Грешники

      Сугуру взял с плиты засвистевший чайник, выключил конфорку и принялся разливать в кружки горячую воду.       Я сидела на деревянном стуле, за матовым светло-коричневым столом, и наблюдала, как Гето готовит чай.       — Почему вы ушли тогда? Ну… в больнице.       Сугуру ответил не сразу. Я молча ждала его ответ, глядя на широкую спину, обтянутую тёпло-белой тканью. Он повернулся ко мне.       — Был моложе и менее опытный. Честно скажу: испугался. Деосы особенно уязвимы перед демоническими существами из-за очищенной Богом души. Страх стал выше благодетели. После нашей с тобой встречи я вымаливал прощение у Бога все четыре года. Видимо, он решил столкнуть нас, чтобы я смог извиниться лично перед тобой, а не перед ним.       Сугуру поставил горячий зелёный чай. Он налил его из лёгкого, металлического чайника в прозрачные стаканы с округлыми ручками.       — Думаю, когда-нибудь ты поверишь, — сказал Сугуру и сел напротив меня. Он сделал глоток горячего чая и даже не поморщился, а я боялась прикасаться к кружке, от которой шёл лёгкий, белый пар.       — Вы думаете, что я не верю?       — В тебе слишком много сомнений. Значит, и нет веры. Могу рассказать тебе кое-что, раз ты веришь хотя бы в существование демонов, — Сугуру снова сделал спокойный глоток чая. Я коснулась пальцами стакана и даже на его ручке ощутила высокую температуру. Пар всё ещё нескончаемо поднимался вверх и испарялся. — Может быть, Бог не может спасти тебя, но он укрывает тебя от твоих проблем здесь, под крышей храма. Я думаю, сейчас демон появился бы, ощути он такую угрозу, как Бог или хотя бы Деос. Но его нет, так ведь? Можешь потом даже сама убедиться в этом.       — Страшно будет спрашивать о таком. Но я думаю, что он и сам мне скажет об этом. — Я посмотрела в сторону и замерла, уставившись в одну точку. Вдруг Сукуна и правда не может пробиться сквозь некую защиту священного храма? Насколько ужасны будут после этого последствия? Я и не заметила, как начала грызть губы, пока слишком сильно не прикусила кожу. Я вздрогнула и на секунду зажмурилась от боли. На языке остался кровавый привкус.       — У меня есть одна идея, но ещё ни один Деос на моей памяти не пользовался этим. — Сугуру встал и подошёл к тяжёлому старому шкафу. Он открыл скрипучую дверцу, оглядел полки. — И чай обязательно попробуй, он успокоит твои нервы.       Я кивнула. Сугуру повернулся ко мне с чем-то красным в руках. Он положил передо мной красные, разной кривой формы, засушенные от старости ягоды. Когда-то они были маленькие и круглые.       — Что это? — спросила я и осторожно потрогала кончиком пальцев ягоды, словно они могли взорваться.       — Рябина, — коротко ответил Сугуру и сел на своё место. — В письменах старых Деосов я читал, что рябина притупляет власть демона над человеком. Ему будет труднее причинить тебе вред и он даже, возможно, потеряет контроль над вашей связью. Но я не знаю, какая точно будет реакция и сколько это будет действовать. Эффект рябины временный. Можешь попробовать. Если сработает, приходи, я дам тебе ещё.       — Спасибо, — я собрала в руку рябину и положила её в карман джинсов. Там держать её было надёжнее всего. — Нужно съесть всё?       — Пары штук должно хватить. Чем больше, тем лучше. Но в больших дозах это может быть опасно, не ешь её горстями, я бы не стал рисковать.       — Хорошо, — я кивнула и наконец-то смогла сделать первый глоток чая. Он был обычный травяной, с ярким горьковато-сладким вкусом. Я глубоко вздохнула, когда горячий напиток согрел изнутри грудь.       Когда я сделала глоток, Сугуру улыбнулся мне поверх стакана, когда отпивал свой чай.       — Как на вкус? — спросил он.       — Горький и сладкий одновременно.       — Это очень хорошо, — бросил он. Я вопросительно глянула на него. — Хорошо, что травы не утратили вкус. Я переживал, что их старость даст только горечь.       