наследник

Кюбин кажется еще более сумасшедшим — хотя куда ему быть еще более сумасшедшим, верно? — когда вытаскивает Рики из кабинета посреди пары и тащит-тащит за руку по коридорам колледжа. Они пусты: никто не выходит без особой необходимости, боясь нарушить правила. Они были вырисованы красными, как кровь, чернилами, на плакатах и висели около входа. Кюбин на эти правила плевал, пока Рики заучивал каждый их пункт. «Нас в кабинет вызвал господин Ким Джиун». Врет нагло, не опуская глаза — Кюбин сохраняет спокойствие тогда, когда Рики замирает от страха. Уши пылают: он чувствует, как жар поднимается вверх по всему телу и усиливается, когда Кюбин в очередной раз убирает прядь волос с лица Рики и снова задерживает руку на его щеке. — Ты уверен? — Рики прокашливается, игнорируя желание податься навстречу этому прикосновению. — Ты хочешь избавиться от Йеджи или нет? — спрашивает Кюбин. Рики не знает. Он только коротко кивает и отсчитывает секунды до мгновения, как Кюбин откроет дверь кабинета Джиуна и зайдет туда первым. — Джиун-хен! — Я просил называть меня господином Ким, — Джиун сидит за рабочим столом, перебирает бумаги — он занимается хоть чем-то кроме этого? — и даже не поднимает взгляд. Видимо они уже успели ему надоесть. — Какие-то вопросы? Кюбин, предложивший эту идею, молчит. Садится на стул напротив Джиуна, хлопает и хлопает по месту рядом с собой — дескать, садись рядом, Рики. Только вот Рики не может толком пошевелиться. Он не хочет снова стоять в этом кабинете на коленях до тех пор, пока на них не появятся синяки, и не хочет глотать слюну оттого, что пить больше нечего. Он ненавидит тот факт, что так сильно боится всего этого. Хочется убежать. — Да, простите, господин Ким, — начинает Кюбин, откидываясь на спинку стула. — Просто до меня дошла информация, что в нашем учебном заведении преподают не самые компетентные люди. — Больше конкретики. Кюбин без замедлений лезет во внутренний карман пиджака. Письмо, которое они с Рики нашли совсем недавно, крутится у него в руках. — У Хван Йеджи был роман со студенткой, Шин Рюджин. Доказательство у меня в руках. Смелость Рики исчезает окончательно, как исчезает и усмешка лица с Джиуна. Привычная хладнокровность на лице («похуизм», — как часто говорил Хао) меняется на что-то другое, стоит Джиуну начать читать письмо. — Хочешь сказать… Госпожа Хван делала что? — спрашивает он, будто не веря прочитанному. Края письма мнутся под его хваткой. — Она встречалась с девушкой. Напоминаю, что однополые отношения противоестественны, — поясняет Кюбин не колеблясь, а сам перебирает пальцами край рубашки. Волнуется? Но разве не он был инициатором такой жестокой мести? Не он ли был готов рискнуть всем, лишь бы добиться справедливости? Отчего-то Рики хочется взять его за руку; вместо этого он только сжимает кулаки. Наступает тишина. Рики отчетливо слышит дыхание Кюбина и, кажется, даже слышит его мысли. Стоило ли соглашаться делать что-то… подобное? Каков шанс, что их не отчислят? Вдруг Джиун сейчас скажет лишнего, и… — Я тебя услышал, — единственное, что говорит он. — Спасибо, что сказали мне об этом. Я обязательно приму меры. Но ничего лишнего он не говорит. Только выпрямляется, откладывает бумаги в сторону — все перед тем, как повернуться в сторону Рики. Очки спадывают на его переносицу, губы оказываются поджатыми. — Отношения двух людей одного пола — это высшая степень нарушения законов, — начинает Джиун. — Верно, Рики? Я рад, что ты смог избавиться от этой неправильности. Рики сглатывает. Джиун знает, он все точно знает — помнит, как Рики заперли в этом кабинете и как грозились отправить в Башню Молчания на пару недель, чтобы просто выбить из него всю дурь. Любовь по-прежнему была запрещена. Влюбленный семнадцатилетний мальчишка был тогда преступником, которого нужно было наказывать. — Это все, что вы хотите сказать? — Кюбин замечает странные переглядки между этими