1 июня 2023 год.
Whatever happened to the hayloft? Burnt to the ground, and what about Pop? He took his ass back to the crack shack With his long johns on, singing that old song. Воняло старостью и чем-то забытым. Каждым вдохом Такемичи ощущал пыль. Он бы закашлялся, если бы не жмущаяся к нему Хината. Увидь их кто-то, подумали бы, что они с Хинатой - парочка, решившая уединиться. Но ни интимности, ни свойственной подросткам пылкости в этой сцене не было. Хината тщательно выводила что-то на его спине. Такемичи не мог разобрать букв. Листок был скорее крошечным обрывком с полей чужой тетради. Они стояли здесь уже минут пять. Хината просила помолчать и не отвлекать её. Девушка была у себя на уме в последнее время. На занятия приходила ровно в штык, но становилась до нелепости молчаливой, словно боясь произнести что-то лишнее. Любые попытки сблизиться воспринимались в штыки. Теперь причина всего этого была понятна, но легче не становилось. Параноидальные мысли посещали голову, будоража и пугая. Но Такемичи молчал. Был нем словно рыба. Им всё равно никто не поверит. Хината наконец-то закончила выводить буквы. Такемичи почувствовал её напряжение. Дверь открылась. Там была старушка из библиотеки. На секунду ее лицо перекосило от гнева и омерзения. Старушка в изумлении открыла рот. Только сейчас Такемичи осознал, в какой позе они оказались. Хината прижималась к его спине, пока шустрые руки были у бляшки ремня. Такемичи покраснел. Знал, что это всего лишь чужая игра, но не мог противиться собственным чувствам. – Чем вы тут занимаетесь! – старушка грозно поглядывала на них. Её обычно масляное лицо исказилось в гримасе. Морщины стали выделяться, а губы искривлены в жуткой улыбке. – Марш по комнатам! Пока директору не доложила. Хината мигом рванула мимо женщины. Она обернулась лишь единожды, когда была готова забежать за угол. Такемичи поймал его, сохраняя в памяти. Он был готов уйти, но его схватила дряхлая рука. Силы в ней было немерено. От такого захвата точно останется синяк. – Душечка, – её тон стал мягче. – Понимаешь, старушечке не хватает компании на вечер. Составишь её, и мы забудем об этом. Я понимаю, что вам молодежи только непотребства и подавай. Сама была такой. Такемичи прошибло холодным потом, но он кивнул. Нельзя подставляться. Ещё одно происшествие и его нахождение в клубе станет под вопросом. Старушка, сощурив глаза, похлопала его по плечу и отпустила. Он быстрым шагом направился в общежитие. Он был не в себе. Кожа была бледной, глаза такие, будто не спал несколько дней, а самого трясло. В комнате никого не было. Такемичи падает на кровать, мыча в подушку. У него получается расслабиться. Сейчас в нём только осознание грядущего. Такемичи внезапно осенило. Рукой он лезет в задний карман. Он нащупывает бумажку. Такемичи облегченно улыбается. Старания Хинаты не пропали даром. Он аккуратно развернул бумажку, вчитываясь в текст. Из-за спешки и неудобной поверхности это больше напоминало детские каракули. " После прочтения уничтожь. Я хочу верить, что у меня паранойя, но нет. Я всё видела. Думаю, они догадываются, что я знаю. Они всё знают. Я не знаю, кто это и почему, но будьте осторожнее. Закрывайте двери и смотрите в оба. Мы должны выяснить, что здесь происходит. Ради нас. Ради Ацуши. Ты же знаешь, как он этого всего боится. Ведите себя как обычно. Обговорим всё завтра. Будьте готовы. ". Ничего нового Такемичи не узнал. Он глянул на дверь. В голове роем металось множество мыслей. Такемичи смял бумажку и кинул ее в мусорное ведро. Сегодня у него не было никаких дел, только поход в библиотеку, который хотелось отсрочить. Он не собирался кому-то говорить об этом. Ни Хинате, ни Ацуши. Оба будут считать себя виноватыми. Он сам согласился на это. А свои действия нужно нести ответственность. Такемичи мог не идти, но тогда бы последствия коснулись их двоих. К этой табличке на шее добавилась бы еще одна. День прошёл напряженно, но мирно. Ничего не происходило. Такемичи рассказал Ацуши о записке и плане Хинаты. Тот воспринял это на удивление легко, пусть и с небольшим сомнением. Ацуши стал смелее. Такемичи это радовало. – Ты куда собираешься? – Ацуши подпёр подбородок рукой, наблюдая за собирающимся Такемичи. – К Мицуе? Не поздно? – Да-а...Туда, я быстро, – Такемичи старался звучать убедительно. – Закройся. Я возьму ключ с собой.xxxxх
