Амор

      Чонгук совершил ошибку!       Три дня назад, когда взял Тэхёна с собой на гонку. Теперь же приходится терпеть его постоянные пронзительные взгляды и попытки заговорить, которые Чон обрубает на корню тотальным игнором. Но вот от взглядов, к сожалению, никак не избавиться, и это его раздражает. Он не любит внимание к себе и даже сам перестал задевать Тэхёна, чтобы избежать хоть малейшего контакта с ним. Однако, кажется, теперь они поменялись местами. Омега так и норовит при любой удобной возможности что-то спросить. Выходит за ним вслед на улицу, что Чонгуку приходится буквально сбегать от него и, садясь быстро на мотоцикл, уезжать. Он ведь знал, что так будет, думал об этом. Что стоит лишь ему подпустить его на шаг ближе к себе, и отделаться от него будет сложно. Новая головная боль в лице этого омеги совершенно не радует.       Сегодня Чонгук по традиции пришёл в клуб. Прошёлся взглядом по балкону второго этажа, мотнул головой и пошёл к барной стойке. К своим друзьям, видимо, он не пойдёт. Хочется отгородиться от этого навязчивого внимания и посидеть одному.       Заказывает виски, сразу делает пару глотков и, удерживая стакан в руке, поворачивается лицом к танцполу, спиной опершись на стойку. Нужно расслабиться и немного отвлечься. Хищный взгляд скользит по толпе танцующих в центре зала омег. Один из них — симпатичный парень-блондин с пухлыми губами, одетый в белую рубашку и джинсы скинни, — смотрит на него в ответ пристально и с игривой улыбкой на губах. Вот она — жертва. Подмигнув, Чонгук манит парня к себе пальцем, и тот сразу же начинает пробиваться к нему с довольной улыбкой на губах. От недостатка внимания омег он никогда не страдал. Ему достаточно лишь поманить, и любой из них будет рад разделить с ним ночь или хотя бы просто потрахаться в туалете клуба. Чем Чонгук успешно пользуется.       Отставив стакан на стойку, Чонгук встречает омегу с лёгкой полуулыбкой на губах. Тот оказывается непозволительно близко, сразу становится меж разведённых коленей альфы и мило улыбается. В нос бьёт цветочный запах, который Чонгук не очень любит, но можно и потерпеть.       — Привет, красавчик, — щебечет омега. — Хочешь развлечься?       Без лишних предисловий: то, что надо.       — Ты ведь поможешь мне расслабиться? — глубоким голосом спрашивает Чон, мягко коснувшись ладонью его щеки и слегка поглаживая её большим пальцем. Тот прикрывает веки и льнёт к ней ближе, наслаждаясь лаской.       — Конечно, — дёрнув бровями, томно выдыхает омега, приблизившись к его лицу. В следующее мгновение хватает альфу за руку и, вынуждая подняться с места, тащит за собой в сторону туалета. Чонгук идёт следом, не сопротивляясь, смотрит на его обтянутые джинсами ягодицы, длинные ноги и довольно хмыкает. Представляя, как трахнет это тело на весу в кабинке туалета, не заботясь о его комфорте. Главное — получить разрядку и снять напряжение.       Пробираясь сквозь толпу в сторону туалета, Чонгук чувствует на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он поднимает голову и натыкается на внимательный взгляд тёмных глаз Тэхёна, что стоит, опершись на перила второго этажа, и наблюдает за ним. Его лицо непроницаемо, губы поджаты, а пальцы крепко сжимают стакан с каким-то напитком. Чонгук нагло ухмыляется и подмигивает ему, а затем, как ни в чём не бывало, отворачивается и ныряет вслед за омегой в тёмный коридор, ведущий к уборной. Думать о Тэхёне нет никакого желания.