двумя, но никак не комментирует. Вероятно, ближайшие дни он будет допытывать Рики, чтобы тот рассказал все подробности. Рики снова об этих подробностях умолчит. — Я не понимаю, какой реакции вы ждете, — говорит Джиун. — Отношения госпожи Хван — последнее, что должно вас касаться. Если вы таким способом пытаетесь подорвать ее репутацию, то это самый глупый вариант. Им влетит. Им точно влетит. Как Рики мог забыть, что Джиун никогда не будет на их стороне — не после тех проебов, от которых у Джиуна наверняка появились седые волосы. Они принесли много проблем в последние два года обучения здесь. Их точно отчислят. Как Рики объяснит это родителям? Тревожно. — Если вы продолжите искать что-то в ее вещах, то уверяю, она точно об этом узнает. Госпожа Хван не оставит это просто так. — Джиун делает небольшую паузу. — И скандал насчет твоих отношений с Хао, Шень Рики… Она обязательно его поднимет. Тебе нужны подобные проблемы? Рики мотает головой быстрее, чем успевает подумать. Отец скоро убьет и его, и Хао лично, если их прошлое снова опозорит его честь. — И я о том же. — Удовлетворенный ответом, он переключается на Кюбина. Тот начинает перебирать рубашку активнее. — Про тебя, Кюбин, много говорить не буду — у тебя и так много своих проблем, да и родители у тебя не так уж богаты. Одно неверное движение — ты легко можешь вылететь из колледжа. Хочешь ли ты этого? Больные места. Джиун определенно знает их и потому снова остается удовлетворенным, когда Кюбин приходит в замешательство. Оно длится всего пару секунд; письмо, что лежало на столе, тут же оказывается в руках Кюбина. — Понятно, господин Ким. С вами невыгодно о чем-то договариваться. Найдем других людей. Он поднимается на ноги. Джиун делает то же самое. Ему приходится практически вырывать из рук Кюбина конверт, когда тот наконец поддается, ослабляет хватку. — Узнаю, что ты распускаешь подобные слухи — лично отчислю тебя с Рики и превращу вашу жизнь в ад, — шепчет Джиун. Кюбин колеблется пару секунд, прежде чем кивнуть. Рики замечает красные следы на его руках — царапал их так сильно, что на запястья остались пятна и следы от ногтей. — Понял. Через пару мгновений они уходят из кабинета. Рики все же накрывает руку Кюбина своей.

***

— Реально переживаешь по этому поводу? Умоляю, он завтра об этом даже не вспомнит. Вероятно, Кюбин снова прав. Рики думает об этом, когда ложится спиной на диван. Тревога не беспокоит так сильно, а мысли о возможных последствиях не кажутся такими серьзными — не в момент, когда Кюбин сейчас возится с проигрывателем, сидя на полу гостиной. В его руках — диск с фильмами, который он одолжил у сменщицы за определенную плату. В их мире никто не будет делать ничего просто так. Кюбин высовывает язык, чертыхается. Рики каждое его действие отмечает у себя в голове. Это кажется странным. Он часто зовет Кюбина в гости, когда родители уезжают в другой город. Это что-то вроде традиции; в конце концов, они хорошие друзья, да и с Кюбином совсем не скучно. Неловкость висит в воздухе. Она появилась в момент, когда Рики поцеловал Кюбина на глазах у всех — спонтанное решение, которое он не может объяснить. Но ведь чувствам не прикажешь, верно? Да и поцелуями дружбу не испортишь. Тем более, когда они происходят из хороших побуждений. — Что хочешь посмотреть, бэмби? — Кюбин садится на диван рядом с Рики и привычным жестом кладет его голову себе на колени, касаясь пальцами его волос. Рики замирает. В их прикосновениях не было ничего, что могло бы смущать. Кюбин — весьма тактильный человек, который будет лезть ко всем. Рики порой кажется, что в его отношениях с Хао не было настолько много прикосновений, как много их сейчас в дружбе с Кюбином. Он мог спокойно положить руку на талию Рики во время разговора, мог взъерошить его волосы или ткнуть щеку в самый неподходящий момент. Рики постоянно возмущается, но только для вида; подобное проявление симпатии к