***
Ему было не больше пятнадцати лет, когда Вокса доставили в больницу. В тот момент, когда Аластор услышал об этом от своей матери, он обнаружил, что не может делать ничего другого, думать ни о чем другом. Это сводило его с ума. Какой бессмысленный и безответственный поступок совершил Вокс, чтобы поднять такой шум? И почему он настолько заботился о том, чтобы прекратить все, что он делал? Теперь он был здесь, терпеливо ожидая возвращения Вокса на крыльце. Прошли часы, и Аластор начал задаваться вопросом, почему он все еще здесь. Его мать принесла ему перекус час назад, но не стала его расспрашивать, когда стало ясно, что Аластору не интересно говорить о том, что происходит у него в голове. Отложив тарелку и стакан на скамейку на крыльце, его терпение на исходе. Еще через несколько минут он заметил семейную парковку Вокса на подъездной дорожке. Он наблюдал, как Вокс вышел сзади, низко опустив голову. Он выглядел совершенно несчастным, и хотя Аластор обычно находил удовольствие в его страданиях, сейчас он чувствовал себя по-другому. Это было похоже на отчаяние Вокса из-за того, что его отец плохо с ним обращался. Аластор подозревал худшее... Он ненавидел худшее. Он едва мог скрыть презрение в своем горячем взгляде, когда отец Вокса вышел со стороны водителя. Аластор поймал себя на том, что считает своим благословением то, что его отец недавно решил уйти от него и его матери, надеясь, что он никогда не вернется. Вокс повернулся и, казалось, отпрянул, заметив на него взгляд Аластора, тут же закрыв лицо. Такой стыдящийся. Такой жалкий. Такой жалостливый. Как Аластор ненавидел его, но по какой-то причине заботился о его благополучии. Аластор перешел улицу, в тот момент когда родители Вокса исчезли в своем доме, протянув ему руку. Тихо и как-то успокаивающе. Вокс взял ее, его другая рука все еще лежала на половине лица. Аластор повел его обратно через лес за домом на их обычное место. Он усадил Вокса на бревно, пытаясь убрать руку от лица, но Вокс упрямо держал ее на месте. Брови Аластора нахмурились. — Вокс... Дай мне посмотреть. — Нет, — вголосе Вокса послышалась тревожная дрожь, раскрывающая больше, чем он хотел показать. — Я не буду смеяться, если тебя это беспокоит. Вокс не сдвинулся с места, решительно удерживая руку на месте. Аластор вздохнул, прежде чем схватить палку с земли и сесть рядом с ним. Вокс не может держать руку там вечно, поэтому, если он хотел выжидательной игры, они будут играть в выжидательную игру. Аластор рисовал круги на земле, перетирая землю палкой и напевая тихую мелодию. Вокс молчал рядом с ним, на его губах, как всегда, было хмурое выражение. — Мы должны убить его, — Аластор сказал, не особо задумываясь. — На этот раз он тебя очень сильно обидел. — Он не хотел этого делать, — Вокс поморщился от угрозы совместного убийства. — Ты гребаный чудила. Аластор закатил глаза, прежде чем отложить палку в сторону. — Что ты имеешь в виду, он не хотел этого делать? Мне это показалось довольно преднамеренным. — Тебя там не было, что ты знаешь? — Тебя пришлось отправить в больницу, без сомнения, потому, что он добрался до тебя. Вокс нахмурился, но у него не было сил спорить. Аластор наблюдал за ним, и когда он положил руку ему на плечо, Вокс вздрогнул. Аластор не стал давить, убрав руку. Есть время и место, чтобы переступать границы, и это не было ни тем, ни другим. Через несколько минут Вокс медленно опустил руку вниз, обнажая зашитую рану на лице. Кожа вокруг пореза была красной и опухшей, но глаз, казалось, избежал