Не достоин

      Когда, наконец, настал этот знаменательный день, Шарлотта Мэйбелинг была вся как на иголках. Ей не доводилось так волноваться во время государственных приемов, на которых она иногда бывала, а сейчас пальцы дрожат из-за дня рождения маленькой девочки! Девушка ещё раз перепроверила свой подарок, осмотрела образ, сменила несколько пар обуви, поправила прическу и обошла свою комнату из угла в угол. Не волновался, наверное, только Ричард. Ну а что ему? Растрепал волосы, которые старательно пыталась уложить старшая сестра, воротник поправил и готов. Только, руку в левый карман сунул, чтобы проверить, не забыл ли самое главное?       Коу сказала им прийти ближе к пяти вечера, когда вся их семья будет свободна, но гости еще будут в пути. Сейчас уже пол пятого. Они сидят в гостиной, Санти скучающе качает ногой в кожаной сандалии, что-то вырисовывая её носком, а Шарлотта держит в руках подарок и смотрит в потолок. Длинная, тёмная коса с редкими вплетёнными ленточками и заколками, над которой всё утро старался Ричи, свисает со спинки дивана. Абрикосового цвета платье чуть ниже колена подчеркивает тонкую фигуру, а его подол максимально расправлен и красиво разложен от скуки. Тонкая подошва открытых балеток постукивает по ковру, выбивая лишь приглушенные звуки.       Через десять минут Ричард встает, следом и Мэйбелинг. Последняя вновь поправила полы платья и взяла коробку в руки, Санти еще раз смотрит на часы. За двадцать минут они успеют дойти до дома именинницы и не будут слишком спешить. Точное время их выхода озвучил Ричард, потому что в его планировании он всегда был лучше неё. Именно он одёргивал сестру, когда та порывалась посмотреть на часы и вскочить в нетерпении. Именно он сейчас шел чуть позади неё по короткому коридору от гостиной к входной двери. Свой подарок, который вышел куда больше, чем она ожидала, девушка держала двумя руками.       Коробку она временно передаёт брату, чтобы открыть входную дверь. Открывает, и застывает на месте. Перед ней, по ту сторону двери, стоит Катакури с протянутой к дверной ручке рукой. Ей немного неловко, а по его лицу, как обычно, ничего и не поймешь. Мужчина немного стоит так, потом опускает руку и тихо кашляет. Его жена будто отмирает, легко улыбается и отходит в сторону, пропуская человека снаружи. Брови Шарлотты медленно движутся в сторону переносицы, но он сам не произносит ни слова, молча входит. Младший Санти стоит чуть поодаль, с подарком в руках и каким-то внутренним чувством… стыда, что ли?       — О, Вы вернулись! - короткий кивок от Конфетного генерала. - Хочу познакомить Вас с моим младшим братом. Ричард Санти, это Шарлотта Катакури. Шарлотта Катакури, это Ричард Санти.       Два совершенно разных взгляда столкнулись. Руки они пожимать не стали (кажется, по понятным причинам), Ричи лишь кивнул головой в знак приветствия. Катакури вздохнул, пробурчал что-то вроде «хватит мне Выкать» и прошел вглубь здания. Реплику услышала только Мэйбелинг, банально потому, что была ближе к нему ростом, и тихо хмыкнула. Почему-то она считала, что обращение на «ты» будет недостойно такого человека, как её муж. Да и разница в почти десять лет была ещë одной весомой причиной для делового «Выканья». Мэйбл забирает подарок у замершего на пороге Ричи и выходит на улицу. Парню ничего не оставалось, как следовать за ней.       — Этот парень меня пугает. — поделился он таким откровением, когда они шли по лесу в сторону города. — Его размеры… Чëрт возьми, он похож не на человека, а на целый дом!       — Это всё из-за слишком большой разницы в росте и постоянно хмурого лица. На деле он довольно… Добр? По крайней мере, он не ограничивает меня, хотя может.       — Твоя разница, так то, тоже огромна! Рядом с ним ты выглядишь как детская кукла. - кричит он тихо, перед этим хорошенько осмотревшись.       — Моя голова хотя бы находится в районе его торса, а не коленей. — пожимает она плечами, брат по-детски дуется.       