***
«Сир Джейме решил остаться в Винтефелле, в гостях у Хранительницы Севера» — сообщил Тирион. Главы домов столпились у стола с картой и тяжело, сквозь взаимную неприязнь, обсуждали дальнейшие планы действия. Но в миг, когда Бес объявил о решении своего брата, на миг наступило тихое перемирие. Санса вдруг взглянула на Бриенну и чуть кивнула ей. По правде, рыцарша растерялась, неужели было так видно? Уже все знали о произошедшем? И… всех это устраивало? По крайней мере это устраивало Сансу, несмотря на то, что Джейме был одним из Ланнистеров. Пожалуй, тогда для Бриенны было важно только ее мнение. Бриенна поклялась защищать девочек Старков. Как удачно, они оба остались в Винтерфелле, в стороне от войны. В груди у Бриенны расцвело счастье. Она не могла сдержать своего довольства, на ее губах поселилась улыбка. Она не находила себе покоя, когда они пересекались в замке, когда их взгляды цеплялись за спины друг друга, не в силах посмотреть в лицо от смущения. Но вечером, в свете свечей, все менялось. Ужин проходил в просторном главном зале, столы сдвигались вместе, а огромные наледи свечей разжигались подобно крохотным кострам. Бриенна и Подрик как всегда сидели вместе, скромно и молчаливо ужиная. Лишних вопросов оруженосец не задавал, пожалуй, он даже неловко помалкивал, но было в этом молчании некое понимание и принятие. Бриенна старалась скрыть свое смущение под маской безразличия и это начало вполне успешно получаться, даже когда Тормунд поймал ее глаза и серьезно сдвинул брови. Но, кажется, ему хватило прошлого вечера, чтобы понять, что шансов у него не было. Вдруг к их столу подошел Джейме. Он только пришел к ужину в компании брата, но все столы были заняты. — Найдется место? — он учтиво кивнул. — Я уже закончил! — заявил Подрик. Бриенна даже не успела вставить слова, как оруженосец сунул кусок хлеба в рот и ушел вместе со своей тарелкой. Бриенна неслышно выдохнула и проследила взглядом, как Джейме сел против нее. С утра они еще не говорили. — Зачем…? — женщина чуть покосилась в сторону. С соседних столов на них стали оборачиваться люди. Кажется, для кого-то это осталось новостью. — Мы не можем вместе поужинать? — интонация у него была такая, словно ничего такого не произошло. Но такое уже происходило. — Это неожиданно. Она продолжила угрюмо есть, стараясь не смотреть прямо перед собой. — Тормунд дуется, кажется, — отметил мужчина. Он кивнул головой в дальнюю часть зала, где блестела огненная шевелюра. — Клиган сказал, что он недолго горевал. Джейме хмыкнул. Ему хотелось видеть ее лицо, а не лоб и ровную линию роста волос — как-то это не входило в план романтического ужина с общем зале. Он попилил ее взглядом всего пару минут, прежде чем Бриенна подняла глаза и пробубнила: «Хватит так смотреть на меня. Ешь скорее». — А мы куда-то торопимся? — Джейме не сдержал улыбку. Нет, доводить Бриенну доставляло ему небывалое удовольствие. Ему даже не приходилось ничего делать, чтобы вызвать у нее эту эмоцию. — Нет… Из-под ледяной корки ее белого лица вдруг поднялась волна румянца. Она спрятала лицо в бокале.***
Она опустошила тарелку и осталась сидеть, глядя как Джейме ест. Он никуда не торопился, да и с его рукой это было невозможно. Но, стоит заметить, он уже научился обходиться без ножа, конечно, это меньше походило на выученный ритуал, но зато он не нуждался в помощи. Казалось, что этот настойчивый взгляд никак его не смущал. Он даже не сразу обратил на него внимание, а когда обратил, то вымолвил привычной шутливой интонацией: «Теперь ты меня взглядом соблазняешь?» — Бриенна отреагировала мгновенно. Она чуть прикрыла глаза и тяжело выдохнула, после чего негромко вымолвила: — Поторопись, если не хочешь замерзнуть в своей комнате, — она встала из-за стола, посмотрев на него сверху вниз. Такого ответа он точно не ждал. Его глаза округлились в удивлении, он невольно поперхнулся и, как мальчишка, смешался. Бриенна уже хотела покинуть зал, когда он опустошил бокал и поторопился догнать ее.***
