Вместе мы едины 1: Распутать узлы

Флаке следил за тем, как Рихард приводил себя в порядок, с немецкой эффективностью. Он приказал Шнайдеру выключить горячую воду. Холодный поток в душе почти сразу привел Рихарда в трезвое состояние. Все же, он и в самом деле, не был настолько пьян, но алкоголь превращал его депрессию в бесконтрольный плач. Флаке понимал, что слезы вряд ли помогут в разговоре с Тиллем. Когда Тилль спросил: «Рихард в сознании?», Флаке понял, что им нужен как минимум час. За час им удалось сотворить невозможное. Заглянув в спальню Тилля и Олли, Флаке позволил себе погордиться содеянным. Рихард был чистым, выбритым, выглаженным, переодетым. Он выпил уже вторую чашку кофе, и, в попытке отвлечься от собственных мыслей, наигрывал сложные ритмы на гитаре, ориентируясь на Оливера, поддерживающего его успокаивающими и неторопливыми басовыми нотами. Спустя какое-то время Флаке получил сообщение от, очевидно, тревожащегося Тилля: «Ну, как там?». Сердце Флаке сжалось, когда он увидел эти слова. До чего же было несправедливо! Тилль не заслуживал страдать! Уж точно не из-за чего-то настолько незначительного! В конце концов, это же был просто секс… Конечно, Флаке понимал, что для Тилля это никогда не было просто сексом. За ним стояли годы боли, безответной и непризнанной любви, неспособность вести открытый и честный разговор… У Флаке не укладывалось в голове, что Рихард и Тилль и в самом деле не могли взаимодействовать через речь. Для самого Флаке честность была вторым дыханием. Конечно, ему не было комфортно, если кто-то слушал то, что он говорил вслух. У него были проблемы с заиканием и забывчивостью, но все же, в целом, Флаке справлялся. Поэтому его всегда удивляло, что другие люди не придерживались такого же взгляда на честность. «Приходи», — ответил он Тиллю и получил в ответ: «Сейчас приду». Флаке вернулся обратно на кухню, где Шнайдер и Пауль сидели за круглым столом, нервно пялясь в свои кружки с кофе. — Тилль скоро будет, — оповестил Флаке, опираясь задницей о кухонную тумбу. Шнайдер и Пауль синхронно кивнули, при этом нервозность никуда не исчезла с их лиц. — Все будет в порядке, — Флаке попытался успокоить их, хотя понимал, что утешение не было его сильной стороной. — Мы больше не можем откладывать выпуск альбома, — напомнил Шнайдер. — Пфф, — Флаке фыркнул, — я сильно сомневаюсь, что это как-то заденет нашу работу. Они встанут за свои стойки, даже если будут ненавидеть друг друга. После короткого раздумывания, Шнайдер и Пауль кивнули. Даже в прошлый раз, когда Тилль и Рихард не разговаривали друг с другом, их звукозаписывающая команда так и не узнала, что между ними что-то произошло. На работе они все успешно играли свои роли, а то, что было за закрытыми дверьми… — Рихард в порядке? — спросил Пауль. — Он не совсем трезвый, но лучше уже не сделать. Думаю, что когда Тилль появится на пороге, Рихард не станет плакать и бросаться ему в ноги, и это уже победа. Так что…. Получается он в порядке. — Мне кажется, нам всем надо уйти из квартиры, — подал голос Шнайдер, почесывая подбородок. — А то получается, что мы подсматриваем за чем-то личным. Флаке пожал плечами. — Мне плевать, что они делают. — Кто бы мог подумать, — Пауль фыркнул и отпил кофе. Флаке проигнорировал его слова и продолжил: — Если честно, я переживаю, что Тилль снова начнет крушить посуду. Так что я остаюсь. — Окей. Может, так даже будет лучше, — согласился Пауль, — но я согласен с Думом. Я бы тоже свалил куда-нибудь… Пойду узнаю у Олли, что он думает… Флаке покачал головой и принялся готовить себе кофе. Не прошло и пяти минут, как они услышали поворот ключей во входной двери. Никто не кинулся в коридор, но звуки гитар тут же прекратились. Первым делом Тилль зашел в кухню. Флаке кивнул, приветствуя его, а остальные даже не подняли голову. По мнению Флаке, Тилль выглядел уставшим и измученным холодным ветром. Его щеки и нос были красными, а в глазах стояли слезы. Впрочем, может, погода была не при чем? — Рихард в твоей комнате. Олли, Пауль и Шнайдер идут гулять. Я согрею суп и поставлю хлеб, если вдруг вы проголодаетесь. Тилль безучастно кивнул, как будто отреагировал бы так на любые слова. Пауль и Шнайдер поднялись со своих стульев и оба похлопали Тилля по плечам, прежде чем выйти в коридор, чтобы одеться. Олли вышел из комнаты с басом наперевес. Он одобряюще улыбнулся Тиллю и последовал за Паулем и Шнайдером. — Флаке, — тихо сказал Тилль, когда остальные вышли. — М? Тилль молчал, а потом обернулся через плечо, чтобы посмотреть на дверь в свою спальню. — Я не могу. Флаке молчал до тех пор, пока их взгляды не пересеклись. — Неважно, можешь ты или нет, — сказал он резко. Его взгляд был теплым, но жестким. — Ты должен. Я знаю, что ты понимаешь, что должен. Тилль шмыгнул носом, молчаливо соглашаясь. — Вперёд. Пока вы не поговорите, тебе не станет лучше. Но все будет хорошо, männlein— Флаке опустил ладонь ему на плечо. Тилль усмехнулся на его попытку в уменьшительно-ласкательные, — я тебе обещаю, что все будет хорошо. Тилль глубоко и шумно вздохнул. — Ja. Хуже уже некуда, не так ли? — Вот это, я понимаю, настрой! — Флаке улыбнулся. У него не было никаких сомнений в том, что все наладится.