«Я потрачу и пожертвую всё, что имею, /
ради хотя бы одной стоящей секунды в моей истории. /
хотел бы я знать, что выбранный мною путь /
и все мои решения не закончатся ничем. /
Покажи мне, ради чего всё это, заставь меня понять. /
Я скитаюсь в темноте в поисках ответа. /
Есть там что-то большее, чем то, что уже дано? /
Я скитаюсь в темноте в поисках ответа».
Hoobastank, «Crawling in the Dark»
Перед Джайлзом стояла дилемма. К нему должна была приехать подруга, и вариант оставить Спайка и Оливию под одной крышей он даже не рассматривал. Во-первых, планируемая им деятельность не предполагала третьего участника. Вот вообще никак. Во-вторых, это была бы ужасно неловкая ситуация, а в представлении Джайлза неловкие выходные не соответствовали чему-то по-настоящему расслабляющему. С другой стороны, психическое состояние Спайка было довольно хрупким, и выкинуть его за порог, даже на короткий промежуток времени, вряд ли поспособствовало бы его стабильности. Это значило, что ему не только нужно было найти Спайку приют, но при этом ещё и мягко преподнести ему эту новость. Общежитие девушек исключалось по довольно очевидным причинам, и оставался только Ксандер. Тот и слышать об этом не хотел. — Джайлз! — возражал он громким шёпотом, бросая взгляды на Спайка, сидящего рядом с Уиллоу на диване. — Без вариантов. — Ксандер, мне совестно просить о таком, но больше некого. Мой друг прибывает послезавтра, и я не могу просто выбросить Спайка на улицу. Ксандер скривился. Не то чтобы ему не нравился Спайк. Нет, конечно, Спайк-вампир ему совсем не нравился, но этот Спайк отличался. Он был куда тише, и намного тревожнее. Ксандер подумал, что сегодня впервые Спайк не исчез сразу же в другой части квартиры или во дворе, как только к Джайлзу пришла вся компания. Да он и не ушёл тут же только потому, что Уиллоу настоятельно попросила его остаться. — Слушай, Джайлз, я хотел бы помочь, но у нас с Аней уже есть планы, — сказал он ещё тише. — Это первая девушка после Корделии, которая действительно хочет проводить со мной время. Не проси меня портить с ней отношения. Джайлз посмотрел на Ксандера и, наконец, пораженчески вздохнул. Раз уж он пытался избавиться от Спайка по тем же причинам, по которым Ксандер не хотел его забирать, он не мог спорить. — Ладно, но… — Я могу остаться в своей машине. Джайлз обернулся. Спайк стоял прямо за ним, его лицо было неестественно скованным. Джайлз не был уверен, что это был конкретно гнев, скорее это было… — Я могу позаботиться о себе. Гордость, вот что это было. Спайк был гордым. И не хотел быть обузой. Уиллоу подошла, переводя взгляд с одного на другого. Она почувствовала напряжение и решила разрядить обстановку. — Джайлз, что случилось? — Ко мне приезжает подруга из другого города, — с неохотой признал он, не желая афишировать свою личную жизнь. — Она останется со мной на несколько дней и… — Это подруга для оргазма? — жизнерадостно спросила Аня. Джайлз услышал быстро задушенный смешок от Спайка. Он не знал, раздражаться ему или быть благодарным. Это был первый раз, когда он слышал от Спайка что-то похожее на смех. — Да, я полагаю, кто-то может так её назвать, — сдержанно ответил он. — В любом случае, Спайку нужно другое место, где он может остаться на несколько дней. — Я сказал, я останусь в своей машине, — сказал Спайк. Он был в ярости оттого, что все, казалось, считали, что он не в состоянии принять для себя хоть какое-то решение. Джайлз действовал из благих побуждений, но Спайк начинал чувствовать себя заключённым. Лицо Уиллоу просветлело. — Почему бы ему не остаться в доме Баффи? — А? — Что? Баффи и Спайк среагировали одновременно. До этого Баффи упорно и показательно игнорировала само существование Спайка. Она опалила его взглядом и снова обернулась к Уиллоу. — В моём доме? Уиллоу выглядела одновременно и удивлённой, и немного разозлённой. — Почему нет? Твоя мама завтра уезжает из города. Она уже звонила и просила, чтобы мы заходили проверять, всё ли в доме в порядке, пока она будет в