыхать дым от сигареты и манерно придерживать бокал игристого в руке они ни на что не способны. Разве что они всегда в курсе
свежайших сплетен и грязных слухов. О да, это им нравится, как никому другому, я бы даже сказал, что
они этим и живут.
Достаточно серьезно произнес Авантюрин, неотрывно смотря перед собой. Решив для себя, что стоит как-то более выразительно приободрить девушку, он, посомневавшись с пару секунд, аккуратно дотронулся рукой до плеча Безымянной и притянул ее к себе, не прекращая идти.
Стелла ощутила на своем плече, прикрытом полупрозрачной тканью блузы, прикосновение мужской руки, теплоту которой не пропускала изящная черная перчатка, украшенная разного стиля золотыми кольцами. Сперва она бросила взгляд на нее, а потом неспешно перевела его в сторону идущего подле нее блондина. Завораживающая улыбка и свет сиреневых глаз,
лишенных какой бы то ни было фальши, отдавали твердой верой в то, что было сказано ранее. Незаметно,
это же самое чувство передалось и Стелле, за что она была искренне благодарна Авантюрину.
— Спасибо тебе... Я, наверное, слишком часто даю волю своим бредовым мыслям и необоснованной тревоге, которая никого,
кроме меня, волновать не должна. Извини, если играю на струнах твоих драгоценных нервов.
— Повторю вновь и еще столько раз, сколько будет нужно:
ты меня не раздражаешь, милая. Мне приятно видеть, что ты не боишься проявлять свои настоящие эмоции
в моем присутствии и делиться переживаниями, которые терзают тебя изнутри. Я буду безмерно рад, если смогу оказать тебе достойную поддержку, и
ты сможешь ее принять.
Ответил сотрудник КММ, склонивши голову чуть в бок. Хранительница Стелларона же, в свою очередь, поддалась удивлению, плавно перетекшему в
непередаваемо нежное тепло, разлившееся по ее сердцу.
Более ни один из них не решился начинать диалог, посчитав это излишним и ненужным в сложившейся атмосфере, отдав предпочтение наслаждению располагающей обстановкой заведения и предвкушению скорого ночного веселья.
***
Преодолев четвертый этаж и ступив на пятый, Стелле и Авантюрину открылся разительно отличающийся от остальных своим убранством вид: каждое игровое место больше смахивало на отдельную комнатку, абстрагированную от посторонних глаз и шумов фигурными перегородками с обеих сторон. Справа и слева от входа в каждую из них висели тяжелые бордовые занавеси, декорированные пушистой бахромой, где-то подвязанные, а кое-где распущенные и полностью закрывающие обзор на то, что происходило в глубине. В середине, между рядов так называемых игровых лож, расположился громоздкий бар, заманчиво сверкающий явно не дешевой алкогольной галереей; у продолговатой барной стойки, подобно вытянутым стрункам, стояли стройные и бойкие официанты, метая взгляды по всему помещению в поисках сигналов о том, что им следует подойти.
Только сейчас Безымянная отметила, что все до единого окна закрывались поблескивающими от люстр и уличного освещения жалюзи. От ступеней и до самого бара тянулась ковровая дорожка, обрамленная рядами золотистых кисточек, схожими с теми, что украшали шторы комнаток. Недалеко от лестницы находилась дверь, по-видимому, ведущая на балкон, с которого сейчас доносился неразборчивый гомон нескольких голосов. По углам этажа ютились с первого взгляда незаметные, но исправно работающие колонки, из коих лилась легкая и расслабляющая, в противовес живой музыке, мелодия, заполняя собой все свободное пространство. В целом, это место проживало более размеренную, неспешную жизнь, нежели его собратья снизу.
— Здесь такая умиротворяющая атмосфера...
— Достопочтенные дамы и господа не терпят громкого веселого шума, предпочитая
играть напряженно, но в успокаивающей обстановке.
— Да, сразу видно искушенного знатока.
— Благодарю за комплимент, подруга. Что ж, не будем останавливаться перед финишем, нас уже заждались.
— А...?
Однако Авантюрин не счел нужным отвечать на вопрос Первопроходца, кивком головы попросив идти за ним. Не выказывая возражения, Стелла посеменила вслед за сотрудником КММ. Слева и справа раздавались в меру оживленные разговоры, проскакивали неизвестные Безымянной слова и фразы. Откуда-то доносился то смешок, то нервный выдох.
Чем ближе эти двое подходили к нужной им ложе, тем отчетливее становились немногочисленные голоса, обладатели которых прятались за задвинутыми шторами.
