Пока два сердца не устанут биться

Февраль 2014. Жигулёв снова попытался сфокусировать взгляд на больничной прикроватной тумбе, но и эта попытка не увенчалась успехом. Изнуряющая головная боль мгновенно дала о себе знать, перед глазами замелькали тёмные ассиметричные пятна… Он оставался в сознании, всё чувствовал, но при этом реальность воспринималась им, как немое чёрно-белое кино – исчезли звуки и краски. Не в прямом, конечно же, смысле. Просто это мерзкое чувство растерянности, ужаса и непонимания того, что сейчас с Тиной, сводило с ума и изводило, вытягивая изнутри всё тепло, заменяя его липким страхом и холодом. Врачи будто нарочно изводили его, не говоря ничего конкретного. «Мы делаем всё возможное, чтобы стабилизировать её состояние», – вот и всё, что Жига слышал, неустанно задавая «Айболитам» вопросы о жене, помня в мельчащих подробностях о том, что пульс Её прощупывался очень слабо… Что касается его самого, то черепно-мозговая травма оказалась серьёзнее, чем можно было предположить. В этом Жига убедился, когда сегодняшним утром в палату ввалился целый консилиум докторов, которое были уверены, что он спит, потому при пациенте активно обсуждали тактику дальнейшего лечения. «Скорее всего, без трепанации не обойдёмся» «Трещина в черепе» «Серьёзные вестибулярные нарушения»… Его не пугали подобные перспективы. Видимо ещё тогда, несколько лет назад, после серьёзной травмы колена и сложной операции, повлёкшей за собой утомительную реабилитацию, к подобному выработался иммунитет. К слову, коленья и ноги в целом, чудом не пострадали в этой аварии. А со всем остальным… Со всем остальным он как-нибудь разберётся, ибо на каждый предварительный диагноз можно найти весомый контраргумент: трещина, это не перелом; а вестибулярный аппарат можно натренировать при желании.       Неожиданно послышался слабый стук в дверь, и едва Саша успел подумать о том, чтобы повернуть в противоположную сторону голову, относительно громко захлопнулась створка. - Саня… Не спишь?.. - Витька… Ты какими судьбами?.. - Лежи, лежи, – Головачёв крепко пожал свободную от капельниц руку приятеля. – Я бы ещё вчера приехал, если бы ты сразу сообщил. - Уже все в курсе?.. - Журналисты откуда-то фото с места аварии достали. Вторые сутки все новостные ресурсы гремят… Дашка обещала по своим каналам пробить… - Да теперь уже неважно откуда… – плавно пошевелив рукой, подняв её, затем опустив, Жига ощутил пусть и совсем небольшой, но прилив сил. Хоть он и не хотел, не планировал никому сообщать о том, что случилось, по крайней мере, сейчас; тем более просить кого-то приехать сюда, в пригород Сочи, в данный момент в его душе преобладала огромная благодарность по отношению к Головачёву. И в первую очередь это связано с тем, что теперь его шансы узнать про состояние Тины явно увеличились. - Согласен, теперь уже ничего не важно, – Виктор многозначительно вздохнул, добавляя: – окромя того, чтобы ты и Тина поправились. - Как Она?.. Ты с кем-то из врачей разговаривал? Мне они не говорят ничего толком… - Ей повезло меньше… – Головачёв принялся рассматривать принесённый полупрозрачный пакет с фруктами. – Но жить будет. А на ноги вас обоих поставим. Не сомневайся. - Почему я не послушал Её? – бессильно прикрыв глаза, Жига явственно ощутил противный металлический привкус во рту. – Почему мы не полетели на самолёте?! Дорожной романтики захотелось, полюбоваться зимними пейзажами… Идиот! - Сань, давай не хандри. Ты никак не мог знать, что всё вот так выйдет… Твоей вины в этой аварии нет. Водителем фуры сейчас занимаются соответствующие органы. Галя, ну супруга Гатальского, обещала всё подробнее разузнать и держать нас всех в курсе расследования. - Побывали, блин, на открытии олимпиады… - Побываете ещё. И не раз. Давай не хандри и не раскисай. Хотя бы ради жены. Думаешь, Кристине тебя вот таким вот приятно будет увидеть?.. - Да меня один чёрт не к Ней не пускают! У тебя то с твоей женой как? Ты сюда вон сорвался… - Да никак, Жиг, – Виктор скрестил на груди руки, предварительно откинувшись на жёсткую спинку казённого стула. – Разводимся мы с Аней. На этот раз серьёзно и точно. Он лишь мельком успел подумать о том, что надо бы что-то сказать, как-то поддержать давнего друга, подобрать слова и приободрить, но… Видимо действие препаратов, что поступали в его организм через капельницу, отменить было нельзя: веки Александра начинали слипаться, во всём теле появилась необъяснимая тяжесть… - Вить, кажется, я засыпаю… - Вот и правильно, поспи. А я обязательно к тебе приду завтра. Кажется, Головачёв говорил что-то ещё, но реальность становилась смутной, далёкой, и, возможно, Жиге это уже снилось. Однако несмотря на паршивое общее состояние и накатившую сонливость, что забирала без права спасения в свой плен, мысли о Тине никуда не исчезли. Больше всего на свете ему хотелось увидеть жену… // Заветное желание исполнилось уже на следующий день. Ближе к вечеру, почти через сутки, не без помощи Виктора и дежурной на посту медсестры, Жиге удалось встать и даже несколько относительно шатких, но вместе с тем уверенных шагов сделать. Впрочем, если бы силы оказались не на его стороне, ничто бы не остановило Сашу от достижения важной цели: он готов был ползком к Её палате ползти, только бы хоть одним глазом увидеть… - Ну мы оставим вас. Только не дольше пяти минут, – напомнила условия девушка в белом халате, но Головачёв достаточно быстро переключил её внимание на себя и вывел из одноместной реанимационной палаты. Голова налилась уже знакомой тяжестью, но Жига понимал, что в данный момент это не последствия травмы, а удушающие бессилие и беспомощность… - Тинка… Прости меня! – повинуясь порыву души, он трепетно прикоснулся к Её тонкой ладони, что из-за множества ссадин казалось, была кроваво-синего цвета. – Всё будет хорошо, мы с тобой выкарабкаемся… Собственный голос казался далёким, чужим, но не верить в сказанное, он не имел права.