Safe with Me

Вокс поднимается по ступенькам обратно на кухню и видит, как Аластор моет руки над раковиной. Внезапно ему кажется, что его легкие наполняются водой, как будто он не может нормально дышать. Аластор явно расстроен из-за него, и он имеет право немного расстроиться в ответ. Но теперь приходит резкое осознание того, что они оба могут быть ужасно упрямыми людьми, потому что ни один из них не желает признавать свою вину в этой ситуации. Аластору тоже кажется, что он тонет? Вода отключается, и Аластор вытирает руки. Он не смотрит на Вокса. Наверное, нет. Не решаясь протянуть руку и прикоснуться к нему, или даже начать разговор, Вокс решает покинуть кухню. Надежды на примирение у него мало, но продолжать с ним спорить не хочется. Вторжение в его пространство, вероятно, последнее, чего хочет Аластор сейчас. Он снимает с Варка поводок, когда тот устраивается на диване, следя, чтобы тот не вскочил. Аластор не поблагодарил бы его за то, что он позволил Варку залезть на его мебель. Он слышит шаги, поворачивается и видит Аластора, поднимающегося по лестнице. Впервые за долгое время Вокс оказывается совершенно один. Варк тихонько поскуливает, уткнувшись носом в ногу. Небольшая улыбка Вокса выражает благодарность его обожающей собаке. Но это все, что было. Лишь шоу, притворство. Внутри его сердце бьется время от времени, отчаянно нуждаясь в каком-то подобии надежды. Все, что он находит – это отчаяние. Он действительно слишком много об этом думает, не так ли? И почему его выставляют плохим в этой ситуации? Аластор – тот, кто убил человека, который, вероятно, был невиновен. Почему он чувствовал себя так ужасно? Словно вместо мурашек из-под кожи торчали ледяные шипы. Он сглатывает, закрывая лицо трясущимися руками, прежде чем они расчесывают его чернильно-черные волосы. Перестань вести себя так жалко. Перестань чувствовать, что это все твоя вина. Но это твоя вина, аморсито. Это всегда твоя вина. Хватит. Заткнись. Заткнись! Слёзы жгут его глаза, когда он смаргивает их, наблюдая, как капли воды падают на верхнюю часть его бедер. — Почему? — хнычет он никому конкретно. — Почему, спустя столько времени, ты все еще трахаешь мой разум? Варк просовывает морду между ног Вокса, так что тот оказывается лицом к лицу с ним, слизывая слезы. Вокс нерешительно посмеивается. — Прекрати, Варк. У меня тут момент, — его смех усиливается. — Хватит! Шаги возвращаются, и это вырывает Вокса из его странного плача-хихиканья. Он быстро вытирает лицо, шмыгая носом, и смотрит вверх. Аластор держит в руке что-то, похожее на постельное белье, почти поглощенный его огромным объемом, выходит из дома. Вокс встает и во второй раз вытирает лицо, просто чтобы убедиться, что на нем нет слез, не осознавая, что при этом его глаза покраснели и опухли. Он приказывает Варку сесть и остаться, прежде чем отправиться на улицу, закрыв за собой входную дверь. Ветер обдувает его прохладным воздухом, пробирая до костей, даже когда он носит пальто. Он обнимает себя. Аластор складывает постельное белье сбоку от своего дома на открытом пространстве. Вокс приближается к нему, задерживаясь позади, все еще неуверенный. Аластор никак не обращает внимания на его прибытие, обливая постель чем-то, похожим на бензин. Может, турпентин? — Что это за херня? — тихо бормочет Вокс свои мысли, даже не осознавая этого. — Дизель, — говорит Аластор. — Так безопаснее. Хотя может долго разгораться. Вокс выглядит немного удивленным, услышав его ответ. Он чешет красный