большей части повреждений. Аластор мгновение изучал травму, чувствуя, как внутри него кипит что-то горячее, бурлящее, словно кипящая лава. Он глубоко вздохнул и принял позу лицом к Воксу. Иногда улыбка может быть лучшим лекарством, которое можно попросить. Его губы растянулись в широкой, обнадеживающей улыбке. — Перестань носить этот бах-бен и давай разберемся, хорошо? — Перестать носить что? — Вокс сморщил лицо, но вздрогнул, когда мышцы под его кожей двинулись к рубцовой ткани. Аластор нетерпеливо щелкнул языком. — Твой хмурый вид. — Как-то больно улыбаться. Эти слова почти пронзили сердце Аластора. Когда кто-то, кто должен был любить тебя, причинил тебе такую боль, что мешала тебе улыбаться? Насколько жестоким может быть человек? — Тогда найди в себе силы улыбнуться изнутри, — Аластор прижал руку к груди Вокса. — Эта улыбка не для меня. Вокс уставился на него и, хотя поначалу был удручен, расслабился от прикосновения Аластора. Теплое, нечеткое ощущение застало его врасплох, но он не отмахнулся от него. Было приятно, когда кто-то заботился о том, что он чувствует, даже если этим человеком был несносный и противный ребенок по соседству. Левый край губ Вокса слегка дернулся. — Вот и все, — Аластор мягко сказал, его собственная улыбка смягчилась. — Разве так не стало немного лучше? — Да... Да, это... Э, да? — Вокс попытался засмеяться, но это было слишком больно. — Не смей развязывать эти швы, мальчик, — Аластор отругал его, прежде чем деликатно проверить швы, чтобы убедиться, что ни один не развязался.***
— Не знаю, было ли это очевидно тогда, но меня очень волновало то, как я выгляжу, — Вокс чешет затылок. — Я был этим ребенком с прыщами и напряженным лицом, у которого почти не было друзей. Когда папа повредил мне лицо, я просто... Боже, — стонет он. — Все думали, что я урод, и никто не хотел со мной разговаривать. Никто кроме тебя. Аластор небрежно пожимает плечами, занимаясь нарезкой овощей. — Я не хотел с тобой разговаривать, ты просто очень настойчиво хотел поговорить со мной. Вокс фыркает. — Ты такой лжец, что твоя задница начинает ревновать. Аластор поднимает бровь. — Прости? — Аластор, это ты был тем, кто инициировал большую часть нашего времени вместе в детстве, если не наши матери. Он издает хвастливый смех. — Ха! Я уверен, что ты ошибаешься, мой дорогой. — Ах, да? Подумай об этом, Аластор. Да ладно, я знаю, что у тебя хорошая память – не лучше моей, конечно, но все равно хорошая. Нож звенит о разделочной доске, а Аластор закрывает глаза, вспоминая время их совместной юности. Его нос морщится, почти от отвращения от резкого осознания того, что именно он часто искал Вокса. Наверняка это было просто для развлечения. Вокс был сквернословом и вспыльчивым мальчиком, кнопки которого так и просили, чтобы нажали на него. Никакой другой причины быть не могло. С вновь обретенной уверенностью в своих мыслях Аластор берет нож и надевает овощи на лезвие, смахивая их в кастрюлю на плите. — Уверяю тебя, мой подход к тебе не имел ничего общего с желанием поговорить с тобой. Мне просто нравилось, как легко тебя спровоцировать. — Ага, конечно. Я тоже тебя люблю. Вокс самодовольно ухмыляется. Аластор смотрит на него недовольным и насмешливым взглядом, но это только делает Вокса еще более дерзким. Он продолжает, игнорируя попытки Вокса взъерошить ему перья. — В любом случае, это не имеет значения. Возможно, в молодости ты думал о себе свысока, но теперь тебя считают одним из самых привлекательных мужчин, шагающих по