«Моя ненависть и будет твоим прощением.»
По её телу прокатывает холодная дрожь. Смуглая, отливающая золотистым кожа покрывается мурашками. Алета Мехре делает сиплый, нервный, а может, и испуганный вздох, прежде чем поднять голову выше и, наконец, встретится взглядом с… Палач — так его прозвали за жестокость, с которой он карал своих врагов. За безжалостность, с которой он нёс месть своим клинком. За преданность, с которой он служил роду Басу и Индии. Взгляд его янтарных, пронзительных глаз отрезвляет в мгновение, и вся сладкая пелена надежды уходит. Алета вздрагивает. Она тщетно сжимает кончиками пальцев ткань своей золотистой паллы, что почти полностью скрывала её голову и лицо, спадая к самому поддолу её украшенного золотистыми кружевами красного сари. Ужасно дорогой наряд казался ей почти не подъёмной ношей, хотя и весил не так много. Возможно, это от того, что она которую ночь не спала, от волнения и тревоги, поселившейся в сердце. А возможно, это от того, что красный цвет в Индии считался не только символом богатства и удачи, а ещё… Ещё молодой девушке совсем не повезло, ведь в красный облачались во время свадьбы. На пухлых, едва подранных ветром губах мужчины появляется почти незаметная усмешка, и взгляд его становится совсем ядовитым, хищным. Доран Басу — самый опасный воин в Индии. Самый опасный человек, которого когда-либо встречала за свою юную жизнь Алета Мехре. А сегодня, сейчас ей предстояло выйти за него замуж. Она этого не хотела, всем было всё равно. Зелёные, едва отдающие изумрудным оттенком глаза Алеты залиты слезами, но она не даёт ни единой из них скатится по её щекам. Сцепив зубы, она упрямо глядит на своего жениха в ответ. Почти гордо, уже сломлено. Но названого палача, кажется, это лишь забавляет. От того, когда он сводит брови, вытянутый шрам на его левом глазу, перечёркивающий добрый отрезок кожи, дёргается. Алета не хочет гадать, как он получил его, в бою ли десяток лет назад, во время восстания, когда она была совсем мала, или в совсем иное время. Ей его любить не говорят, он её и не полюбит. И тепла между ними не будет, как и заботы. Это Алета понимает ещё при первой их встрече, когда оглашают вердикт… Как бы она хотела забыть то мгновение, тот пристальный внимательный взгляд, пробирающийся под кожу…Несколько месяцев назад:
— Твой дядя погиб, Алета. В семье у вас нет больше мужчин. — Голос Видии Басу холоден, взгляд её не содержит в себе ни жалости, ни вины. Алета отлично знает почему, но всё же не может сдержать больно сжавшегося в груди сердца. Они погубили его. Погубили последнего близкого ей человека. Молодая дочь семьи Мехре осталась совсем одна, и это значило, что роду её конец. Править одной и без мужа она не могла. И хотя в роде Басу был матриархат, и там с мужчинами не считались, в остальных семьях дюжины этого не терпели. Алета едва сдерживает всхлип, когда, сжимая ткань сари на своих коленях, склоняет голову в попытке скрыть слёзы. Она жмурится, пока пламя свеч, расставленных по комнате, пляшет на её тонком силуэте. Она знала, что так будет. Давно понимала, что после предательства её родителей их род изживут упрёками Дюжины и постоянным недоверием. И хотя люди из каст ниже любили её семью за добро, что они им несли, за то, что они не считали их выше и несли за собой равенство… это их не спасло. Родители молодой Мехре погибли, когда девочке не было и пяти. Полегли от рук собственных сородичей. За предательство. Честная смерть тем, кто склонил головы перед проклятыми иностранцами — так её учили с раненого детства. Так говорил её дядя. Алета же чётко видела в его глазах муку при этих словах. Ещё тогда она начала понимать, что попытка её отца сотрудничать с англичанами ради того, чтобы спасти людей из нижних каст от голода и смерти, не было плохим поступком. Дюжина так не считала. Но её род и до того не любили. За близкое общение с бедняками. За то, что богатство