Грешники

      Я прижалась спиной к дереву от резкого толчка в грудь. Я громко, шумно дышала, не в силах контролировать себя. Тело тряслось, требуя разрядки прямо здесь и сейчас, требуя, чтобы демон овладел мной.       Я не знала и не понимала, что творили со мной искусители. Каждое их движение отдавалось импульсом в мозге, который призывал отвечать возбуждением, призывал извиваться, стонать, сгорать от сильного желания, которое скручивает всё внизу живота и между ног.       Я плотно стиснула ноги и почувствовала пульсирующий клитор. Я замычала в губы демона, когда он впился в меня страстным поцелуем, от которого у меня закружилась голова.       — Сатору, — простонала я, когда его пальцы скользнули под цветочное летнее платье. Они раздвинули половые губы и коснулись входа во влагалище, растягивая его своей шириной.       Сатору аккуратно вошёл в меня двумя пальцами и надавил на верхнюю стенку. Я вскрикнула и вжалась до хруста в его стройные плечи. Расстёгнутая рубашка свисала с них, почти слетая на лёгком ветру, будто она сама желала покинуть своего хозяина и улететь в бескрайнее поле, окутанное ночью.       В течение почти двух недель мы виделись с Сатору всего три раза, из которых он всегда ублажал меня только пальцами и языком, ничего не требуя взамен, будто он просто наслаждался мной и моими эмоциями. Но не сегодня…       Он был будто голоден, он больше не мог терпеть собственное желание. И я чувствовала его напряжение в брюках, когда коснулась их пальцами, желая расстегнуть.       Сатору наклонился, изогнулся неудобно для себя из-за своего высокого роста и, улыбаясь в мою шею, слегка прикусил её. Я вздрогнула и снова ответила негромким высоким стоном.       Тело сгорало, как бумага в огне, тлело в руках Сатору и рассыпалось, как пепел. Я чувствовала себя и тягучей водой, которая была готова разлиться рекой под этим деревом.       — Почему я так реагирую? — сбивчивым шёпотом спросила я и подняла взгляд наверх. Между ветвями деревьев и белых, испачканных кровью полос ткани я видела звёздное яркое небо, которое освещало нас не хуже полнолуния.       — Я хорош, секрета никакого нет. Ты просто хочешь меня, — сказал с хрипотцой Сатору и приблизился к моему лицу. Я не видела его глаз, и именно в этот момент страсти я слишком сильно желала стянуть маску с него. — Просто отдайся этому ощущению. Хорошо? — спросил он, пока я слушала, как он расстёгивает молнию на чёрных брюках. — Посмотри вниз.       Он коснулся пальцами моего подбородка и чуть потянул, чтобы я наклонила голову. Я увидела его налитый кровью, тяжёлый член, который он держал в руке. Он провёл по нему вверх и вниз и трепетно выдохнул через нижний ряд зубов, приоткрыв нижнюю губу.       — Сатору, — снова повторила я в какой-то необъяснимой мне мольбе.       Он развернул меня спиной к себе и прижался рукой к позвоночнику между лопаток. Я вскрикнула, прижимаясь руками в дерево.       — Я боюсь, Сатору….       — Чего боишься? — спросил шёпотом он у моего уха.       Он задрал вверх платье, поглаживая горячей рукой кожу. Он неторопливо спустил моё нижнее бельё до колен, которое дальше само упало на траву. Ягодицы и половые губы защекотал ветер.       — Боюсь боли. Сатору, пожалуйста, будь осторо….       Я издала громкий стон, когда Сатору раздвинул пальцами влажные губы и скользнул членом в напряжённое влагалище.       Я зажмурилась. Он заполнял меня, давил на стенки горячим членом, давил на самые чувствительные точки. Каждое его движение отдавалось моим стоном, как эхом, которое я не могла контролировать. Я вжималась в дерево, обливаясь потом. Ветер успокаивал меня, не давал давлению повышаться слишком сильно. Но ноги… я не могла держаться на ногах, которые тряслись от каждого толчка внутри меня. Сатору двигался быстро и так искусно, будто проникновение было самым отточенным его навыком, как и ласки языком.       — Не выгибайся, — сбивчиво сказал он и чуть надавил на мою поясницу.       Я замычала и послушно прогнулась ещё немного. Тело не слушалось меня, я отдалась под контроль эмоциям, которые лишили меня разума и здравого смысла.       — Блять, — прорычал он за моей спиной, и я задрала голову.       Его звериное рычание, его сильные толчки внутри меня, его горячие прикосновения — всё это заставляло моё тело будто вознестись, коснуться к чему-то тёплому и невесомому, к чему-то приятному и нереальному, что было невозможно описать словами.       Я будто была готова заплакать. А Сатору только наслаждался моими чувствами, он игрался с ними, взывал к моему удовольствию до такой степени, что я уже почти падала под его телом.       Он понял, как мне тяжело стоять на напряжённых, подламывающихся ногах, поэтому резко развернул меня к себе.       — Закинь ноги на меня, — потребовал громким шёпотом он, вдавливая меня собой в дерево.       Я послушно закинула ноги на его бёдра, и его член резко проник внутрь до самого основания, давя на все стенки влагалища.       Я коротко закричала в его ключицу, прижимаясь к Сатору, обхватывая руками его спину, обтянутую расстёгнутой рубашкой. От жара его тела стало так тепло, что я чуть ли не начала задыхаться от духоты.       — Тебе больно? Твои страхи оправдались? — двигаясь во мне, спросил Сатору в моё ухо и вжался одной ладонью в дерево, пока второй он обнимал моё бедро и то сжимал, то разжимал его пальцами.       — Нет, мне… совсем не больно, — с трудом выдавила я.       — Что ты чувствуешь? — он ударился в меня слишком сильно и грубо, от чего мой живот стянуло от приятной волны мурашек.       — Что я хочу ещё, — выдохнула я и стиснула пальцами его рубашку. — Ещё, Сатору.       — Насколько ещё? Скажи, что ты хочешь?       — Чтобы ты был быстрее.       И он выполнил мою просьбу. Я стиснула губы и замычала сквозь них, когда Сатору ускорился. Я даже не замечала боль в лопатках от коры дерева, не замечала, как меня щекочут полосы ткани, уже не обращала внимания на пугающие бескрайние просторы совершенно пустого поля, где мы были только вдвоём. Только я, Сатору и наши с ним стоны, слившиеся в некую песнь удовольствия и наслаждения друг другом.       Сатору издал последний стон, резко войдя в меня, и наклонил голову. Что-то тёплое и густое прокатилось каплей по внутренней стороне бедра.       — Мне мало, но тебе скоро нужно будет просыпаться, — он провёл носом по моему лицу, прикрыв глаза. Он восстанавливал дыхание вместе со мной.       Сатору отстранился от меня и осторожно поставил на землю.       — Я зависим от тебя, Рина. Настолько зависим… — застегнув молнию на штанах, сказал он и обнял меня. Его губы снова вжались в мою шею и слегка вонзились в неё клыками. — Зависим, как люди бывают зависимы от алкоголя, наркотиков, больной любви… Зависим, как Земля от Солнца.       — Потому что я единственный человек, к которому ты можешь коснуться, — я грустно улыбнулась, эйфория начала отступать после очередного осознания, что демоны мной только пользовались. На самом деле я, как личность, была им совершенно не нужна.       — Это так, но это лишь воля случая. Какая разница, почему и как мы встретились. Самое главное, что я каждую минуту снова и снова жду нашей встречи с тобой. Я всегда скучаю по тебе, Рина.       — Ты глупый, раз считаешь, что ты скучаешь именно по мне. — Я отстранилась от него и даже не стала тянуться к нижнему белью.       Чувства и ощущения были настоящие, но не сама реальность, которую создал нам Сатору. Поэтому одеваться не было смысла.       Сатору посмеялся. Он поцеловал меня в щёку, в нос, в губы… Его поцелуи были нежные и осторожные, мягкие и ласковые….       — Я так долго живу на этом свете. У меня был не один якорь, и ты — самая удивительная.       — Льсти дальше, — я ухмыльнулась. Я понимала, что демон обманывал меня, чтобы в очередной раз обольстить.       — Не верь, если не хочешь. Я всего лишь говорю то, что думаю.       — Я не знаю уже, кому верить, — сказала я и посмотрела на Сатору. Он стоял передо мной всё также в расстёгнутой рубашке. — Я так устала от Сукуны. Да и в целом просто устала. Я так хочу наслаждаться жизнью, поехать с друзьями учиться за границу, снова просто начать жить. Я поэтому становлюсь зависимой от тебя тоже. Секс с тобой — это немногое хорошее, что есть в моей жизни.       