нему, как к другу, даже льстит. Он никогда не смог бы влюбиться в Кюбина. Любая попытка вступить в новые отношения обречена на провал, когда рядом есть он; ввязываться в новую любовь, не избавившись от старых чувств, — глупость. Рики кажется, что в эту самую глупость он совершает добровольно. Он ничего не может поделать с тем, что смотрит, как дергается кадык Кюбина, как он облизывает губы. Хочется убежать и избавиться от этих ощущений, от этой необоснованного притяжения. Образ Хао все еще висит перед глазами. — Мне без разницы, — отвечает Рики. Собственный голос кажется осипшим. — И прекращай называть меня бэмби. Кюбин смеется. В груди ведет от его смеха. — Знаешь, ты прав. На бэмби ты не похож — ты похож на кота. — Глупые у тебя сравнения. — Почему же? Коты, как и ты, — очень независимые. Кюбин осторожно пробегает пальцами по щеке Рики, доходит до подбородка, прежде чем остановиться. Готов убрать руку в любой момент, как только почувствует неодобрение со стороны Рики, но Рики это самое неодобрение не показывает. Напряжение между ними только увеличивается, стоит Кюбину опустить на Рики взгляд — кажется, останавливается на его губах. Рики хочется думать, что ему вправду кажется. Фильм оказывается обычным боевиком с предсказуемым сюжетом. Кровь, ругательства, драки — Рики смотрит на то, как очередному парню сносят голову, и даже не дергается. Мысли крутятся не в том направлении. Дыхание Кюбина кажется более отчетливым, чем голоса в телевизоре. Волосы падают Кюбину на глаза. Рики удерживается, чтобы не потянуться и не убрать их. Хочется помыть руки с мылом. — Ты меня вчера поцеловал. Ты сделал это по каким-то причинам, верно? — вдруг говорит Кюбин. Его пальцы снова останавливаются на щеке Рики, мягко поглаживая; внимание полностью сосредоточено на телевизоре. — Даже не думай врать. С Кюбином что-то определенно не так. От смешливого паренька снова не остается ровным счетом ничего. Он знает Рики лучше, чем предполагалось. Он может сопоставить очевидные факты — но были ли они настолько очевидными? — Это из-за Хао, да? Ты пытаешься заставить его ревновать, пользуясь мной? Рики пойман самым глупым способом. — Звучит отвратительно, — только и отвечает он. Чувствует неприязнь к самому себе, ощущает напряжение между ним и Кюбином. Взрывная смесь кружит голову. Когда Кюбин склоняет голову над головой Рики, начинает подташнивать. — Потому что так оно и есть, котенок. Это отвратительно. Ты буквально хочешь использовать меня и мои чувства, чтобы… Чтобы что? Он останавливается большим пальцем на губах Рики. Рики кажется, что он пойман в ловушку — под чужим пристальным взглядом, под чужой ухмылкой. Кажется, он начинает сдаваться. — Ты точно его ревнуешь. — Кюбин наклоняется вперед, останавливаясь возле губ Рики только для того, чтобы резко отстраниться. Дразнит. — Очень странно, котенок, очень странно. Так какой фильм будем смотреть? Голоса из телевизора вдруг приобретают очертания в голове Рики. Он снова оказывается в мире, не сосредоточенном вокруг Кюбина; он снова оказывается в мире, где есть что-то кроме напряжения, висящего в воздухе. Люди обычно называют это… влечением? Рики может физически почувствовать, как каждое движение Кюбина находит в нем ответ, и это ощущается… хорошо. Непривычно хорошо. Воздух кажется более разреженным, когда Кюбин отстраняется. Его рука вдруг исчезает с лица Рики полностью. — Фильм? — спрашивает Рики. — Да, мы же собрались смотреть фильм, Рики, — смеётся Кюбин. — Или у тебя есть другие варианты, чем можно заняться? Кюбин снова кривит губы. Рики хочется почувствовать их на своем теле, хочется ощутить дыхание Кюбина на своей шее. Хочется касаться. — Нет. Фильм так фильм, знаешь ли. — Рики поднимается на ноги: ему нужно прийти в себя, нужно умыться. Собственный голос снова кажется хриплым. — Ты будешь кофе? Кюбин только кивает, провожая Рики взглядом: — Буду все, что ты предложишь, котенок.

