Канарейка (1/3)

Девушек выпустили в срок. Они с Бона почти не говорили. Только если по делу. Косились, но ничего плохого не делали, урок усвоили. Хосок принимал с ними приемы пищи и иногда призывал к себе… Но только не Бона. — Что мрачнее тучи? — с улыбкой спросила Черён на прогулке в саду, одним из вечеров. — Я что-то сделала не так? — задает она вопрос, не ответив на тот, что был задан ей. — Может что-то не то сказала? Почему господин Чон за все время меня ни разу к себе не пригласил? Она не ругалась, не эмоционировала. Она даже боялась того, что ее вскоре могут отправить куда-нибудь, чтобы с ней что-то сделали, и она не мешалась. — У него много забот… На это уходит время и силы. Ты так и не набрала в весе. Если будет питаться тобой — быстро заболеешь. Уверена, позже он обязательно тебя позовёт… Послезавтра Кимы приезжают… Устроим праздник. Много вкусной еды. Что хочешь, чтобы приготовили? — Черён улыбнулась уголками губ. Казалось, она одна в этом доме тепло к ней настроена. — Я все ем. Мне неважно, что будет стоять на столе, — сразу переключилась она на другую тему, чтобы ее не обсуждали. — А как ваши дела? Вас тоже почти не видно. Появляетесь только на ужинах. — Забот… Прибавилось. Скажем так… — отмахнулась она рукой. Конечно, следить за Кимами из их постелей не особо-то удачно, учитывая, что еле выползает после. — Нарвем цветов? — Пойдемте, — махнула младшая рукой, первой выйдя из дома. Девушки уселись в кустах, набирая себе букетики цветов. Зачем? Поставят в комнатах, пускай глаз радуют и запах источают по всей обители. Шатенка все же не могла выбросить слов девушки из головы, но старалась не придавать этому большого значения при разговоре. Вечер прошёл спокойно. Наступила ночь. Шум дождя барабанил по крыше и козырькам окон, убаюкивая домочадцев. Мужская рука ложится на девичью талию, а ее владелец прижимается к ее спине своей грудью, положив голову на ее плечо. — Мой дорогой цветочек тосковал по мне? — манящий шепот касается ушка. Бона в полусонном состоянии открывает глаза и смотрит вниз на руку, проверяя то, что это точно Хосок. — Тосковала, — говорит та правду. Но ему какое дело? Он же не просто так сюда пришел, ему эти сладкие ответы не нужны. Он развернул ее к себе, взял за личико и нежно коснулся ее губ своими. — Я думал о тебе… Но не мог прийти раньше… Сердце у молодой девицы стучит как бешеное. Да, скрывать у нее от него теплых чувств невозможно. Он все знает и чувствует на своем магическом уровне. За это Бо не переживает. Представьте, один мужчина, орава девушек, и что, ему на всех разрываться и дарить свою любовь? Глупости. — Я уж думала, что расстроила вас… — Глупости… Было много работы и крови потребовалось куда больше прежнего. Почти не спал эти дни… Хотел сорваться к тебе, но в тебе крови, меньше комариной дозы… Бо тихо посмеялась и прижалась к тому, обняв его рукой. С ним тепло и уютно, хоть он не самая мягкая и комфортная особа. — Останетесь со мной? — Я для этого и пришёл, цветочек… Одна особа нашептала, что ты грустишь… — Его пальцы гладят ее талию и забираются под одежду. — Покажешь, как сильно тосковала по мне? Сон как рукой сняло. Девушка усаживается возле него и спускает с плеч покрывало, оставаясь в новом шелковом коротком платье. — Как бы вам хотелось? — черт, да она уже вся его. Такая покорная, услужливая, но все же ещё девочка. — Сегодня даю тебе полную волю… Давай… Он был в одних лишь пижамных штанах на голое тело. Подготовился? Шатенка оставалась сидеть на своем месте, но чуть нагнулась для того, чтобы быть рядом с низом живота мужчины. Она спустила резинку штанов вниз, чтобы коснуться органа. Девушка не совсем понимала, как стоит действовать, но решила следовать по наитию. Язык проходится по плоти, касается головки, пока юркие пальцы свободной руки касаются чувствительных мест, скрытых под юбкой. Бона занимается только головкой, пытаясь привыкнуть ко вкусу и ощущениям. И ей это нравится, о чем говорит ее тонкое белье, закрывающее интимную зону. Она светлые глаза подняла на него