У Фремине проблемы с общением!

— Дышит. Просто запыхался. Фремине стоял над свалившимся братом, держа того за запястье. Тем временем Пер и госпожа Фурина удивлённо рассматривали друг-друга, совсем позабыв о фокуснике. Меки обычно несколько пугали Фурину тем, что похожи на людей, при этом совсем ими не являясь. Но пингвинёнок Пер — совсем другое дело. Просто одной лишь своей миловидностью этот малый уже заслужил нескольких хлопков по голове от господи Фурины. — Кстати, а ты может знаешь, о чём он вдруг захотел меня попросить, Фремине? Блондин же лишь покачал головой, молча жуя свой бутерброд. — Ясно. Ну, во всяком случае осталось лишь дождаться, когда он очнётся. — Оглядевшись вокруг, госпожа поняла, что по сути вокруг нет ничего примечательного. — Так… что будем делать? Чем займёмся? — А… Фремине вдруг вспомнил, о казусе сегодня утром, потому ему хотелось… — Говорить. Я бы хотел поговорить… Она была даже несколько удивлена тем, что её застенчивый ученик начал первый. Он явно делал успехи в борьбе со своей излишней скромностью и чрезмерной застенчивостью. — Ох, тогда говори. Что терзает тебя, месье Фремине? — У-утром… произошёл неприятный случай. Я эм… Фурина мгновенно оказалась прямо перед лицом блондина, тем самым напугав его. Он одёрнулся и упал назад. — Продолжай. Что произошло утром? Что ты натворил? — Я… У меня на лбу остался след от помады от Отца… «Отца?!» — Лицо Фурины исказило смешанное выражение удивления, испуга, отвращения и умиления. Выразить такую гротескную эмоцию было под силу только столь опытной актрисе, как Фурина. В следующий миг её лицо приняло совершенно безразличное выражение. Абсолютную пустоту. Она будто бы смотрела в пространство космоса далеко позади Фремине. — Гос… Фурина, вы… вы в порядке? Фремине встал и помахал перед её лицом ладонью. Она не отвечала. Её молчаливый ступор прервал изданный ей звук «Чего?!» — Ах! — блондин закрылся руками будто от взрыва. — Мы ведь сейчас о Слуге говорим, да? — Д-да… — Хотя если вдуматься, я вправду знаю о ней совсем немного. Обычно она страшная. Без обид. Фремине кивнул, соглашаясь с её словами. — Постой. Помада на твоём лице? То есть… О я поняла. Она лишь немного улыбнулась. А потом посмотрела в сторону Лини. Её глаза блеснули хищным синим и оттенком злого замысла. Достав зеркальце, госпожа вдруг начала накрашивать губы особой помадой. — Хочешь отомстить ему? — Ч-что, простите? Фурина мотнула головой в сторону Лини, мирно спящим без сознания от усталости. Следующим движением она чмокнула блеском губ в зеркальце и захлопнув его, сунула куда-то во внутренний карман. — Готова поспорить, что он утром смеялся над тобой. А если ещё немного подумать, то его ассистентка сестра, вероятно ищет его. Вот будет потеха, если она первая обнаружит его, скажем, с прямым доказательством того, что он делал последние полчасика. Глаза Фремине почти никогда так широко не раскрывались. А обработав сказанное ею, он сильно смутился. А увидев то, как она приводит в действие сказанное — вообще закрыл лицо руками и отвернулся, точно маленький ребёнок. А она и не думала останавливаться. Сначала она оставила на щеке Лини явную печать своих губ. А потом принялась с усердием «следить» ниже. На своде челюсти, под подбородком, совсем близко к губам, на шее, у основания шеи… Пока она продолжала оставлять всё больше и больше «улик» сердце госпожи трепетало. Трепетало не как у пятисотлетнего существа, но как у совсем юной, не видавшей жизни девушки. Открыв глаза она оглядела свою «работу», но взгляд притянули приоткрытые уста молодого фокусника, мирно спящего и совсем беззащитного перед её преступной проделкой. — В-вы за-закончили? Не удержавшись она быстро чмокнула его в губы и устремилась в сторону