— Пара.
— Мои две!
— У меня стрит, а у вас, господа?
— Также стрит.
— Фуллхаус!
— М-да, удача явно не на моей стороне...
Раздавались разнородные возгласы. Подгадав момент, Авантюрин, заранее указав глазами хранительнице Стелларона войти следом, неспешно отодвинул одну из занавесей и прошел внутрь, точно уже давно здесь находился и просто выходил подышать свежим воздухом.
— Безусловно, мой дорогой друг, потому что удача неизменно улыбается
только мне.
Обольстительно протянул сигониец, тем самым обратив на себя внимание всех участников переговоров, что разом сбросили все свои карты на стол и расплылись в широчайших приторных улыбках.
— Господин Авантюрин, сколько лет, сколько зим! Уже не надеялся встретить Вас здесь как в старые-добрые.
Подскочил к блондину невысокий мужичок, одетый в строгий костюм, не лишенный элементов роскоши. Живо пожав руку новоприбывшего, он отступил и предоставил возможность другим своим товарищам поприветствовать сотрудника КММ. Пока мужчины чествовали блондина, а их спутницы подставляли ручки для поцелуя, Стелла неуверенно показалась из-за штор, молчаливо став за спину Авантюрина, лихорадочно соображая, как ей стоит себя держать, чтобы не ударить лицом в грязь.
— Авантюрин, дружище, как давно я не слышал о тебе, а тут! Ну прямо-таки с корабля на бал попал.
— Старина Генри, не верю собственным глазам. Какими судьбами?
Звучно вопросил сигониец, крепко сжимая ладонь высокого дородного мужчины, что в ответ чувственно пожимал руку своему другу.
— Теми же, что и ты. Не все же мне тухнуть в своей конторе и лишать себя возможности показаться миру.
За этими словами раздался негромкий мужской смех с обеих сторон. Выпустив руку Авантюрина, господин Генри постепенно успокоил свои эмоции и манерно подкрутил свои густые усы.
— А что же ты, прибыл с компанией, а знакомить нас
со своей спутницей даже не думаешь? Какая жадность прямо с порога.
— Ха-ха-ха, полно тебе причитать словно чванливый старик.
Прочистив горло, блондин тут же выпрямился и сделал шаг в сторону, открывая взору всех присутствующих и своего старого знакомого в частности девушку, что покорно стояла с чуть опущенным подбородком, подобрав руки перед собой и сложив их в замок, напоминая тем самым какую-нибудь королевскую особу, точно сошедшую с полотна талантливого живописца.
— Позволь мне представить тебе почетного члена Звездного экспресса, великую героиню станции «Герта», самоотверженную заступницу жителей Белобога и Лофу Сянчжоу, а также мою новоиспеченную подругу и протеже, мисс Стеллу.
Впечатленный таким недюжинным титульным списком, месье Генри незамедлительно приблизился к хранительнице Стелларона и, обходительно подхватив одну из ее хрупких рук, поцеловал тыльную ее сторону, после чего вернул себе ровную осанку и расплылся в крайне сладкой улыбке. Девушка же чуть смутилась, но постаралась непринужденно улыбнуться в ответ.
— Право, Авантюрин, с каждой нашей встречей ты поражаешь меня все больше. Не мог и допустить мысли, что ты заведешь дружбу с последователями Акивили. И давно ли Корпорация
приударила за Первопроходцами?
— Думаю, слово
"приударить" звучит чересчур. Скорее, мы вынуждены были стать временными партнерами в одном…
непростом деле, задевающим наши общие интересы. Да и лично я сам рад водить дружбу
с таким порядочным Первопроходцем, как Безымянная, а уж ей знакомство и сотрудничество со мной может предоставить немалую выгоду в будущем.
— Полно льстить мне, дорогой друг, я начинаю чувствовать себя неудобно перед людьми.
Уверенно, с намеком на осуждение и просьбу прекратить заливать уши здесь присутствующих сахаром, проговорила Стелла, машинально скрестив руки на груди, что пробудило волну легких смешков со стороны всех гостей и непродолжительный хохот двух спевшихся между собой мужчин.
— Как пожелаешь, дорогая, не смею расстраивать тебя. Ладно, достаточно утомительных разговоров, пора бы и приятным делом заняться. На что играете, друзья?
— На что и всегда.
Ответили в унисон несколько женских и мужских голосов.
— В таком случае я в игре. Эй, Том, раскладывай пока нам новую партию и присоединяйся сам.