Ричард еще раз сообщил о том, что категорически не приветствует выбор своего отца, но «в отличие от того печенья, он выглядит немного адекватнее». Под печеньем подразумевался Крекер. Такое «необычное» сравнение, пожалуй, самому Крекеру знать необязательно. По мнению младшего брата, Мэйбелинг могла спокойно жить и в их особняке, денег на её содержание хватало, а младший брат горой бы стал за неё и никому не позволял бы её выслать. Отец просто захотел поскорее избавится от неугодных ему детей, вот и всë — та же цитата из монолога младшего Санти. Правда, почему Мэйбл была в рядах неугодных, он не знал. И знать ему это, право, не стоит вообще.       Погода на улице стояла на редкость прекрасная, особенно для такого жаркого месяца. Следы утреннего слабого дождя медленно испарялись жаркими солнечными лучами, оставляя в воздухе приятный запах свежести. Влажность воздуха граничила где-то между «потрясающая бодрость» и «чертова духота», ветерок слабо качал зелёные ветки и короткую траву редких клумб. Ричард шëл, сунув руки в карманы — в отличие от сестры, его подарок был очень маленьким и спокойно помещался в кармане. Иногда он все же спрашивал, нужна ли ей помощь, но Мэйбл решительно отказывалась, говоря, что её подарок может нести только она сама. Брат закатывал на это глаза, но сестре не перечил — её упёртый характер он помнил ещё с детства.       Уже перед заветной дверью Шарлотта глубоко дышит, подавляя зародыши волнения, и решительно стучит в дверь. Открывает ей нарядная Коу — на ней какое-то лёгкое платье, волосы собраны в высокую гульку с несколькими выбившимися прядками. При виде пришедших женщина улыбается и пропускает их внутрь. Из гостей здесь лишь ближайшие соседи, которые сейчас помогают на кухне. Самой именинницы дома нет, потому что школу пропускать нельзя даже в такой, казалось бы, важный праздник. Зато на месте Зак. Видимо, отпросился с работы специально ради сестрёнки и подготавливал гостиную к её приходу. Всюду были разбросаны ещë не надутые шарики, яркая бумага, из которой вырезали украшение на стены и несколько хлопушек.       Ричард кинулся ему помогать, а Мэйбелинг отдала подарок Коу и прошла на кухню. Женщины там замерли. Всего их было трое. Одна худая, с белыми волосами по плечи и узкими «лисьими» глазами, вторая немного полноватая, рыжая женщина преклонного возраста, а третья была совсем уж молодой девушкой, даже младше Ричарда, очень похожей на сидящую справа беловолосую женщину. Скорее всего, они являлись матерью и дочкой, потому что поразительное сходство иначе не объяснишь. Более взрослые насторожились, а последняя лишь кинула короткий взгляд и продолжила резать овощи. Шарлотта приветливо улыбается и спрашивает, нужна ли помощь. Одна из женщин кивает на стоящий чуть поодаль торт.       — Порежь, будь добра. Коу пока прибирается в гостиной, у нее нет времени.       Мэйбелинг мычит согласно и взяла кухонный нож, нарезая торт ровными небольшими кусочками. Вся комната замерла в молчании. Очевидно, женщины здесь не слишком доверяли ей и, по вполне понятным причинам, чувствовали себя некомфортно. Лезть к ним с вопросами сейчас не стоит, иначе те ещё больше ощетинятся. Ещё несколько минут все молчат, выполняя каждый своë дело, но после рыжая женщина не выдерживает и продолжает тот разговор, который происходил до прихода Мэйбелинг. Кухня оживает, наполненная тихими переговорками. Мэйбелинг молча режет торт. Режет и слушает. Из таких простых и бессмысленных разговоров лучше всего можно понять людей и их культуру.       Она заканчивает делать то, о чëм еë попросили, моет нож от остатков крема и бисквита, осматривает кухню на наличие фартука. Такового здесь не было. Мэйбл решила, что для мытья посуды сей предмет быта не обязателен, и встала у раковины, беря в руки губку. Платье с короткими рукавами сейчас стало ещë удобнее. Девушка капает моющим средством на красную губку, хорошенько мылит еë и принимается за мытье посуды. Такое нехитрое занятие в купе с общим гулом кухни помогли ей погрузится в свои мысли. Мэйбелинг думала, пока натирала посуду, думала, пока полоскала еë, и думала, пока аккуратно расставляла еë на подносе для сушки. Думала о важном и бесполезном одновременно.       