***

Ледяная вода освежает. Рики набирает её в руки; готов полностью опустить лицо под кран, лишь бы не чувствовать сильный жар во всем теле. Сердце пускает лишний удар, стоит заметить отражение Кюбина в зеркале гостиной. Еще один — когда Кюбин, забирая чашку кофе из рук Рики, касается его пальцев. Напряжение не спадает, только становится сильнее. Через пару минут Кюбин привычно кладет руку на бедро Рики. Рики не думает, что когда-то ощущал нечто подобное — даже в отношении Хао, в которого был так влюблен. — Что-то не так? Ты слишком напряжен, — спрашивает Кюбин. Не так абсолютно всё. — Тебе кажется. — Я бы так не сказал, котенок, — снова тянет Кюбин, ходит по грани флирта и дружеских шуток, зная: Рики не станет воспринимать это все всерьез. Рики не может смотреть на него так же, как Кюбин смотрит на Рики. — Если хочешь, можем переспать. И в этот самый момент Рики начинает задыхаться. — Чего? Кюбин остается спокойным, в то время как Рики теряется окончательно. Организм все еще странно ведет — Рики не замечает сам, как облизывает губы и все же поднимает взгляд на Кюбина. Ни один, даже самый хороший друг не будет предлагать заняться сексом. Рики чувствует себя совершенно беззащитным, хоть и знает, что в любой момент может прекратить это все. Кюбин не станет настаивать — просто спишет на неудачную шутку, будет вести себя как ни в чем не бывало. — Можем переспать, если хочешь, — повторяет Кюбин, все еще смотря на экран телевизора. — Это ничего не изменит в нашей дружбе. Обычный секс. Рики начинает потряхивать. Мир сужается до одного Кюбина, и Рики ненавидит это. — Глупая шутка. — Мое дело предложить, бэмби, а твое дело — соглашаться или нет. Я никого ни к чему не принуждаю. Рики не понимает, с какого момента это началось — с какого момента он поворачивает к себе лицо Кюбина, когда позволяет перейти черту дозволенного? Он ненавидит то, что между ними так мало расстояния и что ему хочется податься вперед. Хочется чего-то большего. — Кюбин. Кюбин сжигает Рики дотла своей непринужденностью. Он аккуратно касается шеи Рики, задевает пальцами его подбородок, не прерывая зрительного контакта первым. Они сидят друг напротив друга; их колени соприкасаются. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — тихо спрашивает Кюбин. — Поцелуй меня, — практически шепчет Рики, смущается собственной просьбы. Ее оказывается недостаточно. Кюбин не двигается с места; его касания остаются на коже Рики жаром. — Ты первый. — Что? — Если хочешь целоваться, то целуй меня первым. Прояви инициативу. Рики кажется это неправильным — поддаваться чужим указаниям, указаниям Кюбина так легко. Это кажется противоречивым — неловко сокращать расстояние между ними до тех пор, пока больше сокращать станет невозможным. Он оказывается между ног Кюбина, в непозволительной близости от его лица, но не может двинуться дальше. Кюбин усмехается, но все же целует его первым. Тянет на себя, отчего они оба оказываются на диване. Отвращение к самому себе смешивается с эйфорией, и Рики медленно теряет контроль. Целует осторожно, не касаясь Кюбина лишний раз, пока Кюбин только притягивает его ближе к себе, снова касаясь волос. Слегка оттягивает их. Рики перестает думать. — Это Хао тебя так целоваться научил? — смеется Кюбин через пару секунд — или, быть может, к тому моменту уже проходит пара минут или часов. Рики не знает. — Заткнись. Чужое тело с легкостью поддается прикосновениям. Кюбин выгибается ему навстречу и касается губами шеи Рики — аккуратно, не торопясь. Кажется, на ней останутся следы — но разве это имеет сейчас хоть какое-то значение? Рики обводит его бедра своими только для того, чтобы податься навстречу. — Нежнее, Рики, и терпеливее. У нас достаточно времени, — выдыхает он, и Рики чувствует это дыхание на своей коже. — Ты ведь точно этого хочешь, да? Рики не хватает времени, чтобы сказать что-то внятное — ему хватает времени, чтобы на сей раз полностью залезть под футболку Кюбина пальцами и пройтись по его позвоночнику. — Отвечай. Я ведь могу остановиться в любой момент. — Кюбин немного отстраняется, и Рики замечает, как покраснело его лицо. Это практически унизительно — озвучивать свои желания. Еще более