Задорно прикрикнул Авантюрин, после повернувшись к смирно стоявшей Безымянной, которая сразу же подняла на него свои янтарные глаза, посверкивающие в свете тускловатой люстры как подлинные драгоценные камни.
— Стало полегче?
— Вполне. Но, мне кажется, ты переборщил с моими заслугами.
— Наоборот, мне следовало добавить что-нибудь еще. Не желаешь присоединиться к нам?
— Я не умею играть в покер.
И даже не уговаривай – не поддамся.
— Ха-хах, ладно-ладно,
грозная мисс Стелларон, не буду настаивать, хотя, скажите Вы мне раньше, я бы проявил благосклонность и посвятил Вас во все тонкости столь занимательной игры.
— Ох, избавьте меня от своей самоуверенности, господин Авантюрин.
— А-ха-ха-ха,
ты неподражаема. Раз так, может, выступишь в качестве беспристрастного наблюдателя?
— Сочту за великую честь. Разве тебе не следует поторопиться и занять свое законное место?
— Карты от меня никуда не убегут. Изначально я хотел позвать официанта, однако мой путь преградила такая
привлекательная персона, обделить вниманием которую было бы невежественной глупостью.
— О, великие Эоны, иди куда хотел!
Выпалила Безымянная, отвернув от стоящего пред ней сигонийца голову в заметном смущении. Авантюрин не стал продолжать действовать на женские нервы и устремился к выходу из ложи. Показавшись из-за плотного занавеса, он обратил свой взгляд к одному из обслуживающего персонала, что практически сразу уловил невербальную просьбу подойти. Быстро переговорив с клиентом, официант ускоренным шагом дошел до бара, нашептав что-то бармену, все это время натиравшему до скрипа и блеска хрустальную утварь. Тот, в свою очередь, утвердительно кивнул и, отложив на время свое дело, принялся исполнять просьбу.
Через минут 10 проворный кельнер уже деловито рассекал коридор, ловко балансируя небольшим жестяным подносом с двумя идеально чистыми фигурными бокалами, за стенками которых переливался интересного вида алкогольный коктейль. Приблизившись к нужной игровой комнатке, парень позвал многоуважаемого гостя, стоявшего довольно близко к выходу. Спокойно ожидавший официанта Авантюрин, без промедления, выглянул наружу и, коротко поблагодарив служителя бара, взял по одному бокалу в каждую руку, нырнув обратно в ложу, потихоньку заполнявшуюся разными звуками и голосами.
Поспешив к своей спутнице, сигониец негромко окликнул ее, отвлекая тем самым от светской беседы с другими благородными дамами, на что те лишь загадочно усмехнулись и не стали задерживать свою новую знакомую.
— Дорогая, прошу.
Выставил перед собой руку блондин, на чьем лице сейчас читалось требование беспрекословно принять то, что он ей подавал. Заметив это, Стелла без единой капли протеста подхватила изысканный бокал за тонкую стеклянную ножку.
— И…
что же это?
— Особый напиток, который готовят
только по моему личному заказу. Я называю его
"Дьявол в бархате" за его обманчиво нежную верхушку со свежими фруктовыми нотками, под которой кроется добротная острая смесь крепкого выдержанного алкоголя и сока одного предательски жгучего растения. Только найдя подходящий баланс пропорций можно в полной мере ощутить то, как взаимораскрываются две абсолютно противоположных части этого коктейля. Поверь, оно того стоит.
— А он не сожжет мне мои внутренние органы?
— Ты удивишься, но нет. Твоим органам опасность не грозит.
"Дьявол", скорее, действует на вкусовые рецепторы, вызывая ощущения жжения и легкой боли лишь во рту.
— Ладно, я тебе поверю…
— Вот и чудно, милая! А сейчас, если ты не возражаешь, я присоединюсь к своим товарищам по игре. Все же неприлично заставлять себя долго ждать.
Проворковал сотрудник КММ с довольной ухмылкой, затем проследовав к игральному столу, вливаясь в нарастающий общий говор. Первопроходец же, задумчиво повертев бокал вокруг своей оси, решила не терять времени даром и, подобно другим не участвовавшим в партии людям, подошла к месту всего основного действа, став не так далеко от обитого вельветом массивного кресла, на коем ныне горделиво восседал Авантюрин.
***
— Да тебя точно сам дьявол поцеловал в младенчестве!
— Ха-ха-ха, так и не научился проигрывать достойно, Генри?
— С тобой-то научишься принимать поражения. Сначала дай Бог тебя вообще обыграть.
— Перестань, ты мне льстишь! Я просто безмерно привлекателен для фортуны. Как и любая другая женщина, она не сможет противостоять моей ослепительной и амбициозной улыбке.