отъезде. Если Спайк там останется, он присмотрит за домом. Все останутся в выигрыше. Баффи выглядела так, будто хотела снова запротестовать, но Джайлз её опередил: — Это отличная идея, Уиллоу, — твёрдо произнёс он. — Я сомневаюсь, что у Джойс будет проблема с тем, что Спайк присмотрит за домом в её отсутствие. Баффи, почему бы тебе не позвонить своей матери и не спросить её об этом? Баффи угрюмо на него уставилась, и в ответ Джайлз снял свои очки и начал их протирать. — Или возможно мне самому стоит позвонить. — Я позвоню, — ответила она и, бросив на Спайка неприятный взгляд, ушла к телефону. Уиллоу видела, как Спайк сжал челюсти, и осторожно положила ладонь на его руку, пока Джайлз пытался убедить его, что оставаться в машине было очень плохой идеей. — Ты будешь слишком уязвим, — напомнил он. — Не только для солдат. Что, если тебя заметит полиция? Без документов… — Да, я знаю. Я буду в глубоком дерьме. Брови Уиллоу взлетели вверх. Впервые она услышала, как Спайк ругается. Явные изменения в его характере были ошеломляющими, но, кажется, немного вампира внутри него всё-таки осталось. — Спайк… — Отвалите, — прорычал он, отдёргивая свою руку, и громко протопал к входной двери. Джайлз, Ксандер и Уиллоу переглянулись между собой, прежде чем Баффи снова к ним присоединилась. — И куда умотало это белобрысое чудо? — спросила она. — Мне нужно ему передать, что мама с радостью его примет. В тоне Истребительницы вполне явственно сочетались презрение и сарказм, и Уиллоу была рада, что Спайка здесь нет. — Он вышел наружу, — сказала она. — Пойду, скажу ему. Она вздохнула. Вечно ей приходится быть миротворцем. Спайк сидел на краю клумбы, упираясь запястьями в колени, и смотрел вниз на землю. — Мама Баффи сказала, что с радостью тебя примет. — Великолепно, — последовала долгая пауза, и затем он произнёс: — Я могу чертовски отлично позаботиться о себе, знаешь ли. Делал это больше сотни лет. Не то чтобы я внезапно стал недееспособным. Уиллоу села рядом с ним, думая о том, как это должно быть паршиво, когда у тебя выдёргивают почву из-под ног и весь твой образ жизни переворачивается с ног на голову. — Теперь всё по-другому, — тихо сказала она. — Нет ничего плохого в том, что тебе нужно немного помощи. — Так, как она… как все вы смотрите на меня, как будто я… — он остановился, потому что и так выдал слишком много. — Баффи просто злится. Он посмотрел на неё, в его голубых глазах кружилась бурная смесь из эмоций. Гнев, страх, боль и одиночество. — Я и не ждал, что мы внезапно закорешимся, не после всего того, что я сделал, но на что она злится сейчас? — спросил Спайк, искренне поражённый. — Потому что ты человек, — тихо ответила Уиллоу, которая уже сама это поняла. — Ты человек, а Ангел — нет. Спайк открыл рот от удивления, а потом нахмурился. — Поменяюсь с Пуфом местами в любую минуту, — запротестовал он. — Я не просил об этом! Уиллоу пожала плечами. — Спайк, сам подумай. Вампир, которого она любит, всё ещё вампир, и она не может быть с ним. Вампир, которого она ненавидела… это, может быть, и нелогично, но что есть, то есть. — Она тебе это сама сказала? — спросил он. — Я давно уже дружу с Баффи, — криво усмехнулась Уиллоу. — Мне не нужно спрашивать. — Конечно, — пробормотал он и поднял взгляд, чтобы увидеть вышедшую из дверей Баффи. — Мама сказала, чтобы ты приехал сегодня вечером, — объявила она. — Она хочет убедиться, что ты будешь знать, где что. Тон Баффи ясно говорил, что ей на самом деле плевать, будет ли знать Спайк, где что находится, или он закончит тем, что будет спать на улице и умрёт от голода. — Когда ты хочешь поехать? — спросил он так ровно, насколько мог. В ответ Баффи только подняла бровь и постучала ботинком по земле. — Точно, — пробормотал он, — дай мне только вещи собрать. Уиллоу отклонила предложение прокатиться с ними, чувствуя, что и так уже находится на зыбкой почве. Баффи была её лучшей подругой и её соседкой по комнате. Спайк был тем, кого она очень быстро начала воспринимать как друга. Или, по крайней