***

      Неприятное чувство в груди вызывает ком в горле, который Тэхён с трудом сглатывает. Наблюдая за представшей перед ним картиной внизу, он ни на мгновение не смог отвести взгляда. Сам не знает почему, но до последнего надеялся, что Чонгук избавится от омеги и придёт к ним, но нет — видимо, не сегодня. Видимо, у него есть дела поважнее. Однако чего он ждал? Почему вообще его ждёт изо дня в день? Бегает за ним, как пёс, и жаждет внимания? Чонгук ведь ясно дал понять, что ему не нужен ни Тэхён, ни его глупое внимание. Тогда зачем омега всё это делает? Думает, смотрит и беспокоится. В чём смысл? Что за чувства поселились в его душе к этому человеку? Симпатия? Но чем она обоснована? Чонгук ведь чёртова глыба льда, не желающая идти на контакт. Так почему тогда Тэхёна так тянет к нему? Он постоянно в мыслях. Думать о нём на протяжении всего дня стало уже таким привычным и чем-то само собой разумеющимся, что даже страшно. Страшно от своих чувств, которые, кажется, и вовсе омеге неподвластны. Реши он сейчас отказаться от своей затеи помочь Чонгуку, не сможет этого сделать. Несмотря на все попытки альфы его оттолкнуть, Тэхён не хочет бросать его одного. Всё ещё хочет показать ему свои истинные намерения без какого-либо скрытого подтекста. Вернуть в чужую жизнь радость. Вот только один вопрос, который раз за разом эти пару дней возникает в голове: нужно ли это самому Чонгуку? Как найти к нему подход? Это кажется просто невозможным.       После той гонки Тэхён надеялся, что их отношения улучшатся, и они хотя бы начнут разговаривать друг с другом. Но нет, всё стало только хуже. Чонгук закрылся ещё сильнее и подпускать к себе явно не хочет. Обидно. Но больше всего вся эта ситуация его злит. Эти эмоции разъедают душу, и хочется высказать ему всё в лицо, однако смелости не хватает, да и права такого омега не имеет. Они ведь друг другу как были, так и остались никем. Ну, провели один вечер вместе, разве это что-то меняет? Для Тэхёна — возможно, ведь он начал надеяться на сближение. Но для Чонгука, кажется, нет. Возможно, он просто сжалился над ним, поэтому и взял с собой. Тэхён ведь в тот момент, когда просил взять с собой, наверняка выглядел как брошенный щеночек, которому хотелось внимания. А Чон, как мимо проходящий прохожий, решил его покормить, в их же случае немного развлечь. Только сделал хуже. Теперь омега жаждет этого. Хочет снова уехать с ним куда-нибудь, и даже мотоцикла уже не боится. Хочет поговорить с ним и узнать о нём что-то новое. А главное — узнать, что же случилось с Чонгуком пять лет назад. Почему он решил вести такой образ жизни? Почему считает, что умер? Все эти «почему» сводят с ума. Все эти «хочу» угнетают. Ему надоел этот клуб и однообразие, хочется чего-то нового. Хочется быть сейчас с Чонгуком и узнать, как и чем он живёт. Его жизнь наверняка очень интересная, даже если он якобы умер. Такие люди, как Чон, очень глубокие и манящие. Людям ведь всегда интересно что-то неизведанное и неподдающееся объяснению. Вот и Тэхёну до скрежета зубов хочется раскрыть все его стороны.       Резкая смена музыки заставляет омегу вздрогнуть. Он понимает, что уже как пару минут просто пялится отсутствующим взглядом куда-то в середину танцпола, а Чонгука и след простыл. Наверняка ушёл развлекаться с тем бесящим омегой. Внезапная волна гнева обжигает все внутренности. Сжав стакан с виски сильнее, Тэхён опустошает его в один глоток и, резко развернувшись, идёт обратно к столику: к своим друзьям, с которыми ему с каждым днём всё менее интересно. Они болтают лишь о светской жизни и кого-то обсуждают, что Тэхёна совершенно не привлекает. Сегодня он не будет разговаривать с ними, он напьётся, напьётся так, что завтра имени своего не вспомнит. Забудется и выкинет из головы образ Чонгука, который вызывает лишь раздражение на данный момент.       