нос – это холод, а не смущение – прежде чем сказать. — Твой пикап вообще использует дизельное топливо? — Нет. И это все. Разговор был недолгим и едва ли достаточно содержательным, чтобы успокоить нервы Вокса. Тем не менее, он рад, что Аластор не игнорирует его. Аластор достает из кармана несколько спичек и поджигает. От быстрого броска постельное белье вспыхивает и разгорается. В тепле, которое оно приносит, есть утешение, и Вокс понял, что приближается. Теперь, стоя рядом с Аластором, они вместе смотрят на трепещущее пламя, теплое сияние окутывает их. Вокруг тихо, но потрескивание огня заполняют тишину. С дрожащим вздохом Вокс наконец говорит. — Это оно? Аластор поворачивает голову и наконец смотрит на него в замешательстве. Когда Вокс видит, что он продолжает расспрашивать его глазами, он пытается найти правильные слова, чтобы продолжить. — Я имею в виду... между нами. Это конец? — Как ты вообще мог об этом подумать? Теперь он чувствует, как снова подкрадывается унижение. Было ли так безумно задаваться этим вопросом? Почему Аластор смотрит на него так, будто он только что совершил прелюбодеяние? Аластор выглядит таким обиженным этим вопросом, и Вокс хочет, чтобы земля поглотила его целиком. — Извини, я просто... я думал... — Вокс запинается в своих словах, опустив глаза. Воцарилась оглушительная тишина, и Вокс надеялся, что Аластор столкнет его в огонь. — Нет, Вокс, — вздыхает Аластор. — Это не «оно», если только ты этого не хочешь. — Я не хочу! Конечно, я не хочу, — Вокс сглатывает, теребит большие пальцы и сводит брови. — Я просто подумал, что ты можешь... захотеть этого. — Я не припомню, чтобы когда-либо выражал такое особое желание. О боже, он знает, что пожалеет, что заговорил о нем, но теперь он чувствует себя ослом, которому нужно объясниться. — Мы с Валентино раньше- Аластор хмурится. — Я не Валентино. Сколько раз я должен тебе об этом напоминать? Вокс быстро качает головой и размахивает руками. — Нет! Я знаю! Я не говорю, что да, я просто пытаюсь объяснить, почему я подумал что это конец. Аластор замолкает, и кажется, что ему не совсем нравится предложенная ему тема. Вокс тревожно сжимает и разжимает кулаки, решив все равно продолжать. — Раньше мы расставались после каждой серьезной ссоры. Обычно он инициировал это, но иногда и я тоже. Я не был уверен, что этот спор... не приведет к этому. У меня никогда не было отношений, кроме тебя и Вала. Я не могу не провести эти сравнения, Аластор! Это все, что я знаю – это все, что я когда-либо знал! Плечи Аластора опускаются. Воксу хотелось бы читать его мысли. — Аластор, ты не понимаешь, каково это – никогда не знать, что такое любовь, — когда Аластор сухо смотрит на Вокса, он отвечает. — Позволь мне закончить. У тебя никогда не было здоровых романтических отношений, это у нас общее. Но знаешь, что у тебя было? У тебя была мать, которая любила тебя всем сердцем. У тебя есть найденная семья, которая заботится о тебе. У меня даже нет друзей помимо Вельветт, и я почти уверен, что она иссякла от того, как часто я полагался на нее на протяжении всей своей жизни после колледжа. Точно так же, я уверен, ты устанешь от моих выходок и вышвырнешь меня на обочину, когда я стану слишком надоедливым. Аластор наблюдает, как глаза Вокса до краев наполняются слезами. — Как будто я должен быть идеальным, иначе я бесполезен. Если я бесполезен, никто не захочет иметь со мной ничего общего. Я должен обеспечивать совершенство во всем, что делаю – в своей компании, в