У нас труп, возможно, криминал

      Когда Рома назвал его чужим именем, от сердечного приступа спас Руневский. Потом пришлось ответить алаверды — спасать от приступа самого Руневского.       Добрался Гром до подпола быстро, всего за полчаса, и застал перекрытую Чернышевскую . Потолкался с местными, пару раз ткнул в лицо ксивой и всё-таки попал на перрон, где до сих пор сновали люди: транспортное движение и не останавливали, закрыли только вход и выход на улицу. Руневский сидел прямо на полу на платформе в сторону центра, рядом на корточках сидел Цветков и пытался, судя по всему, взять показания, но Саша на него не реагировал. Гром осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, наклонился к Косте и позвал отойти в сторону. Сквозь шум метро разговаривать некомфортно, и жестами, и записями в блокноте, и короткими ёмкими фразами старлей объяснил, что Руневский провожал Алину после стандартного пятничного променада, та вышла на перрон в сторону Площади Восстания, её поезд приходил раньше, Руневский наблюдал со стороны. Но поезд не дошёл до платформы, остановился на середине, потому что кто-то выпал на пути. Каразина выпала. Гром шумно сквозь зубы втянул воздух. — Живая? — Да вроде жить будет, но подпол в ступоре уже минут сорок, ни на что не реагирует, ждёт, когда посмотрят все камеры. Не верит, что она сама шагнула, хотя… — шум поездов и людей сорвал фразу.       И так понятно, не с Алининой репутацией предполагать, что на этот раз с жизнью она прощалась не добровольно. Гром понятливо кивнул, хлопнул младшего по званию по плечу и пошёл к Александру. — Саш, вставай, — не дожидаясь ответа, он потянул Руневского за руку вверх, и тот, как марионетка, послушно встал.       Игорь повёл его к двери, ведущей в служебные помещения. Внутри, найдя закуток потише, он посильнее приложил подполковника спиной к стене и хорошенько тряхнул. — Товарищ подполковник, прийти в себя! — тряхнул ещё раз и ещё, готов был уже залепить пощёчину, но Саша вдруг моргнул и вполне осознанно посмотрел на Игоря. — Камеры посмотрели? — Не знаю, я только приехал.       Руневский кивнул и отвёл взгляд. Игорю всё происходящее не нравилось, потому что Саша явно сдал, теперь это видно и остальным, а значит, его отстранят от дела. — Не могла она, Игорь, понимаешь? Не сегодня, — мужчина полез в карман в поисках сигарет. Пальцы его мелко дрожали, и Игорь даже не стал останавливать. Сам сообразит.       Руневский и правда сообразил, убрал пачку обратно, а затем сам отвесил себе звонкую оплеуху. — Куда её отвезли? — В Мариинку, наверное. Не знаю, Саш, я только с Цветковым говорил.       Подполковник согласно кивнул и направился на выход. Надо ещё придумать, как объяснить такую суету из-за стандартного ЧП. Сейчас на станции людей в форме больше, чем гражданских, а это точно привлечёт внимание.       Игорь тоже думал о чём-то подобном, а ещё о том, что если Алину столкнул Мессия, дело у них заберёт СК и почти четыре месяца полевой работы уйдут в трубу. Зайцева поймала их почти у самого эскалатора, который опять запустили. — Товарищ подполковник! — Грому она только кивнула, — камеры посмотрели. На первый взгляд ничего необычного. Девушка действительно стояла ближе к туннелю и как будто шагнула сама, как только услышала поезд. Но, — Ксюша хорошо знала свою работу, — запросила копию, ещё раз посмотрим в участке. Гражданку Каразину в тяжёлом состоянии отвезли в Мариинскую больницу.       Игорь в течение всего отчёта Зайцевой косился на Сашу, пытаясь предугадать реакцию. Скорее всего, тот сразу же понесётся в больницу, а это сейчас совершенно лишнее. — Ты езжай в отдел, я сам к ней схожу.       Руневский почти запротестовал, но, видимо, просчитав варианты, коротко кивнул и ступил на эскалатор вверх, оставляя майора под землёй.