— Ого-го, когда ж это в тебе проснулся дамский угодник?
Весело перебрасывались издевками двое мужчин, забавляя такой своеобразной словесной перепалкой весь остальной круг лиц, до этого в первых рядах лицезревших битву сильнейших и хитрейших умов, что остались спустя продолжительное время игры один на один друг с другом и то и дело яростно перетягивали благосклонность судьбы от противника на себя и обратно.
В конечном же счете победу одержал, как и предсказывали многие, Авантюрин.
— Что ж, господа и дамы, осмелюсь предположить, что зрелище выдалось захватывающим и достойным ваших скромных оваций. Браво нашему победителю – господину Авантюрину!
Стоило месье Генри окончить свою реплику, как со всех сторон посыпались достаточно бурные аплодисменты и восторженные возгласы,
каким-то чудом не выходящие за рамки негласного правила «успокаивающей обстановки». Сотрудник КММ же в ответ на одетые ему на голову лавры лишь непринужденно развел руки по сторонам, снисходительно улыбаясь.
Как только общая атмосфера триумфа сошла на нет, все устремилось в более спокойное русло, а собранные в одной ложе люди разбрелись по мелким компаниям и беседовали между собой в перерыве перед следующей игрой. В это время раскрасневшийся от длительного напряжения господин Генри подошел к обмякшему в кресле сигонийцу, лениво потягивавшему свой коктейль. Заслышав шаги по правую сторону от себя, блондин разом привел свое тело в тонус и обернулся, застав рядом с собой своего товарища, взглядом намекавшего выйти на перекур.
Сделав последний глоток, Авантюрин аккуратно оставил опустошенный бокал на краю стола рядом со своим креслом, после чего блаженно потянулся и встал с насиженного места. Поравнявшись друг с другом, оба мужчины направились к выходу на балкон.
Добравшись до условленной точки, двое азартных игроков оперлись на прохладные балконные перила. Каждый из них достал по сигарете, и месье Генри любезно дал прикурить своему другу, на что Авантюрин кратко, но признательно кивнул. Вдохнув побольше табачного дыма, сигониец задержал сигарету между двух пальцев и отвел подальше ото рта, неспешно выдыхая зыбкую серую струйку. Его глаза незаинтересованно пробегались по бесчисленным многоэтажным зданиям и небоскребам Золотого мига, которые, пожалуй, можно было увидеть с любой точки этого Мира грез.
— Отличная вышла партия, старина.
— Не могу не согласиться, Генри. Не боишься скоро разориться на играх со мной?
— О-о-о нет, наши встречи настолько редки, что даже если я отвалю тебе все свое имущество прямо сейчас, то накоплю в два раза больше к тому моменту, когда мы увидимся вновь.
— Не задумывался ли ты о том, что твой…кхм,
бизнес могут в любой момент прикрыть? Неужели тебя еще никто не выдал, старый ты лис?
— Им же будет хуже, ты знаешь мои методы работы. К слову,
о бизнесе, раз наш разговор зашел про него…
Повернув голову к говорящему, сотрудник КММ вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения мысли стоящего рядом мужчины.
— Мы не первый день с тобой друг друга знаем, так что я склонен считать тебя
крайне важным торговым партнером и источником приятных коммерческих связей. Вспомни, ты ведь не раз помогал мне
с товаром.
— Допустим, к чему ты клонишь?
—
Эта девчонка, которую ты привел с собой…
Сколько ты хочешь за нее?
Блондин,
ни на йоту не изменившись в лице, еще раз затянулся горьким дымом и резко отвернулся от своего товарища, замолчав на несколько секунд.
— Она
не продается, Генри.
— Брось, Авантюрин, неужто пожадничаешь мне одну хорошенькую девочку в обмен на щедрую кругленькую сумму?
— Я повторю тебе еще раз,
она не продается. Заткни свой грязный рот и засунь себе свое предложение куда подальше.
Резко отчеканил сигониец каждое слово, напрягши скулы и злостно сжав сигарету меж пальцев до такой степени, что она едва не сломалась пополам. Господин Генри, чьи глаза враз облились остервенелым гневом от подобного рода выходки, в порыве мгновенно вспыхнувшей ярости со всей силы ударил кулаком о железную перегородку, жалостно и протяжно проскрипевшей под волной такой невероятной силы.
— Слушай ты, рабский выродок, как ты смеешь так разговаривать
со мной?! Что, подцепил себе эффектную дешевку и позволяешь себе смотреть на меня свысока?!! Плевать на все наше долгое и плодотворное сотрудничество ради какой-то
паршивой овцы??!
