У Фремине проблемы с общением!

Весенний бриз ласково обдувает порт Ромарин, пока рыбаки спешно сматывают сети и удочки едва увидев пыльное облако, медленно движущуюся к великой стене Фонтейна. Пусть само облако пыли из пустыни Сумеру рано или поздно упадёт по пути, но ветер нёсший его добежит. Добежит и погонит некогда ласковые волны высокими валами, затопившими уже не одну дюжину суден «не суеверных» морячков. Кто бы что не говорил, а из города время от времени выбираться нужно. Ну а аквабусы из Кур-де-Фонтейн едут всего в две стороны, одна из которых приносит некогда госпоже всея Фонтейн худшие воспоминания её долгой жизни. А другая сторона это рыбацкий портик. Хотя если вдуматься, то именно отсюда и началась вся история с Фонтейном. История, которая по итогу дала свободу Фурине. А ласковый бриз всё так же гладил беленькие ножки мадонны, болтающиеся с высокой дамбы. «Вы там поторопитесь.» — «Для барбекю нам нужно будет наловить и для братьев Фремине, Лини и сестрёнке Линетт тоже.» — «Ну да. После той драки с Отцом им сейчас наверное плохо.» — «А как вспомню, что с ними осталась Элёр…» — их пробрала дрожь. «Наверное просто дети из Дома Очага.» — С этой мыслью Фурина продолжила болтать ножками наслаждаясь видами с великой стены Фонтейна. «Подожди-ка. Наверное это и вправду дети из дома очага, а под отцом они имеют ввиду…» — Слугу. Будто пробудившись от вечного сна Фурина быстро собрала ноги и нырнула за ближайшую колонну. — Что же они задумали на этот раз? Неужели они пришли за мной? Кусая ногти в нервном тике Фурина наблюдала за группой из из Дома Очага. Мальчишка Фольц и парнишка Шапло, судя по их словам. Они оба выглядят опасно, если смотреть на них из-за угла. — Эй, а почему вы прячетесь, мисс Фокалорс? — Фольц стоял уже прямо за спиной Фурины. — Ия-а-а! — Тихо. Я вам ничего не сделаю. Если вы не делали ничего плохого моим братишкам. Вы ведь не… — Нет! Не делала! Я просто случайно подслушала ваш разговор. Честно! — Ха-ха! — Эй Фольц! — в разговор вмешался второй из Дома, Шапло — Простите, госпожа Фурина! Он прижал ладони друг к другу над головой и сам вжался в землю. Следующим движением он прихлопнул к земле и Фольца, заставляя того кланяться. — А? — Увидев то, как старший брат извиняется вместе с младшим, Фурина будто попала обратно в свою тарелку. Собравшись и откашлявшись, меняя тон она продолжила. — Так и быть. Но не стоит, право, таких формальностей, ведь я более не ваш архонт. — Пусть даже и так, вы всё ещё значите много для нас и всего Фонтейна! «А они вполне себе ничего, пока не злодействуют.» — только это мелькнуло у неё в голове как они попятились назад, кланяясь госпоже Фурине. Ну а Госпожа не стала их сколько нибудь задерживать, и лишь провожала взглядом Фольца, чьё лицо в процессе вытирало пыль с брусчатки стены, вжимаемого в неё большой рукой громилы Шапло. Пожав плечами Фурина вернулась к тому, что делала до этого. К великому и ужасному ничему. *** — Ай-яй! Ух… Лини дёргался каждый раз, когда малышка Элёр втирала в его раны какое-то вещество. В конце концов она убрала ваточку впитавшую много его крови, чтобы достать другую, смочить её лекарством и потом продолжить мучить Лини. — Эй, Фремине. Перевязанный с ног до головы он долго простонал. После ответа на контр атаку ему знатно досталось от Отца. — «Прости Отец!» — ну ты и выдал, хе-хе… А! Ой! Мой живот… — отдышавшись он продолжил. — А она потом «Простить за что? За это жалкое подобие атаки?» Ха-ах… Кхе-кхе. Ой больно. — Молчал бы, братец. — Уняла его Линетт. — Дурак. Отец той атакой могла бы тебя прикончить, если бы захотела. — Ну да. Лезвия остановились не дойдя до меня и взорвались… — Я не о том. — Да знаю я, ха-а… "Лини, не издевайся над братом." — Строгий голос «Отца» прервал