этой земле. Шрам и все такое. Это застает Вокса врасплох. Он знает, что Аластор находит его привлекательным, и что многие другие люди тоже, но он никогда не знает, что сказать или сделать, когда он открыто сталкивается с этим. Конечно, когда появились журналы, утверждающие, что он является кем-то вроде «Самых горячих людей в бизнесе до 30 лет», его эго раздулось, но вместе с этим пришло и тщеславие. Вместе с тщеславием пришла горькая неуверенность, потому что, несмотря на его бешеных фанатов, в глубине души он все еще уродливый, нелюбимый ребенок, в которого его воспитали верить. И все же... Его поверхностная «красота» привела к тому, что покорила миллионы людей. С этим лицом он обрел силу, а Вокс любит власть. Вокс прислоняется к стойке, лениво играя с рыжей прядью в волосах. — Помогает то, что Вельветт познакомила меня с пластырями от прыщей в колледже. — Пластыри от прыщей? — Помнишь, у меня на щеке была маленькая наклейка со звездочкой? — он указывает прямо под скулу. — О, я думал, какой-то глупый маленький ребенок наклеил это на тебя, — говорит Аластор, сдерживая хихиканье. — Вельветт сломала бы тебя, как ветку, если бы услышала, что ты называешь ее ребенком. Аластор издает фальшивый вздох. — Я не называл ее ребенком! Ты искажаешь мои слова. Вокс ухмыляется, наклоняясь вперед. — Искажаю твои слова? Никогда. Они двое продолжают насмехаться, смеяться и трясти руками, пока заканчивают готовить. Варк подавляет зевок, наблюдая, как они оба обмениваются поцелуями. Все кажется идеальным. Слишком идеально. И хотя в воздухе витает бодрящая атмосфера, нельзя отрицать неуверенность и тревогу, которая сохраняется поблизости в ожидании идеальной возможности нанести удар. Если бы только судьба была так добра и подарила им хоть кусочек покоя. Они могли бы забыть о своих горестях и продолжать жить своей жизнью, потому что какую радостную жизнь они могли бы вести вместе, если бы им дали шанс. Это все, что им нужно. Шанс на нормальную жизнь, или, по крайней мере, на настолько нормальную жизнь, насколько это возможно для серийного убийцы и коррумпированного магната медиа-технологий, чтобы жить долго и счастливо.***
Понедельник, 29 января. Впервые Аластор соглашается привести Варка к себе домой. Вокс быстро опровергает размышления Аластора о том, чтобы скормить ему некоторые из наиболее отвратительных частей своих жертв, которые не слишком нравятся Рози. — Я бы приготовил! Я не язычник. Вокс смотрит на него с отвращением, его отталкивает эта мысль. — Я не позволю тебе кормить моего мальчика ампутированными сморщенными членами твоих жертв. Я даже не знаю, почему это нужно обсуждать! Уф... Кажется, меня стошнит. — Ох, ты не веселый! — Аластор наклоняет голову и игриво ухмыляется. Крепко сжав губы, Вокс паркует машину рядом с пикапом Аластора. Вокс бросает взгляд на Варка на заднем сиденье, протягивая руку, чтобы слегка почесать ему голову. — Ты же не хочешь съесть член какого-то грубого парня, правда, детка? — воркует он, а Варк просто облизывает его руку. — Да, ты этого не хочешь, — Вокс отодвигается назад, бросая на Аластора многозначительный взгляд и слегка тыкая пальцем в руку. — Конец дискуссии. — Ладно, ладно, — усмехается Аластор, расстегивая ремень безопасности. Пока Вокс отводит Варка, чтобы тот справил свои дела, Аластор направляется к двери, уже доставая ключи и позвякивая ими на пальце. Вставляя ключ, он обнаруживает, что дверь уже открыта. Кровь у него стынет в жилах, а воздух становится тяжелым. — Вокс, — кричит он, с