***
— Итак, ты, как и всегда, справилась безупречно. — Клара Гарсия, лидер повстанцев, была запоминающейся женщиной. Будучи коренной яранкой, женщина безумно любила свой народ. Благодаря силе и харизме ей удалось объединить вокруг себя всех несогласных с политикой страны, а несогласных конкретно с ней она убирала с особой жестокостью. Получив отчёт, женщина, вертя между пальцами одну из двух косичек в своей причёске, вальяжно расхаживала по кабинету и просматривала предоставленные повстанкой бумаги. Заданием Дани было выкрасть документы на очередную поставку «лекарства от рака», а именно Вивиро, на границе с Эксперансойна следующей неделе. Правда, лекарством эта мутная хрень называлась только в пиар компаниях. Яра активно продвигала свой продукт на зарубежном рынке и уже планировала несколько крупных сделок с заинтересованными структурами в США. Проблема была как раз в том, что на первых этапах борьбы с раком это лекарство действительно работало, но спустя две недели состояние пациента резко ухудшалось, и он умирал от побочных эффектов в страшных мучениях. Кроме того особую опасность представляли плантации, где выращивались растения для создания Вивиро: выделяемые ими пары́ токсичны и взрывоопасны, и человек, столкнувшись с ними, получает ожоги, тяжелое отравление и выживает в 35% случаев. Это и есть одна из основных целей движения «Либертад» — уничтожить все плантации по созданию этой отравы и освободить народ Яры от работы на этих плантациях. — По крайней мере, так говорит всем Клара, а на деле она, кажется, хочет сесть на место Антона. — Отлично сработано, Дани. Ты очень надежна. — Клара отложила документы и подошла к Рохас, прислонившейся к стене. — Почему ты на меня не смотришь? — Ее рука коснулась щеки подчиненной, отчего та вздрогнула и отвела голову в сторону. — Если это все, то я пойду? — А ты спешишь? — Хмыкнула лидер и отошла в сторону к холодильнику. — Выпьешь? — Кажется, её приказной тон не поменялся бы, даже если бы она предлагала бабушке помочь перейти дорогу. — Не пью с начальством. — О-о. — Гарсия открыла ножом бутылку пива и отхлебнула несколько глотков. — Тогда может расскажешь, что это за красивый юноша прибыл сегодня в мой лагерь вместе с тобой? — Дани её не боялась, нет. Но в этот момент сердце почему-то пропустило удар. — А знаешь, я выпью. — Яранка отлипла наконец от стены и натянула на лицо самую заинтересованную мину, на которую была способна. — Хм-м. — Довольная ухмылка озарила лицо Клары. — Тогда, останешься? — Она, что, подмигнула? Чертова лесбиянка! — Не могу, дела… — Стала было оправдываться, но: — Тогда приведи его ко мне. Рохас поморщилась. У нее совесть есть вообще? — Он же ребенок, оставь его. — Подчиненная тяжело выдохнула и приняла предложенный стакан с янтарной жидкостью: подруга любит виски, и Клара это знала. — Ему 23, не такой уж и ребёнок. В воздухе повисла тяжёлая пауза. Дани не успела пригубить алкоголь, а так и застыла со стаканом у своих губ. Что, простите? — Даже если все как ты и сказала, плачет он чаще чем разговаривает. Я обещала ему помочь, а обещания я свои держу. — Или ты сегодня со мной пьешь, или этот пацан. Возможно, не только пьет. — Ага, еще в шашки играет. Сарказм подчиненной по достоинству оценен не был. Гарсия подошла вплотную к девушке, заглянула ей в глаза затуманенным взглядом и, воспользовавшись ее замешательством, коснулась сухих и потрескавшихся, но не менее желанных женских губ. — Я закрою глаза на то, что он здесь, если ты окажешь мне услугу, Даниэла. — Сука. — Девушка тотчас закипела, совершено забыв с кем разговаривает. — Как ты узнала?! — Это имя не знает даже Хуан, какого хрена? Её отвратительная частичка прошлого, этот чёртов лишний пазл, который она решила сжечь вместе со всеми ненужными мостами, должен там и остаться! — А ты думала я не узнаю ничего о человеке, которого держу при себе, м-м? Ты была отличной шлюшкой, да? Та-ак много опыта, я была очень удивлена — В её тоне чувствовались наслаждение и издевка, а Даниэла снова почувствовала себя жертвой. — Так побудь ею еще и сегодня. А взамен я не трону паренька, как тебе? — Крепкие руки легли на плечи девушки, и