Где мечты, что нам сияли?

Кабинеты, куда обычно вызывают "на ковёр" провинившихся, не отличаются размерами, но всегда ассоциируются у школьников с разными вещами. Кто-то проводит там часы в наказание, а кого-то отправляют туда за наградами и похвалами. Юля не относится ни к одному из этих типов. Рабочее место отца всегда было для неё чем-то вроде продолжения их дома. По крайней мере здесь она видит родителя гораздо чаще, чем в их городской квартире. Поэтому девчонка без трудностей находит нужное ей место. Громко постучав, дабы её присутствие точно заметили, Юлия входит в кабинет. — Товарищ майор, суворовец Василюк по вашему приказанию прибыла! — Докладывает девушка, на что Пал Палыч машет рукой, мол, хватит, заходи. — И тебе привет, пап, — улыбается она и садится на стул напротив стола. — Ну как ты? — Тут же спрашивает мужчина, взглянув на дочь. — Да супер всё, пап, не переживай, — лениво протягивает Юлька, положив ладонь себе под щёку. — Мальчишки хорошие, неглупые, уже и поболтать с некоторыми успела, — уверяет кадет, не желая расстраивать отца. Всё-таки он всегда слишком сильно переживал за младшего ребёнка. — И слава Богу, что хорошие, — нервно смеётся Павел и дёрганным движением поправляет фуражку. — Если обижать или приставать кто будет — не терпи, сразу говори. Поняла меня? — Уже более серьёзно спрашивает мужчина, а Юле также становится не до веселья. — Да, пап, я тебя поняла, — кивает она. — Мне подшиваться пора. Разрешите идти, товарищ майор? — Официально задаёт вопрос Василюк, приучая себя так обращаться к родителю. — Иди уже, заслуженная женщина России, — с любовью отшучивается офицер-воспитатель и устало откидывается на спинку стула, когда дочка выходит из кабинета. Он прекрасно понимает, что ребёнку, особенно в таком возврасте, нужно общение. Только вот, что можно поделать с его безграничным желанием уберечь свою малышку от жестокости мира? Да, это желание может быть эгоистичным, но ведь Пал Палыч искренне переживает за своё дитя. Она не была глупой или наивной, Василюк прекрасно осведомлён о её стальном характере, тем не менее, всегда может найтись человек или скорее гад, который готов будет обидеть девушку. Такие терзания присущи каждому отцу, поэтому мужчина не видит в подобном чего-то сверхъестественного. Любой, на его месте, захотел бы помочь своему чаду. Юля приходит в "бытовку" сразу после вопроса Трофимова о том, как в училище обстоят дела с противоположным полом. Девушка слышит его голос из-за двери, поэтому считает действительно эпичным появиться именно в этот момент. Она не знает, как ей реагировать на обращённые к ней взгляды, от этого решает обратиться к знакомым старшекурсникам. — Как успехи? — Интересуется Василюк и присаживается на лавочку рядом с Перепечко, отчего паренёк удивлённо округляют глаза. Юлия снимает китель, собираясь подшить нашивку, но понимает, что все, кроме Труханова и Михеева, до сих пор смотрят на неё. — Что уставились? — Довольно грубо шикает дочка майора и вновь принимается за работу. — Ты чего ругаешься, мы же не сделали ничего? — Вновь спрашивает Стёпа, а Юлька глядит на него, как на дурочка. Непонятно что ли, что такое внимание ей и даром не нужно? — А это чтобы неповадно было, — не теряется она и вновь возвращается к своей задаче. Разговоры про жизнь в Суворовском продолжаются, поэтому девушка лишь изредка вставляет пару своих слов и напевает себе под нос "Севастопольский вальс", который уже пару дней навязчиво играет у неё в голове. Юля услышала его около старой школы, когда они готовились к линейке и теперь не может выбросить его из своих мыслей. Закончив со своим занятием практически одновременно с остальными, Василюк вместе со всем взводом идёт в столовую. Юлия испытывает море эмоций, ведь