***
— Фёдор! Я тебя не отпущу! — в панике проговорил беловолосый парень, схватив темноволосого за руку. — Я больше не люблю тебя, ясно? — почти безэмоционально ответил Достоевский. — Что..? — Я просто уже устал от твоих выходок. Твоя нездоровая любовь когда-нибудь убьёт нас обоих. — Что я делаю не так, Федь? Я ведь люблю тебя, забочусь... что блять не так? Я ни разу не посмотрел на кого-то другого. Я всегда целиком отдаюсь только тебе. Во всех смыслах. Так что опять сука не так?! — по бледным щекам Николая потекли горячие слезы. — Я устал от твоей любви... Это даже не любовь, это... одержимость. Ты просто одержим мной. — И разве это так плохо? Я ведь всегда верен лишь одному тебе. Ты — смысл моей жизни. — Мне приелась твоя любовь. Я ухожу. И ты не удержишь меня. — Не удержу значит?.. Тогда как тебе такое? — парень достал из прикроватной тумбочки пистолет и медленно прислонил к виску. На лице читалось безумие, он широко улыбался одними губами и не моргая смотрел на возлюбленного. — Он не заряжен. Можешь не стараться. Прощай, — Фёдор быстрыми шагами направился к выходу. Вдруг сзади его крепко обхватили. Руки сжимали талию как тиски. Фёдор попытался высвободиться из объятий, однако ничего не получилось. — Коля, отпусти меня! Я ведь всё равно уйду! — А вот и не уйдешь! Ахаха! — безумно кричал парень. — Да приди в себя, твою мать! Я тебя в психушку сдам! — темноволосый всё же высвободился из удушающих объятий и с особой силой ударил парня кулаком в щёку. — Ты не посмеешь мне перечить, Николай. Фёдор спешно покинул когда-то родной ему дом. Теперь он напоминал ему клетку для крыс, которая стояла у него дома. В доме Коли они были заперты вдвоём. Сам Николай запирал эту клетку.***
— Привет, Саму. Ну что, как тебе с брекетами? — сказал Ода в телефон. — Не знаю, говорить неудобно. И так болят, что пиздец... — ответили ему на той линии. — Ну ты покажи хоть. Включи видео. — Смотри, — Осаму включил видео и показал верхний ряд зубов, обклеенный металлом. — Во-оу, ну нормально, кстати. Тебе идёт. — Спасибо. Никаких теперь сухариков на лавочке, блин. — Я буду размачивать их в воде и кормить тебя с ложечки. — Фу... извращённые у тебя вкусы... — Ахахаха, говорит тот, кто любит томатный сок. — Томатный сок имба! А еще изюм! — защищался Осаму зная, что его план обречён. — Точно ёбнутый... — улыбаясь, Сакуноске закатил глаза, — кстати, ты всё-таки узнал имя той девушки? — Твою ма-ать.. забыл. Хотя можно просто написать. Так будет даже лучше, а то у него в кабинете ассистентка вечно сидит... как-то лучше наедине поговорить. — Я думал тебя не остановит какая-то ассистентка... — Ну знаешь... — Осаму в этот момент прокручивал изумленное лицо девушки, когда та "спалила" его за рассматриванием ортодонта... — короче забей. — Ладно. Ну, удачи тебе, что-ли. — Спасибо, она мне не помешает. Пока. — Пока. — Звонок сбросили.*Чуя Накахара*
здравствуйте, еще раз
19:46
я хотел бы задать немного
личный вопрос
19:46
Здравствуй, мне немного не удобно по переписке. Если хочешь, можно встретиться где-нибудь. Я всё равно сейчас свободен. 19:47отлично. тогда где мы можем
встретиться?
19:47
Давай в кофейне на Парк стрит. Знаешь где? 19:48да, знаю. через сколько
примерно?
19:48
Давай через 20 минут. 19:48хорошо, спасибо!