и заглотила треть члена. Всего-то понадобилось вдохнуть и расслабиться. Там и до половины толчками дошла. Помогает себе рукой, держа ствол, а также и себя не забывает ласкать. Влажная, уже скоро сама закончит. Чон кладёт руку ей на затылок, поглаживая, тем самым нахваливая. От возбуждения орган становится твёрже, сам вампир дышит чаще. — Садись сверху… Ну же. Хочешь ведь… Шатенка незамедлительно седлает того и придерживает рукой член, чтобы ввести его себе в лоно. Тихий стон, и девушка начинает плавно двигаться, сжимая пальцами свои же бедра. Наслаждение раскатывается по всему телу, а стоны становятся громче и чаще. — Ласкай выше… Хочу смотреть, как ты мнешь их… — произносит он, скорее не приказывая, а озвучивая желание. Руки накрывают упругую грудь, сжимая те чуть болезненно. Не может себя контролировать в такой обстановке. Бо ускоряется, но и грубее насаживается до самого конца. Дыхание к черту сбилось и не было уже никаких сил сдерживаться. Девушка кончает с протяжным стоном, дрожа. Руки сами по себе падают вниз и касаются живота мужчины. Он берет ее личико и принимает положение сидя, пока ещё в ней. Целует ее губы и делает плавные толчки снизу, придерживая за талию. Заставит ее дрожать сильнее и прийти к новой волне. Девушка обнимает его за шею, насаживаясь на него сама. Было сложно, все никак не привыкнет к нему, но она должна сделать приятно своему господину. — Кусайте… Прошу… Мне так нравится… — говорит та с придыханием, смотря ему в глаза. Он улыбнулся, а после коснулся ее шеи губами. Причмокнул кожу, разомкнул уста и прокусил пульсирующую венку, делая лёгкий укус. Девушка скулит, держась за его плечи. Глаза прикрыла от такого приятного контраста. Он прямо подоспел к тому моменту, как она снова закончила, сжимая его уже чуть менее сильно. Лёгкое помутнение в глазах, но это никак не мешает ей двигаться на нем вновь и вновь. Как ей ещё доказать свою верность и любовь? Чон насытился ей, зализал ранку и, резким движением повалил на спину, теперь уже нависая сверху. Толчок грубый раз, два и вот он уже имеет ее. Не просто делает приятно, а врезается в ее лоно, заполняя без остатка своей толщиной и длиной. Хриплые стоны, влажные поцелуи в ее губы. Ему это нравится. Вся она его заводит. Девушка не знает, куда себя деть. Извивается, течет вся больше и руками сжимает подушку, на которой лежит. Она хнычет и даже плачет из-за переизбытка эмоций, но они точно не отрицательные. — Не… Не могу… — конечно, она устает, ей тяжело, все тянет. Но и не было ли ошибкой сказать ему подобное? — Тогда кричи… Не жалея голоса… Давай… Пусть все знают, как тебе приятно… — шепчет он ей. И ведь даже с ритма не сбился. Шатенка как безвольная кукла под ним. Кричит, не стесняясь, только рукой лицо закрывает. Все мокрое, в слезах, и только губы видно, что приоткрыты, а горло надрывается. Кажется, что умрет, но девушка вновь приходит к концу, что уже довольно болезненно происходит. Постель стала ещё мокрее. Ощущения липкости, влажности на коже такое впервые. Он кончает в нее по несколько раз подряд, а после, видя, что уже без сил, останавливается в толчках и целует губы, чуть кусая. — Прости цветочек, но ты так сладка… Что мне невыносимо держать себя в руках… Теперь понятно было, почему он не приходил. Бона дышать не может. Что говорить об ответе? Ноги даже сдвинуть не в силах. Рука все также остаётся лежать на лице, но девушка уже успокоилась. Ей нужно время прийти в себя, уж извините, но она не вампир. Она хилая девица. Только один палец левой руки ткнул на место рядом с собой. Сухое, нетронутое, и явно для него. Он усмехнулся и улегся рядом, погребая девушку к себе. Уложил ее себе на грудь и сделал надкус кисти. Один глоток. Поцелуй. Он передает жидкость ей. — Проглоти… От одного глотка ничего не будет… Появится немного сил… Девушка послушно выполняет команду и закрывает глаза, не в силах больше пытаться сфокусировать картинку. Вялая рука касается тела мужчины, «обнимая» его, а после девушка засыпает тут же. Даже доброй ночи не пожелала!