мере, кого она была бы не против иметь в друзьях. Невезучие всегда ей импонировали. Но сидеть на заднем сидении его машины вместе со всем этим густым напряжением между ним и Баффи — нет, спасибо. Спайк отвёз их к дому Саммерсов, добросовестно следуя правилам дорожного движения. У него не было никакого желания быть остановленным патрулём, и нет причины попытаться поразить Истребительницу своими водительскими навыками. В общем-то, у него было такое щемящее чувство, что в данный момент не было ничего, чем бы он мог её поразить. Подъехав к дому, он припарковал ДеСото рядом с подъездной дорожкой. Баффи потянулась к дверной ручке, когда его голос остановил её. — Слушай, Ис… Баффи. Мне жаль. Я, правда, сожалею обо всём, что сделал тебе в прошлом. Баффи повернулась и посмотрела на него, но её лицо ничего не выражало, ореховые глаза были холодными. — Хорошо, Спайк. Тебе жаль. Раздражение, которое копилось в нём днями, внезапно выплеснулось из него. — Кровавый ад! — взорвался он. — Я понимаю, что у тебя есть причины ненавидеть меня, и большинство из них очень стоящие. Но я больше не вампир! Не знаю, кто я такой, но я не тот Спайк! В чём твоя проблема? Что я такого сделал, чтобы так взбесить тебя, что ты смотришь на меня как на кусок грязи, прилипшей к ботинку? Её лицо не изменилось, если только стало ещё жёстче. Спайк не думал, что это было вообще возможно. Её голос, когда она заговорила, был таким острым, что им можно было резать стекло. — Спайк, ты никогда не думал, что тебе не нужно ничего делать? Что это просто ты? Не имеет значения, вампир ты или человек. Ты просто ниже меня. Спайк застыл на месте. Внезапно он снова оказался в викторианском салоне, обнажая душу перед бессердечной молодой женщиной. Тусклым фоном её слов он слышал чужой смех. На одно короткое жуткое мгновение он снова был Уильям-кроваво-ужасный-поэт. Он смотрел через чистый кусок ветрового стекла, как Баффи нетерпеливо притопывает ботинком по земле, и чувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Спайк сделал глубокий вдох в попытке взять себя под контроль. Если и было что-то, что он выучил спустя столетие жизни — и не-жизни — так это никогда не показывать им своих слёз. Баффи осталась ровно настолько, чтобы оставить его в дверях, поцеловать в щёку Джойс, и сказать ей «привет и пока» на одном дыхании. И говорить не стоило, что Спайку она вообще ничего не сказала. Он беспокойно стоял у входной двери, всё ещё не вполне уверенный, что ему делать. — Заходи, Спайк, — тепло произнесла Джойс, замечая его дискомфорт. — Я немного прибрала для тебя свободную комнату. Места там немного, но, по крайней мере, есть кровать. — Это пойдёт, — пробормотал он, и добавил: — Я признателен, что вы по первому зову позволили мне остаться. Спайк помнил, что бо́льшую часть времени должен быть вежливым, но привыкнуть к этому снова никак не мог. Это был навык, которым он не пользовался больше века. Джойс в ответ улыбнулась, дружески положив руку ему на плечо. — Глупости. Я счастлива, что кто-то приглядит тут за всем, пока меня не будет в городе. Обычно, пока меня нет, я прошу Баффи заглядывать иногда в дом, но она такая занятая сейчас, ты знаешь. — Да уж, — согласился Спайк, не вполне уверенный, что на это отвечать. Не то чтобы Баффи посвящала его в своё расписание. — Что ж, давай я покажу тебе, где что есть, — предложила она. — Знаю, ты был здесь раньше, но полного тура у тебя не было. Спайк кивнул и затем прошёл за ней по всему дому. Она показала ему, где оставить свои вещи, и, к его огромной благодарности, это была не старая комната Баффи. Судя по состоянию дел между ними, он подозревал, что если он осмелится лечь спать в её постели, то окажется на острие кола. Человек он там или нет. Показав дом, Джойс отвела его назад на кухню. — Ты уже успел поесть? — спросила она. Спайк заколебался. Он не ел, хотя уже перевалило за семь, и теперь он просто умирал с голода. С другой стороны, он действительно не хотел быть обузой, так что ответил, что всё в порядке. Конечно, именно