Клара прижалась к ней всем телом. — Можешь считать это сделкой. — Гарсия взирала на нее сверху вниз в нестерпимом ожидании. Словно это не она только что шантажировала старую подругу какой-то чудесным образом подвернувшейся случайностью. А Дани стояла в ужасе, не в силах совладать с собой. Её не пугала ночь с девушкой, нет… Её пугала она сама, без тени следа готовая перестрелять десятки людей за раз, но в то же время стоящая здесь, без возможности унять дрожь в своём теле. Мыслями она была уже там, где под пытками с ней творили вещи настолько дикие, что смерть, небытие, пустота казались раем, о котором можно было только мечтать. Клара восприняла её молчание как немое согласие и, не став медлить, впилась в губы девушки, подтягивая её к себе и сжимая бедра. Даниэла безвольно подчинилась, пропуская чужой язык в свой рот. — Как же я давно тебя хочу.***
Феликс очнулся от дремоты, огляделся и удивился внезапно пришедшей вечерней прохладе. Или ночной? Ему казалось, что он всего на пару минут прикрыл глаза, но спина болела так, словно он провалялся в неудобной позе часов семь, не меньше. Мембер вытянул руки, потянулся и почувствовал неприятный приступ дежавю. Этот день был так насыщен событиями, что про раненое плечо он благополучно забыл. Пальцы коснулись небольшой, но глубокой раны. Сильно хотелось есть, но намного сильнее хотелось плакать. А еще хотелось домой, к маме. Картинка перед глазами поплыла от непрошенных слез, на этот раз рядом никого не было, и Феликс мог это себе позволить. Если бы рядом был Чан или Хёнджин, они же наверняка волнуются. Если бы только тут был хоть что-то, кто понял бы, как ему сейчас тяжело… Внезапно изображение изменилось, Ликс несколько раз сморгнул слёзы, поднял голову, уставившись на взявшуюся черт знает откуда Дани с протянутым пакетом загадочного содержания. — У меня сейчас рука отвалится. Берешь или нет? Я с таким трудом все это стащила вообще-то! Где твоя благодарность, шкет? — Ее многословность была для юноши в новинку. Он тут же забыл, о чем думал все это время, подорвался, взял пакет и незамедлительно поблагодарил. И сморщился, почувствовав стойкий запах алкоголя. — Да ты хоть знаешь на что я ради тебя пошла? — Продолжила возмущаться яранка, уже направляясь внутрь дома. Она продолжала бросать фразы вроде «А нахрен оно мне надо?» или «Да зачем я вообще на это подписалась?», или «Да сдался ты мне, как будто своих проблем мало?», но все это говорилось как бы не лично ему, а скорее самой себе. Феликс не вступал в диалог, он боялся эту женщину. Она и так неадекватная, а если ей еще в голову что-то стрельнет пьяной, она ещё пушкой начнёт размахивать. Лучше помолчать. Женщина скрылась где-то за углом и включила воду. — Тут есть душ? — Мембер сглотнул, завистливо покосившись вслед девушке и принял решение спросить разрешения им воспользоваться. Пока ее не было, он нашел в пакете сушеное мясо, авокадо, бананы, какие-то сладкие батончики, состава которых он не разобрал, и две затемненных бутылки с жидкостью. Будучи смертельно голодным и решив, что всё содержимое принесли только для него одного, Феликс мгновенно приступил к трапезе. Он ел без изящества, жадно и не особо стараясь пережевывать, отдаленно понимая, что пожалеет об этом очень скоро, ведь постоянно соблюдает диету, избегая лишних проблем ради профессии. То есть соблюдал. Но было чертовски вкусно. Наполнив желудок, он откинулся на стуле и бросил напряженный взгляд на винтовку, оставленную тут спутницей еще по прибытию. Жуть. Шум воды стих и через минут десять Дани появилась перед ним в коротких шортиках и его белой футболке, чем вызвала у него весьма смешанные чувства. Она всегда была такой обтягивающей или всё дело в наличии женской груди? Феликс сглотнул. Девушка прошла мимо него, просушивая волосы полотенцем, не замечая цепкого взгляда, прикованного к её ягодицам. Походка была вполне обычной, но не для девственного Ликса: ему почему-то показалось, что женские бёдра покачивались слишком вызывающе. Когда девушка присела на диван в углу и сказала ему что-то про душ, он уже не слышал. Свет был неярким, приглушенным, и в таком свете она выглядела очень… по-домашнему. Влажные