Коноха. 25 августа, 22 года после рождения Наруто.
Mary Gu - Косички
+++
Когда-то давным-давно Ханаби пообещала себе, что не будет брать пример со своей старшей сестры. Как бы сильно она ни любила Хинату-анэ, она не желает ради кого-то, кто в ее сторону даже не смотрит, отказываться от всего. Не всем везет: вон, старания той же Сакуры-сан не окупились; она даже родила от своего Учихи дочь, а он все шатается где-то, даже не думая, кажется, возвращаться домой. Ханаби знает о ее ситуации потому что она сокомандница ее дорогого зятя, так что крутятся они теперь, по сути, в одной компании. Сакура поставила все на Саске, ничего кроме ребенка с этого не получив, и особо счастливой не выглядит. Незавидная участь, если задуматься, и Ханаби переживает, как бы ее саму не ждало такое будущее, если она начнет упрямиться. С другой стороны, Гаара-сан и Учиха ничем не похожи, если его и сравнивать с кем-то, то уж с Генмой-сан или хотя бы с Канкуро-сан, пускай последний и не женился пока. Ханаби часто подмывает спросить у Акеми почему уже и Ино-чан стала счастливой женой, и Темари-сан переехала в Коноху, и даже у ее собственной старшей сестры случилось такое дивное счастье, а у Акеми — нет, но не знает, как к этому вопросу подойти. Что-то подсказывает ей, что ответа она не услышит, и Икимоно не хуже Кику-чан слиняет, лишь бы только ничего не объяснять. У нее с Канкуро-сан как-то все удивительно просто, а местами почему-то странно сложно. Лучше уж просить совета у Ино-чан, ей же удалось добиться своего мужа, который старше и, наверняка, не смотрел даже в ее сторону тогда, когда она влюбилась. Жаль только, что Ханаби не очень близка с ней, чтобы задавать такие вопросы и не вызвать ответных, поэтому ей только остается анализировать все, наблюдая со стороны. Перво-наперво, Ино красивая, очень красивая: у нее прекрасная фигура даже после родов, длинные светлые волосы и лучистые голубые глаза. Ханаби долго рассматривает себя в зеркале и приходит к неутешительному выводу: вся красота досталась Хинате-анэ. Она на нее не в обиде, но не отказалась бы иметь грудь побольше, талию потоньше и, может быть, черты лица понежнее. С другой стороны, Гаара-сан если и был замечен с кем-то, то совсем не с фигуристыми и мягкими девушками. Может, в ее случае это даже плюс? Ладно, с внешностью своей она особо ничего сделать не сможет, а характер? Что Ино-чан, что, кстати, Акеми-чан — обе веселые и улыбчивые, шумные и яркие. Вот тут уже легче, Ханаби просто перестает немного за собой следить: не хмурит темные брови, не поджимает губы, избавляется от привычки глядеть исподлобья. Яхико первым замечает в ней эти изменения и хмыкает, дергая ее за отросший хвост, не удерживаясь от похвалы. Она, видите ли, теперь на человека хоть похожа. За это он тут же получает ладонью в солнечное сплетенье, и Ханаби отказывается испытывать хоть какие-то муки совести, когда видит его согнувшимся пополам. Сам виноват, нечего ей демонстрировать каким наблюдательным и злоязыким он может быть. Пусть лучше своей красавицей занимается, а не к ней лезет. Ханаби и так забот хватает, без него. Она все делает, чтобы стать лучше, но даже не Гаары-сан ради старается, а для себя. Ей кажется, что такой она себе даже нравится больше, и внезапно осознает, что может нравиться кому-то еще. Джонин из Камня обращает на нее внимание далеко не первым, но он рыжий и светлокожий, немного выше нее, и она решает, что почему бы и нет. Ханаби старается выглядеть уверенной и расслабленной, уговаривает себя не отворачиваться от поцелуев и хотя бы попытаться получить удовольствие от происходящего. Не выходит. Парень не делает ничего плохого, но второй раз она с ним ничего пробовать не хочет. Она даже в душ у него не заскакивает, а добирается до малюсенькой квартирки, которую выделили ее команде, и там уже закрывается в ванной. Испачканное нижнее белье она стирает руками, а потом смывает с себя все следы страсти, несколько раз намыливаясь и смывая пену. Ей как-то стыдно за собственную слабость, но она убеждает