Канарейка (1/3)

До позднего вечера старшая возилась над Бона. Сколько раз ей говорила младшая, что это все пройдет, это всего лишь экстракт, но та просто выполняла приказ. — Почему остальные не пойдут? Остались те, кто молчал… — спрашивает младшая вслед старшей, когда укладывается на постель. — Хосок не любит, когда нарушают правила. Еще и накануне важного приема… Они посмели испортить твою кожу, навредить тебе — его главному достоянию коллекции. — Коллекции? — спросила та тихо, — Хм… Ладно, вижу, вы тоже не в настроении, так что не буду вас ни о чем спрашивать больше… — смотрит та на розоватое платье в пол, что блестит, освещаемое светом луны. Черён шумно выдохнула. — Все могло закончиться куда хуже, если бы это произошло завтра. Понимаешь, о чем я говорю? Если чувствуешь недомогание, слышишь плохие вещи в свой адрес — сразу говори мне. Чем больше будешь молчать, тем больше будет жертв, и не могу обещать, что в следующий раз он свернет шею не мне… — Я вас поняла… — накрылась шатенка одеялом и закрыла глаза. Здесь уже дело набирает новые обороты. Молчишь — страдают многие, в том числе и та, кто помогает. Говоришь — выходишь сухой из воды, но тебя начинают ненавидеть больше. На завтрак девушка не спустилась. Сидела на кровати и ела оставшееся мороженое, пялясь в стену и на платье. И такая хорошая жизнь имеет свое несчастье… Снова стук в дверь. Похоже, здесь спокойно побыть одной не так-то и просто. Однако, в ожидании прихода Черён, реальность такова, что в дверях стоит Чон Хосок. — Ты не спустилась к завтраку… Бона застывает с надутыми от количества мороженого во рту щеками и поворачивает голову, прикрывая ладонью рот. — Я мороженое решила поесть… Жарко что-то, — указывает она на окно, где солнце показывается. И правда душно, а окна не дают открывать. Он окинул ее взглядом и прошел к окну. Чуть ли не сорвав рукой замок, Чон приоткрыл его немного, впуская свежий воздух. — Спасибо… — проглатывает остатки вкусного десерта, оставаясь сидеть на кровати. Пятна чуть сошли, но после такого завтрака, она ещё раз использует мазь, что находится на столе возле кровати. — Почему не сказала мне сразу? — спрашивает он холодно, встав к ней полубоком. Он точно говорил о вчерашней ситуации, — Я давал повода к недоверию? — Нет… Я вообще хотела оставить все в секрете, но… Когда услышала о докторе, то вырвалось само… Извините… Глупая, что с меня взять? — опускает она виновато взгляд в ведёрко. — На первый раз я спущу это тебе с рук. Но в следующий — будешь наказана, как и остальные. Да, просто за то, что умолчала. Терпеть не могу секреты. — Поняла… — кивнула она головой и закрыла ведёрко крышкой, держа ложку в зубах, чтобы не сказать больше ничего лишнего. Она примет любое наказание, даже если и ни за что. Просто потому, что глупая. Чон выдохнул, а после подошёл и взял ее личико в руку. Погладил щеку большим пальцем и рассмотрел ее. — Цветочек… Ты точно все поняла? — Правда все поняла… — вынимает та ложку изо рта и сглатывает. Уже и кажется, что прямо сейчас ее где-нибудь запрет в качестве наказания. Но вместо этого Чон делает ещё пол шажочка вперёд и касается уголка ее губ, собирая капельку подтаявшего десерта. — До чего сладка… — Да… Мороженое и правда сладкое… — не поняла та даже, что это было сказано в ее сторону. — Хотите? — кивает девушка на ведёрко. Он хмыкнул. — Пожалуй… И притянул её за талию, накрывая ее губы своими. Девушка сжала ручку ведёрка сильнее, как и ложку в другой руке. — Г… Господин Чон… Мороженое ведь здесь… — Я говорил не о мороженом… — произносит он, переходит поцелуями на шею, чуть прикусывая губами. Плевать, если оставит следы. Она вся его. — Подождите… — останавливает она его и ставит ведерко на тумбу возле ее стороны. — Надеюсь, не успеет растаять… — она недолго смотрит в его глаза и касается его губ своими. Он хмыкнул, а после притянул ее за талию к себе крепче. Два шага, и вот девушка уже у постели и повалена поперек. Он за ногу подтаскивает ее к краю и забирается руками под одежду, сминая грудь. Тяжёлые вздохи от его касаний. Такие приятные, чуть прохладные. Он хоть и грубоват в какой-то мере, но это совсем не пугает шатенку. Ей хочется раствориться в этих чувствах, хочет чувствовать все время, как тянет внизу живота. Но это же не может длиться вечность. — Вы нарочно меня пытаете? — тихо посмеялась младшая. И в какой-то миг ей стало понятно, почему его так обожают девушки. — Ты должна понимать, что провинилась и… Каждый раз… Буду делать все нарочно медленно, оттягивая результат. У нее все немеет, а дыхание все чаще и чаще. Ожидание намного тяжелее переносить, чем сам процесс. Но благо, Хосок в первый ее раз был с ней нежен, поэтому и на второй у нее к нему доверие присутствует. — Обидно… — произнесла она шепотом и глаза прикрыла. — Так устроен мир… Он разводит ее ножки в стороны, чуть отстраняется и вот уже входит в нее во всю длину. Не дав даже привыкнуть, Чон начинает грубо иметь ее, заставляя внутри все просто хлюпать от этих толчков. Девушка мычит и хнычет, сжимая пальцами простынь. — Ах! Господин! — она сжимает его бедрами случайно, но разжимать не собирается. Хочет, чтобы замедлился. Ей ведь тяжело ещё на такой скорости его принимать. Он рычит. Кладёт руки ей под ягодицы и чуть сжимает одну. По второй бьёт ладонью. — Непослушная маленькая девочка… — шикнул он, но всё-таки замедлился. Корпусом опустился ниже, сорвал верх и припал губами к ее груди, целуя, и тут же кусая. Девушка вскрикивает и переходит на стоны, прося у него прощения. — Я не хотела расстраивать вас… Больше так не стану делать… — Кричи… Если так угодно… — произносит он, слизывает капельки крови и зализывает ранку, а после переходит на более плавные толчки. Рукой тот хватает девушку под коленом, сгибая ее ножку, и теперь уже входит под другим углом. Бона так хочет к нему коснуться, но получается лишь только схватить его за запястье и сжаться с протяжным стоном. — Все… Не могу… — Кончай сладкая… Дай же мне ощутить это наслаждение, растекающееся по твоим венам… — почти простонал мужчина, входя в нее рывком снова и снова. Уже кончил, но продолжает двигаться. Девушка расслабила все мышцы и простонала, выгнувшись и сразу обмякнув на постели. Он снова кусает ее в шею и делает несколько глотков. Довольно рычит, отстраняется и зализывает ранку. — Прекрасна… этот вкус… Бона приоткрывает глаза, смотря на мужчину, а после на наручные часы. — Оказывается скоро обед… Я выйду… — отчитывается та перед вампиром. — Я и не сомневался… — произнес он и отстранился, поправляя на себе штаны. Окинул ее тело взглядом, а после как-то так хмыкнул довольно и вышел из комнаты, оставляя ее одну. Бона думала, что тот останется. Но думать — это не ее. Девушка привела себя в порядок, оделась в форму, волосы завязала бантом, делая низкий хвост, и спустилась к положенному часу. За столом были все, кроме тех двоих.