***
— Эме, если ты будешь всё время подкармливать его, то он привыкнет и перестанет сам добывать себе пищу! — Исман, что находится вокруг поселения? — одарив его недовольным взглядом, спросила Эвтида. — Пустыня, а что? — А то, что я бы посмотрела на тебя, если бы тебе надо было бегать среди песков и искать себе пропитание! — громко произнесла девушка. — Что за шум, да ещё и без драки? — послышался елейный голос сзади, а потом на плечи Эвы нежно опустились чьи-то ладони. По этому жесту, приятному голосу и сладковатому аромату девушка сразу поняла, кто стоял позади. А потому слегка смутилась, ведь рядом сидел названый брат, который, может, и догадывался о чём-то зарождающемся между подругой и наставником, но всё же не знал об этом наверняка. А Эва не хотела рассказывать, ведь сама точно не была ещё ни в чём уверена. — Мне стоило подойти позже, когда семейная драма стихла бы? — снова насмешливо произнёс голос сзади. Ливий так и не убрал руки с её плеч, да к тому же теперь слегка сжал кожу Эвы, отчего та покрылась мурашками. — Нет, конечно, это мы так, садись, — старательно пытаясь не смотреть на подругу и наставника, пробурчал Исман. Пеллийский лекарь медленно обошёл стол и сел рядом с учеником, напротив Эвтиды. — Ой, а что это за прелестное создание? — вдруг протянул Ливий и посмотрел под стол. — Это прелестное создание — наша с Исманом животинка, которую он, — девушка бросила злой взгляд на друга, — отказывается кормить. — И-исман? — с упрёком обратился к нему Ливий. — Как же это так? Мы в ответе за тех, кого приручили, — на последних словах лекарь ухмыльнулся и перевёл взгляд на Эву. — Наставник, раз ты пришёл, то рассуди нас, — он оторвался от еды и стал говорить: — Пёс это в первую очередь животное, так? — Так, — подтвердил Ливий, а сам всё своё внимание направил на зверя, который стал ластиться к его ноге, но мужчина лишь улыбался тому в ответ, не дотрагиваясь до пса. — Хищное? — Хищное. — Стало быть оно должно уметь самому себе пищу искать, правильно? — радуясь тому, что наставник с ним соглашается, бодро подвёл к своей мысли Исман. Эва закатила глаза, а Ливий, который с улыбкой смотрел на пса, возразил: — Да, но ведь если ты приручаешь кого-то, то ответственность за его жизнь ложится и на тебя. К тому же, я не думаю, что от периодического подкармливания ваш пёс разучится охотиться. — Слышал? — с упрёком обратилась девушка к другу. — Наставника своего может хотя бы послушаешь, раз моё слово веса уже не имеет? — Есть ли у него имя? — поинтересовался Ливий. — Пока не придумали, — с нотками обиды в голосе проворчал ему в ответ Исман.***
На следующий день Эвтида допоздна сидела в Фиванском храме, практикуясь. Дию, которая писала лучше этих двоих, отправили куда-то с охотниками. Хотелось закончить быстрее, поэтому в отличие от Рэймсса, девушка на еду не прерывалась. Так что, когда она дописала, то намеревалась первым делом найти себе пропитание. Оставив Рэймсса одного в храме, Эвтида с огромным удовольствием вышла на улицу и… заметила удивительное зрелище. Неподалёку от храма, облокотившись плечом о пальму, стоял Ливий, а рядом с ним сидел пёс Эвтиды. Не зная, чему удивляться больше, лекарю или своему питомцу, послушно сидящему возле мужчины, она подошла к ним и спросила: — Ну и что вы тут забыли? Пёс сразу завилял хвостом и стал радостно подпрыгивать, требуя от хозяйки внимания. Ливий же, хотя тоже был рад, подпрыгивать не стал, а лишь усмехнулся: — Шёл мимо, увидел знакомого пса и понял, что тот непутёвую хозяйку ждёт. Видимо, сегодня она его ещё не кормила. — Эта непутёвая хозяйка сама очень голодна, поэтому мы больше не будем слушать этого грубияна, — сказала Эва, обращаясь к псу, — а пойдём и найдём еду. — Так поздно ужинаешь, — слегка наклоняя голову, сказал Ливий. — Не было перерыва, — отозвалась она, а потом расплылась в широкой улыбке и протянула: — Ли-ивий, а неужели ты решил меня вместе с ним подождать? — Почти, — хитро сказал он, а потом наклонился к псу и так же широко улыбнулся, протягивая: — Просто хотел побыть с этим чудным созданием! Зверь ластился к лекарю так, будто это Ливий кормил его, а не Эва. Он вилял хвостом и тыкал руку мужчины носом, чтобы тот его гладил. Эвтида, какое-то время наблюдавшая за столь душераздирающей сценой преданной дружбы, скрестила руки на груди и сказала: — Мне оставить вас наедине? — Неужели ревнуешь? — Кого к кому? — Меня к нему, конечно же, — продолжая чесать пса, сказал лекарь. Потом он поднял взгляд на Эву и весело добавил: — Могу и тебе за ушком почесать, хочешь? Однако Эвтида лишь с каменным лицом наблюдала за его насмешками, никак не реагируя. И тогда лекарь сказал, выпрямляясь: — Не серчай. Просто у меня кое-что для него есть, и он это чует. Ливий протянул руку в суму, а затем вынул оттуда какой-то свёрток. Эва не сразу поняла, что там внутри, но вот пёс тут же потянулся к лекарю и с яро виляющим хвостом стал завороженно наблюдать за свёртком. — Это говядина. — Но откуда? — удивилась Эвтида. Обычно говядину могли позволить себе лишь богачи, а в условиях хвори и тем её было сложно достать. Что уж говорить о том, чтобы кормить ею пса. Просто немыслимо! — Есть связи, — загадочно произнёс Ливий, а потом развернул свёрток и достал внушительный кусок мяса на кости, протягивая животному. Тот сразу же начал жадно обгрызать кость. — Хорошо, что этого не видит Исман, а то бы начал, собака должна сама себе находить пропитание, — передразнила друга девушка, с улыбкой наблюдавшая за Ливием и питомцем. Это оказалась достаточно милая ситуация. Всегда трепетно относясь к людским жизням, Ливий, как оказалось, с таким же трепетом относился и к животным. Он ведь не просто мимо проходил с костью, он заранее подумал о питомце Эвы и достал такое дорогое мясо где-то. На душе становилось тепло от вида мужчины, который сейчас с таким счастьем в глазах кормит этого пса. Пса, которого он даже не знает. Которого видит второй раз за свою жизнь. Заметив, как жадно питомец отгрызает мясо с кости, Эва спросила: — А можно я тоже покормлю? — Мясо сырое, испачкаешь руки. — Ничего страшного. — Что ж, желание госпожи — закон, — сказал он, и девушка уже протянула руку к кости, когда Ливий остановил её: — Бери за обёртку, чтобы не испачкаться. Эвтида осторожно перехватила кость, а пёс уже сидел возле девушки, истекая слюнями. Когда Эва протянула животному еду, пёс воодушевлённо накинулся на столь желанное мясо. Да так воодушевлённо, что вдруг резко выхватил его из ладони девушки и одним махом заглотнул. Это произошло так быстро, что никто не успел среагировать. Эвтида, держа в руке лишь обёртку, опешила и с выпученными глазами повернулась к Ливию. Тот же озадаченно наблюдал за животным. В следующую секунду пёс начал кашлять и мотать головой, открывая пасть в тщетных рвотных позывах. Лекарь тут же нагнулся к животному, девушка последовала его примеру. — Он… он?.. — растерянно начала Эвтида. — Ará, похоже кость застряла! Давай скорее, помоги мне, держи его голову, а я попытаюсь посмотреть, нет ли кости в глотке! Эвтида тут же выполнила его требование, наблюдая, как Ливий с трудом раздвигает руками пасть собаки. — Нет, надо надавить на его живот, — тяжело выдохнув, сказал лекарь. — Где?! — Под рёбрами, — он быстро показал нужное место на теле животного, — ты дави, а я буду пытаться вынуть кость! Эвтида обхватила пса и стала надавливать на указанное место, пока тот продолжал мотать головой и кашлять. Ливий же, у которого теперь все руки были в слюнях, отчаянно пытался достать инородный предмет из глотки животного. Удивительным было то, что никто на улице даже не обратил на такое увлекательное зрелище внимания. Все шли по своим делам, кто-то кричал, кто-то смеялся, но до всего происходящего им дела не было. — Надави сильнее! — Я боюсь сломать ему рёбра! — Не сломаешь, давай! Со страхом девушка надавила ещё раз на живот пса, крепко обняв его. — Есть! — вскрикнул лекарь и резко подался телом назад, сжимая в кулаке толстую слюнявую кость. Эвтида облегчённо выдохнула, а пёс стал вилять хвостом и чесать