себя, что всякое бывает. Ничего страшного не произошло, так о чем ей переживать? Она и не переживает, не страдает и не выглядит как жертва чего-то, когда на следующий день появляется на людях. Накику-чан, которая с ней вместе на миссии как капитан команды, правда, долго смотрит на нее, а потом спрашивает, все ли в порядке. Ханаби это немного удивляет, потому что с Неджи-нии та уже рассталась, поэтому не должна переживать о ней, но, тем не менее, улыбается в ответ и благодарит за беспокойство. С ней все в полном порядке. С ней все в полном порядке потом и на общей миссии с шиноби Молнии, где она сама решает выбрать себе кого-то. Ее взгляд падает на рослого парня с выпуклыми венами на руках. Он светловолосый и светлоглазый, в целом, ничего особенного, но у него приятный смех. Ханаби вспоминает, как та же Ино-чан флиртует со своим мужем, и пытается ее повторить. Даже если и получается неловко, то парня это не смущает. Второй раз куда лучше первого, и она даже не испытывает омерзения. На следующее утро она соглашается повторить, хоть какого-то невероятного блаженства не испытывает. Просто приятно, просто ей понравилось, что кто-то ее хочет. На робкое предложение куда-то сходить после миссии Ханаби отвечает решительным отказом. Она все еще думает о Гааре и когда оказывается в постели с одним из приехавших в Коноху дипломатом. Устраивать себе такие развлечения дома, конечно, не лучшая идея, но она достаточно осторожна, чтобы до ушей отца ничего не дошло. Разбираться с тем, что он думает по поводу подобного поведения своей младшей дочери, у нее никакого желания нет. Нет и желания выслушивать Неджи-нии, который непременно попытается вытрясти из нее всю душу. Она вообще ни с кем об этом не хочет разговаривать, только Яхико каким-то образом оказывается тем, с кем ей удается немного пооткровенничать. За последние пару лет он знатно вымахал, догнав Генму-сан, если даже не обогнав его немного. Все же, его покойный отец был высоким, неудивительно, что сын пошел в него. — Я одного не пойму. Ты всех перетрахать решила по пути к своему песчанику? — спрашивает он у нее, когда они сидят вместе после тренировки. Устраивать спарринги вошло у них в привычку где-то после войны. Обычно к ним присоединяется еще и Конохомару со своей командой, но сегодня у них у всех дела. — Или тебе лавры Намиаши покоя не дают? Мне кажется, что половина детей Суны, рожденных в последние годы, его хера дело. — Рук, ты хотел сказать? — лениво фыркает Ханаби, растянувшаяся на траве. Она выгибается как кошка, на что Яхико смотрит ровно секунду, прежде чем ставит на ее оголившийся живот бутылку холодной воды. Ханаби взвизгивает и тут же швыряется ею в него. — Нет, я сказал именно то, что хотел сказать. Знаешь ли, делать детей руками — это уникальная способность змеиного саннина, — он легко ловит бутылку и невинно хлопает глазами. — А что, ты так и не поняла, откуда дети берутся? Давай сходим к Ируке-сенсею и спросим у него? Я уверен, он нам все объяснит! — Придурок. Напомни, почему мы друзья? — Ханаби закатывает глаза и поднимается на ноги. Она стряхивает с одежды налипшую на ткань траву и тянется, с удовольствием хрустя шеей. — Потому что я и мои милые маленькие ящерки первыми узнаем о том, когда твой драгоценный Казекаге должен прибыть в Коноху, — насмешничает Яхико, показывая ей гуре: ящерица выползает у него из-под рукава и устраивается на широкой ладони. У него, отмечает Ханаби, они отличаются от тех, которых она видела у его сестры. Акеми-чан выводит куда более изящных особей, а Яхико предпочитает не мудрствовать. Стили боя брата и сестры Икимоно, все же, очень сильно отличаются, даром, что база у них одна. Младший предпочитает не отпускать от себя противника, в то время как его сестра держит дистанцию. Забавно, а с другой стороны вполне логично, потому что они могут хорошо работать в связке. — Можешь, кстати, идти прихорашиваться. Он завтра днем будет здесь. Они задержатся дня на три, Акеми-анэ потом со своим хахалем в Суну умотает. Объяснения Яхико, впрочем, Ханаби