Непревзойдённый спектакль

Ци Жун обожал суп вонтон от Ай-мэй! Пускай он всегда был солёный, жирный, а вонтоны были липкие, но девочка так радостно и с некой надеждой смотрела на него, что эта хрень не имела право быть не вкусной. Игнорируя перекошенное лицо Ха-цзе, принц доедал до последней ложки и нахваливал так, будто до этого ел только истоптаный песок со двора. Он не может по иному, когда видит обожжённые пальцы малышки, что ни разу до этого не видела жаровни. Особенно смотря как лицо картошки становится грустным, когда мрази императрицы снова успели что-то подлить в еду, из-за чего более безопасная версия выходит только на четвёртый раз, где ладоши девочки уже почти зажарились от постоянных случайных соприкосновений с горячим казаном. Поэтому мальчик покорно садился и съедал всё. Пускай уроки готовки и укоротились, но она всё равно стала готовить лучше. Раньше все вонтоны слипались воедино, образуя мучной шарик с мясной жижей. Хотя все же девушки предпочитали поедать еду из под рук Сяоцзина. - Обожаю куриные лапы! - заявила один раз младшая, рыдая над острыми коготками, рядом с согласными кивками уже скулящей телохранительницы. - У вас отвратительный вкус. - нос принца сморщился, как при созерцании тины. - Не настолько уж и отвратительный. Лапки крутые! Особенно когда их готовишь ты! - отдирая кожицу от костей громогласила та, не успевая запивать остроту. - Это закуска к сакэ. Все, кто хотя бы как-то пожирали на улицах эту острую херь – пьяницы и мудилы. Они отвратительны. Шу Ха выглядела даже несколько возмущенной подобной фразой. - Сяоцзин, простите, но вы шази. - принц предварительно обиженно надулся. - Мои братья с отцом пили сакэ едва ли не в прикусь с песком. Плевать им было на то, какая еда была на столе, они все равно используют её для выпивки. Или из-за подобной чепухи всё съедобное уже не котируется? - Да, херь какая-то. Вкусно, значит круто. - безапелляционно сказала Ай, хрустя костями. Ци Жун не любит куриные лапы, но они нравятся Ай-мэй и Ха-цзе, которые привыкли жить впритык к уличным реалиям. Хоть принц и сам взращивался в не самых лучших условиях, но они всё таки отличаются. Служанка в целом не имела дома и предрассудков, а телохранительница ела со скоростью коня с гонцом, поскольку привыкла к постоянному пустому столу. По этим же причинам, хмурый изумруд каждое утро старается что-то им приготовить, пускай их вкусы заставляют желать лучшего. Куриные острые до слёз лапки, и сладкая фунчоза... Бе. Также младшая присоединилась к их тренировкам. Правда только, чаще всего, она просто била манекены, потому что основная раздача палок для просвета не видевшей шеи - была именно для Сяоцзина. Железной это ещё неприятней. Зато Жун-эр может похвалиться. Пускай он и не столь сильный как старшая, но зато до ужаса верткий. По мальчику достаточно тяжело попасть, и их спарринги могут доходить до палочки благовоний, а то и до полторы. Это совершенно никуда не шло к бою с большой палкой, но он умудрялся пригибаться и уворачиваться так, что это выглядело исконно верным. Зелёная кусючая ящерка. Боевые навыки достаточно полезны для всех троих. Шу Ха сложно подловить, Ай стала ещё более недосягаемой для императорских служанок, а Ци Жун... Ци Жун отбил летящую в него деревянную раму. Заколкой, которую выдернул из своих же волос. И это увидела сука в короне. Вероятно, она же это и подстроила. Да. Да-да. Сяоцзин глупый. Цзецзе была права, он шази. Ну, или чем дальше в лес, тем злее волки. Стрелы итак никому не нравились, но когда в ход пошли "случайно" падающие рамы, броня, тарелки и вся другая ересь... Ну, у девушек теперь нет времени на праздную грызню со служанками. Теперь их принца пытается убить почти каждая чашка во дворце. Ну, и киллеры тоже передавали привет. Шу Ха вполне оправдано имеет титул цепной псины. Едва видные кровавые полосы ведущие от двери принца весьма явно говорили, что она далеко не по словам именно телохранитель, а не служанка. Ночью можно услышать звук тянущихся по полу ног, поскольку девушка всегда тащила либо за волосы, либо за воротник. Она слишком брезглива для таскания этих немытых тел на руках. А вот новые служанки падали в обморок, поскольку именно им нужно