ХХХ

All Wrong

Morphine

      Рома, оставленный Игорем во дворе собственного дома, поёжился от ветра, который гулял даже во дворе-колодце. Губы жгло от недопоцелуя, щёки — от стыда. Всплеск адреналина окончательно вытеснил остатки алкоголя, и до Ромы громкими ударами собственного сердца доходило, что он только что сделал и с кем.       Стараясь не шуметь, он поднялся на свой этаж, открыл общую дверь и почти на цыпочках добрался до конца коридора к своей комнате. Открытое перед выходом на группу окно застудило большое помещение, и Рома, даже не снимая куртки, завалился на диван. В заднем кармане джинсов что-то больно упиралось в ногу, и парень вытащил оттуда бумажник. Единственными реальными деньгами был тот самый доллар, под которым пряталась фотография никогда не живого для Ромы человека. Ильин зло вытащил купюру, а за ней и карточку. Макс на ней улыбался своей лихой ухмылкой на одну сторону, и Рома, поддавшись внезапно нахлынувшей злости, начал рвать небольшой листок на мелкие куски. Какая-то часть Ромы всё ещё не хотела расставаться с этим фантомом, а другая часть понимала, что больше фото мёртвого человека ему не нужно. Теперь он видел практически такое же лицо живым дважды в неделю.       Это сводило с ума.       Если Игорь не врезал ему сразу, это ещё ничего не значило. Он мог просто оцепенеть. А ещё сбежал куда-то, ничего не объяснив. А должен был? Рома силился представить, что его ждёт дальше. Придёт ли Игорь на группу в понедельник? А если нет? Он так ничего и не узнал про человека, которого подорвался целовать. И зачем, спрашивается. Или почему? И что ему так Оксана покоя не давала.       Ильин поднялся, чтобы закрыть окно, снял куртку, переоделся в домашнее и снова завалился на диван, кутаясь в плед. Кого он целовал на самом деле: Игоря или Максима? А кого он хотел поцеловать? Рома потянулся за телефоном с наушниками, включил случайную дорожку и перевернулся на спину. Низкие звуки саксофона и сиплый голос вокалиста обволакивали и успокаивали, заменить she на he в тексте получалось очень хорошо, и Рома пытался проощущать себя рядом с Игорем, чтобы понять хоть что-то.       Первая встреча: ощущение поддержки моральной, крепкой, как стена. Нет, стены холодные, а Игорь при всей своей суровости тёплый. Молчаливый, он говорит поступками и мимикой, жестами.       Вторая случайная встреча во дворе: испуг, когда понял, что это Игорь. Когда понял, что правда похожи, но только внешне. Рома не знает, какой Макс с семьёй, какой он с близкими. Про Игоря он тоже этого не знает, но.       Третья встреча: Игорь поймал его, и это ощущение поддержки физической. Игорь неловкий рядом с ним, и одновременно расслабленный рядом с Оксаной, как будто они давно знакомы. Но он не смотрит на неё так, как смотрел бы Рома при иных обстоятельствах. Окс красивая как произведение искусства, яркая и, несмотря на весь бэкграунд, сильная и открытая. В такую невозможно не влюбиться, а Игорь нос воротит. Натурально. Рома заметил, что мужчина и правда на каждый намёк на их связь отворачивался и чуть дёргал щекой, как будто ему такое предположение неприятно.       Зачем он провожал их, если сам живёт в другой части города. Что это за двухметровый эскорт с разбитыми руками. Роме не показалось, что Игорь может быть опасным, агрессивным и вообще склонен размахивать кулаками. Но ведь и Макс не похож на человека, привыкшего к тяжёлому физическому труду. Опять Макс, всё время Макс-Игорь, Игорь-Макс.       Рома выдернул наушники, отключил телефон и закрыл лицо руками. Спи, спи больное сознание и не видь больше никаких снов.