они своё на все общий обзор не выставляли. За то, что делились с теми, кто отблагодарить их мог лишь словом. Последний шанс был утрачен, когда отец Алеты заключил договор с британцами. Этого хватило для того, чтобы голова его слетела с плеч от руки палача из рода Басу. — Твою семью из Дюжины исключили, но… — Видия едва вскидывает подбородок, ухмыляясь уверено и непоколебимо. Львица — своего рода, Глава своей семьи. — Я могу дать тебе шанс на то, чтобы вернуть себе достаток и право голоса. — Басу перекидывает ногу на ногу и поправляет свои пышные кудри влекущие глаза. — Ты, если захочешь, вновь сможешь помогать беднякам. — Едва ли не с пренебрежением бросает женщина, закатывая глаза. Она внимательно оглядывает мешкающееся лицо Алеты, ожидая, когда та хоть что-то скажет. — Но… зачем? — Голос молодой Мехре едва слышен, он болезненный и сиплый, сорванный. Девушка ощущает, как её спина подрагивает от напряжения, а губы от тревоги начинают дрожать. Что-то не так, она чувствует это. Видия почти разочаровано цокает, словно Алета должна была прочитать это в её голове сама, понять её и без слов. Лишь то, что та так молода, сдерживает её от едкой насмешки о глупости девушки. — Грядёт война, Алета. Страшное восстание, что десяток лет назад погубило жизни многих, скоро может повториться и… — Женщина вновь не договаривает, словно её кто-то перебивает. Её карие глаза поднимаются выше трясущейся девушки из рода Мехре в сторону стены, куда падала непроглядная тьма, куда не пробирался свет от пламени свеч. Алета испытывает трепетное желание обернутся и узнать, куда смотрит Госпожа Басу. Но страх, что одолевает её при этой мысли, не сулит нечего хорошего. И потому она решает, что в неведение ей будет легче. — Восстание… — Вторит мямля Мехре, скручивая ткань своего сари. Она едва сдерживает желание мотнуть головой и сбросить с тела то наваждение паники, что поглощало её. — Восстание, дитя. — Кивает Видия и тут же опускает свой взгляд обратно, едва сводя свои брови. — Люди преданы твоей семье за вашу доброту и милость. — С мелькнувшим раздражением продолжает Басу. — А преданность народа в грядущей войне будет нам нужна. Иначе нам не победить. — Пренебрежительно вздохнув, отмечает женщина. То было правдой. Народ медленно терял доверие к Дюжине и её делам. К тому, что те ничего не делали ради их благополучия, замкнувшись в своих резиденциях и поместьях. — Что я должна сделать? — Необычная уверенность в голосе девушки удивляет не только Госпожу Басу, но и саму Алету. Та замирает, не узнав саму себя, но тут же, не растерявшись, выпрямляет спину и вздёргивает подбородок в попытке показаться не той слабой, едва достигшей совершеннолетия девочкой, которой она была. — Ты… — Видия ухмыляется, явно удовлетворённая смелостью, что проявляет Алета. — Выйдешь замуж. — Но стоит только следующим словам слететь с её уст, как молодая наследница семьи Мехре теряет дар речи, меняясь в лице. Алета сводит брови, распахнув губы, она повторяет прозвучавшую фразу в собственной голове ещё сотню раз, пока не понимает по лицу Видии Басу, что ей вовсе не послышалось. А чего ещё ей стоило ожидать? Какие слова она желала услышать? По правде говоря, многих девушек её возраста давно уже нарекали в жёны мужчинам, и по достижению совершеннолетия те сразу же выходили замуж. Мехре знала это, но её дядя за всё то время, пока растил её, и намёку не дал на то, что собирается выдавать её за кого либо замуж. Глупо было надеяться, что так будет и после его смерти. — Мой брат станет тебе мужем. — Провозглашает ледяным тоном Басу, опаляя Алету. Было почти наивно надеяться на то, что её так просто отдадут тому, кто дал бы ей свободу, как своей жене. Тому, кто бы не следил за каждым её действием. Тому, кто не подозревал бы в ней предателя каждое мгновение. Но опаснейший воин из Дюжины… — Но… — Попробовала запротестовать Алета. Тщетно. — Я прослежу за тем, чтобы