краснеющего «ученика.» — Да. А теперь нужно поставить где-нибудь, где его найдут… ну. «Ваши.» «Я об этом ещё пожалею.» — с этой мыслью Фремине взгромоздил на себя брата и побрёл в сторону города, пока их не нашла Линетт. *** Возможно она делала это больше для себя, чем для Фремине. Оказывается если сделать что-то в своё удовольствие и почувствовать игривую вину за проделанную шалость, то будет щекотать внутри. А ещё щёки будет согревать лёгкое смущение, волнами отдавая в уголки рта, вызывая невольную улыбку. Ноги будут сами вприпрыжку цокать вперёд, под напеваемую в голове мелодию. Именно так Фурина хотела бы прожить оставшуюся жизнь. Свободная и… — По-помедленнее… Мысли госпожи прервал нагруженный целым братом Фремине и сильно отставший от неё. Не то, чтобы они шли вместе, но снаружи города было опасно, а госпожа Фурина не то, чтобы умеет сражаться. Волновался Фремине не за себя, а за неё и брата. К тому же с недавних пор, а именно после «потопа» в Пуассоне, охотников за сокровищами, прибрежных инородов, да и просто грабителей стало в округе слишком много. Ничего из этого, он конечно не объяснил, но Фурина всё же убавила темп своих припрыгиваний. В город они поднялись довольно быстро, а жандармы, увидев леди Фурину пропустили их без лишних слов. Тут их дорога и расходилась. Помахав на прощание она исчезла, растворившись в толпе людей, направлявшихся в центр города, в то время как Фремине просто отнёс брата в Буфф д’эте самым коротким маршрутом, прежде чем пойти проверять, осталось ли барбекю. *** «Проснулся?» — Лини сладко потянулся, прежде чем заметил на себе пристальный взгляд. Нет, он был вполне привычен пристальным взглядам. В конце концов он фокусник. Но прямо сейчас его сверлили взглядом несколько младших из дома и… — Линетт? — Я повторю ещё раз. Ты дурак Лини. 'Хлоп.' — на этот раз она подкрепила свои слова звонкой пощёчиной, тут же явившей яркий, красный силуэт ладони на щеке Лини. — Ай! За что?! — Ты прекрасно и сам знаешь за что. О чём ты только думал? Линетт сложила на груди руки и надулась. Нарочито отвернувшись, она хлопнула брата по лицу косой волос. — Э… — Лини виновато попытался встать перед сестрой, чтобы объясниться, но та увернулась в другую сторону, не желая слушать его лицом к лицу. — Хаха… Я всё же не понимаю о чём ты, о дорогая сестра. — Прежде чем говорить со мной, хотя бы смой прямое доказательство нарушения правил со своего лица. «Стереть с лица?» — Лини тут же открыл зеркальце, которое утром показал Фремине. Яркая светло синяя помада, законом запрещённая к нанесению всеми обычными жителями и приезжими Фонтейна. Цвет ни на тон не отличался от запретного. Ошибки быть не могло… — Ох, я… — Даже если подумать, Лини совсем не понял, как оказался в этой ситуации. — Эм. Нет. Пожалуй я и вправду не смогу ничего объяснить… Но!.. Эх… Отчаявшись, ему оставалось лишь выслушивать нотации от младшей сестры. — А времени ты зря не теряешь, братец. Только Отец ушла, как ты начал делать такое. Да и глаз у тебя намётан. Сбежал от меня и Фремине чтобы встретится с Кем. С самой Фокалорс… Линетт могла продолжать так ещё очень долго. Она и продолжала, пока на неё смотрели младшие. Этим маленьким пираньям нравилось смотреть на то, как Лини, оставленный за главного, отчитывался перед «сестрёнкой Линетт.» Ну а Фремине, добравшийся до рыбного барбекю, о котором мечтал так давно наслаждался этим представлением, сидя прямо под окном комнаты, в которую и принёс Лини. Похоже всё же действовать «вот так» иногда стоит того. Да и он был уверен, что Лини найдёт способ объясниться, ведь близкие отношения с внешним миром строго запрещены. Близкие отношения со всеми из внешнего мира запрещены. Это расценивается как слабость и предательство.