Где мечты, что нам сияли?

Сон девушки крепкий, словно отцовский кофе по утрам, поэтому услышать громкий голос родителя в семь часов, она явно не хотела. Юля подскакивает с кровати раньше, чем остальные и, стараясь успешно проморгаться, натягивает на себя форму. Сейчас абсолютно без разницы на то, как Василюк выглядит со стороны. Только вот перед началом завтрака ей всё равно придётся заплестись, ведь любой, вроде Ротмистрова, может докопаться. Девчонка ненавидит подниматься рано, но в Сувороском действительно работает поговорка «кто рано встаёт — тому Бог подаёт». Прозвучавшее пару секунд назад «рота подъём» вновь повторяется, когда майор заходит в казарму. Школьница уже застёгивает рубашку, но мужчина недовольно цокает, видя, что проснулась только она. — Давайте скорее, у вас сорок пять секунд, как в армии! — Подгоняет подчинённых Пал Палыч, на что те уныло мычат и возмущаются. — Юлька, чего это твой зверствует? — Спрашивает Сухомлин, пытаясь завязать галстук. У него не выходит, потому он обессиленно свешивает руки по бокам, когда Юлия сама принимается помощь ему. Девушка стоит достаточно близко и, несмотря на то, что Василюк делает весьма простое занятие, Илья покрывается лёгким румянцем смущения. Переходный возраст, чтоб его. — Это не он зверствует, а вы долго спите, — хмыкает она и, закончив, уходит вместе со всеми, оставляя парня в полной растерянности. Ощущение, что в коридоре слишком душно, не покидает Юлю в течении тех минут, что они ждут майора, а вот головная боль только растёт. От этого девушка может сделать вывод, что либо переволновалась, либо уже устала. Второе наиболее вероятно, ведь она всегда быстро утомлялась, но говорить об этом отцу не стоит. Как бы строг он ни был с ними на работе, Павел всегда принимал всё близко к сердцу, особенно, если это касалось дочерей. Мужчина тут же отправил бы её в медпункт или того хуже — домой, поэтому Василюк решает не волновать родственника по пустякам и смирно стоит в строю. — Фамилия? — Спрашивает офицер-воспитатель, когда проходит мимо всего взвода и замечает перепачканную форму одного из кадетов. — Суворовец Леваков, — отвечает парень и после приказа выходит из строя. — Что у тебя с формой, суворовец Леваков? — Задаёт вопрос Пал Палыч, в упор глядя на кадета. Это могло показаться странным, но неряшливый внешний вид пресекался в училище, поэтому мужчина был обязян сделать замечание. — Не знаю, вчера ещё была чистая, — пожимает плечами парень, онлядывая свой перепачканный китель. — Хорошо, — соглашается с неизвестностью офицер-воспитатель, складывая руки за спиной. — Где ты был ночью? — Уточняет он, понимая, что это может быть «ключом к разгадке». Многие первокурсники не до конца понимали устройство жизни в училище, поэтому пытались устанавливать здесь свои правила. — Спал, — без задней мысли отчитывается Андрей, не понимая, что от него хотят. Он ведь сам не в курсе, что случилось с его одеждой. — На вокзале? — Выдаёт вариант Василюк, после чего в коридоре раздаётся громкий хохот. Кадеты всё ещё хотят спать, но вот утренние шутки никому лишними не будут. — Отставить смех! — Приказывает мужчина, а подчинённые стараются подавить смешки. — Нет, в казарме, — вновь протестует Лёва, как его уже окрестили сокурсники, и оборачивается на Юлию в поисках подтверждения своих слов, но позже понимает, что это не обязательно. — Тогда ты просто волшебник, — кивает Пал Палыч, сам еле подавляя недобрую ухмылку. — За ночь, не вставая с кровати, превратить новенькую форму в половую тряпку, — недоумевает майор. — Поздравляю, наряд вне очереди и марш в умывальник, — отдаёт приказ мужчина, на что Леваков отвечает "есть" и вместе со всем взводом отправляется в ванную комнату. Стоя перед зеркалом, Юля широко зевает и наконец-то завязывает волосы в два колоска. Ей отчего-то ужасно хочется сладкого, поэтому живот предательски урчит. Школьница действительно чувствует себя неловко, особенно, когда Перепечко протягивает ей половину шоколадки с орехами. Трофим шутит на эту тему, мол Стёпке уже еду девать некуда. — Да ну тебя, Саш, — отмахивается Юлия и с улыбкой принимает угощение, всё-таки перекусить перед завтраком, состоящим из каши и чая, ей явно не помешали. — Спасибо большое, — кивает она Печке, на что тот заявляет, что ему не жалко. Леваков старательно пытается оттереть испачканную «парадку», параллельно расспрашивая дежурившего ночью парня. Мало ли сокурсник мог видеть кого-то, кто подходил к его кровати или заходил в казарму. Пыль и мел на кителе не поддавались обычному мылу и воде, отчего настроение суворовца портилось с каждой минутой. Его новые товарищи уже успели почистить