этот момент выбрал его живот, чтобы громко заурчать — ещё одна функция тела, к которой он всё ещё пытался привыкнуть. — Я приму это как «нет», — сказала Джойс с лёгкой улыбкой. — Я не хочу вас беспокоить, — запротестовал Спайк. — Ты едва ли беспокойство, — подняла брови Джойс. — К тому же, обычно я ем одна. Приятно для разнообразия пообедать в компании. Я надеялась, что Баффи возможно останется, но я понимаю, что ей надо было бежать. Спайк не стал говорить, что это он отбивал у её дочери какое-либо желание задержаться. От этого не было никакого толка, и он не хотел прозвучать так, словно жалеет себя, даже если это так и было. К тому же, в её голосе он услышал те же нотки одиночества, которые он улавливал и от Джайлза, когда тот говорил об Истребительнице и её друзьях. Никто из этих взрослых больше не был неотъемлемой частью их жизни. И хотя независимость и была хорошей штукой, она также меняла ежедневную рутину настолько сильно, что иногда было больно чувствовать себя оставшимся позади. — Будет приятно попробовать чью-то другую готовку, — произнёс он, с трудом подбирая слова для непринуждённой беседы, которая так трудно ему сейчас давалась. — Джайлз старается изо всех сил, но он далёк от шеф-повара. — Что ж, — улыбнулась она ему, — уверена, он ценит компанию так же сильно, как и я. Спайк пожал плечами. — Ему трудновато от меня избавиться, раз уж я объявился на его пороге как побродяжка, — пренебрежительно ответил он. — Полагаю, сейчас он просто не знает, что ещё со мной делать. Джойс внимательно на него посмотрела, её ореховые глаза замечали то, что могли не заметить другие — морщины на лице там, где их раньше не было, тёмные круги под глазами, напряжённо сжатые челюсти, как признак постоянного напряжения. Для неё было вполне очевидно, что Спайк отчаянно несчастен, хоть он и пытался отмахнуться он этого. — М-м-м, — уклончиво ответила она, понимая, когда надо оставить тему в покое, и спросила: — Что ты думаешь по поводу пасты? Это был лёгкий ужин, не требующих особых усилий. Джойс готовила, отказавшись от помощи Спайка, и держала темы разговора налегке. У неё было такое чувство, что то, что ему по-настоящему требовалось, так это немного материнской заботы, и именно это она и делала. Он сидел за кухонным островком, и она рассказывала ему про галерею, спрашивала про Джайлза и остальных, пока, наконец, не поставила перед ним тарелку с едой. — Вам ни к чему делать всё это, — тихо произнёс он, эмоции снова угрожали его переполнить. — Но я хочу, — просто ответила Джойс. Она подождала, пока он ополовинит свой ужин, прежде чем задать свой вопрос. В каком-то смысле со Спайком было легче иметь дело, чем с Баффи. Её дочь всегда была немного отчуждённой от неё, а этот мужчина был как открытая книга. — Могу я задать тебе вопрос? Тон был невинным, и Спайк был убаюкан до благодушного состояния хорошей едой и хорошей компанией. — Конечно, — ответил он, пережевав полный рост пасты. — Это, кстати, чертовски великолепно. — Спасибо, — ответила она, позабавившись его мальчишескому энтузиазму. — Как твоё имя? — Вы знаете моё имя, — удивлённо посмотрел на неё Спайк. — Не твоё настоящее имя. Повисло долгое молчание, прежде чем Спайк, наконец, не спросил с подозрением: — Зачем? — Потому что я хотела бы знать, — с лёгкостью произнесла Джойс, — и я подозреваю, что «Спайк» было не тем именем, которое дала тебе твоя мать. Спайк нахмурился. Это бесспорно было так, и его мать, возможно, перевернулась в могиле, когда… — Вы похожи на неё, иногда, — прошептал он. — На кого я похожа, Спайк? — спросила Джойс. Его голубые глаза не отрывались от её лица. Он тряхнул головой. — Уильям. Так она назвала меня. Порой, когда свет… вы немного похожи на неё. — Что с ней случилось? — Джойс задумалась, не был ли ответ на этот вопрос ключом к сидящему перед ней мужчине. Лицо Спайка исказилось от боли и вины, но он ничего не ответил. Джойс заколебалась, и затем сменила курс. — Сколько тебе было лет? — Двадцать пять, кажется, — пробормотал