моя будущая жена была предана лишь Дюжине, сестра. — Вот оно. Вот то, что ждало Алету в тени. Вот тот, кто сложив руки на груди, хищно наблюдал из мрака. Вот тот, кто распоряжался её судьбой. — Я не согласна! Нет! Только не с этим чудовищем! — Внезапно и до звона в ушах резко воскликнула Мехре. Она вскакивает с места, где до этого сидела дрожа от страха и смятения. Алета резко разворачивается боком, чтобы видеть Главу Басу и Палача из их рода. Девушка смотрит отрешённо и с глубокой ненавистью, что текла в её жилах с раннего детства. Убийца её отца и тот, кто погубил её мать, стоял сейчас прямо перед ней так, словно он был к этому вовсе непричастен. Но Алета всё помнит. Помнит, как, будучи ещё совсем маленьким ребёнком, провожала его громадную угрожающую фигуру удивлённым взглядом. Он лишь усмехнулся ей почти по-доброму, так, словно в этот же день не срубил её отцу голову, в поместье Басу. Монстр. Доран, сложив руки за спиной, шёл медленно и совсем беззвучно. Палач Басу вёл полукруг от стены, приближаясь к столу своей старшей сестры, дабы остановится напротив молодой Мехре. — Девочка, тебе не стоит так разбрасываться словами. — Его голос низок и хрипл, он едва шепчет, но настолько внушающее, что это заставило бы любого замолкнуть в мгновение. Доран Басу излучал угрозу. Очень высокий, широкоплечий и массивный. Все рассказы о нём были правдой. Он будто не стоял в нескольких шагах от Алеты, а угрожающе нависал над ней. — Иначе другие могут воспринять это как неуважение или, что хуже… — Янтарные глаза палача опасливо сверкнули в потёмках. Алета сцепила раздражённо зубы. Ему она желала лишь самой жестокой смерти. Желала мести. Её ногти впились яркими полумесяцами в ладони, пока в груди теплилась ненависть. Тот, кто погубил её родителей, беспечно предстоял перед ней сейчас. — Я не выйду замуж за, — Мехре склонив голову, глядя из-подо лба, сводя брови, прошипела, указав пальцем на мужчину — него. — Твой дядя подписал всё ещё при жизни. — Тут же уверенно сказала Видия монотонным голосом, всё таким же бесстрастным и не испытывающим ни сожаления, ни жалости. — Чт… — На мгновение молодая наследница даже растерялась, прежде чем её тёмные брови поползли вверх. Алета распахнула губы, что-то немо мямля. Не мог он, не мог… В то время как Госпожа Басу достала из посменного стола какой-то свёрток. Нет… — Он не мог… — Не веря, бормочет Мехре. Она делает шаг по направлению к деревянному, обрамлённому вырезанными рисунками столу и тут же останавливается. Она и с такого расстояния с лёгкостью узнала почерк близкого ей родственника. — Твой дядя, Алета, знал, что будет для тебя лучше. — Монотонно разъясняет Видия, не сдержавшись от того, чтобы хмыкнуть. Годами они изживали контролем главу тринадцатой семьи дюжины. Годами они следили за каждым действием главы Мехре, за каждым его движением, словом, за каждым взглядом его племянницы, чьи родители опорочили их род и кровь. Но Дюжина это исправит. Они уже очистили семью Мехре от предателей и тех, кто потенциально мог перейти на сторону врага, оставив лишь молодую, слабую, мало что понимающую девушку, которая едва достигла возраста когда её можно было выдать замуж. Возможно, это и было жестоко со стороны Видии Басу, но она точно знала, что будет лучше для Дюжины и Индии, и для её семьи. Когда Доран войдёт в Дюжину во главе одной из семей, он сможет навести порядок и вычислить тех, кто вредит им. А так же это будет значить, что кровь Басу потечёт в жилах ещё одной семьи, возглавляющей Индию. Они укрепят свои позиции и станут сильнее. Алета, стоящая этого жертва, со временем, но она всё поймёт. — Вы… заставили его… — Отшатнувшись, прошептала хрипло Мехре, широко распахнув свои зелёные глаза, она прижала ладонь к груди, хватаясь за колотящееся под рёбрами сердце. — Он подписал всё добровольно. — Вновь заговорил Доран Басу. На последнем слове он едва сощурился, оскалив свои