— Последнее предупреждение.
Заткни. Свою. Вонючую. Пасть. Ублюдок.
Точно выплюнул блондин,
оставаясь неизменным во всем, кроме глаз. Обыкновенно переливающиеся загадочностью и игривостью с долей обманчивости, сиреневые с бирюзой глаза сейчас источали такой невероятный гнев, который невозможно было сравнить даже с гневом всех известных человечеству Эонов
вместе взятых. Их изъедало неистовое пурпурное пламя, темнее и страшнее
любой космической аномалии, когда-либо порожденной Вселенной. Сейчас он был
опаснее любого жестокого убийцы или преступника,
страшнее любого, даже самого отпетого психопата.
Он был готов убивать, но пока только одними глазами.
— ДА КАК
ТЫ СМЕЕШЬ…
В истерическом припадке завопил поехавший от накрывших его эмоции господин Генри, рефлекторно потянувший руку за пазуху в попытке достать оттуда надежно припрятанное
оружие, которое ему, к его великому сожалению,
обнаружить не удалось.
—
Что-то потерял?
Лукаво вопросил Авантюрин, тем самым отчасти сбив агрессора с толку. Докурив свою сигару и затушив ее о перила балкона, сигониец как ни в чем ни бывало достал из-за спины
то самое орудие, за которым в ярости полез
его друг несколькими мгновениями ранее. Не теряя ни секунды, он подразнивающе покачал им на кончике своего указательного пальца, после чего
совершенно случайно выпустил пистолет из своей руки, совершенно не заботясь о том, куда он может приземлиться, при всем этом
издевательски улыбаясь едва ли не во все тридцать два зуба.
Вошедшего в раж мужчину напротив, впавшего в откровенный ступор, тут же накрыла
первобытная свирепость. Он попытался наброситься на своего оппонента, желая
задушить его, однако был своевременно остановлен уперевшемся в его немалого размера живот
дулом револьвера. Вся спесь господина Генри махом сошла на нет, а выражение лица,
как свойственно двуликим людям, враз сменилось с обезумевшего от злости и кровожадности на пропитанное
неподдельным животным ужасом.
— А теперь послушай меня, грязное животное. Я
далеко не одна из твоих послушных, верных и жалких сучек, с которой ты можешь обходиться
так, как тебе вздумается, не ожидая ответа на твои выходки. Я могу в любой, подходящий
исключительно для меня момент разнести твою чернушную контору и сломать твою никчемную, ничтожную жизнь
одним своим словом, и абсолютно никто совершенно ничего не сможет мне сделать. Я могу превратить
все твое смехотворное существование в бесконечный цикл наистрашнейшего ада, такого, из которого ты
никогда не сможешь выкарабкаться, а если тебе и удастся, то ты не протянешь в этом мире и
гребаной секунды.
Начал Авантюрин, посильнее надавив дулом в подтверждение своим словам. Генри, чудом осмелившийся посмотреть в глаза сигонийца,
под страхом смерти отказался сводить с них взгляд. Скорее, на данный момент он был
лишен всякого права двигаться свободно, без разрешения блондина, который ясно давал понять, чего делать не стоило.
— Почему же я не сделал этого до сих? Хм, очевидно потому, что
я тот еще поганый ублюдок, однако между
мной и
тобой есть
очень существенная разница: ты, по сравнению со мной –
мерзкий кусок биомусора, не приложивший ни единого усилия к становлению тем, кем
ты являешься. Ты – назойливый паразит, один из сотен тысяч, с которыми я имел честь столкнуться, и ты ничем не отличаешься от них.
Паршивая овца и дешевая проститутка здесь только ты. Поэтому хочу
крайний раз предостеречь такого твердолобого тупицу, как ты – не позволяй себе
даже крохотной тени омерзительной мысли в счет
этой девушки. Если я даже краем глаза замечу хотя бы один ничтожный неоднозначный взгляд
в ее сторону…
Устрашающий, подчиняющий голос угас, тогда как на сотую долю секунды доселе нечитаемое лицо Авантюрина пересек такой маниакальный оскал, который мог заставить любого испустить дух и отдать душу Богу на месте.
Вне любых сомнений, сейчас устами сигонийца глаголил сам дьявол.
Вместе с этой улыбкой парень одним резким движением нажал на предварительно взведенный курок.
Раздался щелчок. Но звука выстрела не послышалось.
— …то в следующий раз выстрел будет
настоящим. Первым и последним для тебя.