было потом, под сумерки утра, отмывать засохшие кровавые разводы от пола и ковра. В результате такого праздного приема, по дворцу разошлись слухи о кровожадном втором принце, что нещадно терзает рабочих до плоти и костей. Ах, бедные его служанки! Говорят, старшую из них сделали телохранителем из-за того, что все нормальные мужчины отказались от должности, сразу разглядев дурную натуру принца. Бедная девушка! А ведь ей уже целых четырнадцать. Наверняка уже и суженый ждёт, а с должности уйти не позволяют, ведь не гоже замужней на силовой работе сидеть! И вот так они оказались всё на том же месте. С теми же, тётку за ногу, лапами. - Прости, что они сказали? - "бедная дева" уже пережёвывала всё с костями, силясь не пойти бить морды особо сердобольным. - Замуж хочешь, принц не пускает. - пожала плечами картошка. - Ну, убил всех ухажёров прямо у своей двери, видимо. - ... Я объявляю себя бесполой, бесплодной и одержимой злобными духами, ну его к чёрту! И вообще, сплетни во дворце запрещены, почему их до сих пор не распяли на публичной площади? Страх в край потеряли?! - хруст куриных костей прозвучал сквозь речь даже отчётливей, чем сами слова. Ци Жун лишь непонимающе смотрел на девушку, и не понимал одного: - А как это бесплодной? Тоесть не замужней? Но ведь это легко исправить. Так что для этих куриц это не аргумент, не? Что ж. Наконец-то, самая старшая поперхнулась костями, а не проглотила их. Ну, как и младшая в целом. Тяжело откашлявшись, она взглянула на хлопающего глазами мальчика. - Принц, что вы только что сказали? - То, что это не аргумент. В замужестве ведь должен появиться ребёнок..? - мальчик действительно не понимал уставившихся на него девушек. - Эм, мой Сяоцзин, прошу прощения, но это не так. Тоесть... Ох. В браке может появиться ребёнок, но некоторые женщины не способны иметь детей из-за здоровья. Это называется бесплодие. А некоторые просто не хотят, из-за чего, чаще всего, уходят в храм. Я тоже думала о храме, но всё же смогла попасть сюда. Знаете, не хочу помереть тем способом, который предпочла моя мать. - А, понял. Но постой. Если женщина не хочет иметь детей, почему просто не отказаться от красных одежд? Если она не бесплодна? - Всё не так просто. Некоторым выгодно заключать союзы с другими семьями своими детьми. А для "полноценной" в их понимании семьи, обязательно нужны дети. Желательно мальчики. Меня тошнит от совсем мелких детей, и уж тем более от какого-либо контакта с их отцами. Поэтому я убежала из дома на отбор. - пожала плечами Ха-цзе. Мальчик вынес свои выводы из этого разговора. Конечно, ещё немного поговорил с матушкой, но основное понял. В любой момент, Шу Ха может "пожалеть" императрица, и выдать за кого-то при дворце. Она не хочет замуж, и не хочет детей, а Ци Жун не хочет отдавать Ха-цзе. Учитывая характер императрицы, а также её взгляды на телохранильницу после кровавых полос, медлить явно хреновая идея. - Я хочу взять в жены Шу Ха. Мать явно не этого ожидала от их чаепития, но всё таки отставила пиалу с чаем в сторону. - А-Жун, это твоё решение? - её глаза сверкали тёмными изумрудами из-под ресниц. - Да? - А-Жун, милый, ты не можешь взять в жены не аристократку, или не принцессу. Максимум кем она сможет стать – это наложница. - Ей тогда не придется выходить замуж и заводить детей? - мальчика всё также интересует только эти два вопроса. Старшая Ци сначала непонимающе посмотрела на сына, но после её губы тронула лёгкая улыбка. Хрипящие смешки раздались по комнате подобно искрам фейерверка. - Милый, если ты просто не хочешь лишаться любимой служанки, достаточно объявить её бесплодной вдовой. Тогда ни один мужчина не захочет взять её даже седьмой наложницей в гарем. Так Шу Ха обзавелась ещё и статусом плохой жены, раз не смогла и мужа уберегти, и сама за ним на круг перерождения не пошла. Стоит ли упомянуть то, что девушка ни капли не была расстроена подобным? Теперь та на довечном стаже у младшего жестокого принца, готовящего им куриные лапки и фунчозу. Какое горе то. У Сяоцзина появилась лёгкая тревожность. Ну, достаточно сильная лёгкая тревожность. Выходя за пределы личной комнаты, его глаза искали малейшую деталь, которая не будет совпадать со