Я понимающе подняла брови, слегка покивала и снова отпила чай. Он и правда был вкусным, успокаивающим. Я выпила его полностью быстрее, чем Деос Гето, и даже не заметила этого.       — Этот храм — твоё убежище, Рина. Помни это, когда тебе нужна будет помощь.       — Надеюсь, Бог сможет помочь мне.       — Конечно. Он всем поможет, — Сугуру улыбнулся, а я тяжело вздохнула. — Скажи мне, у этого демона есть имя?       — Он называет себя Сукуной.       — Сукуна… — Сугуру глянул в сторону и задумчиво хмыкнул. — Нет, не слышал о таком. — Его внимание полностью вернулось ко мне. — Если я что-то узнаю о нём, расскажу тебе при нашей следующей встрече.       — Вы настолько уверены, что я приду? — я даже посмеялась. Мой же смех оказался для меня непривычным.       — Вернёшься, — коротко ответил Сугуру. Его глаза прикрылись от улыбки. — Я рад слышать твой смех. Он прекрасен.       Я смущённо опустила голову и посмотрел на свои руки. Сердце пропустило удар. Мне стало слишком неловко находиться с Деосом Гето в одном помещении ночью. Он служитель храма, святой человек, я даже думать не смею о том, что это был комплимент мне как девушке, которая могла ему понравиться. Сугуру — Деос, ему чужды страсть и похоть, тем более мелкий, пустой флирт. Он выше этого, и я должна была прекратить смущаться. Это был комплимент как человеку…       — Уже поздно, мне домой пора. Только скажите… Когда нужно рябину съесть? При Сукуне?       — Можешь съесть пару штук прямо сейчас. Если этого будет недостаточно, съешь ещё. Что чувствуешь после чая? — внезапно спросил Сугуру и внимательно посмотрел на меня.       — Стало спокойнее. И в груди всё ещё горячо. Наверное, поторопилась и обожглась немного, — Я неловко хохотнула. — Надо было подождать, пока остынет.       — Он вкуснее, когда горячий. Я рад, что тебе понравилось, — Гето расслабился и встал со стула. Он посмотрел на меня сверху вниз, и я неловко опустила голову.       Я закинула в рот пару сушёных, твёрдых рябин и проглотила их, не разжёвывая. Они неприятно скользнули по горлу, я будто всё ещё ощущала их в пищеводе, поэтому непроизвольно глотнула ещё несколько раз, проталкивая рябину слюной. Я оделась обратно в куртку, шапку, шарф и варежки. Наверное, рядом с Деосом Гето, одетым в одну белую мантию с каймой из красных узоров, я выглядела несуразно.       — До встречи, Рина, — держа дверь в храм открытой, Сугуру осторожно сжал мои пальцы в варежке и отпустил.       Я попрощалась с Деосом, и он неторопливо закрыл дверь, глядя то на неё, то на меня. Как только дверь закрылась, я неохотно развернулась. В тишине хруст снега пугал до вздрагивания. Я боялась шагать вперёд по деревянным ступеням, которые изредка скрипели под ногами.       Я чуть улыбнулась, вспоминая разговор с Сугуру. В груди затеплилась надежда на спасение. Неужели Гето действительно был послан на мой путь благодаря Богу? Ведь всего за один вечер он смог меня и успокоить душевно, и дать надежду на счастливую жизнь, и даже дать пробное средство против Сукуны. Я была готова бороться с ним даже теми средствами, которые могли причинить мне вред. Лишь бы наконец вырвать свою жизнь из его чудовищных рук.       Ночной город теперь стал немного пугать. Если Сукуна потеряет надо мной контроль, вся моя жизнь снова станет принадлежать мне. Я смогу делать что захочу и даже сама справляться с опасностями и трудностями обычного человека. Неужели это возможно? Неужели я смогу стать счастливой?       Я улыбнулась собственным мыслям. Щёки кольнуло от лёгкого мороза. Я шла лёгкой походкой, всё ещё ощущая тепло в груди после травяного чая и разговора с Деосом.       Хотелось даже смеяться. Я боялась собственных надежд. Боялась, что разочаруюсь и сделаю себе только хуже. Но и перестать радоваться было выше моих сил.       За спиной захрустел снег. Я резко оглянулась. Сердце сжалось. Я прислушалась к тихому свисту ветра. Где-то далеко за домами проехала быстро машина.       «Показалось, наверное», — подумала я и вернулась к своему пути. Я шла обратно домой и мысленно молилась о том, чтобы там меня не ждал Сукуна. Или чтобы он хотя бы не был злым. Он редко был спокойным, чаще он был либо злым, либо чересчур игривым. И всегда он всячески трогал меня и издевался надо мной.       — Вот ты где, Рина, — услышала я голос сзади. Я вздрогнула. Не успела я обернуться, как чужие руки обхватили мои плечи и вжались в них пальцами.       Я часто и тяжело задышала. От ужаса затошнило и закружилась голова. Весь мир словно провалился сквозь землю и перестал существовать. Я словно оказалась в полной пустоте, внутри которой мне было некуда бежать и негде найти спасения. Все надежды рухнули, как карточный домик во время урагана.       — Сукуна, — шепнула я, смотря неотрывно перед собой. Я не верила собственному голосу, не верила ушам и глазам. Всей душой я желала, чтобы его хватка на моих плечах и его низкий, вибрирующий голос стали галлюцинацией.       — Ты снова начала молиться какому-то эфемерному мужику, которого никогда никто не видел? — спросил он у самого моего уха.       Я молчала. Я в любом случае была обязана ответить, причём правду. За ложь я могла поплатиться, и степень наказания уже определил бы Сукуна. Но ведь я съела рябину… Как мне ещё проверить, ослабла ли его власть надо мной после ягод, кроме как не попробовать солгать?       Всё тело тряслось, словно в лихорадке. Язык будто налился свинцом, а горло сдавил огромный камень. Я разучилась говорить в эту самую минуту. Чем дольше я тянула, тем скорее я пыталась принять решение, которое могло стоить слишком дорого.       — Я ходила узнать про маму. Она ведь постоянно ходила в этот храм.       Я прикрыла глаза, внезапно захотелось разреветься навзрыд и тут же начать умолять Сукуну пощадить меня. Я ждала, когда он ответит, а он молчал и даже расслабил хватку на моих плечах.       — Ладно, — бросил он приглушённо. Я удивлённо открыла глаза и даже перестала дышать. — Я уже думал разочароваться в тебе.       Он шагал в одном белом кимоно с синей каймой рядом со мной. Я даже слышала хруст снега под его большими ногами. А я просто шла и смотрела врерёд, стараясь не обращать внимания на Сукуну даже боковым зрением.       — Ты будто изменилась, — бросил он и встал передо мной. Я проглотила слюну и резко глянула Сукуне в глаза. В его розовых, торчащих кверху волосах, прятались снежинки и быстро таяли из-за его вечно горячего тела. Я уже давно заметила, что у него температура тела была намного выше, чем у человека, от чего его прикосновения к особо чувствительным местам могли почти обжигать.       — Да нет, — ответила я и кашлянула. — Всё также. Ты сам разрешил мне отдохнуть. Вот я и отдохнула немного мыслями. Но я думала, что ты дашь мне немного больше времени.       — Я слишком скучал и слишком долго ждал нашей встречи, не смог устоять, — он провёл рукой по моей холодной щеке. К ней словно приложили грелку. Я дёрнулась испуганно в сторону.       — Я хочу кое-что повторить. Контраст температур слишком возбуждает… — сказал он сквозь острозубую улыбку. Она была похожа на лезвие ножа — такая же острая.       При первой встрече его улыбка показалась мне очаровательной, как и весь он целиком. Лицо и тело были и правда нереально красивыми, чересчур идеальными, но со временем я начала питать отвращение к каждой клеточке его тела, к его голосу, характеру, поступкам, даже к его дыханию… Я ненавидела в нём всё, что только можно ненавидеть.       — Что повторить? — испуганным шёпотом спросила я. Сукуна шагал на меня, я делала шаги спиной вперёд и постоянно оглядывалась. Я боялась споткнуться и упасть. Боялась оказаться вновь в самом уязвимом положении перед демоном.       — Не помнишь? — спросил наигранно мурлыкающим голосом он. Его губы коснулись кончика моего носа и растянулись в издевательской усмешке.       