За окном уже темнело, поэтому за пределами общежитий людей было мало. На улице оставались только истинные любители вечерней прохлады и сырости. Природа была завораживающей, манящей и таинственной. Как минимум три раза в неделю лил дождь, реже начиналась гроза. Такемичи согревал себя руками, потирая плечи. Ему чудилось, что на него все смотрят. Все знают, зачем и куда он идёт. Такемичи ускорил шаг, почти срываясь на бег. В библиотеке он стоял уже через пять минут, убеждаясь, что никого нет. Такемичи юркнул за дверь. Старушка сидела за своим столом и перебирала какие-то бумаги. Старушка не смотрела на Такемичи, будто она его не звала. Она хотела сделать вид, что он сам пришел. Пока она разбиралась с бумагами, Такемичи переступал с ноги на ногу. Она томила его, мариновала всей этой напряжённой атмосферой. С каждой минутой его решимость улетучивалась. Поднятый взгляд, такой плотоядный и совсем не добрый, оповещал, что пора. Такемичи чувствовал себя олененком, которого выслеживал хищник. Такемичи поспешно отвёл взгляд. – Смотри на меня, – говорящий не терпел возражений. – Боишься? Она звонко рассмеялась, прикрывая рот рукой. Для неё это все было шуткой. Такемичи хотел бы поверить, вот только чужой взгляд оставался всё также холоден и наполнен похотью. Такемичи уже встречался с такими людьми. Давал им отпор, но не в этот раз. Он попал в ловушку из собственной гордости и неосторожности. У Такемичи был выбор, и он его сделал. Осознание этого было единственным, сдерживающим от истерики, фактором. Такемичи пожимал плоды своих выборов, и ситуация полностью у него под контролем. Такемичи сделал шаг к старухе, которая поманила пальцем. Он подмечал всё больше морщин на чужом лице, которые та так старательно пыталась скрыть макияжем. Такемичи стоял неподвижно, ожидая дальнейших приказов. Всё происходило как в тумане. Его разум отключился с первым прикосновением дряхлой руки к свой футболке. Она трогала его везде, но не просила в ответ. Он был пластилином в чужих руках. Было мерзко, противно и страшно. Последнее Такемичи признавать не хотел. Только вот слезы, что тихо катились по щекам, говорили о другом. Их почти сразу утирали с такой нежностью, что Такемичи хотелось расплакаться еще сильнее. Он плакал, но звуков не издавал. – Совсем еще молоденький, – очередное прикосновение к мягкой коже. – Береги это. Пользуйся. Можешь идти. Я в ответе за свои слова. Нужно будет помощь, обращайся. Я много чего знаю. За плату, конечно. Такемичи спешно накинул на себя всю свою одежду. Хотел как можно скорее уйти отсюда, но старушка его остановила, пропихивая в карман, который стал намного тяжелее. Там были монеты. Такемичи чуть не вырвало. Он знал, кому дают деньги после такого. Он бы выкинул их прям там, но опасался чужого гнева. Он поклонился, выбежав из библиотеки. Такемичи бежал быстро и не смотря по сторонам. Людей уже не было. Если его поймают, то опять будут проблемы. Такемичи в кого-то врезался. Удача вновь покинула его. Поняв, что это не кто-то из учительского состава, он извинился, побежав дальше. Отдаляясь, Такемичи услышал, как его окликнул знакомый голос. Не остановился. Это был Казутора, а с ним может кто-нибудь ещё. Такемичи не хотел, чтобы они видели его в таком виде. Сразу всё поймут и его тайна будет рассекречена. Сейчас ему нужен душ и покой. Такемичи проскочил мимо входа. Если днём и был минимальный контроль, то ночью войти мог кто-угодно. Так называемая охрана сама видела десятый сон, шумно храпя. Такемичи повернул ключ, приоткрывая дверь. Он посмотрел по сторонам, пытаясь выловить подозрительные фигуры. Все их подозрения основывались на личных ощущениях, но Такемичи всё еще верил. Даже если они всё надумали. Такемичи никого не заметил, ничего не услышал. Такемичи