тревогой бегая глазами в поисках его. — Да? — Вокс машет рукой со стороны дома, пока Варк писает. Когда щенок закончил, Вокс подходит. — Что случилось? — Дверь была незаперта, — медленно говорит Аластор, его взгляд ледяной и темный. Вокс смотрит на дверную ручку и хмурится. — Может, нам позвонить в полицию? — Нет. Я думал, что дал совершенно ясно понять, что никогда больше не вызываю полицию к себе домой после твоей первой ошибки. — Да, но если он там... — Мы убьем его, — закончил Аластор. Аластор роется в кармане своего пальто, вытаскивает украшенный кинжал и предлагает его Воксу. Это почти мило, что он хочет, чтобы Вокс использовал его фирменный кинжал, если бы не смысл, стоящий за этим. Из другого кармана он достает запасной кинжал. Вокс недоверчиво смотрит на Аластора. — Сколько у тебя там чертовых ножей? Аластор выгибает бровь и ухмыляется, показывая Воксу, сколько ножей он спрятал при себе. По одному в каждом рукаве, еще один между поясом штанов и бедром. Он даже приседает, подтягивая штанины настолько, чтобы обнажить еще один кинжал, запечатанный подвязкой вокруг обеих его икр. Вокс пялится. — Какого хуя? Зачем тебе так много? Пальцы на руке Аластора играют с острым краем его клинка. — Я не хотел, чтобы меня снова поймали после инцидента с Валентино. Когда Маттиас начал становиться проблемой... Ну, скажем так, я удвоил свои усилия. Так что паранойя Аластора в каком-то смысле все еще преобладает внутри него. Вокс несколько впечатлен тем, как ему удалось лучше это скрыть, но, возможно, Аластор просто достаточно привык к этому чувству, чтобы обрести какую-то форму странного контроля над ним. Вместо того, чтобы позволить этому ослабить себя, он, кажется, использует это для укрепления своей защиты. — Могу поспорить, что половина шрамов на тебе вызвана тем, что ты прячешь острые предметы, — шутливо говорит Вокс, рассматривая кинжал в своей руке, поворачивая его то туда, то сюда, любуясь красивым дизайном, которым он может похвастаться. — Не глупи, — бормочет Аластор, поправляя одежду, чтобы скрыть остальную часть своего арсенала. — Теперь... Не отделяйся от меня. Следи туда, куда я не смотрю, чтобы не попасть в засаду. — Да, капитан, — Вокс шутливо отдает честь, прежде чем его плечи опускаются, нервно откашливаясь. — Я, гм... я никогда никого раньше не убивал. — Вот твой шанс, — Аластор одаривает его восхищенным взглядом. Поначалу он неохотно вспоминает все те случаи, когда Маттиас мучил его возлюбленного. Его Аластора. Воспоминания мелькают, оставляя внутри него нарастающую ярость. Его уверенность возрастает, он крепко и уверенно сжимает кинжал. — Позволь мне нанести завершающий удар. Хотя Аластор изначально надеялся прикончить его, есть что-то захватывающее в том, что Вокс жаждет убийства. Это зажигает огонь в сердце Аластора, заставляя его широко улыбаться и нежно хихикать. — Очень хорошо, мой дорогой. Один легкий рывок за поводок Варка, и они входят в дом Аластора, чтобы осмотреть весь первый этаж, не обнаружив ничего интересного. Варк обнюхивает окрестности, желая быть полезным, но в конечном итоге тоже ничего не находит. Когда они обыскивают второй этаж, они находят кровать Аластора. Воксу все кажется совершенно нормальным, но Аластор знает лучше. Всегда дотошный до мельчайших деталей, он понимает, что ни он, ни Ниффти, ни даже Вокс не были последними, кто заправлял эту кровать. Нет, это дело рук совсем другого, незнакомца. Маттиас. К удивлению Вокса, Аластор быстро отстраняется от простыней, отбрасывая подушки в