Мне было стыдно это признавать. Я не хотела превращаться в потаскуху, которой нужен был только секс. Поэтому я пыталась приободрить себя тем, что это был лишь мой личный способ получить яркие, положительные эмоции.       Ещё я частично обманывала Сатору. Или, скорее, просто не договаривала ему. Я не стала рассказывать ему про Чосо. Сатору явно про него знал, но я не хотела лишний раз упоминать его. Мои отношения с Чосо были слишком личными, как и отношения с Сатору. Я не хотела им рассказывать друг о друге. Мне казалось, что таким образом только подтвердила бы свою измену и столкнула бы двух демонов лбами. Хотя Сатору и даже Чосо говорили мне, что искусители «не жадные». Да и никакой измены в этом на самом деле не было.       — А для меня секс с тобой — это пока вообще единственное, что у меня есть. Я вынужден жить в иллюзии, чтобы быть рядом с тобой, потому что сейчас рядом с тобой в реальности — Сукуна. Я начинаю ревновать, — последнюю фразу он произнёс с улыбкой, притягивая меня к себе за талию. Он чуть покружился со мной из стороны в сторону. Он ждал, как я отреагирую на его нежность. А я не хотела как-либо реагировать.       Всё, что делали демоны, было лишь проявлением похоти, желанием заполучить моё тело, но не меня саму как личность. На моём месте могла оказаться любая. Эта мысль убивала меня.       — Живи, Рина. Делай, что тебе хочется. Пользуйся Сукуной, пользуйся вторым этим демоном и мной, как мы пользуемся тобой. Не отрицай своих желаний, и тогда у тебя точно всё получится. А пока ты отрицаешь то, чего хочешь, ты будешь страдать.       Я подняла голову и увидела, как Сатору улыбается.       — Я хочу посмотреть на тебя, — шепнула я и потянулась пальцами к его маске. Сатору перестал улыбаться. Он резко перехватил мою руку и замер, словно испугался чего-то.       — Нельзя.       — Почему?       — Я тебе уже говорил, что выверну наизнанку твою душу. Я увижу её всю. Все твои желания, страхи, боль, радость, мысли, даже самые тёмные, даже те, которых ты боишься сама и не принимаешь. Ты хочешь, чтобы я это увидел?       После его слов я опустила руку. Желание сменилось страхом. Я не хотела, чтобы Сатору прочёл меня всю, как книгу. Причём за долю секунды. Я и так слишком давно мечтала о том, чтобы оказаться в одиночестве.       — Скоро утро, — сказал он.       — Мне нельзя остаться ещё немного? — спросила я и взяла Сатору за руку. Я не хотела уходить от него.       После близости с ним я не боялась проявлять тактильность. С самого детства мне не хватало нежности, любви и заботы, и я буквально сошла с ума от Сатору и Чосо, которые подарили мне всё то, о чём я тайно желала с подросткового возраста.       Стоило Сукуне появиться в моей жизни, оставить свой чернильный след и исчезнуть, моя жизнь перевернулась. И не только вокруг меня, изменилась и я сама.       Я боялась мужчин, но всегда страдала от нехватки секса и оргазма. Мне приходилось снова и снова ублажать саму себя, представляя в голове странные сценарии с привлекательными для меня мужчинами. Я всегда считала это чем-то нормальным, пока я не начала иногда фантазировать о Сукуне.       Это доходило до абсурда. Страх возбуждал меня, я представляла, как он душит меня, как грубо прижимает к кровати, давит на плечи, захватывает туго руки так, чтобы я не смогла выбраться. Как он морально уничтожает меня мерзкими словами, оскорбляет. Эти фантазии вызывали самые яркие оргазмы.       Подобные мысли были одним из скелетов в моём глубоком, тёмном шкафу.       Но отличие настоящего насилия от фантазии о насилии заключалось в том, что я могла контролировать ситуацию у себя в голове. Я не боялась неизвестности, не чувствовала настоящей боли, а лишь играла в насилие у себя в голове, управляя этим сценарием и не боясь за собственную жизнь и только получая удовольствие.       