зубы и привести себя в порядок, а он всё ещё возился со стиркой. Синица предполагает, что это розыгрыш, но Юля категорически с этим не согласна. — За такие шутки гланды вырывают без наркоза, — хмуро отвечает Андрей. Первым уроком в расписании третьего взвода стоит математика. Василюк ещё не знала, будет это алгебра или геометрия, но очень надаялась на профессионализм преподавателя. Её учительница в средней школе прекрасно знала свой предмет и могла объяснить любую тему, при этом была в меру строгой, запросто успокаивая класс. Если и в Суворовском им достанется такая математичка, то Юлька будет пищать от радости, ведь подача материала всегда играла немалую роль в знаниях девушки. Оглянувшись на свободные места, Юля замечает свободную третью парту у окна, после чего садится туда. Она долго корила себя за эту привычку, но по-прежнему продолжала засматриваться за стекло в скучные моменты на уроках. Порой город гораздо интереснее темы, которую им объясняют в сотый раз. Учебная программа в училище должна быть в разы сложнее, поэтому школьница уже готовилась к загадке для своих мозгов и надеялась на то, что не затупит на первой же теме. Иногда можно быть умным среди глупых, но, перейдя в новую среду, стать самым отстающим. В кабинет заходит светловолосая женщина средних лет, которая оказывается их преподавателем. Василюк, сидящая одна, встаёт с места для приветствия и перефирийным зрением глядит на остальных, ожидая, пока они тоже поднимутся. Макаров, как и всегда, язвит, не желая оставлять утро без комментариев. — О, Софья Ковалевская собственной персоной, — ухмыляется Максим, не замечая суровое выражение лица учительницы. — Во-первых, когда входит педагог, нужно вставать, — сообщает она, на что ученики третьего взвода наконец-то поднимаются с мест. — Во-вторых, кто заместитель командира взвода? — Спрашивает математичка, а суворовцы начинают удивлённо оглядываться друг на друга. — Командир первого отделения? — Уточняет женщина, чтобы узнать хоть чью-то должность. На этот вопрос Сухомлин отвечает громкое "я", хотя по-прежнему не понимает, что от него хотят. — Хотя у нас сейчас не урок русского языка, я позволю себе напомнить. Я — последняя буква в алфавите, — со злой усмешкой парирует она, ожидая, пока парень представится. — Суворовец Сухомлин, — как и Лёва на утреннем построении, отзывается Илья. — Надеюсь, что остальные здесь тоже суворовцы, — заявляет учительница, а школьники вновь оборачиваются друг на друга, пытаясь понять, что от них требуют. — Когда входит преподаватель, суворовцы обычно встают, — вновь недовольно повторяет педагог, а Юля еле сдерживается, чтобы не начать указывать на себя. Василюк вообще-то поднялась самая первая, а её так нагло игнорируют! — Заместитель командира взвода докладывает о готовности к уроку и отсутствующих, если его нет — то делает командир первого отделения. Все сели, — разрешает она, после подробного объяснения. — У вас есть ровно пять секунд, чтобы вспомнить, где вы находитесь, — предупреждает преподаватель и выходит из класса. — Весело здесь, — саркастично вздыхает Юлия, а остальные мысленно с ней соглашаются. Сухой в точности повторяет слова учительницы, но та и в этом моменте умудряется докопаться до паренька, который едва сдерживается, чтобы не психануть. — Математику вам, суворовец Сухомлин, преподавали в первом классе. А я познакомлю вас с алгеброй и геометрией, — возражает женщина, а Василюк надеется на то, что никто не увидит, как она закатывает глаза. — Кто-нибудь уже изучал что-то с такими названиями? Забудьте всё, чему вас учили в школе, — сообщает математичка школьникам, которые уже подняли руки. — Белова Эмма Владимировна, меня любить совершенно не обязательно, а вот полюбить свои предметы я вас заставлю, — наконец представляется она. После звонка на урок прошло около пятнадцати минут, а они так и не приступили к изучению хотя бы какой-то темы. Юлю это ужасно раздражает, ведь Белова и так давит на них. Девушка уже принимается за раздумья, какую бы более обидную кличку придумать женщине, как её мысли прерывает Трофим, сидящий на соседнем ряду. — Насильно мил не будешь, — пожимает плечами Саша в ответ на длинную речь преподавательницы. Подобные слова с места Эмма Владимировна явно не ценит, поэтому приказывает «мужчине», как она сама его назвала, встать с места. — Определение производной? — Спрашивает математичка, на что Трофим выдаёт недоумённое «чего?». — У вас что проблемы со слухом или с алгеброй? Выходите к доске, будем лечить и то, и другое, — сообщает Белова. После этих слов Василюк явно соглашается с заявлением о том, что сегодня тупые позавидуют мёртвым.