разговор братьев и сестры. Проходя мимо тяжело дышащего Фремине она погладила его по голове, от чего лицо его стало легче. — Отец! — Сиди, Лини. Не мешай Элёр делать её работу. Слуга оглядела с ног до головы каждого сражавшегося с ней в тот день детей. На первый взгляд Фремине досталось больше всех остальных. Его перевязали с ног до головы, в то время как Линетт даже могла сидеть прямо. Судя по всему шипы которые должны были их зафиксировать нанесли Фремине несколько колотых в бока и каждую конечность. А после курса лечения от Элёр ему было ещё хуже, чем всем остальным, до которых она ещё не добралась. — Отец, вы выглядите так, будто не спали всю ночь. — обратилась Элёр. — Да. Той ночью поспать вместе со всеми мне так и не удалось и хотелось бы это исправить. Арлеккино прижала к себе трудящуюся Элёр и медленно погладила её по макушке. Всю ночь она трудилась, чтобы помочь своим братьям и сестрам. Большинство детей умирает в постели, от полученных ран и отравления, но не сегодня. Хоть и била Слуга не особо серьёзно, но за них она всё же волновалась. Это было видно даже сквозь маску её холодных глаз. *** Тепло. Так тепло было только тогда, когда он маленьким спал вместе со всеми под одним большим пледом, напротив горящего камина. Открыв глаза он обнаружил «Отца» спящую, сидя на стуле и уложив голову у его ног. Большинство повязок уже были сняты. Ему и вправду было лучше, но точно не от лекарств. Скорее от чувства, что она не сердится на него за его слабости что в общении, что в бою. Наверное в том сражении с ней он всё-таки доказал свою силу. Лишь бы это продолжалось подольше, ведь утром, узнав, что он до сих пор не решил свои проблемы с общением она его отчитает как всегда, а он как всегда спрячется после вод водой… Но сейчас этим моментом нужно наслаждаться. Жить нужно прямо сейчас. *** Утром отца уже не было. А постель у ног Фремине всё ещё сохранила часть тепла, оставленное ею. Потерев глаза он встал и потянулся с долгожданной лёгкостью. Более его движения не сковывала ноющая боль от полученных ран. Никогда он ещё не ощущал себя живее чем сейчас, а запах барбекю у крыльца похоже не привлёк разве что жителей далёкого восточного порта. За окном и вправду было людно. Слишком людно, чтобы выходить, но отчего-то на этот раз он чувствовал в себе силы вдохнуть полной, здоровой грудью и встретить новый день лицом к лицу и с улыбкой. *** — Доброе утро. — Фремине сказал это сопровождаемый странными взглядами от своих «братьев и сестёр.» — Это барбекю? А… мне осталось? Похоже дети из Дома Очага совсем не привыкли видеть Фремине не то, что общающимся и говорящим членораздельную речь, но вообще среди такого большого сборища. Но что хуже всего!.. — Фремине, эм… — Я же… не веду себя странно, да? — Нет. Вовсе нет. Пх… — братец из числа Снежневичей, похоже еле сдерживал смех, бурлящий в нём. — Ладно. Другой объяснит. Как ни в чём не бывало блондин продолжил обходить людное крыльцо Буфф д’эте, совсем не понимая, почему его провожает столько странных взглядов со стороны детей Дома Очага. «Наверное они горды, что я преодолел проблемы с застенчивостью…» — подумал Фремине. Наконец в конце, на солнце заблестел знакомый белобрысый хвост брата и его сестры. — Лини. До-доброе утро. — Ого, ты заговорил первый бра… — Лини замер едва обернувшись — тец… Линетт поперхнулась чаем едва посмотрев на лицо младшего, приоткрытым косым взглядом. Прямо сейчас Фремине готов был поклясться, что он пролился через её нос тоже, но это было не важно. — Пх… «Папенькин» сыночек… — Ч-что ты имеешь ввиду? Но Лини лишь молча протянул зеркальце, которое отразило лицо блондина. Открытый участок лба украшала розоватая печать губ. А такая помада была во всём Доме… нет — во всём Фонтейне только у одной персоны.