сразу пошёл в душ, срывая с себя одежду. Тридцать серебряных монет посыпалось на пол. Его вырвало желчью. На пол. В ванной воцарился хаос. Ему не хотелось смотреть на свое тело, боясь увидеть следы от пальцев. Он тёр с закрытыми глазами. Тёр до такой степени, что чуть ли не сдирал кожу. В нос ударил затхлый запах. От неё пахло старыми книгами, сигаретами и ядрёными духами. Такемичи приходилось убеждать себя в том, что всё закончилось и рядом никого нет. Удушающих запах, что стоял в комнате, был от растекшейся массы на полу. Он опёрся руками об стену, думая, что делать. Сейчас он был не в себе. Не знал, куда себя деть, поэтому продолжал стоять под ледяной воде, пока его начало трясти не только от паники, но и от холода. Он быстро убрал все следы с места происшествия. Всё было так, будто его тут и не было. Переодевшись, Такемичи к Ацуши под одеяло, прижимаясь к чужому телу. Это исцеляло его морально. Он постарается вычеркнуть этот день из своего жизни. Тридцать первого мая Такемичи Ханагаки не существовало. Такемичи попытался обнять Ацуши, от чего тот моментально проснулся, недовольно ворча: – Ты ледяной, – хрипло прошептал Ацуши. – Почему до завтра не подождал? Днём хотя бы горячая вода есть. – Не мог, – Такемичи был готов опять заплакать. Он зажмурил глаза. Ему не хотелось, чтобы Ацуши понял. Боялся осуждения в чужих глазах и простого неприятия, обиды за то, что не доверился другу. – Давай спать. Я могу уйти, если хочешь. – Лежи уже, – Ацуши повернулся к нему лицом, беря в руки ладонь, начиная растирать. Его улыбка была самой светлой. – Согрею тебя. Кутайся теплее.xxxxх
2 июня 2023 год.
Был поздний вечер. Хината, Ацуши и Такемичи сидели в одном из кабинетов пансиона. Он был в том крыле, куда почти никто не заходил. Ремонта тоже давно не было. Всё было в пыли. Такемичи так и не рассказал, какую плату ему пришлось преподнести старухе. Хината о чем-то догадывалась, но молчала. В ёё глазах было немое раскаяние. Такемичи благодарен ей, что она не заговорила. Они сидели уже минуты три. Хината разложила перед ними листочки. – Что это? – Ацуши берёт один из листков, рассматривая. Он пытался разобрать почерк Хинаты. – Мои наблюдения! Я всё записывала! Ты же обо всём давно знаешь! Неужели не пытался ничего сделать! – Хината выпытывающе смотрит на Ацуши. – Нет, – Он замотал головой. – Я боялся, но догадывался. – Смотрите! Это не кто-то из приспешников пастора! Я следила. – Ты что?! – Такемичи удивленно воскликнул, сразу получая подзатыльник от Хинаты. – Тише. Дослушай. У него есть постоянная группа. Люди там всегда одни и те же. К моей двери кто-то подходил, пока я за ними наблюдала. Кто-то касался ручки. Отпечатки пальцев всегда один и тот же. – Подожди. Думаешь тебя не заметили? – Может, и заметили, но не сделали же ничего. Теперь у нас игра на опережение. Либо мы узнаем, что происходит, либо до нас доберутся первыми. – Зачем ты втянула нас в этом, – Ацуши нахмурился. – Это не я вас втянула, а вы меня. Не забывай об этом. Неси ответственность. Ты серьезно собирался просто отсидеться тут до конца? Ацуши, бездействие - это прямое соучастие. – Но, я ничего не мог сделать! – Ацуши покраснел от стыда. – Мог, ты просто не хотел. Ты боялся. Сейчас ты не один, поэтому хватит ныть и бери себя в руки. – Что ты предлагаешь делать? – серьезно проговорил Такемичи. – Внедриться к пастору. Не думаю, что получится пробраться дальше в закулисье, но так мы сможем понять кто причастен к тем похождениям. – Будет подозрительно, если и мы захотим ходить на проповеди. – Поэтому этим займетесь вы с Ацуши. Я попробую выловить шпиона. В остальном я не знаю, действуем по мере возможностей. – Хорошо, – Такемичи кивнул, выходя с Ацуши из комнаты. Хината отдала им свои записи, а сама осталась там. Втроём было выходить рисково. Они крались по коридорам, стараясь ни издавать ни единого звука и скрипа. Лишь на улице оба расслабились. Было не так поздно, чтобы их могли отчитать за нахождение на улице. Они шли медленно, решившись подышать свежим воздухом. – Ты уверен? – Ацуши