он. — Нет, не совсем. До моего дня рождения была ещё пара месяцев, когда… — Что произошло? Он пожал плечами, пытаясь отмахнуться от нахлынувших на него эмоций. Спайк был не из тех, кто скрывает свои чувства, но теперь всё было иначе. Теперь слишком многое могло выдать его. Слишком сложно было держать лицо бесстрастным. — Пошёл на вечеринку, — наконец начал он. — Там была девушка. Думал, что влюблён в неё, но она ничего не чувствовала в ответ. Так мне и сказала, — шрамы были всё ещё заметны, они читались в его глазах почти ощутимой болью. — Убежал, рыдая как чёртова размазня. Дру меня нашла. Вот и всё. — Каково это было? — Джойс дотронулась до его руки, прочитав по его взгляду, что он закрывается. — Уильям. Пожалуйста, расскажи мне. Баффи никогда не впускает меня в свой мир, а я хотела бы знать хоть немного. У меня не было возможности спросить раньше. Спайк снова замолчал, и на этот раз его лицо слегка покраснело от стыда. — Поверь мне, я слышала, вероятно, всё. Он выдал маленький смешок, который прозвучал скорее как фырканье, и ответил: — Этот как лучший секс, который у тебя был. Ничего похожего на всё, что бы ты до этого не испытывал, нечто прекрасное и грандиозное. Невероятно хорошо и одновременно больно так сильно. Джойс кивнула, и он продолжил, слова лились из него. Было так хорошо просто выговориться, быть способным высказать то, что никогда не было сказано, тому, кто не бросится тут же записывать это в блокнот. Как бы Спайк не был благодарен Джайлзу, но всё-таки иногда в его глазах он ощущал себя неким любопытным экземпляром, образцом случившегося невозможного, когда вампир превратился в человека. — Они зарыли меня, — произнёс он, бездумно теребя в пальцах вилку. — Я выкопал сам себя, и Дру уже ждала меня. Мы пошли в мой дом за одеждой и всё такое, — Спайк сделал глубокий, необходимый ему вдох. — Мама… мама была больна. Чахотка, как тогда они это называли, но она умирала. — Ты убил её, — это была констатация факта, а не вопрос или обвинение. Джойс могла видеть правду, написанную на его таком красноречивом лице. — Я любил её, — это было сказано с такой простотой, что Джойс почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — Я чувствовал себя так чертовски хорошо. Как будто оказался на вершине мира, больше не волновался о тех жалких придурках, которые всегда… — Спайк снова прервал себя, не желая выдавать слишком многое. — Я хотел, чтобы она всегда была рядом со мной, так что я обратил её. И затем она перестал быть моей мамой. В этой истории было что-то ещё, но Джойс не давила, не сейчас, когда на её глазах Спайк отчаянно пытался удержать контроль. — Ты придёшь в порядок? — Конечно, приду, — ответил он, отмахиваясь от её вопроса с ноткой своей прежней заносчивости в голосе. — Она должно быть так сильно тебя любила, — прошептала Джойс, думая о том, что, судя по опущениям в его рассказе, он, должно быть, был единственным ребёнком, и жили они с матерью только вдвоём. Думая о том, как сильно она сама любит Баффи той любовью, которую понимает только мать единственного ребёнка. Читая в глазах Спайка, как сильно он любил свою мать. Неоспоримые слова Джойс непреднамеренно стали той самой последней каплей, которая прорвала плотину. Эмоции, что он с таким трудом сдерживал в себе все эти дни, прорвались наружу, сначала тонкими дорожками слёз, поползшими по его лицу, а затем словно прорвались шлюзы и он сломался. Рыдания, разрывающие его грудь, были почти пугающими в своей интенсивности. — Я не думаю, что смогу справиться, — задыхался он. — Я не… я не могу. — Он почувствовал, как руки Джойс обняли его. Она притянула его к себе, держала и покачивала из стороны в сторону, пока он не успокоился. Когда она, наконец, отпустила его, он чувствовал одновременно сопротивление этому и стыд: сопротивление, потому что было так хорошо, когда обнимали вот так, и стыд, потому что он чувствовал себя слабаком за то, что хотел этих объятий. — Простите, — пробормотал он, — я вас слегка намочил. — Не за что просить прощения, — ответила