волосы обрамляли расслабленное лицо, что казалось еще более смуглым на контрасте с белоснежной футболкой с V-образным вырезом. И, кажется, под ней нет бюстгальтера? О таком речи не шло, это против правил! Феликс подорвался и, ничего не сказав в ответ (а она, похоже, о чем-то его спрашивала) пронесся в душевую, стесняясь собственного возбуждения. Он спятил, он точно спятил, это что еще за предательские мысли? Красивая? Да, очень, иначе смотрел бы он на ее длинные ноги так пристально? Поднимался бы к бедрам так жадно? Разглядывал бы вздымающуюся грудную клетку с таким вожделением? (он убедил себя, что не пялился на грудь, точно не пялился). Черт, прошло не больше минуты, но в штанах уже болит от непрошенных фантазий. Оставшись наедине с собой, он включил воду в душе и просто осел на пол, закрыв лицо руками и скрывая смущение, будто в помещении был кто-то еще.***
Дани ждала мальчишку минут сорок с чёткой целью: перевязка. Лениво потягивала пиво и отгоняла неприятные воспоминания о прошедшем вечере. «Как же давно тебя хочу», говорила она. Ага, как же. Использовать если только. Ну, зато ей удалось укрепить положение пацана, хоть для этого и пришлось поработать языком. Буквально. Неудовлетворение и разочарование немного отошли на второй план, когда она вновь увидела мальчишку и убедилась, что он, вроде как, в добром психологическом здравии, что добавляет ему еще несколько плюсиков и очков уважения в карму от судьи Дани Рохас. Но когда он не ответил почему ничего не пил, было ли вкусно, или что у него с лицом, девушка скисла. Она все еще чувствовала себя виноватой за то, что заткнула его там, на улице, но чёрт. Она и сама не знает, что на неё нашло, просто... В тот момент спазм внизу живота был настолько сильный, странный и непривычный. Это напугало и разозлило её, а всё из-за чего? Из-за того, что этот чертовски красивый пацан произнес её имя так глубоко, так сильно, так… сексуально. Мысли об этом вызвали вновь ту же самую волную мурашек внизу живота, что и тогда, днем. Докатилась. Она просто не могла не хлопнуть себя по лицу за абсолютно идиотские мысли. Её возбуждает какой-то пацан просто потому что умеет говорить. — Д-дани, извини, я хотел спросить… — Она подняла глаза и не смогла совладать со своими чувствами, не скрывая изумления. Новая тягучая волна приятного возбуждения стянула мышцы внизу живота, как-будто издеваясь над ней и над её разбушевавшейся фантазией. Она буквально только что вспоминала, как глубоко и чувственно её имя слетает с губ этого сказочно красивого парнишки, а теперь он выперся из ванной в одном… полотенце? — О-одежда. Моя одежда, я не могу найти сумку. — Она смотрела на этого мальчика, на пацана, которого нашла утром, в приглушенном искусственном свете, судорожно скользила взглядом по его оголённой груди, рельефному прессу и думала будет ли насилием если она… — Дани? Девушка моргнула и закусила губу, а Феликс поёжился, почувствовав себя еще более неловко. Он только что долго стоял под холодным душем, чтобы прийти в себя, а когда наконец пришел, вспомнил, что ничего с собой не взял. Пришлось выйти снова, к ней, и надеяться, что не встанет но… — Блядь, Дани, пожалуйста. — Девушка нехотя оторвала взгляд от выступающей горбинки из-под полотенца и посмотрела в глаза юноше. — Иди сюда. — Нет. — Иди сюда, Феликс. — Это неправильно. — Ты мне должен. — Это было крыть нечем, но с места он все равно не сдвинулся. Нет, так нельзя, они знакомы меньше суток, а теперь он вожделеет девушку, которая чуть не всадила пулю ему в лоб. — Феликс. — Дани позвала громче, властным голосом и невольно пришлось вспомнить где он находится и с кем. Сдвинулся с места и подошел к девушке, сидящей на диване, а взгляд сам зацепился за её грудь. Как же чётко выступают соски. Черт, как же манят. — Как твоя нога? — Она коснулась пальцами его талии, сжала её в руках и невесомо поцеловала рельефный пресс. Её взгляд, полный нетерпимого желания был направлен на него, и он смотрел также, пусть и с небольшим испугом, но он проиграл без боя, слишком неопытный любовник, а она слишком красива. — Х-ха…ах. Нормально… — Ликс не отводил взгляд, внимательно