Очнулась она от мягкого, с небольшой хрипотцой после курения, голоса Коу, который звал всех в гостиную. Вернулась Юкита и с нетерпением ждала подарков. Ричард передал ей её коробку, за которой уже успел сходить и встал рядом. Рука в кармане сжалась, крепко держа подарок. Девочка ещё раз поздоровалась с каждым присутствующим здесь по отдельности и медленно подошла к самой близкой для себя женщине. Помимо их семерых, подтянуться успели ещë пятеро, образуя в гостиной небольшое столпотворение. Но такой маленькой юркой девочке, которая очень жаждет подарков, эта толпа не может стать помехой.       Каждый дарил в предел своих денежных средств. Кто-то коробку сладостей, кто-то красивое платье из местного магазинчика, кто-то познавательную книжку. Когда очередь дошла до Мэйбелинг, карие глаза малышки загорелись с особым чувством. Она ждала именно её. И нельзя разочаровать именинницу. Девушка присела на корточки, держа коробку двумя руками, и улыбнулась. Малышка нерешительно потянулась к объемному банту на крышке, дернула за один конец и сняла ленту. В лёгком мандраже была убрана и сама крышка, а любопытный нос сунут в нутро коробки. Через минуту послышался радостный визг на пол улицы, Юкита кинулась Мэйбелинг на шею, чуть ли не сбивая ту с ног, и принялась бесконечно благодарить за «такой классный, потрясный, невероятный, прикольный (ещё множество эпитетов) подарок». Шарлотта гладила её по спине, улыбалась и молча выслушивала её поток счастья. Как и предполагалось, такая кукла придётся ей по душе. Коробку аккуратно закрыли и отложили в сторону. Девушка поднимается, поправляет юбку и трепет легко её щёки.       Следом за ней шёл Ричард. На его подарок, Мэйбл уверена, тоже делались ставки. Парень сделал вид, что забыл про подарок, потом разыграл сцену, в которой не может его найти, тем самым изрядно помотав девочке нервы. Всё в его стиле. Когда Санти надоело с ней забавляться, он сделал вид, что всё это время за её ухом и находился подарок — красивые и аккуратные серьги-гвозди в виде надколовшихся кокосов. Девочка тоже пришла в восторг (пусть и не такой сильный) и крепко сжала серьги в руке, на шею парню бросаться не стала. Чуть позже мама помогла ей их надеть и весь оставшийся праздник она провела уже в них. Остальные подарки выглядели даже жалко в сравнении с подарками семейства Санти, за что старшая потом почувствовала лёгкий укол совести, а младший лишь хмыкнул и пожал плечами. Собственно, не их проблемы.       Мать именинницы пригласила всех к столу, который уже успели собрать на заднем дворе и сервировать. Мэйбелинг согласилась ради приличия, съела пару кусочков мяса и больше к еде не прикоснулась, молча потягивая чай. Ричи же прошелся по всем блюдам, ел с большим аппетитом и даже пытался подлить в чашку сестры «кое-что покрепче», за что получал по рукам. Оставив младшего наполнять желудок, девушка отошла в гостиную. Там на диване сидел Зак. Он весь сжался, закрыл глаза и сбито дышал. В общем, вел себя так, будто что-то случилось. А ей не нравился тот факт, что такой светлый парень морочит себе голову какой-то проблемой. Шарлотта мягко села на диван, не слишком близко, но и не слишком далеко. Это заметил Зак и резко встрепенулся, непонимающе смотря на Мэйбелинг.       — Мэйбелинг-сама? Разве вы не должны быть за столом со всеми?       — Я не очень хочу есть, спасибо. А что насчет тебя? — парень опустил голову. — Выглядишь так, будто в твоей жизни сейчас происходит самая тяжелая ситуация в мире.       Зак неопределённо дернул плечами и снова замолчал. Собирался с мыслями. Девушка откинулась на высокую спинку дивана и принялась рассматривать картины на стене. Помимо уже висевших, изредка появлялись новые, созданные лёгкой рукой самой младшей в семье. Видимо, самые красивые и полноценные рисунки Юки удостаивались чести висеть на стене вместе с творчеством неизвестных художников разных возрастов и поколений. Глава этого семейства очень любила картины и классическую музыку, и старалась собственные вкусы прививать и детям: водила их часто в местное подобие театра, таскала по картинным галереям, читала классику. Юкита воротила нос, Зак слушал, но в пол уха. Проходит целая вечность в голове и две минуты по часам, когда парень тихо подаёт голос.       — Мы... Мы с Бэлли поссорились.       — А Бэлли это...?       — Моя невеста. —Шарлотта понимающе кивнула и чуть придвинулась, готовая слушать. — Ну... Я даже не знаю, как так получилось. Я пришел к ней домой, а там был её отец. Он почти избил меня, но я успел убежать. А потом я выловил Бэлли на рынке и попытался расспросить обо всём. Ну и... Получил затрещину. Мне даже толком не объяснили ничего! Сказали, что я флиртовал с девушкой у себя на работе.       Мэйбелинг задумалась. Случай действительно был серьезным, раз дело дошло чуть ли не до рукоприкладства. Зак не был настолько бесчестным человеком, чтобы флиртовать с кем-то, имея невесту. Но просто так эта мысль тоже появится не могла. Значит, Зак просто общался с девушкой по работе и кто-то надумал себе лишнего, а дальше из уст в уста, да на порог к дому Бэлли. В принципе, история стара как мир. Очень много пар были разрушены вот таким недопониманием. Но эту пару она обязана спасти от такого грустного конца.       — Слушай, а девушку тебе не описали? Может, особенность внешности. На Комуги, так то, девушек много.       — Сказали, что... Высокая очень. Даже слишком "очень". И с волосами длинными, тёмными.       Они посмотрели друг другу в глаза. Зак сидел всё такой же грустный, а вот в голове Мэйбл активно крутились шестерни. Девушка, которая была у Зака на работе, слишком высокая для местных жителей и носящая тёмные волосы... Неужели это... Изнутри медленно, но верно, стали прорываться первые смешки. Она старательно подавляла их и сдерживала, но в конце концов сдалась, рассмеявшись в лежащую рядом подушку. Пока девичье тело сотрясалось в почти беззвучных конвульсиях смеха, Зак не понимал вообще ничего. У него тут горе, а Мэйбелинг-сама ещё смеётся над ним?       — Кхем... Ладно, прости, просто... А тебе не сказали, какого числа ты был замечен?       — Её отец что-то пробормотал похожее... А что?       — Может, речь была обо мне?       Он моргнул, не ожидавший такой смелой гипотезы, поправил очки и задумался. А ведь действительно... Мэйбелинг-сама была высокой, имела длинные тёмные волосы и заходила на почту. Он тогда ещё смутился, потому что не ожидал увидеть перед собой молодую госпожу острова. А какой-то знакомый это увидел, счëл за флирт и... Ах, вот оно что! Всё было настолько просто и решаемо, что хотелось плакать и смеяться одновременно! Первый пункт выполнять при девушке он побоялся, а вот второе — запросто. Теперь они оба смеялись, стараясь сдерживать себя, чтобы не привлечь внимания гостей из соседней комнаты.       Через десять минут они успокоились и молча сидели на диване. Парень пообещал, что завтра же утром пойдёт решать образовавшееся недоумение, Мэйбл искренне пожелала ему удачи. Где-то рядом бегала счастливая Юкита, играя с подаренной куклой в атласном малиновом платье. Маленькие кокосики в ушах иногда поблескивали в лучах пробивающегося сквозь шторы солнца, а красные туфельки стучали по деревянному полу как маленькие быстрые молоточки. Сначала этот звук капал на мозги, но вскоре Мэйбелинг привыкла.       С улицы послышался довольные крики, кто-то «улюлюкал». Что-то произошло, но идти и узнавать ей было так... Лень. У неё сильно крутило локти (завтра будет плохая погода), мышцы ног слабо пульсировали, а голова медленно становилась ватной. Она просто отключила голову, смотря без особых мыслей в светлые обои с мелкими цветочками. В последнее время столько всего навалилось. Нужно было доделать подарок Юки, успеть провести время с братом, разобраться в проблемах резиденции и что-то сделать с душками, которые вздрагивали от каждого её жеста или слова. А теперь, раз уж у неё есть возможность побыть наедине, ибо молчащего Зака тяжело воспринимать как собеседника, она решает воспользоваться ей в полной мере.       В забытии она находится до темноты — праздник только начался. Снаружи медленно темнело, гостиная тоже погружалась в приятный полумрак. Зак вскоре ушел, заботливо накрыв её пледом. Девушка одними губами поблагодарила его и вновь вернулась к своему состоянию. На заднем дворе медленно зажигали фонари, чтобы не прерывать обострившееся веселье. «Там сейчас Ричард. И он, скорее всего, пьет» — всплывает медленно в голове мысль. Шарлотта её откидывает. Брат достаточно взрослый мальчик, чтобы контролировать, что наливают в его чашку, и ей не нужно носится за ним как вторая мама.       