своих связях, в своей жизни. Если бы ты не был уже более совершенным, чем я мог бы быть, я бы тоже ожидал от тебя совершенства! Я такой же, как он, разве ты не видишь? Мой чертов отец живет в моих венах, и если бы я мог, я бы вскрыл каждый сосуд и пустил ему кровь, пока не остался ни с чем. Ничего, кроме оболочки ребенка, родители которого так и не появились, никогда не любили. Вокс держит себя крепче, просто чтобы почувствовать хотя бы малейшую уверенность, когда он икает, стиснув зубы сквозь слезы и сопли, стекающие по его лицу. Он всегда был немного непривлекательным, когда плакал. — Теперь ты понимаешь, почему я так долго оставался с Валентино? Он дал мне то, что никто другой не дал. Он заставил меня почувствовать себя любимым, и, возможно, это была нездоровая любовь, полная ядовитых колкостей, но это была любовь, и к тому моменту я отчаянно нуждался хотя бы в ее капле. Наконец он смотрит на Аластора, вытирая нос. — Тогда ты пришел и перевернул все мое мировоззрение с ног на голову. Глупый соседский ребенок, которого я ненавидел всеми волокнами своего существа, оказался любовью всей моей жизни. Вокс почти отшатнулся от неожиданности, когда Аластор обхватывает его щеки обеими руками и осторожно стирает слезы большими пальцами. Вокс смотрит на него большими, дрожащими глазами. Аластор кратко задумывается о том, что они выглядят точно так же, как в детстве. Широкие, напуганные миром, но очень любопытные о том, что он может предложить. Нежный, мягкий, наивный. Вокс всхлипывает. — Я... Я не знаю, почему я так много болтал. Это было как... как будто дамба взорвалась или что-то в этом роде, я не мог контролировать- Его слова замирают во рту, когда его губы мгновенно занимают губы Аластора. Ему требуются все силы, чтобы не сжаться и не рыдать, как ребенок. Он обнимает его и крепко прижимает к своему телу. Когда их губы разъединяются, Вокс зарывается лицом в плечо Аластора. — Ты бы не переставал говорить, — усмехается Аластор, явно шутя, — болтун. Вокс тихонько скулит ему в плечо. — Заткнись... — Я так сильно люблю тебя, Вокс. Я всегда буду любить тебя, даже если – по какой-то причине – мы расстанемся. Мне нелегко любить, но ты поймал меня в ловушку. У тебя есть постоянное место в моем сердце. Что бы я ни делал, я не могу избавиться от тебя! Упрямый, как сорняк. — Я пытаюсь искренне поговорить, а ты все портишь, будучи балбесом. — О, Кайл вернулся? Аластор любовно смеется, когда чувствует, как сжатые кулаки Вокса мягко бьют его по груди. Он прижимает его к себе, заглушая его плач и покачиваясь на месте. Затем острое ощущение касается затылка. Он тянется назад, чтобы отбить то, что, по его мнению, является каким-то насекомым, но вместо этого чувствует, как небольшой предмет застрял в его коже. — Аластор? — голос Вокса звучит трепетно. — Ай-! Что это, блять, было?! Глаза Аластора тяжелеют, когда он вытаскивает предмет и смотрит на него сверху вниз. Хотя он едва различает смутную, размытую розовую форму, он может догадаться, что это такое. Он спотыкается, когда Вокс падает на него, и они оба падают обратно на землю. Он слепо ощупывает себя, прежде чем вытащить такой же дротик из шеи Вокса. — Чт... — дыхание Аластора замедляется, его речь становится невнятной. — Вокс...? Вокс не отвечает. Аластор откидывает голову назад, во влажный мокрый снег, пепел от костра обжигает ему глаза. Его зрение тускнеет, и последнее, что он видит перед тем, как потерять сознание – это пара зеленых глаз и ухмылка над ними.