уже нисколько не волнуют. Она даже толком не прощается с ним, когда срывается с места и несется к поместью Хьюга. Все ее мысли о встрече с Гаарой-сан. Он вспомнит ее? Он же был рад подаренному ему кашпо и всегда был с ней ласков! Он сможет обратить на нее внимание, сможет захотеть? Ханаби залетает к себе в комнату, минуя всех многочисленных родственников и скидывает с себя одежду. Если все пойдет так, как надо, то ей нужно выглядеть хорошо, приятно пахнуть и… … И на этом она вдруг сбивается с мысли и смотрит на себя в зеркало. Нет, она не будет из кожи вон лезть, чтобы понравиться. Лучше она заставит его разглядеть в ней то, что заметили еще до него.+++
С тех самых пор, как Гаара стал Казекаге, он не так уж и часто покидает Страну Ветра. Канкуро дразнит его тем, что он скоро корни пустит в своем кабинете, но оба понимают, что ему ходить на миссии как минимум неразумно. Да и не отпустит его, главу деревни, никто в бой без особой надобности. Время нынче, к счастью, мирное, поэтому он занят куда более скучными, пусть и необходимым делами. Союз с Конохой хоть и избавил их от острой проблемы с продовольствием — в частности тот злосчастный участок земли, дарованный Суне во время Гокаге Кайдан самим Шодай Хокаге, окончательно перешел в право владения песчаников, что подтвердил новый договор, оспорить который уже никто не сумеет, — а все равно провизии хватает чуть ли не впритык. Суна давно не такая нищая деревня, в которую прибыли в свое время брат и сестра Ритсуми, но Гаара все равно недоволен. Они живут торговлей и добычей ресурсов из каменных шахт, которым теперь можно уделять больше внимания, только этого мало. Гаара загорается идеей искусственного озеленения, которым начали заниматься в Кири. Ради этого он отправился в Страну Воды, а на обратном пути согласился с настойчивым предложением Рокудайме задержаться в Конохе. За посланием Хатаке Какаши, разумеется, стоял никто иной как Наруто, порядком соскучившийся по своему другу. Впрочем, Шикамару тоже мог повлиять — Темари уже давно зазывала младших братьев в гости. Она не сказать, что так уж давно перебралась в Коноху, да и в Суне бывает частенько, но все равно видит их уже далеко не так часто, как привыкла. У нее тут, конечно, есть Накику, только вот ее мало. Мало одной только старшей сестры Казекаге и самой Ритсуми, каждый раз ворчащей, что ни один из ее братьев, что родной, что названный, не спешат ее навещать. Она до сих пор поминает ему, что это он, Гаара, отправил ее в Коноху, а теперь еще и не может выкроить время, чтобы показать здесь свое лицо. К Ичи у нее те же претензии, но он и в Суне появляется от случая к случаю, потому что талантливый ирьенин нужен всем и везде. По лицу Канкуро Гаара понимает, что и тот хочет заглянуть в союзную деревню. Акеми он не видел уже месяца два и теперь ему неймется: как ни странно, но рыжеволосая Икимоно, сама того не зная, очень сдерживает мерзкий нрав кукловода, чей характер становится только тяжелее, когда он чем-то недоволен. Или неудовлетворен, думает про себя Гаара, наблюдая за тем, как Канкуро стучит пальцами по своему колену. В этом они очень похожи с Темари, характер той тоже портился, если разлука с Шикамару затягивалась, а ведь они встречаться начали даже не сразу после войны. Понять, почему они так себя ведут, Гаара может, и сам невольно завидует. Ему тоже хочется чего-то подобного: сам он вряд ли будет способен тосковать по кому-то так отчаянно, как это делают Темари с Канкуро, но ему хочется знать, что он кому-то нужен настолько сильно, что весь мир не мил. Это ужасно эгоистично, он это признает, и пытается напоминать себе, что в жадности нет ничего хорошего. Все тщетно - сердце хочет то, что оно хочет, и тут уже ничего не сделаешь. Он хочет близости, самой простой и обычной, той, которую он наблюдает у всех. У Темари, когда Шикамару прижимается к ее плечу своим, наклоняется к ней и они о чем-то посмеиваются, а потом она устраивает свою руку у него на локте. У Канкуро, который имеет привычку не отпускать