видеть Суворовское, как место отцовской работы — это одно, а вот понимать, что ты являешься первой девушкой, которая здесь учится — совершенно другое. А поделиться то и не с кем. Ведь с коллективом отношения пока не налажены, а доставать Левакова и навязываться ему, школьница не хочет. Мало ли он с ней лишь из вежливости общается. Вечером Юлька уже готовится ко сну, когда её вновь окликает Перепечко. Девушка усмехается, ведь после непродолжительного диалога в бытовке, Стёпа наверняка должен был понять, что разговоры с недовольной дочкой майора до добра не доведут. — Юля, а когда твой отец.., — бегло начинает кадет, но тут же исправляется. — То есть майор Василюк придёт? — Спрашивает парнишка, запустив пухлую ладонь в короткостриженные волосы. — Скоро, — отвечает школьница, но понимает, что Стёпка не считает это полноценным ответом на его вопрос. — К десяти или Пал Палыч, или Иван Адамович придёт, чтобы перед отбоем нас проверить, — пожимает плечами Юля, глядя на наручные часы. В коридоре, несмотря на гогот суворовцев, слышатся громкие шаги, поэтому девушка кивает в направлении дверного проёма. — А вот и он, — сообщает Василюк. — А вот и я, — усмехается отец, зайдя в казарму своих подчинённых. — Форму аккуратнее складывай, — поправляет мужчина Макарова, который уже переоделся в спортивные штаны и майку. — Товарищ майор, разрешите обратиться? — Просит мальчик, обращаясь уже к старшему Василюку. — Чего тебе, Перепечко? — С едва заметной забавой в голосе уточняет офицер-воспитатель, уже предвещая какую-нибудь глупость со стороны первокурсника. Многие в таком подростковом возрасте либо слишком наивны и невинны, либо злы и грубы. Некоторые ребята не успевали повзрослеть или познавали "прелести" жизни старших слишком рано. Из-за этого педагоги чаще всего и не знают, чего ожидать от них. Мало ли, что детворе в голову взбредёт. В целом так и происходит. Стёпа интересуется к кому ему обращаться ночью, если он вдруг захочет в туалет. Этот вопрос вызывает смех у всего взвода, на что Павел Павлович сообщает, что кадет может спрашивать разрешения у своего организма. Только что заправленная постель веет прохладой и чистотой, от чего Юля ёжится, покрепче закутываясь в одеяло. Сон накатывает соразмерно усталости за весь сегодняшний день, поэтому девушка собирается погрузиться в сладкую дрёму, едва её голова коснётся подушки. Только вот её соседи по казарме так не думают и не собираются прекращать допрос, начатый ещё рано утром. — Юль, так ты откуда тут? — Шёпотом спрашивает лежащий напротив неё Саша, а школьница задерживает дыхание, ведь проход между их кроватями отсутствовал, поэтому лежать нос к носу с кадетом было смущающе. — Философ сказал, что мы уважать тебя должны, помогать, если что. Но почему ты здесь, так и не объяснил, — рассказывает Трофимов, а Василюк тихо усмехается. Она конечно подозревала, что старшие будут беспокоиться об отношении кадетов, касаемо девушки. Но чтобы настолько. Вроде и приятно, а вроде и противно от того, что ей собираются поблажки делать. А кто-то наоборот может начать принижать Юлию за счёт секситстких замашек. — Матвеев устроил что-то вроде эксперимента. Девушки ведь до этого здесь не учились, вот я и стала революцией, — тихо отвечает Василюк впервые за день. Ого, даже не скалится, не грубит, а вполне себе спокойно разговаривает. Трофима это удивляет не меньше, чем здешние порядки. — Ну, типа, — сонный мозг школьницы отчаянно пытается сформулировать мысль, но собеседник понимает её без слов, от чего негромко посмеивается. Александр кивает, мол, уяснил и, пожелав девушке спокойной ночи, закрывает глаза. Юля желает сладких снов в ответ и на мгновение задумывается, не слишком ли приторно это прозвучало. Но лишь на мгновение.