Джойс с улыбкой, мягко убирая непослушный завиток волос с его лба. — Мне теперь нередко выпадает шанс побыть матерью. Приятно знать, что я не растеряла навыков. Спайк наградил её попытку пошутить слабой улыбкой. — Спасибо, мам. Это должно было прозвучать как шутка, но содержало в себе смысл, в котором не было ничего смешного. — Ты, правда, будешь в порядке? — спросила она с перевешивающим юмор волнением. — Я всё ещё могу отменить свою поездку. — Вы бы сделали это ради меня? — уставился на неё Спайк. — Конечно, — ответила она, ни грамма не колеблясь. — Я слишком сильно за тебя волнуюсь. Он покачал головой. — Я буду в норме. Просто знать, что вы бы остались… — в этот раз его улыбка была поживее, и он опустил взгляд на тарелку, всё ещё наполовину полную пасты. — Я оставил ваш ужин остывать. — Просто сунем его в микроволновку на минутку, — ответила Джойс. Остаток ужина они провели в молчании, погрузившись каждый в свои мысли. Джойс ни в коем случае не считала, что Спайк в порядке. Даже в прошлый раз, когда он сидел на этой кухне и рыдал над горячим шоколадом по Друсилле, он не выглядел таким сломленным. Джойс всегда притягивало к потерянным душам. Ей искренне нравилась Фэйт, и она бы так хотела суметь спасти её. Но Фэйт, во многих отношениях, ушла слишком далеко, чтобы Джойс смогла до неё дотянуться. К тому же наслоились и другие события, подтолкнувшие Фэйт к самому краю. Спайк чем-то походил на неё — весь из острых углов, но с глубокой уязвимостью, которая взывала из глубины его голубых глаз как песня сирен. Спайк же был в совершенном смущении из-за того, что расплакался на плече Джойс. Но не мог не признать, что почувствовал себя лучше. Почему-то плакать в одиночестве и плакать рядом с тем, кому не плевать, совершенно отличалось. Отчаянно нуждаясь сказать хоть что-то, что не привело бы его к дальнейшему падению в бездну стыда, он спросил: — Так что вы сейчас выставляете в своей галерее? После этого напряжение начало растворяться, Джойс перешла на безопасные темы, а Спайк помог ей прибрать после ужина. — Ты не против горячего какао? — спросила она, когда тарелки были вытерты и убраны по своим местам. Лицо Спайка озарилось медленной искренней улыбкой. — Да, это было бы здорово.* * *
Когда на следующее утро Спайк выбрался из постели, Джойс уже уехала. Она оставила записку на кухонной стойке, какую еду он может найти в холодильнике и кладовке, помимо указания по поливке цветов. В конце была приписка: «Держись, Уильям. Сейчас всё кажется тяжёлым, но со временем всё становится легче. Просто помни, если тебе понадобится поговорить, я всегда готова выслушать». Он задумчиво улыбнулся. Рядом с Джойс и Уиллоу он чувствовал себя в мире живых почти желанным гостем. Первый день, строго следуя наставлениям Джайлза, он не выходил из дома. Теперь, когда его голова становилась всё яснее, он мог забить своё время просмотром многочисленных дневных шоу. «Страсти» был как всегда хороши, но Джерри Спрингер быстро надоедал. Его собственная жизнь была и без того достаточно сумасшедшей, чтобы добавлять к ней безумие глупых людей. В конце концов, Спайк взял одну из книг в мягкой обложке из коллекции Джойс, и потерял себя до конца дня в Средиземье. Он не имел ни малейшего понятия, почему у матери Баффи есть классика Дж. Р. Р. Толкина, но это было приятное чтение. Прервавшись только на поздний ужин, он почти закончил с первой книгой трилогии, прежде чем устал настолько, чтобы держать глаза открытыми. Этой ночью ему снились орки, которые гонялись за ним со скальпелями и чинили беспредел среди хоббитов. Только днём следующего дня он заметил, что происходит что-то странное. Он пошёл на кухню, чтобы соорудить себе сэндвич, и стукнул палец на ноге. Но когда он открыл рот, чтобы как следует выругаться, ничего не прозвучало. Спайк нахмурился и попытался снова, в этот раз без ругательств, а просто сказать хоть что-то. И всё также ни звука не выходило из его рта. Было только одно место, куда можно было пойти — снова. Хоть ему и не