острые клыки, словно зверь. Доверия к нему не было. — Дюжина уже знает о помолвке и грядущей свадьбе. Тебе осталось только ждать. — Оповещает Видия Алету, подталкивая кончиками пальцев документ к Мехре. Всё уже давно было решено. Лишь Алета почему-то о собственной свадьбе узнала последней. — Как… как вы можете! — Воскликнула Алета прежде чем подхватив подол своего длинного сари развернутся к двери и как можно быстрее выбежать. Её никто не останавливает. В голове Алеты Мехре звучит лишь одно слово — ненавижу! Как же она ненавидит всё это. Всю Дюжину, погрязшую в грехах и желании править. Как же она ненавидит род Басу, что десятилетие мучил её семью словно смерти её родителей было мало. Как же она ненавидит Дорана Басу, за то что тот отнял у неё всё самое ценное…До свадьбы она больше его не видит…
Алета хорошо помнит, как колотилось её сердце, когда ко двору Басу, где собирались проводить свадьбу, прибыл её жених. За ним, грозно сидящим на величественном белоснежном горделивом коне, шла толпа из гостей и тех, кто желал посмотреть на церемонию свадьбы одной из величайших семей Индии. При каждом ударе бубна или барана музыкантов, что оплетали Дорана, плечи Мехре опускались всё ниже и всё сильнее она теряла связь с реальностью. Казалось, всё это сон, страшный кошмар, который в скоре закончится. — Будь верна и полезна Дюжине. — Словно ядовитая змея, прошептала Видия, сжав руками предплечья Мехре сзади, оставив едва заметные следы на её коже от красной краски из куркумы, которой Басу поставила ровную точку на лбу Алеты — символ того, что вскоре она станет замужней. Когда Доран манёвренно спрыгивает со своего коня, даже не пошатнувшись, и оборачивается к ней, она почти теряется, метаясь в том, чтобы развернутся и побежать прочь отсюда. Интересно, погнался бы он за ней? Её пальцы нервно сжимают связанный из жасмина и листьев тулси брачный венок. По традиции она должна одеть его на шею жениха, но Басу был слишком огромен и высок, чтобы девушка могла хотя бы попытаться забросить на него украшение. А заговорить с ним Мехре было отчего-то страшно. Поэтому они продолжают недоступно смотреть друг другу в глаза с заметной неприязнью и холодом до того момента, пока Доран всё же не уступает, решая, что так от волнения Алета может и сознание потерять на собственной свадьбе. Как самоуверенно. Басу склоняется первым, едва сгибая колени. Алете становится стыдно и боязно под внимательными взглядами всех гостей. Большая часть из них была ей даже не известна, но те беспечно радовались за неё так, словно она их близкая родственница. Многие понимали, что брак этот не по любви, но так же это было простой обыдённостью, мало кто выходил замуж не по простому желанию их родителей. Любовь — не главное. Потом, потом они уже и смирятся и сдружатся. Всё же детей им воспитывать вместе. Мехре проглатывает комок страха и яро игнорирует дрожь в теле. Встаёт на носочки, стараясь держатся ровно. Она широко расставляет руки, наконец, одевая на шею своего жениха гирлянду из цветов. Стоит только первым лепесткам цветов дотронутся до плеч мужчины, он тут же резко выпрямляется, и Алета вновь смотрит на него снизу вверх, совсем беззащитно. Как зверёк. На лице палача Басу безразличие и едва заметное презрение, от которого Мехре воротит. Разве она виновата в грехах своих родителей? Считала ли она, что они поступили неправильно? Из хмурого выражения лица и размышлений Алету выводит лёгкое, не намеренное касание кончиков пальцев Дорана к её плечам, когда уже он с подозрительной аккуратностью одевает на её шею цветочное ожерелье. Толпа начинает громко аплодировать, когда же Мехре растеряно смотрит на лицо Басу, чьи губы изогнулись в ледяной усмешке… По её молодому телу прокатывает холодная дрожь и неуверенность, когда она становится напротив своего жениха под свадебным шатром. Их кожа объята танцующими тенями огня. Алета благодарна, что Басу решили