морду лапами. Спустя ещё мгновение животное куда-то убежало. Ливий же облокотился спиной о пальму и медленно сполз по стволу вниз. — Боги… — устало выдохнул мужчина, положил кость в свёрток и хотел было провести ладонями по лицу, но вовремя остановился, брезгливо на них взглянув. Эвтида же вытерла со лба испарину. — Спасибо, что спас его. Этот пёс… он так быстро выхватил у меня кость из рук, я ничего не успела сделать! — Хвала небесам, всё обошлось. — Я чуть дух не испустила… — А я даже испугаться не успел, — сказал лекарь и добавил: — Назови его Уми. — Жизнь? — Да, — ответил мужчина, а потом перевёл взгляд на свою ладонь. И когда девушка проследила за его взглядом, то обнаружила, что правая рука Ливия была не только в слюнях, но и в крови. Эва указала на ладонь мужчины и осторожно спросила: — Это твоя кровь? — Да. Клыки у твоего пса ого-го, так что охранник у тебя надёжный. — Ливий, пойдём, — она наклонилась и дёрнула мужчину за рукав: — Надо же перевязать. — Я сам смогу. Забыла? — он снова усмехнулся, но как-то слишком вымученно: — Я же лекарь. — Лекарь, не лекарь, а руки-то у тебя всего две, да и те в слюнях и крови. Пошли, — она взяла суму Ливия, и под возражения мужчины оба пошли к его дому.***
— Значит пал ты жертвой пса, — насмешливо протянула Эвтида, когда они оказались в доме лекаря. — Обязательно приукрась это в летописи, когда будешь описывать мою жизнь, — произнёс он, а потом драматично добавил: — Пал от с жизнью несовместимых ран, полученных в бою неравном со зверем лютым. — Обязательно-обязательно, — смеясь, сказала она. — А где у тебя бинты? — Вон там, возьми ещё вон ту мазь, — он указал ей на нужную полку, а сам пошёл в соседнюю комнату, где, как помнила Эва, находилась купальня, и крикнул оттуда: — Может, милая госпожа польёт мне на руки воду? Вздохнув, милая госпожа отправилась помогать милому господину мыть руки. Вернувшись в основную комнату, Ливий сел на кушетку, а Эвтида взяла всё необходимое и села рядом с ним. Только сейчас она смогла разглядеть его руки. Оказывается, никаких несовместимых с жизнью ран тут и в помине не было. А была лишь одна поверхностная слегка кровоточащая царапина. Скептически выгнув бровь, Эва посмотрела на мужчину и спросила: — Это и есть те самые страшные раны? — Умереть можно не только от ран, но и от заражения крови! — Незримый бог… — пробурчала она, а затем взяла на палец немного зеленоватой кашицы, которую мужчина называл гордым словом «мазь», и поднесла к тыльной стороне ладони Ливия, где и была одна единственная царапина. Крови уже не было, сейчас она почти вся запеклась. Вообще, у девушки сложилось впечатление, что мужчина просто-напросто мазнул кожей по клыку пса, отсюда и царапина. Такое проходит за пару дней. Если бы Уми хотел укусить его, то не исключено, что у лекаря не было бы руки вообще. Но на самом деле никто его не кусал намеренно и уже тем более не покушался на его драгоценную жизнь. — Боюсь, одного куска ткани не хватит, сразу же видно, дело серьёзное, — съязвила девушка. — Думаешь? Ай-яй-яй, а я и не успел столько запасти, всё в Сет-Маате оставил! Девушка ничего не ответила, лишь фыркнула, а потом закончила перевязку. — Готово, — довольно произнесла она, осматривая свою работу. Теперь у Ливия была замотана ладонь, но не для того, чтобы заживить «серьёзные» раны, а для того, чтобы он случайно не смазал лекарство. — Спасибо, — поблагодарил её мужчина, а потом наклонил голову и спросил: — Кажется, ты была голодна, не так ли? — Слегка. — У меня есть фрукты. Ничего более сытного не держу, а то испортится быстро, так что, чем богаты. — Чем богаты? Вот уж не скромничай, ты дал сегодня собаке говядину! Люди в поселении так не питаются, как этот пёс! — Мне и для тебя говядину раздобыть? — Сойдут и фрукты, — отмахнулась Эва, и Ливий подал ей плод смоковницы. Осмотрев плод, девушка спросила: — На рынке купил? — Нет, это с дерева, что растёт в моём саду. — Так у тебя есть сад? — За домом, конечно. Я за ним почти не ухаживаю, времени нет, но мужчина, что предоставил мне этот дом, иногда заходит, чтобы урожай собрать. Всегда говорит мне, чтобы и я не стеснялся, ел, — Ливий внимательно посмотрел на девушку, а потом добавил: — Показать? Эвтида только и ждала, что этого предложения. Кивнув головой, она быстро доела плод, а затем поднялась, и они вышли на улицу.***