вчерашним. Скрипит пол? Он обязательно провалиться. Чай не столь чёрный как обычно? Подарок правящей нежной руки. Шкаф приоткрыт? Киллер снова машет рукой, оставляя полосы. О, подсвечник немного наклонен? Угадайте, что упадёт на голову А-Жуну? Он уже достаточно хорошо выучил финансовый фундамент, и находится в лёгком удручении. Каким хреном тётке в радость тратить золото на такое дерьмо, как прогнившие доски посреди северного крыла? А если бы не он проходил? Хотя ладно. Большинство служанок обходит его опачивальню седьмым коридором, так что тут всё вполне логично. Но какого чёрта эта женщина вдруг решила, что ему поперек горла хочется на трон? Да и мужчина, стрелы ведь не по хотению судьбы появляются. Он разве показывал хоть какую-то заинтересованность в политике? Мама неожиданно заболела. Она не говорила это прямо, но Жун-эр заметил немного впалые щёки и вечно кашляющий смех. Движения всё такие же плавные, но тело будто целиком облили плавленным железом. Вымученная, но по-прежнему красива. Церемония чаепития сложная, но для больной женщины мальчик очень старается. Она любит чай на акации и цветках со снежных гор. Пиалы после неё с красными следами, и что-то подсказывает Ци Жуну, что это нихрена не помада. А ещё у неё волосы растрёпанные. Старшая Ци всегда сама делает себе, пускай и не сложные, но причёски, волосы идеально уложены и пахнут лесными травами. Сейчас же она слегка напоминает одуванчик, в волосах тупая заколка, коих в её шкатулке всего две, а пальцы потряхивает. Ци Жун учиться вязать заколками. Это достаточно сложно, но он нашел книги с рисунками. Правда, там явно спицы, а не шпильки с нефритом, но это уже другорядное. Мама богата, и достать лекарство или тёплую одежду ей легко. Однако, Сяоцзин хочет хоть как-то помочь, и вооружившись разноцветными почти законченными клубками, которые он нашёл в старой сырой кладовке, упорно вяжет большой цветной плед. В нём много узелков, он слишком распушеный и довольно жаркий, но Ай и Шу Ха говорят, что он красивый. Пальцы холодят после долгих сидений над нитями, глаза будто бы пересыхают и спина начинает болеть так же, как при написании трактатов. Но он не отстаёт от злополучного куска будущего одеяла и продолжает. Каждый день он садился за работу, и вязал до тех пор, пока не начнут неметь даже запястья. Он и впрямь смог закончить его почти за месяц. Да, он выглядит как пушистый коврик, но очень теплый пушистый коврик. Главное при контакте с ним - снимать все заколки и серьги, иначе придется неприятно. А-Жуну не нравится выдирать из пледа серьги, но это не столь важно. Короны и прочую атрибутику на голову для принца младший Ци все равно не носил. Мальчик предпочитал заколки, и никаких корон. Они слишком тяжёлые вместе со своими креплениями. Мама даже похвалила его за плед! Но, несмотря на всё хорошее, опять случилось... Императрица. Ха-цзе иногда должна отдавать отчёты по работе, а Ай... Ну, ей всего на всего четыре, и она максимум служанок закусать и общипать может. И, так уж получилось, что в свой же день рождения, младшему принцу довелось совершить свое первое убийство. Он ощущал себя... Странно. Много раз причинять боль это не тоже самое, что заколоть служанку с верёвкой. Его пытались задушить, но он умудрился выкрутиться и заколоть её в глаз одной из своих заколок с рукавов. Вернувшаяся со столовой Ай застала своего господина над трупом, с окровавленным рукавом ханьфу. Он часто дышал и зжимал собственные запястья. В этот день появилась первая кровавая полоса, оставленная не старшей. Что удивительно, Ай реагировала намного спокойнее господина. Ци Жуна же волновала реакция Шу Ха, ведь та на его памяти никогда не позволяла себе убивать девушек, и уж тем более, не давала увидеть это младшей. Что, если она разочаруется в принце? Ведь мальчик сам прекрасно видел, что мужчины поднимающие на женщин руку - отребья. Те, кто их ещё и убивают вообще заслуживают казни на площади. Так что же... - Вы шази. - в ответ на свои домыслы, он получил подзатыльник. - Защищать свою бренную тушу от покушений не тоже самое, что зарезать кого-то в подваротне. Хоть женщина, хоть мужчина, хоть пятилетка. Решил убить? Нужно дать ответ. Ци Жун, кажется, что-то понял.