Спустя час Тэхён уже толком ничего не соображает. Голова идёт кругом, а перед глазами всё плывёт. Голоса со всех сторон смешиваются в один раздражающий шум, и хочется прикрыть уши, чтобы не слышать ничего. Ещё и эти яркие огни стробоскопов раздражают. Хочется уйти. Покинуть это проклятое место, которое своими разнообразными запахами лишь вызывает тошноту.       Друзья, сидящие рядом, как обычно, о чём-то общаются, не обращая на него внимания. Тэхён кое-как поднимается на ноги, едва не рухнув, но успевает схватиться за спинку дивана.       — Эй, ты куда в таком состоянии? — Чимин, подскочив на ноги, приобнимает друга за плечи. Голос его звучит обеспокоенно. Тэхён сухо усмехается. Почему-то сейчас его раздражает эта забота. Теперь он в полной мере может понять Чонгука. И снова Чонгук, снова в его голове. Как избавиться от него? Кажется, выпей он и бочку алкоголя, его оттуда просто не вытравить.       — В туалет, — хрипло отвечает Тэхён, тяжело дыша, так как тошнота уже подкатывает к горлу.       — Давай я схожу с тобой, — предлагает Чимин, видя, что друг не в самом лучшем состоянии.       — Нет, я сам, — уверенно отрезает Ким.       — Как скажешь, — поджимает губы Пак, но всё же отпускает его. Не нравится ему, конечно, то, что Тэхён в таком состоянии хочет пойти куда-то один, но не ребёнок же он, в конце концов.       Шаги неуверенные, перед глазами всё расплывается, но Тэхён упрямо идёт вперёд, едва переставляя вмиг потяжелевшие ноги. Давно он так не напивался. Такое было лишь единожды: на тот момент ему было восемнадцать, и отец тогда поутру прописал ему знатный подзатыльник, что разом отбил всё желание пить. Однако сейчас была причина. И когда он выходит на улицу, эта причина, чёрт бы её побрал, стоит около мотоцикла и, видимо, собирается уезжать.       По телу бегут мурашки от прохладного пронизывающего ветра, редкие капли дождя неприятно обжигают обнажённые участки кожи. Хочется спрятаться и согреться, но, как назло, купленную куртку он сегодня забыл дома. Чёртова привычка ходить в рубашках.       Покачиваясь, Тэхён идёт к бордюру, не обращая внимания на пронзительный взгляд Чонгука, и присаживается на него, чуть ли не завалившись назад прямо на грязный газон. Достаёт из кармана пачку сигарет, с третьей попытки поджигает одну и, наконец, делает затяжку. Тошнота не проходит и, кажется, из-за едкого дыма лишь усиливается, а Тэхёну плевать. Хочется курить, и ничего с этим не поделать. Прикрыв веки, он глубоко дышит, стараясь в перерывах между затяжками вобрать в лёгкие как можно больше прохладного свежего воздуха. Плохо, очень плохо. Хочется упасть прямо здесь, на асфальт, и отключиться.       — Зачем пить до такого состояния? — раздаётся сверху недовольный голос Чона.       Тэхён сухо усмехается и, приподняв голову, приоткрывает один глаз, смотря на него с лёгким презрением. Забота? С чего бы?       — Тебе ли не всё равно? — язык заплетается, но он всё же озвучивает мысль и вдогонку презрено фыркает.       — Представь себе, нет, — его лицо бесстрастно, и понять его истинные мотивы невозможно.       — Не трогай меня, — на выдохе произносит Тэхён, так как голова из-за неудобного положения сильно закружилась, и пришлось уронить её на грудь, прикрыв веки. Плохо, как же плохо. Возвращаться в таком состоянии в клуб — не вариант. Там станет только хуже. Домой… Хочется домой. Окурок сигареты летит в сторону, Тэхён пытается подняться, но снова падает задницей на бордюр. На эту глупую затею он лишь машет головой. Не сейчас. Нужно ещё посидеть. Должно стать легче. Вот потом уже вызовет такси и спокойно поедет в свою квартиру.       Чонгук наблюдает за ним с нескрываемым раздражением, но злится он сейчас не на Тэхёна, судя по всему, не умеющего пить, а на Чимина. Какого лешего он отпустил его одного в таком состоянии? Мало ли что может случиться. Этот клуб полон похотливых альф, которым будет в радость воспользоваться беспомощностью привлекательного омеги. И что с ним делать? На мотоцикл его не посадишь — свалится на первом же повороте.       — Никуда не уходи. Сейчас позову Чимина, он отвезёт тебя домой, — говорит Чон и только собирается уйти в клуб и исполнить сказанное, как Тэхён тут же вскидывает голову.       — Нет, — вскрикивает Ким и, поморщившись, чуть тише добавляет: — Не нужно. Я сам доберусь до дома. Не маленький.       Вот только Тэхён сам сомневается в своих способностях на данный момент. Глаза так и норовят закрыться. Спать хочется просто адски.       — Тебе нужно домой, иначе ты отключишься прямо здесь, — закатывает глаза Чон, раздражаясь от такой беспечности и не понимая, что у того в голове, раз так поступил и не подумал о последствиях.       Но Тэхён упрямый. Если что-то решил, то переубедить его невозможно. Он кое-как вытаскивает из кармана телефон, открывает приложение такси и вызывает машину. Правда, набрать адрес у него получается лишь с пятой попытки, так как буквы предательски разбегаются перед глазами, но всё же смог, и это уже что-то. После же благополучно возвращает смартфон обратно в карман.       — Сейчас приедет такси, можешь не переживать и уезжать, — сообщает Ким, болезненно поморщившись от звука собственного голоса.       Несмотря на опьянение, Тэхён всем телом чувствует присутствие Чонгука, которое будоражит его нутро. Хочется посмотреть на него и узнать, почему он не уходит, но смелости не хватает. Становится как-то стыдно, что он предстал перед ним в таком состоянии. Сам всё причитал о вреде наркотиков, а в итоге нажрался в сопли и сидит тут едва живой. Такой себе хороший пример, конечно. Чем он лучше Чонгука? Искать спасение от разрывающих голову мыслей в алкоголе — провальный вариант. Так и спиться не долго.       Тэхён не замечает, как медленно начинает заваливаться на бок, потому что организм всё-таки не выдерживает и решает вдруг погрузить его в сон. Но Чонгук вовремя успевает схватить его за плечо и не даёт встретиться с асфальтом лицом.       — Эй, ты что, отключился? — разок встряхнув его, Чонгук наклоняется и заглядывает ему в лицо.       Глаза закрыты, и, кажется, он уже спит. Тяжко вздохнув, Чонгук принимает свою участь на пару ближайших часов и, подхватив его под руки, вынуждает подняться на ноги. Однако тот снова оседает на землю. Сделав вдох и выдох, Чон старается успокоиться и поднимает омегу на руки. Весит он, конечно, немало, но сил у альфы хватает, чтобы дотащить до машины такси, что уже прибыла, а водитель просигналил пару раз в нетерпении. Чонгук кое-как заталкивает эту бесчувственную тушу на заднее сидение и сам садится рядом. Коротко кивнув водителю, расслабленно откидывается на спинку, не обращая внимания на копошения Тэхёна, что пытается, по всей видимости, найти удобную позу. Водитель трогается с места и выдвигается к пункту назначения. Хорошо хоть Тэхён успел сам адрес набрать, а иначе добудиться сейчас его было бы невозможно. Он уже сложился практически вдвое на сидении и, кажется, отключился окончательно. Оно и к лучшему — не придётся слушать какой-нибудь пьяный лепет.       Ехать в автомобиле для Чонгука настолько странно, что даже расслабиться сложно, хоть он и пытался сделать это, как только сюда сел. Раньше у него была машина, которую он в итоге решил сменить на более удобный, по его мнению, транспорт, и последние пару лет только и делал, что ездил на мотоцикле. В машине, конечно, комфортно, нет встречного ветра, от которого порой замерзаешь, но нет самого главного — адреналина. Поэтому он рад, что когда-то давно отдал предпочтение именно мотоциклу. Четырёхколёсный транспорт для него слишком скучный.       Чонгук думал, что главная проблема будет довезти Тэхёна до дома? Передумал. Появилась новая.       Вытащив Кима из такси, Чон припирает его к стене около подъездной двери и слегка бьёт по щекам, пытаясь привести в чувства. Реакции никакой. Обречённо застонав, проходится ладонью по своему лицу — из-за этого хватка другой руки ослабевает, и Тэхён валится на землю.       — За что мне всё это? — морщится Чонгук, глядя на то, как Ким у его ног пытается улечься поудобнее, даже руки под голову подложил. Идиот, боже.       