от себя Акеми, демонстрируя всем насколько же жадным он может быть до физического контакта, когда по-хозяйски обнимает ее сзади. У Наруто, чуть что берущего Хинату за руку и игриво целующего ее в розовеющие щеки. У Ино, милующейся со своим мужем так, словно они только-только начали встречаться, а не поженились и уже успели обзавестись тройней. У Гаары, увы, ничего такого не выходит ни с кем из тех, с кем он пытался строить какие-то отношения. Теперь он даже понимает, что подобное не вышло бы у него и с Накику. Во-первых, она любит его как брата, что является уже само по себе тем, что перечеркнуло все те мечты, которые он лелеял несколько лет назад, а, во-вторых, она далеко не самый тактильный человек. Разве что с той же Акеми она может позволить себе какие-то нежности, да и то во многом из-за того, что рыжую Икимоно не остановить. Если уж она на нем начала виснуть в первый же месяц, как оказалась в Суне, то что могло спасти от этой же участи Ритсуми, на его фоне кажущуюся куда более дружелюбной и общительной? — Гаара, братец, — обращается к нему Канкуро, когда они выходят из резиденции Хокаге и останавливаются на широком крыльце. Наруто отстает от них на пару шагов, отвечая на какой-то вопрос окликнувшего его джонина. — Иди погуляй, как хороший мальчик, загляни к Темари, потом сходи в бар. Много не пей, ты у меня не умеешь, но я тебе доверяю донести себя до куда-нибудь. В конце концов, мы тут уже давно свои, пролежать до утра в кустах тебе никто не даст, а я пошел к своей. — Акеми разве в деревне? — удивленно приподнимает брови Гаара, уверенный в том, что не увидит в этот свой визит ни ее, ни Накику. Они вместе с Кибой и Шино отправились на миссию, насколько ему было известно. Неужели уже успели вернуться? Канкуро хитро ухмыляется и показывает ему мелкую серую гуре, удобно устроившуюся у него на ладони. Ясно, значит эти двое уже успели пообщаться. — Короче говоря, я к воротам. И, кстати, там и Хината на подходе, они как раз встретились, когда Ако гуре ко мне отправила, — Канкуро кивает вернувшемуся к ним Наруто. Его жена с сыном вот уже несколько дней гостит у какой-то древней бабки, которая ну никак сама бы до Конохи не добралась, и он уже места себе без нее не находит. К хорошей жизни привыкаешь быстро, вот и Наруто привык к тому, что дома его теперь ждут. Останавливать Канкуро смысла нет никакого, Наруто тоже. Гаара только вздыхает, оборачиваясь к Узумаки, который уже глядит на него самыми печальными на свете глазами. — Ты тоже иди, соскучился же по жене, — говорит Гаара, улыбаясь. Видеть, как Наруто тут же преображается, приятно. Грусть ему совсем не идет. — Ты лучший, Гаара! Я обещаю, мы с тобой завтра поедим рамена и.. о, вот, точно! Ханаби-чан составит тебе компанию! — Наруто вдруг светлеет лицом и машет рукой, глядя куда-то за спину Гааре. Обернувшись, Казекаге видит младшую сестру Хинаты, которая уже давно не была в Суне. Он даже не сразу узнает ее: угадать в ней кого-то из Хьюг легко, но вот именно Ханаби уже нет. Сколько он ее не видел, что она так выросла? — Гаара-сан, Канкуро-сан, — вежливо кивает она им и смотрит на Наруто. — Тебе что-то нужно, Наруто-нии? — Хината возвращается, мне нужно ее встретить, займи Гаару, с меня причитается, люблю тебя! — на одном дыхание выпаливает Наруто, хлопает по плечу Гаару и срывается с места так, будто может опоздать. Канкуро, впрочем, тоже время зря не теряет, и под шумок вообще успевает уйти. Гаара вздыхает и, не зная куда деть руки, скрещивает по старой привычке их на груди. Ханаби смотрит на него несколько секунд, прежде чем улыбнуться, и просовывает руку под его, устраивая ладонь на локте. Это неожиданно; даже его бывшие девушки не были склонны так сразу за него хвататься. — Буду сегодня вашей проводницей, Гаара-сан, — смеется Хьюга, сдувая с лица непослушную прядь. — Покажу вам Коноху, а то Наруто-нии наверняка только в Ичираку-рамен вас и водил. Возразить хочется ужасно сильно, но Гаара прикусывает язык. Действительно, у Наруто круг интересов несколько ограничен.