сторону в поисках всего, что могло остаться позади. Ничего. Ничего, кроме холодного осознания того, что Маттиас, вероятно, спал в его постели, возможно, в его одежде, на выходных. По телу Аластора пробегает дрожь отвращения. Позже он сожжёт кровать. — Ты в порядке...? — Вокс хмурится, проводя рукой по плечу Аластора. Даже Варк трется о ногу Аластора, тихо скуля, когда осознает напряжение. Аластор молча отстраняется от их прикосновений, взмахнув рукой, приглашая его следовать за ним. Им нужно проверить еще одно место –подвал. Когда дверь на кухне со скрипом открывается, их встречают знакомые, но неожиданные звуки ворчания и хныканья. Крепче сжимая оружие, Аластор спускается по лестнице, Вокс и Варк следуют за ним. Лампочка мигает, оживая, проливая свет на человека, связанного и с кляпом во рту, окаменевшего от страха. Вокс смотрит в изумлении. — Подожди... Когда ты... — Я этого не делал,— просто говорит Аластор, приближаясь к испуганному мужчине. Глаза мужчины вспыхивают на них, он отчаянно кричит сквозь кляп о помощи. Когда Вокс протягивает руку, чтобы освободить рот, Аластор останавливает его. Не убирая нож, Аластор изучает сложившуюся ситуацию. Маттиаса нигде нет, но это не значит, что его нет поблизости. Аластора нисколько не удивит, если его дом до краев будет заполнен скрытыми камерами и микрофонами. Он наклоняется, чтобы схватить небольшой листок бумаги, прикрепленный к груди мужчины, и читает его. Подарок для тебя, моя любовь. Аластор с гримасой сминает записку в руке. — Кто этот парень? — Вокс приседает рядом с мужчиной, пытаясь различить какие-либо узнаваемые черты. — Мы знаем, что он... ну, знаешь. Дерьмовый? Несмотря на его затруднительное положение, на его теле нет никаких синяков. Если оставить в стороне эмоциональную травму, с ним все в порядке. Варк обнюхивает мужчину и послушно садится рядом с Воксом, не интересуясь этим незнакомцем. — Нет. Я понятия не имею, кто это, как и его склонность или отсутствие склонности к жестокости, — Аластор вздыхает. — Мне нужно, чтобы ты позже подмел дом на наличие жуков, если ты не против. — Конечно, — кивает Вокс. — Итак... Может, нам стоит его отпустить? Мужчина яростно кивает, слезы наворачиваются на его глаза. Следующее, что выходит из уст Аластора, наполняет его большим страхом и страхом, чем он мог себе представить. Если Вокс достаточно напрягает слух, он может уловить легкое искажение в голосе Аластора, но оно исчезает, как только он его слышит. — Боюсь, мы не сможем этого сделать. Вокс вопросительно смотрит на Аластора, прищурившись. — Что? — Вероятно, он сообщит об этом властям. Мужчина быстро качает головой, широко раскрыв глаза от страха. "Нет! Нет, я не буду!" – пытается он передать. Его слова оказываются бесполезны, когда Аластор приближается к нему с извиняющимся взглядом в глазах. Он крепко держит мужчину, немного корректируя его положение и наклоняя его вперед, не обращая внимания на его тряску. В его движениях есть нерешительность, но она исчезает, как только он чувствует, как тени обвивают своими жестокими, мешающими щупальцами его запястье, уговаривая – нет, подталкивая его совершить действие. — Если вы невиновны, то я действительно должен извиниться. Я сделаю это быстро, — его голос мягкий; бесплодная попытка успокоить нервы мужчины. — Аластор, подожди- Аластор вонзает клинок чуть ниже грудной клетки вправо. Мужчина крепко зажмуривает глаза, едва успев справиться с болью, потому что через 5 секунд он замирает. Вокс с ужасом наблюдает. — Чт- Аластор, какого