Недавно прошёл дождь; рубашка омеги тонкая, а на улице холодно. Чонгук бы сейчас с удовольствием запечатлел этот прекрасный вид беспечного человека, но не будет. Всё-таки смеяться над таким не стоит. Мало ли где сам завтра валяться будет со своим-то образом жизни.       Чтобы это бессознательное тело не заболело, Чонгук поднимает его с земли и снова прижимает к стене.       — Тэхён, блядь, очнись, — рычит ему в лицо, начиная выходить из себя. У него гонка через пару часов, а он тут возится с ним. Нахрена вообще поехал?       — М-м-м… — мычит Ким, кое-как разлепив веки, — Чонгук…       На его губах расплывается довольная улыбка. Глаза, подёрнутые дымкой, смотрят внимательно и немного непонимающе. Словно Ким не очнулся до конца, что и неудивительно.       — Чонгук, Чонгук, — вздыхает альфа. — Этаж и номер квартиры скажи мне.       — Оу, ты что, хочешь ко мне? А что мы там будем делать? — дерзкая ухмылка на губах, одна ладонь касается лица альфы и слегка поглаживает её большим пальцем, а глаза смотрят на губы.       Чонгук замирает на мгновение, не ожидая такого. По телу бегут мурашки. Он переводит взгляд на немного красноватые губы омеги и с трудом сглатывает. Желание поцеловать становится настолько неожиданным, что Чонгук даже теряется. Хочется коснуться, ощутить пряный вкус и вдохнуть пьянящий аромат аниса. Хочется… Чонгук неосознанно склоняется ближе и уже готов поцеловать, но вовремя приходит в себя, резко отстранившись. Что за чертовщина? Его не удивляет желание его поцеловать: омега красивый и манящий — каждый бы этого захотел. Но вот пользоваться чужой беспомощностью он точно не будет. Тэхён не осознаёт ничего и, скорее всего, завтра ничего и не вспомнит. А вот Чонгук точно не забудет.       Кое-как оторвав взгляд от манящих губ, Чонгук приподнимает его голову за подбородок и смотрит ему в глаза строго.       — Номер квартиры и этаж, живо! Иначе останешься ночевать у подъезда.       — Бу-бу-бу, злюка какой, — возмущается Тэхён и даже умудряется оттолкнуть альфу от себя, правда, едва не падает, но успевает опереться о стену. — Сам дойду.       Очередной обречённый вздох срывается с губ, и Чонгук всё же отступает, позволяя тому кое-как идти к двери. А сам шагает следом за ним на расстоянии вытянутой руки, чтобы, если что, подхватить. Сначала лифт, потом квартира, и заходит следом. Тэхён оборачивается к нему и недовольно хмурится.       — Если мы не будет делать ничего запретного и пошлого, то можешь валить, — слова вызывающие, а вот его выражение лица такое смешное. Он даже икает периодически.       — Молчи уже, — цокает Чонгук и, скинув обувь, идёт за ним в комнату.       Тэхён только собирается упасть на кровать и, судя по всему, уснуть, как Чонгук перехватывает его за шиворот и разворачивает к себе лицом. Омега, надув губы, хмурится вновь.       — Что ты делаешь?       — Сначала душ. Ты уже успел искупаться в луже и, думаю, не захочешь спать в грязи, — поясняет Чон.       — А, да? — искренне удивляется Тэхён, осматривая себя с ног до головы. — И действительно.       Омега начинает негромко смеяться и, оттолкнув руку Чона, пошатываясь идёт в ванную. Дверь громко хлопает, а уже через пару минут до ушей Чона начинает доноситься звук воды. Он бы мог теперь уйти, но что-то не позволяет. Беспокойство? Ведь неизвестно, что с ним там, в ванной, может случиться. Вдруг упадёт, а ему и помочь некому. Вот выйдет, и он тогда уйдёт.       Чонгук с интересом оглядывается. Спальня омеги достаточно простая, но при этом стильная и уютная. Серые стены, большой платяной шкаф с зеркалами, а напротив него огромная кровать, застеленная чёрным шёлковым бельём. Не дурно. Чонгуку такой интерьер по душе. Ничего лишнего. Его квартира выглядит почти так же, только на окне висят плотные шторы, здесь же их нет. Видимо, омега любит дневной свет, в отличие от Чона.       