схватил его за рукав. – Уверен. Все будет хорошо. Доверься мне. Я защищу тебя, – Такемичи отцепляет его от себя, чтобы взять за руку. Они переплели руки. Такемичи большим пальцем поглаживал руку Ацуши. Прохладный ветер ерошил волосы. Небо было алым. Скоро оно сменится темно-синим, и тогда загорятся звезды. Наступит очередной день в этой суматохе. Скоро будет ровно два месяца, как он находится тут. Своё день рождение он отметит тут. В комнате вместе Ацуши и Хинатой, а после на улице с ребятами из клуба, если Мицуя согласится. Их редко можно было встретить за пределами учебного здания, да даже там они мелькали лишь изредка. Были почти что живыми легендами, которые передвигались лишь по известным им путям. Он завидовал такой скрытности. Краем глаза Такемичи заметил приближающуюся фигуру. – Такемичи! – крикнул Такаши. – Есть разговор. Они не виделись с Такаши примерно неделю. Времени не было, и собрания не проводили. Они зависали в клубной комнате, но без главы. Очевидно, что это были более личные дела. Не те, о которых должен знать каждый. – Ацуши, можешь идти. Я догоню, – он отпустил руку друга. Ацуши смотрел с недоверием, но все же пошел дальше, в сторону общежития. – О чем хотел поговорить? – Такаши выглядел недовольным, почти злым. – Тора во время дежурства видел тебя. Невежливо убегать, Такемичи, – Такаши понизил голос. – Что ты делал так поздно? Неужели опять хочешь попасть пастору в руки? – У меня были дела, – Такемичи сжался под чужим взглядом. – Я не хочу разговаривать на эту тему. – Но мы должны. Это ради твоего же блага, – Такаши взял его за руку. Всего пару минут назад он сжимал в этой руке ладонь Ацуши. Теперь сжимали его. Не было нежности, лишь неприятная боль. – Я не понимаю почему ты так завёлся. Такаши, отпусти, мне больно! – воскликнул Такемичи, когда сил терпеть больше не было. Такаши послушал, ослабил хватку, но руку не отпустил. – Пройдемся? – Такаши наконец-то успокоился. Такемичи не мог отказаться, не хотел сеять раздор между ними. Иногда были ситуации, когда он был готов пойти на попятную. Несколько минут они шли в тишине. Такемичи было нечего говорить, а вот Такаши о чём-то думал. Такемичи не мог понять о чем, но надеялся, что друг не будет задавать вопросов касательно того вечера. – Мы давно не виделись, – внезапно начал Такаши. – Я скучал. – Всего неделю. Не драматизируй, – Такемичи ничего не понимал. Сегодня его друг был очень странным. – Не драматизирую. Ты просто ещё ничего не понимаешь. Пока ты не представишься, ты будешь для меня ребенком. Думал о своем будущем? – Уедем с Ацуши и Хинатой сразу после выпуска. Когда-нибудь в будущем встречусь с мамой,а что? – Да так, – Такаши загадочно улыбнулся. – Что хочешь на день рождения? Будешь праздновать? – Может и буду. Разве я говорил когда у меня день рождения? – внезапно опомнился Такемичи. – Нет, но у нас есть информация о каждом ученике. Мы же совет, – Такаши не стыдился своих методов. На секунду стало неприятно, Такаши мог просто спросить у него. Они опять замолкли. Комфорт граничил с тревогой. С каждым шагом его кидало из стороны в сторону. С Такаши хотелось остаться, но в тот же время уйти подальше. Такимичи чувствовал себя птичкой в клетке с выбором без выбора. – Так что ты делал в тот день? Куда спешил или откуда бежал? – на последнем слове Такаши сделал акцент. Такемичи передернуло. – Я же сказал, что не хочу говорить на эту тему. Такаши, перестань. Я лучше пойду. – Стой. Я понял, что перегнул, прости. Я волнуюсь. По тебе видно, что что-то произошло. Доверься, пожалуйста, – Такаши с мольбой взглянул на Такемичи. – Я не могу, правда. Пора по комнатам, уже стемнело, – Такемичи нашел достойное оправдание, которое действительно помогло. Перед самым входом Такаши снял с себя кофту, накидывая ее на плечи Такемичи. Он почувствовал себя героиней фильма. Это не похоже на дружеский жест. Такемичи натянуто улыбнулся, благодаря за кофту, и поспешил к себе. Такаши сказал ему что-то вслед, но Такемичи не расслышал. Он не хотел слышать. Такемичи надеялся, что и сейчас он всё