черта!? Аластор стоит прямо, хватает тряпку со своего верстака и начисто вытирает лезвие. — Не веди себя как новичок в этом, Вокс, — он держит взгляд опущенным, скрывая любой стыд, который может возникнуть. — Нет, но я думал, что ты никогда не убьешь человека, невиновного в каких-либо недостатках! — Ты не знаешь, был ли он таким. — Ты тоже! Именно это я и пытаюсь донести!! — горячо кричит Вокс, дико метая взгляд между мертвецом и Аластором. Ему приходится сильно тянуть Варка за поводок, чтобы тот не плескался по луже крови, доходящей до их ног. Аластор замолкает, зажимая переносицу. Стресс от нежеланного визита Маттиаса, смерти от его руки, вероятно, невиновного человека, и того, что Вокс сходит с ума, действительно начинает его настигать. — Аластор, ты меня слушаешь- — Ради бога, Вокс, заткнись! — рявкает Аластор, откидывая голову назад и глядя на Вокса, скаля зубы в сводящей с ума ухмылке. — Я прекрасно понимаю, насколько это мучительно для тебя, но ты действительно думаешь, что я просто хотел его убить!? Вокс хмурится. — Учитывая, как быстро ты решил судьбу его жизни, да, черт возьми, так и есть! Голова Варка опускается, беспомощно наблюдая, как эти двое спорят. — Что ж, я, конечно, доволен тем, как хорошо ты меня тогда знаешь! Если скорость моих действий была для тебя такой проблемой, возможно, мне следовало дать ему медленную смерть, чтобы ты успокоился, а? — Что? Нет! Нет, ты идиот. Это не то! — Тогда что это? Потому что, конечно же, ты бы не хотел, чтобы этот странный, потенциально хороший человек хныкал от страха дольше, чем уже, только потому, что ты хотел, чтобы я думал медленнее. — Иногда ты такой придурок, ты знаешь это? — рычит Вокс. — Забавно, я стремился к образу идеального маленького ангелочка. Мне очень жаль, что я тебя разочаровал! — Аластор пожимает плечами, по-видимому, равнодушно. Этого достаточно, чтобы накрутить Вокса, заставив его закипеть, когда он сжимает поводок настолько сильно, что веревка впечатывается в ладонь. — Пошел ты нахуй, бессердечный мудак. При этом дикая улыбка Аластора гаснет. Сразу же все его стены поднимаются, и его сердце, которое так долго пылало, начинает остывать. Вода до пламени. Тени, кажется, еще больше терзают его разум, обхватив голодными руками плечи Аластора и терпеливо наблюдая. Вокс неловко ерзает, чувствуя, как чувство вины за свои слова сжимает его сердце, боль почти такая же острая, как ощущение, которое он, несомненно, почувствовал бы, если бы прямо сейчас нанес себе удар кинжалом в руке. Он сглатывает, косясь. Есть ли от этого спасение? Оно есть? Вокс никогда не был уверен в своих отношениях после трудного спора. Он знает, насколько вспыльчивым может быть его характер. Твёрдым тоном Аластор нарушает тишину. — Это к лучшему. Я не хотел заканчивать его жизнь, но другого выбора действительно нет. Если бы мы освободили его, он бы обратился в полицию. Мы не знаем его достаточно хорошо, чтобы поверить обещанию, которое он мог бы дать, предполагая обратное. Вокс снова смотрит на Аластора. Его речь кажется достаточно снисходительной, но его глаза прикрыты, сдержанны и лишены каких-либо признаков, которые могли бы выдать его настоящие чувства. Аластор еще никогда не смотрел на него так. Вокс собрался с силами, чтобы заговорить. — Мне жаль- — Давай вернемся наверх. Мне нужно позвонить Ниффти. Аластор проходит мимо Вокса с излишней легкостью, оставляя его позади и безнадежно глядя на мертвое тело перед ним. Горький холодный воздух еще никогда не был таким неумолимым.