19:48
***
Уже через 15 минут Дазай сидел в уютной небольшой кофейне, аромат в которой сводил с ума. К нему подошла молодая официантка. — Здравствуйте, уже определились с заказом? — шаблонно обратилась девушка. — Здравствуйте, я буду эспрессо и шоколадный круассан. — Благодарим за заказ, ожидайте через 10 минут. — Девушка записала заказ в блокнот и поспешно удалилась. В этот момент пришел сам Чуя. Одет он был сосем не так, как обычно. На нём была свободная толстовка, черные брюки и джинсовка. Обилия пирсинга не было, а волосы были рассыпаны по плечам. — Привет, что-ли? Давай теперь без всяких формальностей, — обратился рыжий. — Привет, я только за. — Заказал уже что-то? — Да, — увидев новое лицо, официантка вновь подошла к столику. — Здравствуйте, вам как обычно? — обратилась она. — М-м.. давайте сегодня бичерин с малиновым чизкейком. — Хорошо, ожидайте заказ. Мне принести вам отдельно, или вместе? — Давайте вместе, — ответил Чуя. — Отлично, тогда заказ будет готов через 10 минут. Официантка вновь удалилась. — Так... о чем ты хотел поговорить? — обратился Чуя, крутя в руке бумажный пакетик с сахаром. — Та девушка в клубе... кто она тебе? — Сестра. Сводная сестра. А что? — Просто... такое дело... она мне понравилась... — Она многим нравится. Да и самой ей много кто "нравится", — с легкой иронией ответил парень, — Гин меняет парней как перчатки. — Так значит, её зовут Гин? — Гин Акутагава. Скорее всего, ты знаешь Рюноске Акутагаву. Она его родная сестра. Там долгая история. Мы с ним не родня, просто друзья. Лучшие. — Я мало что о нём знаю. Это Одасаку с ним знаком. У них там своё, байкерское. — Это да... Ну, так ты хотел узнать у меня шансы с ней замутить? — Э-э.. ну, в целом, да. — На данный момент она пошлёт тебя. Её недавно бросил парень. На той самой вечеринке. Она, вроде как, даже искренне полюбила его. А сейчас испытала то, что чувствовали многие парни с ней. Эта девушка не считала отношения чем-то таким серьезным. Считала, что в любви должно быть всегда разнообразие. В основном в сексе. Поэтому изменяла направо и налево... Я, конечно, как брат, начистил тому ублюдку морду. Однако и выгораживать Гин не хочу. Она поступала так же мерзко.. — К ним подошла официантка с подносом. — Ваш эспрессо и шоколадный круассан. И ваш бичерин и малиновый чизкейк. Приятного аппетита! — она расставила заказы и, улыбнувшись поблагодарившим её посетителям, ушла. — Так вот... — Чуя отхлебнул горячий напиток, — Я бы посоветовал найти другую девушку. Да, она бесспорно ахуенная, но в отношениях, как понимаешь, не очень, — повисла неловкая пауза. Лицо Осаму слегка помрачнело. — Знаешь... она, так-то, моя первая любовь... к которой я неосознанно привязан уже несколько лет... это отдельная история. — Хм.. ну, у меня есть свободное время. Так что, слушаю. Осаму рассказал Чуе о тех навязчивых снах с участием Гин. Он внимательно слушал его монолог, наблюдая за мимикой, жестами, взглядом собеседника. — ... в общем, я не могу перестать о ней думать, — закончил рассказ Дазай. — Ну, даже не знаю, что и сказать. Ты говоришь о любви, а твои глаза не выражают ни-че-го. — Правда?.. Я, наверное, всегда таким был. Люди нередко говорят, что меня трудно читать... Так всё же, что скажешь насчёт Гин? Парень тяжело вздохнул, достал телефон и открыл контакт сестры. Подвинул телефон ближе к Осаму, чтобы тот записал номер телефона. — Если что, я предупредил тебя. Потом не убивайся из-за того, что тебя бросила первая любовь. В любом случае это послужит тебе опытом. — Спасибо тебе огромное! Я тогда ей через дня 3 напишу, нормально будет? — Лицо Осаму светилось от радости. — Думаю, да. Удачи. И не забудь, через две недели встречаемся, я напишу позже на какой день и время. — Да, я помню. Спасибо за встречу! Парни оплатили заказ, попрощались и направились домой. Среда подходила к концу. Это только середина недели, а социальная батарейка Осаму была на нуле. Он знал, как её "зарядить". Но тогда пришлось бы сидеть дома страдать хернёй неопределенный срок. А сейчас он себе такого позволить не мог, учебный год подходил к концу, а значит, скоро сессия. Этот год, пожалуй, был самым тяжёлым за всё обучение в вузе. Придя домой, Осаму без сил рухнул на кровать, и даже не заметил, как заснул прямо в выходной одежде. Однако вскоре проснулся из-за входящего от Чуи. Ответив, сразу же вырубился. Хотелось уснуть на целые сутки.***