надумал или вообразил лишнего. Такаши не такой. Такемичи остановился перед входом в комнату. Вчера он опять забыл закрыть дверь. Его кожа покрылась мурашками. Кто-то мог зайти вчера ночью или сегодня, пока их не было. Нужно быть внимательно. Такемичи дернул за ручку. Закрыто. Он постучался. Ацуши открыл, не раздумывая. – Ты выбрасывал мусор? Получив отрицательный ответ, Такемичи полез в мусорное ведро, выискивая там клочок бумаги, который он так необдуманно выбросил. Ничего не было. Они обычно выбрасывали его раз в неделю, ну или если оттуда не начнет вонять. Такемичи ничего не готовил в эти дни, поэтому надобности в этом не было. Но он так ничего и не нашёл. – Ты что-то потерял? – взволнованно сказал Ацуши. – Ты выглядишь плохо. Давай ты мне скажешь что потерял и я сам найду. Иди отдохни. – Никто не заходил? – Такемичи проигнорировал слова Ацуши. Он насторожился еще сильнее. – Никого. Иди ложись, – Ацуши закрыл дверь на ключ. Он с трудом оттащил Такемичи от мусорки. – Приди в себя. Ты обещал меня защитить! В твоем состоянии ты и себя не сможешь. Такемичи сел на кровать. Он почти пришел в себя. На прикроватной тумбе лежали монеты и листок под ними. Такемичи отскочил, падая на пол. Он избавился от них. Про них точно знали. Знали его грязный секрет. Такемичи не знал кто это может быть. В библиотеке вчера никого не было, ну или Такемичи так думал. Он уже ни в чем не уверен. – Давно это тут? – хрипло спросил Такемичи. – Не знаю, не замечал. Что это? – Ацуши хотел прикоснуться к монетам, но Такемичи подскочил, хватая чужую руку. – Я сам, хорошо? – Он закинул монеты в ящик. Листок был такой же формы и размера, что давала ему Хината, но текст был другим. Ацуши выхватил листок из его рук читая самостоятельно. – Земля покроется огнем, – Ацуши замялся. – Мир очистится от грешников и тогда святой ступит на пустую землю. Адепты подарят очищение. Покайся грешник. Такемичи что это? Ацуши был напуган и зол. Он сжал бумажку, был готов ее выкинуть, но кинул её на стол. Это было ценной уликой. Понять кому принадлежит почерк не получится, ведь всё было написано печатными буквами, но они смогут выудить оттуда какую-нибудь информацию. – Я не знаю. Я искал другую бумажку. Кто-то был у нас и вытащил это из мусорного ведра. Я не закрыл вчера дверь. – А монеты? – Ацуши удивленно ахнул, ожидая ответ на свой вопрос. – Это другое. Они мои. Нашел их, – Такемичи не хотел врать, но ему приходилось. Ацуши всё равно не поверил. Это было понятно по недоверчивому взгляду, которым он окинул его.xxxxх
Такемичи не мог уснуть. Он ворочался в кровати, слушая спокойное дыхание Ацуши. Ацуши сам уснул поздно. Обоим казалось, что как только они сомкнут глаза, то непременно кто-то войдет. Такемичи вслушивался в каждый шорох за дверью. В один миг он думал, что слышал шаги за дверью, а в другой всё затихало. Там ничего не было. Такемичи понимал, что это ненормально. Он сходил с ума. Они вместе. Единственными людьми, которым он мог выговориться, были Хината и Ацуши. Но они находились в одной тарелке, делили одни переживания и ходили по кругу собственного страха. В последнее время он слишком много думал и противоречил себе. Думал, что тут не может быть ничего серьезного. Но они попали под чужой прицел. Им угрожала опасность. Шестое чувство твердило Такемичи бежать. Ему хотелось уткнуться в ноги матери и начать умолять забрать отсюда. Он не был уверен в том, что останется вменяем до своего дня рождения. Пытаясь занять свои мысли хоть чем-то, он думал обо всем. Анализировал каждое свое действие, рылся в подкорках сознания, пытаясь вспомнить то, что мог упустить из-за своей беззаботности. Но в мысли лез лишь Такаши. Теперь каждое его действие воспринималось с двойным подтекстом. Такемичи мог полностью оправдать неприязнь Харучиё и Баджи, но не мог понять принятие его другими. Они должны чувствовать эмоции друг-друга, понимать. Только это вселяло в него надежду на то, что Такаши не преследовал никаких целей, кроме дружбы. – Как же я устал, – прошептал Такемичи, погружаясь в беспокойный сон.