На деле же насилие — мой ад, то, с чем я каждый раз страшусь столкнуться. Каждый раз, когда Сукуна брал меня силой, я желала умереть в его руках, чтобы мучения, наконец, прекратились. И каждое такое событие оставляло свой отпечаток. Я всё больше и больше желала нежной и ласковой близости с мужчинами, поэтому я была не против получать их от двух демонов сразу. За что мне было стыдно. Но я не могла остановиться. Наверное, по этой же причине я начала с первой встречи тянуться к заботливому, доброму Деосу Гето.       — Я бы хотел, чтобы ты осталась, но Сукуна заподозрит неладное. Мы ещё встретимся с тобой, Рина. Тогда, когда нам будет удобно. И я надеюсь, что рано или поздно увижу тебя в реальности. Ты не представляешь, насколько яркими тогда будут твои ощущения здесь, — Сатору осторожно коснулся всё ещё влажных половых губ.       Мои ноги сомкнулись вместе. Я трепетно выдохнула через расслабленные губы и прикрыла глаза. Кожу начало сводить от сладких ощущений, живот задрожал от приятного спазма.       — Тебе тоже мало? — с издевательской улыбкой спросил он. Я прикусила губы и нечленораздельно замычала, согласно покивав головой. — Думаю, ещё пару минут у нас есть.       Сатору отстранился от меня и стянул с себя рубашку. Я не знала, что он собирался делать, но новая волна возбуждения не дала мне покоя. В конце концов, разрядку я так и не получила. Демон расстелил рубашку на траву.       — Ложись на спину.       Я послушно легла, согнув в коленях ноги и прижав их друг к другу. Я держала руками платье, чтобы оно не оголило бесстыдно мои бёдра. Я была полностью голой под платьем, а стеснительность мешала мне обнажиться полностью. Каждый раз я понимала, как глупо стесняться перед человеком, который только что входил в тебя и видел всё твоё тело в первозданном виде. И ничего не могла поделать с этим чувством.       Сатору сел передо мной на колени и раздвинул в сторону мои ноги. Платье упало между ног, пряча эпицентр жара и возбуждения. Я только шумно дышала и смотрела вниз, на неторопливые движения Сатору.       Меня будоражило то, что я не вижу всё его лицо. Только его острую, в какой-то степени даже мальчишескую улыбку... Я и без того знала, насколько было прекрасным его лицо, но фантазия только разыгрывала меня ещё больше, от чего я совсем теряла голову. Эта была та самая неизвестность, которую я желала. Не насилие Сукуны, когда ты не знаешь, чего ждать, а именно вот эта чарующая и сладкая неизвестность, от которой сводит ноги, от которой по телу разливается приятный жар и от которой ты хочешь пищать от восторга.       Сатору наклонился к моим бёдрам, попутно отодвигая ткань платья. Я выдохнула, дрожа под его руками, которые гладили мои ноги и обдавали их жаром. Сатору наклонился ещё глубже и коснулся мягкими губами влажных складок, ныряя между ними языком. Он надавил на клитор, стал водить по нему вверх и вниз, из стороны в сторону так, что моё тело отвечало на каждое его движение вздрагиванием.       — Пользуйся мной, Рина, — потребовал он, словно чего-то ждал от меня прямо сейчас.       Я потянулась руками к его голове, нырнула в его белоснежные, шелковистые волосы дрожащими пальцами и надавила на его макушку, притягивая его ближе. Сатору довольно замычал, прижимаясь ко мне ртом.       Он тяжело дышал через нос, кожа становилась горячей под каждым его выдохом, словно на меня дышал огнедышащий дракон.       — Быстрее, — шепнула я и полностью упала на его рубашку, пахнущую чем-то сладким. Она была прохладной, сквозь неё слегка щекотали травинки, создавая под рубашкой выпуклые складки.       Сатору молча стал двигать языком быстрее, прижимаясь ко мне.       Волна оргазма накрыла меня так резко, что я сама этого не ожидала. Я подскочила, пытаясь сесть от напряжения в животе, но Сатору надавил на меня, заставляя лечь. Он держал мои ноги широко раскрытыми, так как я пыталась невольно сомкнуть их. От напряжения в груди я вскрикнула и зажмурилась. Нижнюю часть тела свело.       — Как же мне это нравится, — прошептал он и пальцем провёл по чувствительному, набухшему клитору. Я вздрогнула, издав тихий стон. — Будь я глупым, смог бы так быстро довести тебя до оргазма?       — Ты обиделся на меня за слово «глупый»?       — Немного, — он ухмыльнулся и упал руками на рубашку. Сатору нависал надо мной. И я снова подумала о том, как сильно хочу увидеть его глаза.       — Извини….       — Не извиняйся. И с добрым утром, моё сокровище, — прошептал он и прильнул к моим губам нежным, лёгким поцелуем.       Я задержала дыхание, чтобы запомнить на себе его тёплые прикосновения.       Они начали тлеть, испаряться, в мир вокруг меня треснул, стал пропадать и меркнуть. С ощущением поцелуя на губах я вернулась в жестокую реальность, в которую я не хотела возвращаться.       Сукуна сидел на стуле у кровати. Он наклонился, сложил под голову руки и спал, вжавшись тяжёлым телом в одеяло.       Я впервые видела спящего демона. Сначала я думала, что Сукуна обманывал меня, пока не увидела, как он медленно, почти незаметно дышал и сопел через нос. Он выглядел уже не таким устрашающим с безэмоциональным лицом во время сна.       Не отрывая взгляд от него, я потихоньку приподнялась на руках и прижалась спиной к стене. Сукуна нахмурил брови и неторопливо открыл глаза, сверкнувшие красными бликами из-под век.       — Доброе утро, — сказал он сонным голосом, более вибрирующим и низким, чем обычно.       — Доброе, — ответила я отстранённо, глядя на него с лёгким удивлением.       Он выглядел таким безмятежным, как обычный человек. Только с рисунками по всему телу в одном кимоно, хотя не так давно он наконец-то начал носить штаны.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Сукуна и чуть придвинулся ко мне.       Он пересел со стула на кровать и упёрся в руку около моего бедра. Демон потянулся ко мне и поцеловал в щёку так медленно, словно не хотел отрываться от меня.       — Нормально, вроде, — ответила я негромко, косясь подозрительно на него. — А ты?       — Лучше не бывало, — он чуть улыбнулся, его клыки сверкнули в утреннем свете. Его глаза всё ещё были сонные, из-за чего Сукуна казался слишком безобидным. Хоть и всё равно пугающим.       Он не приставал ко мне уже давно после того случая, когда он взял меня силой на лестнице в родном доме. Он не трогал меня и на предыдущей неделе, когда у меня началась менструация, которую я вообще ждала ещё раньше. У меня слишком сильно сбился цикл из-за постоянных стрессов и психических заболеваний. Сукуна даже заботился обо мне эти пять дней болезненных месячных, выполняя любые мои просьбы без лишних вопросов. Это пугало и удивляло одновременно.       Я ушла на кухню и заварила себе остатки чая, который отдал мне Сугуру. Между ног всё ещё горело после страстного секса и сильного оргазма, а на губах ощущалась сладость и нежность губ Сатору.       — У тебя так горят щёки, и пахнешь так сладко. — Сукуна обнял меня со спины и поцеловал в шею.       Я вздрогнула от мерзких ощущений. Я вспомнила слова Сатору о том, что мне стоит пользоваться всеми демонами, что окружают меня, но как? Как мне пользоваться Сукуной, которого я ненавидела больше всего на свете?       — Спасибо, — ответила я, просто не зная, что сказать. — Когда я смогу уйти домой? Прошло почти две недели, я скучаю по семье.       — Не знаю, — Сукуна сел за стол рядом со мной и подпёр рукой голову. — Завтра. Через неделю. Месяц… Год… Буду смотреть на твоё поведение. Я ещё не решил, сколько будет длиться твоё наказание.       — Я просто устала жить тут. Мне нечем заняться. Мне очень скучно.       — Давай займёмся чем-нибудь. Что ты хочешь?       — Ты наказываешь меня или развлекаешь и делаешь меня личной королевой?       — Я не делаю тебя своей королевой, ты и есть моя королева, Рина. Просто я понял, что лишить тебя самого дорогого — худшее твоё наказание.       — Я хочу погулять. В лесу. Ты ни разу не разрешал мне выходить. На улице стало так тепло… Смотрю в окно и плакать хочется.       — Давай погуляем, раз ты так хочешь.       — Принесёшь мне из дома спортивный костюм? В нём будет удобно гулять...       Сукуна встал из-за стола. Он обнял меня за плечи и протяжно поцеловал в макушку, долго не отрываясь.       — Скоро буду.       Он исчез, оставив меня одну. Я сразу же достала поспешно ягоды из мешочка. Я смотрела на оставшиеся две рябины на ладони, уже мечтая о том, как выберусь отсюда. Я ждала этого сильнее, чем свой день рождения в детстве.       