Кареглазый мальчишка вновь устремил взгляд на соседскую детскую площадку. Там, громко крича и смеясь, резвились дети Чарли Томпсона. Этот мужчина хоть и из богатых, но очень добрый по отношению к своим детям и Осаму. Только вот, Куникида не одобрял такое отношение соседа к сыну. Когда видел, как Чарли дарит Осаму коллекционные монеты, всегда просто стоял где-то сзади и прожигал их взглядом. А потом только отчитывал Дазая за то, что тот ослушался. "У незнакомых людей нельзя ничего брать. Это элементарное правило, Осаму. Ты не знаешь даже этого, какая речь может идти о чём-то серьёзном?" — говорил всегда Доппо сыну. Да, соседи не считаются чужими. Но это у нормальных людей. Куникида же не доверял абсолютно никому из знакомых, кроме Лилит, которая уже плавно влилась в семью. Осаму подошел к двери в отцовский кабинет. Здесь отец проводил половину дня. Ровно половину. Тёмная деревянная дверь с золотистой табличкой "не входить" и такой же золотой фигурной ручкой создавала особый винтажный стиль. Это место мальчик не любил. Именно здесь на него частенько обрушивались "вразумительные" лекции от отца. Отчитывал в этом кабинете он не только Осаму. Стиву и Лилит порой тоже приходилось слушать его недовольства по поводу их работы. Со Стивом, в принципе, это было оправданно. А вот в случае с Лилит, он придирался к каждой мелочи. Этой женщине приходилось несладко под натиском Доппо, однако бросить Осаму с ним на произвол судьбы она не могла себе позволить. У неё очень доброе сердце. Дазай набрался смелости и тихо постучал три раза. Услышав собранное: "Заходи" — он осторожно отрыл тяжёлую дверь и, закрыв за собой, подошел к огромному письменному столу, заставленному аккуратными стопочками бумаг. — По какому поводу пришёл? — спросил отец, снимая очки, чтобы протереть. — Пап, а можно я немножко погуляю с Томпсонами?.. — тихо спросил мальчик. — Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Почему тебя всё время к ним тянет? Играть хочется? У тебя есть игры-развивалки. Побегать хочешь? Спортзал дома тебе для чего? Объясни мне, пожалуйста, чего тебе еще не хватает? — с лёгким раздражением спросил Доппо. — Я.. я хочу общаться с другими детьми. Играть всем вместе, веселиться.. — Поверь мне, это не сделает тебя умнее. Только наоборот. Томпсоны глупые, необразованные дети. Я не хочу, чтобы ты брал с них пример. В твоём окружении будут только умные дети, и в школу ты не пойдешь. Куда лучше учиться на дому, чем вместе с этими детьми, — его лицо вновь приняло раздраженный вид, — это всё? — Да... — расстроенно ответил ребенок. — Через 27 минут заканчивается твоё свободное время. Не забудь. Позже приду проверить твои прописи. Иди. Маленький Осаму всего лишь хотел общения. Это ведь так важно для ребёнка — умение коммуницировать с окружающими. В особенности для экстраверта, коим являлся мальчик. Отец же был интровертом, что объясняло его замкнутость от окружающего мира. Не понимая потребности сына в общении, он пытался воспитать свою копию. Копию с очерствевшим сердцем и холодным разумом. Всё это, конечно, было чуждо мальчику. Он был полной копией матери, которую совсем не знал. С годами Дазай всё чаще задумался о том, что его взяли из детдома, а вся эта история с Рицуко — ложь. А всё потому, что Куникида абсолютно ничего не говорил о ней. Основная известная информация была от Лилит, которая знала мать всего несколько месяцев.***
— Гинни? Я дома, — Чуя прошел в дом, совершенно без сил. — Привет, Чу, — ответила ему сестра, залипая в телефоне. — Гин, почему дома так грязно? Ты же весь день сидела дома. Поесть хоть есть что-нибудь? — Прости, я забыла приготовить, — без капли искренности ответила девушка, не отлипая от телефона. — Да отлепись ты от телефона! Приготовь мне поесть, пожалуйста. Я с самого утра на работе. Ты же не работаешь, разве так сложно прибраться и приготовить поесть? — сказал Чуя, отбирая телефон у сестры. — Телефон мне, блять, верни! — злобно крикнула Гин и отобрала собственность. — Твою мать, Гин! Какого хера ты нихуя не делаешь?! Ты живешь здесь полностью за мой счет, так будь добра хоть немного помогать мне! Я не отец, чтобы это всё входило в мою обязанность. Если ты мне сестра, между прочим, не родная, это не значит, что ты можешь просто мной пользоваться! — Чуя всё громче и громче кричал на неё. По щекам Гин потекли слёзы. — Ты всегда считал меня родной... неужели сейчас это не так? Из-за того, что я не приготовила поесть? — тихо проговорила девушка сквозь слёзы. — Прости... я не имел в виду это... просто... у меня был тяжёлый день, Гин. Я знаю, что это не повод срываться на тебя, прости, — Он присел на край кровати и обнял сестру. Тяжело вздохнул. — Я сейчас приготовлю поесть... — Лежи, я закажу доставку. Что будешь?..***
— Ты.. как? — спросил Чуя, жуя наггетс. — Мне уже лучше, я осознала каким же он всё-таки мудаком оказался.. — ответила сестра. — А Хигучи? С ней как? — Сказала, что ей что-то подмешали в коктейль, что на тот момент вообще ничего не соображала, и то что ебалась с Эдгаром узнала уже от подруг. Подмешал в коктейль ей, кстати, сам По... Она так много извинялась... Я её простила и сказала, что она открыла мне глаза на него. Так что мы снова лучшие подруги. — Я рад за вас, — искренне сказал брат, — Уже готова для новых отношений? Уже есть кто-то на примете? — К отношениям, думаю, готова. А на примете никого нет пока. А что? — Просто интересно. — Ясно.*Осаму Дазай*
Привет. В общем, Гин уже
готова к отношениям, так что,
можешь действовать.