Я прижалась спиной к дереву и посмотрела в сторону. Дом был так близко, я уже видела его. В окнах не горел свет — никто не проснулся. В эту минуту я искренне желала только об одном — переступить порог дома в полном одиночестве. Мечтала просто снова оказаться одна в тепле и уюте, зная, что где-то рядом, за стенами, спят бабушка и тётя, которые утром накормят меня вкусным свежим завтраком, начнут шуточно спорить друг с другом, мы вместе посмотрим утренние новости…       — Я могу заболеть, не надо, — я уткнулась руками в грудь Сукуны. Он расстегнул мою куртку. Тело содрогнулось от холода, лёгкий ветер стал задувать внутрь и леденить кожу. Теперь меня трясло не только от ужаса, но и холода. — Сукуна, пожалуйста… Нас могут увидеть!       Я захныкала, когда он сел на корточки передо мной и приподнял вверх кофту. Голый живот свело судорогой от мороза и его горячих рук.       — Не нравится? — спросил он и прикусил кожу на моём животе. Я негромко вскрикнула и шмыгнула носом от резко накативших слёз.       — Сукуна, чёрт возьми… — я снова толкнула его что есть сил. Демон пошатнулся и отстранился от меня. Я испуганно глянула в его глаза сверху вниз и сама вжалась спиной, бёдрами и руками в дерево, желая раствориться в нём.       «Что я наделала?..»       Сукуна неторопливо вытянулся на ногах. Он тяжело вздохнул, поджимая губы.       — Тебе кто дал право… — он резко схватил рукой моё лицо и ударил головой об дерево. От сильного удара меня спасла толстая, тёплая шапка. И даже так голова начала кружиться, а макушка — раскалываться. Я боролась с желанием взвыть, зажмурившись и стиснув до скрежета зубы. — Мелкая тварь.       Он резко отвернулся куда-то в сторону и прислушался, словно что-то услышал. Я смотрела на его сосредоточенное, хмурое лицо. Сукуна тяжело дышал через нос.       — Что ты делала в храме?! Отвечай! — резко закричал он. Я снова вскрикнула, и его руки слегка сдавили мою шею. Шарф начал спадать с плеч.       — О маме узнавала. О маме! Я же говорила! — уже увереннее ответила я хриплым голосом. Если Сукуна надавил бы на мою шею ещё немного, я бы задохнулась.       — Сука, — он резко дёрнул рукой в сторону. Я хрипло вздохнула и упала, когда он толкнул меня рукой за шею. Снег попал под варежки у запястий, пробрался в сапоги. Кожу жгло от холода. Но я больше была сконцентрирована на боли в голове и на восстановлении дыхания. — Что тогда за херня… Ладно, ладно, — словно успокаивая самого себя, начал говорить он. — Не хочешь на улице — будет в твоей комнате. Пусть от твоих жалких криков проснётся вся твоя семья, пока я буду трахать тебя, как последнюю шлюху. Вставай!       Я начала подниматься под его приказной крик. Ноги не слушались, заплетались, порой и вовсе отказывались двигаться. А он толкал меня в плечо, я коротко вскрикивала сквозь рыдания.       Когда мы подошли к крыльцу, я резко сунула руки в карман. Я достала оттуда ещё четыре рябины. Должно было остаться всего пять…       Я скинула их в рот и разом проглотила. Я начала кашлять с завываниями от режущей боли в горле.       — Что это было? — спросил Сукуна. Он протянул руку, чтобы схватить меня. Его рука шоркнула по моему капюшону. Я рванула к входной двери, доставая на ходу ключ. Сукуна неторопливо шёл ко мне. Он знал, что ему не нужны двери. Он мог оказаться в моей комнате хоть прямо сейчас, если захочет, а никакие стены не будут для него помехой.       Я открыла ключом дверь и забежала внутрь. Сукуна замер возле двери, а я захлопнула её перед его носом.       — Блять! — заорал он гортанно. Я вздрогнула в темноте прихожей и отскочила от закрытой двери. — Сука! Сука! — он пару раз ударил о дверь кулаками и замер. В гостиной всхрапнул дядя. Я глянула назад, затем снова на дверь, не моргая. Глаза начали сохнуть, но я боялась шевелить даже веками. Будто любое движение могло стоить мне жизни. Когда наступила тишина, я зажмурилась и глубоко вздохнула, справляясь со страхом. Я будто уже пыталась смириться с тем, что могу умереть после того, как эффект рябины спадёт.       