провести саму церемонию в скрытом помещении, и сотни глаз незнакомых девушке людей не истязают её смуглое лицо. Алета Мехре делает сиплый, нервный и испуганный вздох, прежде чем её ладонь соприкасается с ладонью Дорана Басу. Тот смотрит ей в глаза с неумолимой уверенностью и спокойствием, словно за его долгую жизнь он делал это сотню раз. Долгую жизнь… Доран Басу был старше неё более чем на двадцать лет. Сердце в груди Алеты колотится так сильно, что кажется, что она вовсе не слышит молитвы Брахмана. Сам Рам Дубей вызвался провести их церемонию. Не могла же богиня Кали пожелать Алете такой участи и благословить этот брак? Взгляд янтарных пылающих глаз Дорана почти с одержимостью следует за единственной, покатившееся вниз слезой Алеты. Красивой, словно драгоценный камень, исчезнувший в одеждах девушки. Он не моргает, пока брахман перевязывает их руки вместе отрезком ткани, что-то заклято бормоча. Алета же вздрагивает от обременяющего чувства, которое следует за этим жестом. Кольцами они не обмениваются наверняка потому что, преданный лишь Индии палач Басу не терпит пришедших из других стран традиций. Алета вновь глубоко вдыхает, стараясь не выдать то, как она вся трясётся. Казалось, её ноги и вовсе занемели, грозя обрушить её на пол. Может, так было бы даже лучше. Мехре поднимает свой загнанный взгляд вновь к лицу Дорана. Нервно, не зная, куда себя деть, она, воспользовавшись шансом рассмотреть своего будущего мужа, цепляется зрачками за то, как под легким ветром колышутся его густые, волнистые чёрные волосы. Заметив это, Басу слегка склонил голову в бок, и Алета, смутившись на том, что её подловили, сжала плечи, метнув взгляд обратно к наряду Басу. К его роскошному свадебному шервани белого, золотого и, конечно же, присущего всем Басу фиолетового цвета на швах и завязках. Затем зелёные, блестящие из-за неисчезающих слёз глаза поднялись немного выше, к широким, накаченным изводящими тело тренировками плечам, на одно из которых был накинут алый отрезок ткани. Если красное сари на Алете смотрелось богато и красиво, то на одежде Дорана он напоминал кровь. Золотые браслеты, ожерелья и серьги громко звенят, когда Алета склоняется вниз, вставая на колени. За ней то же самое повторяет и Доран. Слуги подносят ему деревянную чашу с красным едким порошком синдур, в который Басу тут же окрашивает пальцы. На губах мужчины появляется очередная усмешка. Он щурится, явно удовлетворённый мелькнувшим отвращением и ненавистью на лице Алеты. Она покорно склоняет голову, отодвигая свою паллу, которой покрывала голову. Её длинные чёрные волосы связаны вплетёнными золотыми украшениями в красивую гульку в форме бутона цветка. За нужными словами брахмана. Доран, наконец, поднимает измазанные в краске мозолистые пальцы и прикасается к пробору на голове Алеты, проводя линию меж её волос. Символ замужества и верности жены. Теперь Мехре придётся до конца её жизни наносить этот символ себе на голову, как и точку на лбу. Или до того времени пока Доран Басу не погибнет. Алета надеялась что это произойдёт скоро… — Будь послушной, моя голубка. — Молвит низким шепотом Доран, нагло и самоуверенно. Опаляя лицо Алеты горячим дыханием, от которого по её телу разбегаются мурашки. Угроза? Лишь предостережение. Символом рода Мехре, её рода, всегда была белая голубка. Глаза Басу лукаво щурятся, прежде чем он всё же отстраняется, выравниваясь и поднимаясь на ноги. Алета, ещё мгновение не уверенная в том, не послышалось ли ей, смотрит на теперь уже своего мужа с колен, пока тот лишь притворно ухмылялся ей своими пухлыми губами… Её уже тошнит от того, как часто она видит одну и туже эмоцию на его лице. Казалось, он не может испытывать ни грусти, ни радости…Лев из рода Басу и птица из рода Мехре, наконец, связали свои узы браком. И хотя кровожадный и безжалостный зверь опасен, это не значит, что он сможет удержать птицу в своих когтистых лапах…