унизительно — так нуждаться в чужих касаниях. Рики не может узнать самого себя. — Да, я хочу этого. Кюбин наклоняется к Рики и сам чмокает его в губы, прежде чем снова опуститься ниже. Рики пытается медленно дышать, сохранять здравый смысл. Получается плохо. — Правильно. Хороший мальчик. — Кюбин опускает руку все ниже, останавливаясь возле резинки брюк. Водит пальцами по коже, но не опускается ниже. — Ты всегда так много говоришь в постели? — спрашивает Рики, подаваясь ему навстречу. К черту все. — Тебя что-то не устраивает? — Кюбин резко убирает руку. Рики приходится приложить усилия, чтобы не вернуть ее на место самому. — Могу вообще молчать. Рики недовольно мычит. Кюбин сжимает его член через ткань джинсов, но не делает ничего больше — и этого достаточно для того, чтобы Рики чуть не задохнулся. Унизительно. Определенно унизительно. Кюбин целует его челюсть. Рики откидывает голову назад и глубоко дышит. В висках стучит кровь. Теряя остатки самоуважения, он сильнее жмется к бедрам Кюбина своими, трется о его пах. Все еще беспорядочно касается чужого тела. — Я могу?.. — выпаливает он, прежде чем прижаться еще сильнее. Кюбин подается ему навстречу, касается губами его мочки уха. — Просто делай, что хочешь, Рики. — Обычно спокойный голос подрагивает. — Все в порядке, пока это ты. Рики приходится приложить усилия, чтобы перевернуть их. На сей раз он сидит на бедрах Кюбина, чувствуя его руки на своей талии. Даже не замечает, как пылает лицо Кюбина, как размылен его взгляд; не слышит его дыхания и тех слов любви, которые шепчет Кюбин — или же Рики они только мерещатся? Он начинает двигаться, задевая чужой пах своим, когда до него доносится тихое «блять». Напряжение в теле начинает возрастать, стягивается в один узел внизу живота. Это отвратительно — трахать собственного друга через одежду, это отвратительно — не испытывать ни малейшего чувства вины по этому поводу. Еще отвратительнее немного ускорять темп, насаживаться на чужой член через пару слоев одежды и понимать, что ему это нравится. —Давай, Рики-я, хороший мальчик. Ему нравится это. Рики готов себя возненавидеть, но все это будет потом — не в момент, когда голова занята немного другим, а собственные пальцы переплетены с пальцами Кюбина. Приятно. Приятно ощущать касания Кюбина на себе, приятно сосредотачиваться на собственных ощущениях и чувствовать, как чужое тело становится более податливым. Рики кажется, что он распадается на тысячу кусочков и собирается вновь, но на деле все оказывается немного проще. Мышцы на животе поджимаются. Рики шумно выдыхает. Слабость накатывает сполна, и не получается дать ей объяснения.

***

Вода не может смыть запах Кюбина. Рики намыливает себе полностью, выливает полбанки геля для душа и трет-трет-трет, стоя под струями холодной воды. Он все еще чувствует его тепло на себе, а следы на шее становятся напоминанием об этом инциденте. Смыть запах не получается. Рики выходит из ванной. Босые ноги шлепают по дереву. Тиканье часов раздается по всему дому, выделяется среди тишины. Она обычно не кажется такой заметной. Рики достает с верхней полки успокоительное, капает его в чай. В коридоре тут же слышится шум. Чай оказывается вылит в раковину, нервы — напряжены до предела. — Он снова ночует у нас дома? — спрашивает мать, как только замечает знакомые кеды около порога. Она все еще не одобряла дружбу Кюбина и Рики. — Да. Я думал, что вы сегодня не приедете, — отвечает Рики. От одного воспоминания, чем они с Кюбином занимались совсем недавно, в горле пересыхает. Он заставляет себя отвести взгляд с дивана в гостиной и сосредоточиться на родителях. Они бы его убили, если бы узнали. Но никто этого не делает: отец проходит в гостиную и садится на диван, на ходу скинув ботинки; мать направляется в комнату Рики. Рики идет вслед за ней и молится, чтобы Кюбину хватило ума не лечь спать голым. Боги его слушают. Кюбин лежит в его кровати, полностью одетый. Рики накидывает на него одеяла. — Я не хочу его выгонять, — шепчет Рики. — Тебе не хватило скандала с Хао? — кривит лицо мать. — Этот грязный мальчишка и так испортил тебе всю репутацию, так ты еще и нового засранца себе нашел. Кюбин начинает ворочаться — точно