Стоять быстро надоедает, поэтому Чонгук садится на кровать и, опершись на руки за спиной, сверлит дверь ванной недовольным взглядом. Сколько он там намываться будет? Кажется, омеги нет уже минут десять. Это немного беспокоит, особенно когда звук воды прекращается, а Тэхён так и не выходит. Чонгук только собирается встать и зайти проверить, как дверь открывается. То, что он видит, захватывает дух — буквально: Чон даже, кажется, перестаёт дышать.       Тело омеги полностью обнажено, на нём надеты лишь боксеры. Капли воды неторопливо стекают вниз по бронзовой коже, поблескивая в свете огней ночного города, врывающихся в квартиру сквозь панорамное окно. Он потрясающе сложен. Стройный, но при этом не худой. На животе едва различимые кубики пресса — видимо, занимается спортом. Влажные волосы растрёпаны, а с их кончиков капает вода. Такой красивый. Тяжело сглотнув, Чон словно завороженный наблюдает за тем, как омега медленно приближается к нему ленивой поступью кошки. Хочется погладить его и приласкать. Поток этих мыслей неконтролируем. А омега, будто чувствуя желание альфы, подходит вплотную. На его лице ухмылка, а в глазах яркие игривые огоньки.       — Хочешь? — едва слышно шепчет Тэхён, склонившись к его лицу, на котором Чонгук отчётливо чувствует его горячее дыхание, смешанное с запахом алкоголя.       «Хочу», — думает Чон.       — Нет, — произносит вслух сиплым голосом, который не узнаёт. Как его можно не хотеть? Каким бы наркоманом и бесчувственным человеком Чон ни был, но глаза у него есть, и член тоже, что не прочь был бы трахнуть его. Но нельзя. Не стоит пробовать то, что манит до невозможности. Оторваться будет сложно.       — Врёшь, — склонившись к его уху, шепчет Тэхён и облизывает мочку, томно выдохнув.       Чонгук судорожно вдыхает и напрягается, когда изящная ладонь омеги касается его члена под тканью джинс, что уже напряжён.       — Я чувствую, как ты хочешь меня, — словно змей-искуситель шепчет, и Чонгук готов поклясться, что если в эту же секунду не уберётся отсюда, то сдержать себя не сможет.       — Ты пьян, — сделав голос как можно твёрже, произносит Чон и отталкивает руку Кима, пытаясь встать.       Однако Тэхён не позволяет: он толкает его в плечи, заваливает на кровать и, пока Чонгук ничего не понимает, седлает его бёдра, тут же впиваясь в губы альфы смазанным поцелуем. Чон замирает — волна желания до боли будоражит всё нутро. Хочется схватить его за талию, подмять под себя и трахнуть так, чтобы он никогда этого не забыл. Но нет, этого не будет. Нужно уйти, но, вопреки своим собственным мыслям, Чонгук целует в ответ. Жадно, покусывая пряные губы, путается ладонью в волосах омеги на затылке и с силой сжимает, выбивая из него хриплый стон. Чонгук готов поклясться, что ничего приятнее в жизни не слышал. Хочется… дико. Но нет, Тэхён не понимает, что творит. Пересилив себя и своё желание, Чонгук скидывает с себя расслабленное тело и резко вскакивает на ноги.       — Испугался… — сквозь смех произносит Тэхён и смотрит на него с насмешкой в глазах. Чонгук бы ответил что-нибудь колкое, но не будет. Омега всё равно, кажется, ничего не соображает и точно завтра всего этого не вспомнит.       — Проспись, — бросает Чон и, развернувшись, чуть ли не бегом покидает квартиру, а в спину ему всё ещё слышится издевательский смех.       Если бы Тэхён не был пьян, Чонгук не отказал бы себе в удовольствии, но не может пользоваться слабостью и неосознанностью. Таким ублюдком он ещё не стал. И не позволит себе переступить черту, потому как назад дороги точно нет.       Оказавшись на улице, Чонгук вызывает такси и, пока то едет, поднимает голову к небу, позволяя холодным каплям дождя охладить разгорячённую кожу. Тэхёна хочется до боли. До зудящей кожи и скрежета зубов. И он догадывается, что, если попробует единожды, оторваться более будет невозможно, а значит, допускать этого нельзя. Никаких чувств, никаких эмоций. Ему нужен лишь механический секс. С Тэхёном всё будет по-другому: жадно, страстно — он в этом уверен, и от этого становится не по себе. Внезапно появившаяся тяга к этому омеге пугает, и от неё нужно избавиться, иначе будет плохо им обоим. Ему нельзя. Он более не вправе подпустить кого-то так близко к себе, так как есть все шансы разрушить чужой мир при столкновении со своим.       