Но только хотя бы завтра,
чтоб меня не палить.
22:03
хорошо, спасибо огромное!😩 22:05 с меня ещё одна посиделка в кафе за мой счёт) 22:05 если ты, конечно, не против 22:06Я только за. Как будет
свободное время,
воспользуюсь этой
возможностью)
22:06
***
— Фрэнсис Фицджеральд! Какая встреча! — мужчина подошел к сотруднику и пожал руку. — Куникида Доппо! Рад видеть! — Как ваше путешествие по Европе? — Вполне нормально. Однако, путешествие по Азии мне понравилось больше. Как ваш проект океанариума? — Всё отлично. Почти готово, осталось получить одобрение от начальства. — Рад за ваши успехи! — мужчина был в хорошем расположении духа. — Благодарю. — Видел на днях вашего сына в аэропорте. Он был там с одной дамой. Могу поинтересоваться семейным положением Осаму? — Должно быть, он провожал мою младшую сестру. А так, он вроде бы одинок. Мы не очень хорошо поддерживаем связь. — Хм.. а что же так? — Лезть в семейные отношения коллег не очень то и этично, Скотт. — Оу... прошу прощения. Минутное любопытство.***
В четверг учебный день выдался коротким. Поэтому, придя домой, Осаму решил всё-таки достать гитару. И благо, что у него неконфликтные соседи, иначе об игре на гитаре можно было бы почти забыть. Когда-то подушечки его пальцев были покрыты мозолями, облегчающими игру на гитаре. Они дались ему долгими вечерами за игрой и острой болью в пальцах. Однако потом самый ужасный этап прошел и кончики пальцев очерствели. Зажимать струны стало куда легче. Сейчас же, после длительного перерыва, пальцы обрели былую мягкость. Что ж, придётся проходить снова через все круги маленького гитарного ада. Подключив всё необходимое оборудование и подкрутив нужные колёсики, Осаму выбрал песню. Это была одна из любимых песен от "Linkin Park". А ещё, эта песня играла в какой-то из частей "Трансформеров". Это "New Divide". Когда-то Дазай уже её играл на своей акустике, но звучало всё не так, как надо. Взяв в руки медиатор, Осаму провел им по струнам. Ожидая услышать красивое звучание, он разочаровался. Гитара была расстроена. Настроив, наконец, зажал аккорд и провёл по струнам. Что-то в его душе сжалось от радости, удовлетворённый звучанием, Осаму улыбнулся. Шатен вспомнил все аккорды и переборы песни, проиграв каждый. Теперь всё полностью. Сделав глубокий вдох и выдох, он начал играть вступление перебором. Каждая нота проходила сквозь сердце. Казалось, он играет на струнах своей души. Аккордовая часть, от которой Осаму был будто в трансе. Слова. Дазай начал петь. И тембр его голоса прекрасен. И очень схож с оригиналом песни. ~I remembered black skies~ (Я помнил черные небеса) ~The lightning all around me~ (Молнии вокруг меня) ~I remembered each flash~ (Я помнил каждую вспышку) ~As time began to blur~ (Когда время начало расплываться) Эта песня всегда будто давала ему выговориться. Обрести свободу. Забыть про все свои проблемы и лишь наслаждаться собственным пением и игрой. Да, петь он даже не учился. Это было его тайное хобби в детстве. Он уходил в просторный сад или маленький сарайчик, где напевал какие-то мелодии, услышанные с улицы или в одобренных отцом фильмах. Осаму с детства мечтал петь на сцене. Чувствовать на лице жар от ярких прожекторов, слышать аплодисменты, стоя на сцене, слышать эхо, разносящееся по всему залу.***