отслеживая каждое движение её языка. Она творила какое-то сумасшествие по его скромному девственному мнению, рисуя языком на его животе какие-то замысловатые рисунки, оставляя щекотные, но будоражащие поцелуи, поднялась языком к соскам. Что? — Он отшатнулся, закрываясь от нее руками, и тяжело задышал. — Н-не надо, Дани! — Если ты продолжишь так меня звать, шансов отвертеться у тебя станет еще меньше. — Он, кажется, не понял, а ей самой захотелось свести ноги от спазма. Какой же сладкий у него голос, чёрт возьми. Девушка облизнулась и откинулась на диване. — Нравится выполнять команды? — Ухмыльнулась и поманила к себе пальцем. — Ко мне, Феликс. Он посмотрел на нее обиженно, даже затравленно. Да ей же плевать на его чувства, она то и за человека его не считает! Но команду выполнил, словно зачарованный и тут же почувствовал тепло женских рук, что обвили его сзади в щекотных поглаживаниях. Она снова прильнула губами к его соскам, на этот раз удерживая в своих крепких руках, парень не мог даже дёрнуться. Только скулить и тонко постанывать, где-то на подкорке сознания сохраняя мысль, что девушки могут быть непредсказуемо настойчивыми и активными. И почему-то ему это чертовски нравится. Мысли были прерваны толком не начавшись, Ликс резко выдохнул и чуть не упал от изумительно приятной неожиданности, когда полотенце внезапно стянули, а пульсирующий член оказался во рту у сексуальной мексиканки. — Нет, стой!.. А-ах… Зачем… М-м-мм… — Он не знал куда себя деть, растерянно бегая глазами в поисках отвлечения, но и это решили за него: Дани с легкостью подцепила легкое тело парня рукой и переложила на диван, нависнув сверху. — Это н-непра… Мм-м… — Феликс продолжал гнуть свою линию, но когда он снова почувствовал чужой влажный язык, который так страстно и умело доводил его до исступления, его рука сама потянулась к девушке и непроизвольно сжала все еще влажные женские волосы, привлекая её ещё ближе, сильнее, глубже. — Боже, что же ты делаешь...! — Он был словно в пьяном бреду, запрокинув голову назад и наблюдая за бесстыдницей из-под полуприкритых ресниц. Одна из его рук потянулась к её груди и скользнула под дерзко натянутую пышной грудью футболку, а девушка встретила этот жест восторженным вздохом. Именно на этом моменте его выдержка полетела ко всем чертям, а когда Дани взяла его член особенно глубоко, он гортанно застонал, попытавшись оттолкнуть девушку, боясь испачкать, но она, не позволив ему этого, лишь дерзко ухмыльнулась и предоставила ему исключительную возможность кончить себе в рот. И он сделал это, не сумев больше терпеть, отдавшись порыву, позабыв обо всем на свете и с большим удовольствием сдавив ее маленькую голову руками, будто пытаясь вобрать в себя её всю. Это было так круто, так ярко, что на первых двадцати секундах показалось, что он вот-вот потеряет сознание от переизбытка чувств. Немного придя в себя, он уставился на неё с немым вопросом, продолжая жадно хватать воздух в попытках отдышаться, а когда собирался задать интересующий его вопрос охренел еще больше: она все проглотила! Девушка лежала на нем, поглаживала его коленку, победно улыбалась и показывала ему язык. Хотелось убежать, провалиться под землю, желательно, прямо в ад, это такой стыд! Таким грязным, таким безнравственным и распутным он не чувствовал себя никогда в жизни! А еще на душе скребли кошки, ведь партнёрша вряд ли рассчитывала такой короткий исход событий… Позорище. — Спокойной ночи, Феликс. — Дани поднялась, нарочито медленно провела по влажным губам, наблюдая за реакцией парня. — А ты? — Вырвалось непроизвольно, Феликс был настроен серьезно отработать, но в ответ получил лишь насмешку. Да она же просто издевается! — Эй, стой! Дани! — Но она уже ушла в свою комнату и захлопнула дверь. — Черт, а одежда?.. Девушка почти пулей вбежала в свою комнату, закрыла ее и прислонилась к ней лбом. — А ты? — Черт… Дани не настолько святая чтобы отказываться. Но… Низ живота всё ещё стягивало от приятной истомы и тягучего спазма, а ей самой хотелось провалиться под землю и сгореть от съедающего её стыда. Но не могла же она сказать прямо, что кончила от его восхитительных стонов.