Спустя два часа, после того как забрал с парковки клуба мотоцикл, заезжает домой и, переодевшись в экипировку, Чонгук выезжает на стартовую линию. Сегодня гонка, и, несмотря ни на что, он не мог её пропустить. Дождь только недавно закончился. Мокрый асфальт блестит в свете фар. Нужно быть осторожным, шанс не справиться с управлением и разбиться велик.       Соперники по бокам нетерпеливо выжимают газ, бросая на Чонгука высокомерные взгляды. Каждый из них хочет уделать его, ткнуть носом в грязь и поставить на место. Вот только последний год это никому не удавалось. Не чувствуя страха, альфа всегда приезжает первым, невзирая ни на что. Это их и раздражает в нём. Те, кто решается соревноваться с ним, выжимают из своих мотоциклов все силы, но всегда лишь глотают пыль из-под его колёс. Чонгук не гордится этим, не кичится и не строит из себя лучшего гонщика Сеула. Он лишь наслаждается бешеной ездой, скоростью и встречным ветром, а на завистливые взгляды не обращает никакого внимания. Приехал, победил, уехал. На дольше он в этом месте не задерживается. Иногда забирает с собой какого-нибудь омегу, с которым проводит ночь и не более. Гонки для него — лишь способ развлечения.       Грид-бой, стоящий напротив, поднимает флаг над головой и, отсчитав до трёх, резко опускает руку. Байкеры срываются с места, с каждой секундой набирая скорость. Чонгук сразу же вырывается вперёд, прижавшись к корпусу байка как можно ближе, чтобы не создавать лишнего сопротивления встречному ветру. Слившись со своей птичкой воедино, Чон выжимает газ. Стрелка на спидометре медленно, но верно поднимается. Сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят и, наконец, заветные триста. Он старается ни о чём не думать, сосредоточившись на погружённой во мрак дороге перед собой.       Однако, вопреки всем желаниям, в голову проникает образ Тэхёна. Обнажённого, стоящего перед ним, и то, как по его стройному телу стекают капли воды, которые до скрежета зубов хочется собрать языком. Его пухлые губы с пряным вкусом, что хочется целовать не переставая. Желание, неподвластное Чонгуку, медленно нарастает, отзываясь тянущими ощущениями внизу живота. Он хочет его, и бороться с этим, кажется, бессмысленно. Но нужно, нужно избавиться от тяги. Есть лишь один способ забыть его — никогда более не видеть омегу: не смотреть в эти пронзительные карие глаза и не вдыхать дурманящий разум запах аниса.       Чонгук встряхивает головой, пытаясь отогнать навязчивый образ, однако тем самым совершает ошибку.       Мотоцикл резко начинает вилять из стороны в сторону. Сердце заходится в бешеном ритме. Чонгук пытается удержать байк, выкручивая руль то в одну, то в другую сторону, медленно сбавляя скорость. Но ничего не выходит. Падение неизбежно. Байк летит прямо на бордюр и врезается в него передним колесом, скидывая Чонгука с себя. Он пролетает пару метров и падает на землю, сгруппировавшись. Голову и рёбра пронзает острая боль, что спирает дыхание. Он морщится и из последних сил отползает от мотоцикла, что прилетел за ним следом и, к счастью, приземлился рядом, а не прямо на него, и заваливается на спину. Кое-как приподняв визор на шлеме, Чонгук смотрит в небо. Лицо искажает гримаса боли, но он не издаёт ни звука. Он ведь хотел всегда разбиться и умереть. Только сейчас почему-то искренне рад, рад, что не умер. В голове раздаётся какой-то оглушающий писк, перед глазами медленно темнеет. Сквозь вакуум до него доносятся голоса других гонщиков, что бегут к нему, выкрикивая его имя. Однако Чонгук уже не реагирует. Тьма спешит забрать его в свой омут, и он не противится.       Последнее, что они видит, — это затянутое грозовыми тучами небо и образ прекрасного омеги перед глазами, который непроизвольно вызывает лёгкую улыбку на губах…