предполагалось покидать дом, он действительно хотел узнать, что творится, и если кто-то это и знал, то это были Джайлз и компания. Не то чтобы он снова хотел увидеться с Баффи. На ДеСото Спайк смог добраться до квартиры Джайлза за несколько минут. Он немного удивился, когда открывший дверь Джайлз сжал его плечо, в очевидном облегчении увидеть его. Вообще, когда он зашёл внутрь, Ксандер и Аня приветственно помахали, а Уиллоу подошла к нему и обняла. Спайк столкнулся со взглядом Баффи и она стала первой, кто отвёл глаза. Было странно находиться в подобном вынужденном молчании, не имея возможности заговорить. Спайк заметил, что все пытались чаще касаться друг друга, в поисках контакта иного рода, чем речь. Он точно почувствовал бы себя как никогда одиноким, если бы Уиллоу не продолжала посылать ему короткие ободряющие взгляды и, изредка проходя мимо, не дотрагивалась бы до его руки. Они провели весь день, пытаясь понять, что могло украсть голоса людей Саннидейла, так как это охватило весь город. Во всей этой истории было что-то глубоко устрашающее, и Спайк не был воодушевлён оттого, что на ночь он возвращался в дом Саммерсов. Но он дал Джойс обещание присмотреть за домом, а мужчина держит своё слово. Это, по крайней мере, он помнил. Однако заголовки утренних газет быстро отправили его снова к Джайлзу, и вскоре он обнаружил себя в аудитории колледжа, где бывший библиотекарь организовал презентацию. Когда они все разошлись, ожидая, что Истребительница как обычно всех спасёт, Спайк осознал, что не хочет снова остаться один. Джайлз, конечно, будет с Оливией, а Ксандер с Аней были на полпути к горячему примирению после своей маленькой ссоры. Баффи отправилась попытаться вернуть голоса назад, и таким образом он оставался сам по себе. Вот поэтому он, слегка робея, стучался в дверь Уиллоу спустя пять минут после того, как она ушла в общежитие. Уиллоу, хоть и выгнула смешливо бровь, пригласила его жестом внутрь. Она взяла одну из их белых табличек и написала: «Не хотел оставаться один, да?» Спайк пожал плечами и, закатив глаза, тоже схватил табличку. «Ты против?» Уиллоу покачала головой и написала в ответ: «Нет. Домашка подождёт. Кино?» «Что у тебя есть?» После неистовых, хоть и молчаливых, протестов Спайка, они принялись смотреть «Неспящих в Сиэтле», когда в дверь заколошматили. Взволнованно переглянувшись со Спайком, Уиллоу остановила фильм и подошла к двери. Спайк встал перед ней и, когда он кивнул, Уиллоу её открыла. Он нахмурился, не увидев никого за дверью, и шагнул из комнаты. Прямо в него влетела светловолосая девушка, роняя его на пол и заставив сильно удариться коленом об пол. Он беззвучно вскрикнул от боли, но его глаза округлились, когда он увидел преследующих её чудовищ. Уиллоу и эта девушка в долю секунды оказались рядом, вздёргивая его на ноги и поддерживая, пока они бежали вниз по лестнице. Они умудрились добраться до прачечной и запереть дверь. Но даже втроём они не могли сдвинуть торговый автомат. Спайк едва стоял на ногах, его колено пульсировало болью, но он не собирался сидеть и смотреть, как монстры хватают девушек. Но Уиллоу потянула его назад, прочь от двери, и затем напряжённо уставилась на автомат. Его тряхнуло пару раз, но он так и не двинулся с места. Спайк видел, как незнакомка наблюдает за Уиллоу, пока та не начала сползать по стене от усталости. Блондинка переводила взгляд с неё на автомат, вздрагивая от продолжающегося громыхания по двери. Казалось, Джентльмены окажутся здесь в любую минуту. Но атмосфера в комнате кардинально изменилась, стоило ей схватить Уиллоу за руку. Они обе резко повернули головы и уставились на автомат, который проехался по комнате и забаррикадировал дверь. Спайк ощутил себя так, будто просто исчез из этой комнаты, стоило девушкам взглянуть друг на друга. Как будто бы он вмешался в крайне личный момент. Он чувствовал, как неразрешённое сексуальное напряжение закружилось вокруг них. И когда их голоса вернулись обратно, никто не был уверен, что именно следует говорить.