Вечером воздух чуть остывал, но духота никуда не исчезала. Под звуки ночных Фив двое вышли из дома, а затем направились за него. Сад был небольших размеров, но сразу было видно, что его хозяину он приносит хорошее количество золота, ведь плодов на деревьях было более чем достаточно. — Я разместил здесь это, можем присесть, — он указал на деревянное сидение посреди сада. — Неожиданно скромно, — изогнув бровь, прокомментировала Эва предмет мебели. — А ты чего ожидала? — От такого-то именитого лекаря? Золотое кресло, не меньше. — Оу, то есть на деревянное сидение ты не сядешь? — съязвил в ответ он. — Придётся, — Эва всплеснула руками. После того, как она села, Ливий опустился рядом, и воцарилась тишина, в которой девушка пыталась привести в порядок свои мысли. Близость мужчины к ней опьяняла, но она из последних сил старалась держать себя в руках, хотя от радости, что расцветала внутри, хотелось прыгать. — Ты когда-нибудь любовалась природой? — он поднял голову к небу. — Я считаю, что это целое искусство. Нужно уметь отпускать все лишние мысли, когда хочешь стать с природой единым целым, нужно уметь видеть и ценить в ней красоту. Стараться расслабиться и осознать, что она, в отличие от нас, совершена. Никуда не торопится, в ней всё идёт так, как должно… Редко когда человек может похвастаться тем же. — Ну а ты? — А я уже забыл, когда последний раз отдыхал. Каждый день провожу с больными, пытаюсь им помочь, но всё тщетно, — лекарь устало вздохнул: — Эти люди… они ни в чём не виноваты, они не заслуживают смерти, да ещё и в таких мучениях. Только защитить их я пока не в силах. Будто я — Сезиф из греческих сказаний. Всё пытаюсь поднять камень на гору, а когда у меня это почти получается, камень снова стремительно катится вниз. — Ливий, — она осторожно дотронулась до его плеча, но потом, осознав, что прикосновение вышло достаточно интимным, похлопала его, — если ты именитым не просто так стал, то обязательно найдёшь лекарство и спасёшь людей. Всему ведь нужно время. Мужчина горько усмехнулся: — Какая воодушевляющая вера в меня и мои способности. — Верил бы кто-нибудь так же в меня, — с насмешкой над собой произнесла девушка, а потом с грустью опустила голову. — Я верю, — вдруг твёрдо сказал лекарь. — Может, писарь из тебя никудышный, но ведь ты только учишься, — он повернулся к ней. — Всему нужно время. И потом, быть может, ты хороша в чём-то другом, о чём пока и не догадываешься. — Какая воодушевляющая вера в меня и мои способности, — Эвтида тоже повернула голову и сразу упёрлась взглядом в янтарные глаза, которые были так близко. Зрительный контакт продолжался несколько секунд, пока Эва не перевела взгляд на губы мужчины. Такие полные и манящие. Что это с ней? Она хочет прикоснуться к ним своими. Хочет узнать, какого это, целовать кого-то. Целовать Ливия. Вдруг в голову пришёл совершенно постыдный вопрос о том, какие на вкус его губы? Как он целует? А как любит? Когда девушка осознала, что неприлично долго смотрит на его рот, тут же подняла взгляд на глаза мужчины и обнаружила, что тот за ней пристально наблюдает. Ещё секунда и Ливий ухмыльнулся, но беззлобно. От этого выражения его лица Эвтида моментально смутилась и отвела взгляд. А чтобы скрыть неловкость сказала: — Могу я сорвать один плод? Лекарь мягко ответил: — Конечно, — а потом резко встал и сорвал смоковницу. Протягивая её Эве, он слегка наклонил голову и хитро улыбнулся. Когда же девушка потянулась, чтобы забрать плод, мужчина, прямо как в том сне, резко отдёрнул свою руку назад, и Эвтида чуть не упала на землю лицом. Ливий молниеносно сделал шаг вперёд, придержал её плечи, предотвращая падение, и засмеялся: — Эва, Эва. Надо учиться на своих ошибках.