проснулся от громкого голоса матери. Рики едва уговаривает ее уйти в гостиную и плотно закрывает за собой дверь. — Он опорочил нашу семью, Рики. Я не хочу сейчас слышать ни единого слова в защиту этого человека! — начинает она быстрее, чем Рики успевает открыть рот. Отец, сидящий на диване, кивает. В его правой руке оказывается банка пива, левая держит пульт, бездумно переключает каналы. Диск с фильмом, который принес Кюбин, валяется на полу. — Ты про того педика, у которого папаша — важная шишка? — Отец делает несколько глотков пива. — Слышать про него не хочу. Пусть радуется, что я не убил его собственными руками! Рики сглатывает. Какова вероятность, что, узнав обо всем, отец убьет и его? — Да, мы говорим именно про Чжан Хао. Ох, какой же глупый этот мальчишка! Как же отвратительна его семья! — Мать театрально хватается за голову. — Говорят, их младший сын заменяет отцу жену! — Хочешь сказать, у них вся семья это… голубая, что ли? — Отец становится еще более серьезным. Мать же, заметив долгожданную заинтересованность, начинает ходить по комнате кругами. Перед глазами Рики все плывет. — Конечно! — воодушевленно продолжила она. — Я слышала, что для Хао недавно жениха нашли! Представь, жениха! Из самого Китая к нему приехал, чтобы пожениться. Отец ударяет по дивану. Банка пива подпрыгивает в его руках, и напиток частично выливается на пол. — Какая мерзость. Так и знал, что нужно всех таких сразу уничтожить, — выпаливает он сквозь сжатые зубы. Рики жмется к дверному проему, желая стать с ним одним целым, когда отец переводит на него взгляд. — Тебя это тоже коснется, малой. Я не потерплю пидоров в своем доме. Слиться со стеной не получается. — Глупость! Как ты можешь говорить такое про Рики? — Мать встает прямо напротив отца, перегораживая ему обзор на телевизор. — Он не такой! — Все говорят, что не такие. А потом ложатся в постель с другими педиками. — Отец отпихивает ее в сторону, сосредотачиваясь на очередной сводке новостей. Мать отходит от него, трет ушибленное место. — Так что мотай себе на ус. Еще раз услышу про этого педика — полетишь на улицу. Рики кивает. Его точно убьют.

***

Рики открывает мусорный бак и накидывает сверху на салфетки, которыми они с Кюбином вытирались, другой мусор: скомканные бумаги, упаковки от еды. Заметает следы. Паника охватывает еще сильнее, когда он слышит шаги сзади себя. — Какого черта ты творишь?! — шипит он, обнаруживая сзади себя Кюбина. На нем шорты Рики: он никогда не берет с собой запасную одежду. — Я всего лишь зашел в ванную. Это ты сидишь здесь уже сорок минут с открытой дверью. — Кюбин подходит к раковине и умывается, потом смотрит на отражение Рики в зеркале. — Что опять не так? — Ничего, — мотает он головой. Кюбин тянется к своей зубной щетке. Она стоит в ванной Рики уже полгода; зубная щетка Хао никогда не оставалась дома у Рики: он никогда не ночевал здесь. Кюбин ведет себя так, будто ничего не произошло. Быть может, так оно и есть, и Рики просто преувеличивает? Но тогда почему сейчас так… неловко? — Мне стоит пойти домой, да? Твои предки не в особом восторге от моего присутствия. — Сейчас двенадцать ночи. Оставайся до утра, — говорит Рики. — Все в порядке до тех пор, пока они ничего не знают про… — Понял, — кивает Кюбин, все еще крутя в зубах щетку. — Гомофобия, все такое. Пиздец у тебя, а не семья. Он сплевывает в раковину. Рики все еще отводит взгляд в сторону, когда Кюбин поворачивается к нему и пытается установить с ним зрительный контакт. Напрягается, когда Кюбин закрывает дверь ванной комнаты на замок. Неужели… — Этот секс ни к чему тебя не обязывает, котенок, — говорит он, а его голос становится немного тише: опасается, что их могут услышать? — И не говори, что ты не накручиваешь себя по этому поводу. Рики снова отворачивается, когда Кюбин встает прямо напротив него. Кюбин не может сдержать смешка. — Ты точно накручиваешь. Но я никому не расскажу, не беспокойся. — Он хочет коснуться щеки Рики, но тот отстраняется в последний момент, отходит в другой конец ванной. Кюбин не приближается. — Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти. И уходит. Рики смотрит на уже закрытую дверь, прежде чем глубоко вздохнуть.