Я съела ягоду и запила её остатками чая из стакана. Глубоко вздохнула, уже привыкнув к неприятным ощущениям от сухой кожуры, которая раздирала горло. Осталось немного…. Я убрала последнюю ягоду в мешочек и спрятала его в кармане штанов как можно глубже.       Когда Сукуна вернулся, я уже успела сходить в душ. Он разрешил мне спокойно собраться на прогулку, и вместе с ним мы вышли на улицу. Я втянула носом свежий воздух. Лёгкие будто раскрылись, как у младенца, тело наполнилось кислородом и лесной свежестью. Даже двигаться стало легче.       Мы шли с Сукуной по лесу, вдоль частых деревьев. Здесь пели изредка птицы, падали резкие тени деревьев от ярких солнечных лучей. Ещё мы увидели белок, которые вдвоём бежали вокруг ствола, как по спирали. Я даже забыла в тот момент, что гуляю с Сукуной и то только потому, что он позволил мне погулять.       — Так хорошо, — выдохнула я и прикрыла глаза. Я коснулась коры дерева. Она была холодной и влажной. — Ты вообще любишь гулять? — спросила я у Сукуны, пытаясь хотя бы сейчас забыть враждебность к нему.       — Не знаю, не вижу в этом ничего такого особенного. Это скучно.       — А что ты вообще любишь?       — Тебя.       — Да нет, — я прыснула, злость и ненависть почти полностью отступили на второй план, пока мы шагали по лесу, по старым сухим листьям, ломким ветвям… — «Что», не «кого».       Сукуна молчал. Он задумался, глядя перед собой. Впервые в жизни я видела его спокойным и озадаченным одновременно. Он будто стал изучать себя самого изнутри, поэтому затих и стал сосредоточенным.       — Ничего. Мне ничего не нравится, — наконец, ответил он и расслабил лицо. — Это плохо?       — Нет. Не всегда люди что-то любят. Демоны, наверное, тоже, — я поспешила себя поправить, понимая, как глупо могли прозвучать слова про людей в сторону Сукуны. — Но тебе много лет и жить будешь явно ещё дольше. Ещё есть время найти то, что ты любишь.       — Да я даже и не думал об этом. В последние четыре года я был одержим только тобой. А до этого... ничего.       Над головой пролетели птицы, осыпав нас своим громким пением. Они спрятались в ветвях деревьев. Где-то зашелестел негромко безмятежный ветер.       — Так что ты думаешь по этому поводу? Неужели у тебя совсем нет мыслей о том, почему ты потерял доступ ко мне на столько лет?       — Со мной такое впервые. Были мысли, что нам помешал другой демон, но нет. Такого не может быть. Тем более какие-то искусители. Он тебя, гляжу, больше не беспокоит.       — Он, наверное, испугался тебя, — я пожала плечами, испугавшись, что Сукуна что-то заподозрит. Учует чужой запах или распознает ложь, хотя из-за рябины я могла спокойно врать ему сколько угодно.       — Это хорошо.       Между нами возникло напряжение, которое выстроило каменную стену, разделившую нас друг от друга. Мы никогда и не были близки, но этот момент помог разрушить преграды между нами. Я испугалась и больше не хотела это повторять.       Мы возвращались с прогулки спустя час молчания по той же дороге, по которой шли. Сукуна всегда был просто рядом, не проявляя интерес к природе. Он только следил за мной, боясь, что я убегу от него. Я и хотела. Но ни за что бы не смогла.       Сукуна резко остановился и упёрся рукой в дерево. Его лицо стало бледным, с синеватым оттенком, как снег в тридцатиградусный мороз. Руки тряслись, вжимаясь в ствол до хруста. Я слышала, как под его пальцами ломается сухая кора.       — Сукуна? — спросила я. — Ты в порядке?       Вторую руку он приложил к голове и стал тяжело дышать. Каждый мой шаг к нему причинял ему будто более сильную боль. Я шагнула снова.       — Стой на месте! — рявкнул злобно он, и я замерла, неотрывно глядя на него.       Он с трудом сел на колени прямо на влажную, грязную землю, на старые пожухлые листья и острые мелкие ветви. Он держался за голову и жмурился, пытаясь прийти в себя.       — Сукуна, что ты….       — Рина!       Я обернулась на крик. Это был Чосо. Он схватил меня за плечо и дёрнул на себя.       — Мелкий паршивец, — пропыхтел Сукуна и схватился за шею. Его лицо начинало краснеть будто от удушья.       Он встал на трясущиеся ноги, вдыхая сдавленным горлом. Его рука потянулась в мою сторону, и я отбежала назад вместе с Чосо.       Чосо спрятал меня спиной и пошёл назад, я шагала вместе с ним, чтобы он не врезался в меня. Я услышала, как Чосо усмехнулся. Он поднял обе руки и показал Сукуне два средних пальца.       Сукуна шагал к нам, как прикованный к чугунному грузу.       — Я сделал тебя, уёбок! — сквозь смех сказал Чосо, не прекращая шагать.       — Вы оба… оба… заплатите… — хрипло сказал он и упал на живот, шагнув в очередной раз. Он сипел и цеплялся ослабевшими руками в сухую траву и землю. — Сука ты ебучая… Это твоя благодарность? А ты….       — Лежи, отдыхай, — Чосо осторожно поднял руку с раскрытыми пальцами.       Сукуну тут же в ответ на движение Чосо вырвало тягучей кровью. Мне показалось на секунду, будто я слышала, как эта кровь забурлила в его органах, как ходуном начали ходить внутри него кости…       Как только Сукуну вырвало, он приподнял на нас лицо. Весь его подбородок испачкался, был тёмно-красным, с него стекали густые капли.       — Прости меня… — я приложила ладонь к лицу.       — Да за что ты извиняешься? — Чосо обернулся ко мне. — Я попробую перенести нас к храму.       — Нет! — закричал гортанно Сукуна и снова попытался встать, постоянно срываясь и падая обратно. Он громко и глубоко дышал. Чосо во второй раз направил на него руку, и Сукуну вновь вырывало густой, обильной кровью.       — Не уходи от меня! — услышала я его мольбу сквозь кашель и сдавленное горло, когда Чосо спрятал меня собой. Я зажмурилась и закрыла руками уши, чтобы не слышать его отчаянные, безумные крики. — Рина! Умоляю! Рина! Не бросай меня! Не бросай! Не бросай!       Когда наступила тишина и когда я услышала скрип автомобильных колёс об асфальт, я открыла глаза. Вокруг меня развеялся чёрный дым. Не было уже ни леса, ни демонов… Я стояла возле ворот храма раннем утром. Оставалось только постучать.       Меня затошнило. Наверное, это был эффект от переноса, когда Чосо перекинул нас из одной локации в другую. Голова кружилась, будто я только что слезла с американских горок.       Я сделала пару шагов вперёд на ватных ногах, с трудом открыла тяжёлые деревянные двери. Моё тело расслабилось, мир вокруг меня погрузился во тьму. И я упала, не помня, что случилось дальше. Помнила только, как еле слышно и отдалённо, будто из глубин сознания, кто-то произнёс моё имя.       И очнулась я будто сразу. Это ощущалось так, будто я закрыла глаза и тут же открыла их, словно моргнула. Но я снова была в другом, уже знакомом мне месте. Это была та комната храма, в которой я когда-то выспалась и в очередной раз встретилась с Сатору.       А ведь я даже не успела поблагодарить Чосо за спасение….       — Что с тобой случилось? — сразу же спросил Деос Гето, как только вошёл в комнату. Я вздрогнула от его внезапного появления. Я села на край кровати и уткнулась лицом в ладони.       — Деос Гето, я всё же приняла помощь от демона, взяла у него рябину, я ела их каждый день. Мне удалось сбежать от Сукуны. Мне негде спрятаться, Деос Гето. Позвольте мне… — Голос начал дрожать. Я замолчала и посмотрела на Сугуру сквозь пелену слёз.       — Не плачь, — Сугуру сел рядом со мной и обнял.       Я уткнулась в его грудь и разрыдалась. Я вжималась пальцами в его белую мантию, собирая ткань в ладонях. Я задыхалась от собственных слёз, конечности ломало от бессилия и внутренней боли.       — Я так устала, Деос Гето, — почти прокричала надрывно я. — Не могу больше, — прошмыгала на полном выдохе. Я прижалась щекой к его груди, чувствуя обычное человеческое тепло, просто человека, чьей поддержки мне так давно не хватало.       — Я помогу тебе, Рина. Клянусь. Главное успокойся, ладно?       — Деос Гето… — очень высокой нотой сказала я, не в силах оторваться от его груди. Я слушала биение его сердца. Он был живым. Передо мной был живой человек, которому я могла довериться.       Как же я была счастлива слышать чужой стук сердца.