ХХХ

      Александр Константинович лично пересмотрел видео. С камер на перроне действительно ничего не было видно, всё выглядело так, будто девушка сама шагнула под поезд. Но Саша верил, что этого не могло быть. Не после их объяснения. Не тогда, когда Алина сама сказала, что хочет жить дальше.       Руневский, кулаком одной руки подперев голову, второй выстукивал ритм на поверхности стола, когда в его кабинет зашёл Прокопенко. Саша посмотрел на часы на мониторе — в такое время начальство должно спать, а не беспокойно сводить брови к переносице и переживать за своих сотрудников. — Саш, время поджимает, — Фёдор Иванович опустился на стул в торце стола подполковника. — Что там случилось на Чернышевской?       Руневский сухо по фактам изложил события вечера, тщательно подбирая слова, чтобы ничем не выдать личной, совсем личной заинтересованности. — Думаешь, Мессия всё-таки? — Александр кивнул. Он был уверен, что Алину толкнули. — А из кабины машиниста камеры смотрели?       Очевидная, казалось бы мысль, как он сам не догадался. — Пиши запрос, — генерал-полковник хлопнул по столу пухлой ладонью и поднялся. — А сейчас езжай домой, отоспись.       Утром в субботу на плановом собрании все были нервными. Новость о случившемся накануне разлетелась очень быстро, а помятые рожи старших офицеров говорили, что дело серьёзнее попытки суицида. Гром и Руневский, казалось, совсем не спали, и если Александр и правда провёл ночь на коротком диване в своём кабинете, то что мешало отсыпаться майору, было для него загадкой. Они ждали ответа от Метрополитена и копию записи с камеры в кабине машиниста с самого утра, и ожидание нервировало. Когда в кабинет влетела Зайцева, почему-то самая толковая в работе с техникой, Александр Константинович пустил её к компьютеру и пересел за стол для переговоров. Через несколько минут напряжённого молчания Ксюша перевела видео на большой экран и сразу отмотала на нужное время — 23:10. — Так, выехал с Ленина, — комментировала она маршрут поезда.       Съёмка в тоннеле была совсем неинтересной, но когда картинка на экране стала светлее, все подались вперёд. Всё произошло меньше, чем за минуту, но Руневский руку был дать готов на отсечение, что видел, как Алину толкнули. — Замедли, — Ксюша отмотала немного назад и снизила скорость в два раза. Всё равно слишком быстро и мелко. Угол совсем неудачный. — Зайцева, ещё медленнее!       Ксюша снова перемотала ролик. Широкоугольная камера захватила момент, как к Алине — её легко было узнать по красной шапке — кто-то подошёл. Алина обернулась, как будто бы узнала, затем какая-то возня и шаг на рельсы. Боком. Она не смотрела на поезд, хотя должна была бы. — Есть! — подпол сжал руку в кулак. — Юсупов, звони в Мариинку. Дубин, Цветков, запросите камеры на входе, ищите всех, с кем могла быть знакома Каразина. — Сан Константиныч, так её же ждать могли там уже… — неуверенно начал Костик. — Все варианты отработать, Цветков, все! — Руневский впервые был так близок к цели за эти бесконечные месяцы работы. — Юсупов, что ты стоишь, бегом звонить в больницу! Узнай, что с Каразиной.       Все засуетились. Игорь тоже поднялся, но Саша задержал его в дверях. — Гром, что с тобой? — Саша внимательно всматривался в лицо подчинённого. Выглядел тот болезненно. — Константиныч, не выспался, — попытался вывернуться Игорь, но Руневский держал под локоть крепко. — Игорь.       Майор упрямо мотнул головой. — Всё нормально. Мне есть поручения? — Спать, майор. Спать до понедельника.