***

Должно быть, огонь давно потух, оставив после себя только пепел. Даже когда глаза Вокса крепко зажмурены, когда он приходит в сознание, ему кажется, что все вертится. Напряженный стон срывается с его губ, когда он ерзает по земле, на которой лежит. Это похоже на тяжелое похмелье, с приступом головокружения, достаточно сильным, чтобы остановить слона на своем пути. Он моргает, и его зрение двоится. Фокус медленно возвращается к нему, и он обнаруживает, что смотрит прямо в ствол охотничьего ружья. Его взгляд поднимается вверх и ловит улыбающегося ему Маттиаса на другом конце длинного огнестрельного оружия. — Приятно видеть, что ты проснулся, — говорит он. Вокс щурится, не в силах понять, реальность это или сон. У него скручивает желудок, и когда он пытается пошевелиться, пистолет прижимается к его груди. — На твоем месте я бы этого не делал. — Где Аластор...? — рычит Вокс, но его речь искажена действием препарата. Маттиас ухмыляется. — Справа от тебя. Вокс поворачивает голову и видит Аластора, все еще лежащего на земле со связанными веревкой руками за одной из тонких берез. Вокс снова пытается пошевелиться, но оглушительный выстрел заставляет его замереть. Он снова направляет взгляд на ружье, когда Маттиас возвращает его в исходное положение после сделанного им бокового выстрела. Маттиас пристально смотрит на него через комнату. — Я больше не буду тебя предупреждать. Вокс застыл на месте, тихо кивая. Он осторожен, когда говорит, не желая расстраивать человека, направляющего огнестрельное оружие прямо ему в лицо. — Чего ты хочешь...? — Чего я... — Маттиас выдавливает смех. — Чего я хочу? Ты знаешь, чего я хочу, грязная свинья! Не притворяйся тупым. Вокс стиснул зубы, его взгляд был таким смертоносным, что удивительно, как Маттиас не поддался его силе. Маттиас просто склоняет голову набок, не обращая внимания на то, что он считает жалкой попыткой запугивания. — Что он в тебе увидел, я никогда не узнаю. Звук движения предупреждает их обоих, они пристально смотрят на Аластора, когда он шевелится. Он все еще ошеломлен, голова мотается из стороны в сторону. Когда он понимает, что его руки связаны, из глубины его горла доносится низкое гортанное рычание. Его опущенная голова наклоняется, и сквозь челку каштановых волос горячий, кроваво-красный взгляд пронзает Маттиаса. Тот, который сейчас выходит далеко за рамки простого предупреждения – это обещание. Маттиас, на всякий случай, держит винтовку и половину своего внимания на Воксе. В тот момент, когда Вокс попытается пошевелиться, он вышибет ему мозги. Он говорит приторно-сладким голосом, от которого Вокс нервничает. — Аластор! Я очень, очень долго ждал встречи с тобой. Аластор не отвечает, но его внимание не отвлекается от Маттиаса. — Я пытался придумать способ показать тебе, как сильно я тебя люблю, насколько мы подходим друг другу. Этот кретин никогда не сможет сделать тебя счастливым так, как я, — смеется он, его поведение превращается во что-то мрачное и маниакальное. — Разве ты не видишь, мой дорогой, милый Аластор? Наша любовь предопределена, и Бог — наш свидетель! Аластор плюет в его сторону, но это только еще больше воодушевляет Маттиаса. — Я создал небольшую игру, это будет так весело! Он приближается к Воксу, и этого достаточно, чтобы Аластор усилил борьбу с его оковами. Аластор наконец нарушает молчание хмурым взглядом и острой как бритва ухмылкой. — Не смей- Маттиас со смехом качает головой. — Нет, не волнуйся! Тебе это понравится. Я знаю тебя, дорогой. Я знаю о тебе все. Он прижимает дуло пистолета к щеке Вокса, заставляя его посмотреть на Аластора. — Тебе нравится хорошая охота, не так ли, мой любимый? — пока его взгляд направлен на Вокса, вопрос обращен к Аластору. Вокс наблюдает, как лицо Аластора бледнеет. Кажется, Воксу потребовалось некоторое время, чтобы понять, на что Маттиас намекает своим вопросом. Когда он понял, его дыхательные пути сужаются, задерживая дыхание. Его руки дрожат, ногти впиваются в землю, пытаясь оставаться устойчивым. Дуло перемещается к другой щеке Вокса, снова толкая его под леденящий взгляд Маттиаса. — Я даже дам тебе разбег. Какая хорошая охота без погони? Он отходит в сторону, держа винтовку наготове, если Вокс попытается что-нибудь предпринять. Когда Вокс ошеломленно смотрит на него, он втягивает воздух сквозь зубы. — Ну? Чего ты ждешь, маленький ягненок? Беги! — приказывает он, снова стреляя поблизости, чтобы напугать его и вывести из ступора. Вокс вскакивает на ноги, в панике бросая взгляд на Аластора. Бежать ли ему? Какой у него есть выбор? Аластор встречает его взгляд – впервые в жизни – с ужасающей неуверенностью. Понимая, что ответов там он не найдет, Вокс делает единственное, что приходит в голову – бежит в лес.