Через час полтора гости медленно стекаются в дом, девушка приводит себя в порядок. Садится ровно, протирает глаза, складывает плед и оставляет на краю дивана. Сначала входит Коу, весëлая и радостная. От неë пахнет слабым сигаретным дымом, дорогим коньяком и горячей едой. На руках у неë Юкита, уставшая и сонная. Мэйбл слабо улыбается, смотря за тем, как мать осторожно несёт свою дочь в комнату. Потом входят остальные, последним плетëтся Ричард. По нему видно, что он пил, но ведëт себя совершенно трезво. Алкоголь в его крови выражается совсем не так, как это бывает у других.       Большая часть людей сразу же уходит домой, сначала прощаясь с Коу и снова повторяя слова благодарности. Женщина принимает их, а после молча провожает уходящих, стоя снаружи под прохладными порывами ветра. Ричи плюхается на диван и жмëтся к сестре, прикрывая глаза. Мэйбелинг говорит, что спать еще рано, легонько расталкивая прикорнувшего брата. Тот ворчит недовольно, но встает, потягивается и зевает.       — Мы, наверное, тоже пойдем. Ричард скоро уснëт, а одна я его не дотащу. — Мэйбелинг берёт его за руку и идет к двери.       — Конечно, всë в порядке. Я рада, что ты всë таки пришла на еë праздник. Юки любит тебя как старшую сестру, пусть вы и знакомы всего ничего. — говорит Коу, идя с ними по улице.       Женщина решила провести их немного, чтобы и самой проветриться. Все трое медленно шли по тихим пустым улицам, подгоняемые прохладным ветром. Ричард всю дорогу лип к сестре, выпрашивая объятья и поглаживания по голове, пока Мэйбелинг беседовала с Коу. Последняя, хоть и «устала как псина», но была очень довольна подарками, гостями и самим мероприятием. Судя по лицу и эмоциям Юкиты, еë саму собственный день рождения тоже хорошо порадовал. В конце встречи женщины обнялись, Мэйбелинг пожелала Коу хорощо выспаться и пережить утреннее похмелье, и разошлись, каждый в сторону своего дома.       Младший брат всю дорогу жаловался, что устал, что хочет спать, что замëрз, что сестра уделяет ему мало внимания и всë в таком ключе. Каким-то чудом она смогла стерпеть его пьяный поток мыслей, завела его в резиденцию и усадила на кресло гостиной. Пока парень приходил в себя и боролся с желанием уснуть прямо здесь, она позвала душек. Одного отправила за обезболивающим для себя, второго и третьего припрягла нести это пьяное тело в его комнату. Ричард возмущался, возмущался, и вскоре замолк, наконец уснув. Завтра его будет мучить головная боль и легкая тошнота, но это проблемы завтра, а не сегодня.       Душка приносит ей таблетки в стеклянной банке и стакан воды. Девушка принимает пару штук, запивая водой, благодарит работника за помощь и медленно поднимается к себе. Судя по возрастающей боли в локтях, завтра будет чертов шторм. И не факт, что обезбол сможет помочь ей вытерпеть эту ночь. Больные локти — вот вещь, которую она терпеть не могла в себе. Из-за своей метеочувствительности они постоянно болели, крутили и мешали ей жить. В такие дни она иногда не могла даже ложку в руках держать, что уж говорить о шитье и прочих более сложных задачах. По плечам пошли мурашки. Внезапное ощущение холода не похоже на симптом какой-то болезни.       Мэйбелинг садится на кровать, обнимает себя руками, чтобы хоть как-то согреться, и прикрывает глаза. Сегодняшний день был слишком насыщенным, чтобы она смогла уснуть без каких-либо препятствий. Медленно подкрадывалась головная боль, сначала в области затылка, потом медленно перетекла в шею и виски. Она посидела ещë немного, а после забралась под одеяло, чтобы уснуть до того момента, когда головная боль станет невыносимой. Тёплое одеяло медленно согревало, а принятое ранее обезболивающее не давало боли в голове распространится слишком быстро. Мэйбл периодически подрагивала от внезапных волн холода, но какого-либо ещë дискомфорта не испытывала. Ей удалось уснуть только через пол часа, когда боль в локтях перестала так сильно мучить. Завтра она никуда не пойдёт, чтобы не случилось.