Видимо, эта странная защита распространялась на весь дом, в котором я жила. Я неторопливо сняла верхнюю одежду и кофту, прислушиваясь к каждому звуку в доме и на улице.       Я прошла вверх по лестнице в полной темноте, подсвечивая путь экраном телефона с самым низким уровень яркости.       Грудь, горло, глаза… они снова болели, как и тогда, четыре года назад.       Я не могла успокоиться. Мысли, что Сукуна рано или поздно окажется внутри моей комнаты и будет мучить меня, сводили с ума.       Я открыла дверь комнаты и вошла внутрь. Я не хотела привыкать к яркости люстры, так как слишком привыкла к темноте. Вместо обычного света я щёлкнула на включатель у жёлтой длинной гирлянды, которая висела вдоль трёх стен под потолком.              Я вскрикнула и зажала рот обеими руками. Спина вжалась в закрытую дверь. Я смотрела перед собой и не могла заставить тела пошевелиться.       На моей кровати лежал парень. Он вытянул вверх руки, держа над собой одну из моих книг, которые я уже давно не брала в руки. Его ноги расслабленно и широко лежали так, что голени свисали вниз по обеим сторонам от кровати. Полуторная ширина кровати, рост этого парня и длина его ног позволяли лечь в такую странную и неудобную позу. Широкие белые штаны натянулись. Свободная белая рубашка с широкими рукавами была чуть обтянута матовой тряпичной жилеткой, на которой он развязал сверху шнурки.       — Кричать необязательно, — будничным тоном бросил он, продолжая бегать взглядом по строчкам книги.       Короткие чёрные хвостики его волос распластались по подушке. На его носу было видно одну-единственную татуировку — чёрную полосу вдоль носа от щеки до щеки.       — Ты ещё кто? — я истерически посмеивалась, оторвав руки от лица. Я смотрела неотрывно на незнакомца, уже подозревая, что он скажет. Непонимание происходящего давило на грудную клетку изнутри, грозилось раздавить её, выкрутить наизнанку внутренности, вырвать оттуда саму душу… Мне не хватало кислорода, а тело било мелкой дрожью.       — Догадаешься с первого раза? — он улыбнулся и глянул на меня. В жёлтом полумраке его глаза сверкнули красным.       Если бы не дверь за спиной, я могла бы упасть из-за ослабевших ног.       — А Сукуна почему не смог… — я жалобно подняла брови и повернулась на дверь. Я не понимала, откуда взялся второй демон и почему Сукуна не смог пройти внутрь. Спасла ли меня рябина от него? Или это было очередное чудовище, очутившееся в моей комнате?       — Я проследил за вами до самого дома. Хотя я узнал, где ты живёшь, ещё час назад, было любопытно понаблюдать за тобой, — демон захлопнул книгу и сел с прямой спиной на кровати. Его ноги продолжали свисать почти до пола. — А Сукуна… Ну, скажи спасибо рябине, которую съела.       Я медленно полезла за ягодами в карман джинсов, неотрывно глядя на демона.       — Не получится. Рябина — одна из тех ягод, над которыми я… покровительствую? Так можно выразиться? — Он убрал в сторону книгу, перекинул ногу через кровать и встал.       Он был высокий. Мои ноги согнулись в коленях, я подняла голову и смотрела на незнакомца, как на конец собственной жизни. А он смотрел на меня изучающе и не торопился подходить.       Стало холодно, несмотря на то, что жар кипятил внутри органы. За грудью давило.       — Уходи отсюда, — прошептала я и приложила ладони к двери. Я не могла поверить в то, что видела. Может, я сплю? Может, в четырнадцать лет я впала в глубокую кому и теперь просто не могу выбраться из затяжного кошмара?       — Я только пришёл, зачем мне уходить? — спросил он серьёзным голосом. Я нервно усмехнулась. Почему-то мой мозг посчитал его слова в сочетании с серьёзной, ничего не понимающей интонацией чем-то забавным.       — Только пришёл, — повторила я его слова и закрыла лицо ладонями. Я тяжело вздохнула, истерический смех потряхивал изнутри мой позвоночник. Я подняла голову к потолку, плача и улыбаясь одновременно.       — Демоны в один тату-салон ходят? — спросила я, расслабляясь. Я не ожидала от самой себя, что начну взаправду сходить с ума. Я решила спросить у демона что-то про тату-салон. Решила внезапно пошутить сквозь слёзы. Это разве не начало безумия?       — Вообще-то я родился таким, — демон коснулся пальцем полосы на носу и опустил руку. Он снова изучающе посмотрел на меня и внезапно произнёс: — Хочу посмотреть на тебя.       Он резко вытянул руку, схватил меня за ладонь и дёрнул на себя. Я вскрикнула и встала против своей воли ближе к свету.       — Ещё один… Тоже раздеться, да? — Моё настроение резко сменилось, мной овладел гнев. Трясущимися руками я стала торопливо расстёгивать джинсы, я сняла с себя футболку, начала расстёгивать бюстгальтер. — Да смотри, сколько влезет, тварь!       Застёжка не поддавалась моим торопливым пальцам. Я прекратила попытку её расстегнуть и разревелась. Я устала плакать, правда устала. Меня трясло так сильно, будто меня окатили ледяной водой.       — Да перестань, — демон усмехнулся. Он поднял с пола мою футболку, покрутил её в руках и кинул её ко мне. Я вздрогнула и поймала футболку обеими руками. Я сразу же прижала её к груди, прячась.       — Сукуна, говоришь, — он улыбнулся и подошёл ко мне совсем близко. Ноги сжались друг с другом, подогнулись от ужаса. Я смотрела неотрывно на незнакомца, почти не моргая. Я даже не заметила, как на щеках уже высохли слёзы. — Это тоже он постарался? — Демон кивнул и провёл горячими пальцами по низу моего живота. Кожа отозвалась болезненным жжением и покалыванием. А ещё лёгкими спазмами от щекотки. — Он любит кусаться, да?       — Тебе что нужно от меня? - Мой голос охрип, я уже не могла разговаривать ровно и спокойно.       — Ты задаёшь слишком много вопросов, — демон улыбнулся и щёлкнул пальцем по моему носу. Я нахмурилась и на секунду даже перестала бояться его. Он отличался от Сукуны, он был совсем другим, не таким жестоким, хотя я ощущала от него опасность.       Демон стал ходить по комнате и осматриваться.       — Ты любишь читать мангу, корейские манхвы и западные комиксы. Я еле как нашёл литературу на твоих книжных полках. Ещё я заметил, что ты совсем не любишь комнатные цветы, — говорил демон и ходил по комнате, оглядывая каждый угол. — Гирлянды, мягкие игрушки, куча таблеток на тумбочке, старые школьные тетради… Тогда что такого особенного в тебе есть? Может, ты что-то прячешь? — Он наклонился и заглянул под кровать. Выпрямился, подошёл к комоду и открыл один из ящиков. Он вытянул оттуда за лямку синий бюстгальтер, приподнял и осмотрел. — Симпатично. Но скучно. Даже сексуального белья нет, — он пальцами подвигал моё нижнее бельё. Я ощутила укол унижения, меня даже затошнило от такого количества разных чувств. Я теперь даже не могла понять, что чувствую на самом деле. — Не зря же Сукуна возится так долго с тобой. В сексе хороша? — Он подошёл ко мне и поднял моё лицо пальцами за подбородок. Его хватка была лёгкой, обжигающей. Я покорно подняла голову, так как не знала, что можно ожидать от этого чудовища. — Сомневаюсь. Вечно напуганная, бледная, страсти в глазах совершенно нет. Может, тогда сама ответишь, что в тебе такого особенного?       — Я не знаю, о чём ты говоришь, — проговорила тихо я, и демон опустил моё лицо. — Во мне нет ничего особенного. Совсем ничего.       — Ты не права.       — Может, тогда уйдёшь, раз ничего не нашёл? — спросила я, голос стал ровным, робким, дрожь ушла.       — Смелая, — демон посмеялся. Его голос был более глубокий и бархатный, чем вибрирующий голос Сукуны. Он даже немного успокаивал. — Не уйду. — Он снова лёг на кровать, не задевая чёрными ботинками кровать. Он подложил под голову руку. — Я, кстати, Чосо.