Двух дней хватило, чтобы весь замок узнал о произошедшем. Подрик даже сохранил спокойствие в этот раз и не придал значение Джейме, который наблюдал за надеванием доспехов, стоя у окна. Как удачно, с их сниманием Рыцари справлялись самостоятельно. Войска покидали стены замка, их черный клуб растворялся в снежном тумане. Когда клубы облаков волнами наплывали друг на друга, солнце было светловолосо, небосвод был гигантским синим глазом, а они замерли за заменными стенами, наблюдая за воинами. — Переживаешь за брата? — Нет… Он же Ланнистер. Такие долго живут, — шутливо ответил мужчина. Он взглянул на Бриенну, стоявшую рядом в сизой шубе, надетой поверх брони. — Серсея сдастся? — она взглянула на него с беспокойством. — Только это спасет ее, — отмахнулся он, отстраняясь от стены. — Она заказала мое убийство… Пожалуй, этим все сказано. Но он лгал. Сам себе — и это самое ужасное. Он считал, что это неважно, что Серсея ясно сказала, что между ними все кончено, что его ребенок вновь будет принадлежать чужому мужчине, что его жизнь больше не важна для сестры. И теперь его место здесь. Ложь вскрылась, когда прилетел ворон. — Эурон Грейджой устроил засаду королеве и ее флоту. Один дракон убит. Несколько кораблей потоплены. Мисандея в плену, — командным, тяжелым тоном вымолвила Бриенна. Джейме знал, что это значит. Дейенерис не простит еще одного дракона. Не потерпит этого и уничтожит всех на своем пути. — Я всегда хотела присутствовать на казни вашей сестры. Но, похоже, не доведется, — с удовольствием произнесла Санса. Казалось, она даже разочарованно улыбнулась, после чего ушла в свой замок, оставляя Джейме наедине с этой новостью. Теперь стало ясно: ее совершенно точно ждет худшая из всех смертей, уж Дейенерис позаботится об этом. Бриенна осталась стоять на прежнем месте, проводив взглядом свою Госпожу, а когда она взглянула на Джейме, то тут же сорвалась с места, подбегая к нему. — Это было неизбежно… — она попробовала прикоснуться к его руке, мужчина чуть отклонился, но руки вырывать не стал. Он словно не видел ничего перед собой, а на его лице было написано самое страшное несчастье на свете. Снег робко опускался на их плечи, боясь потревожить ледяные башни, сокращённые горем.***
Она старалась стать опорой для него. В тот вечер не было ни докучливых разговоров, ни вопросительных взглядов. Она находилась рядом, как можно ближе, только бы оказаться с ним в нужный момент, когда у него найдутся слова, чтобы описать свои чувства. Они засыпали рядом, приютившись в тепле друг друга. Быть может потому она проснулась, когда постель рядом стала остывать. Он запрягал лошадь на улице. В ночной тишине и мраке густой зимней ночи, одиноко стоя в колодце двора, он даже не сразу обнаружил ее присутствие или притворился, что не видит ее, чтобы она его не останавливала. — Они уничтожат город. Ты сам знаешь… — с досадой вымолвила она, кутаясь в плащ. Она выбежала в чем была, быть может поэтому её руки так дрожали, а щеки покраснели. — Ты хоть раз бежала от боя? — мгновенно отозвался он. Все-таки притворялся, игнорировал, пряча глаза в подсумках. В ней поднялся гнев. Она резко пересекла двор и поймала его лицо холодными ладонями, окунаясь в щетину. Бриенна заставила его смотреть на себя, слышать ее голос. — Ты не такой, как твоя сестра. Ты лучше, чем она. Ты хороший человек, — большие пальцы придерживали его подбородок, а остальные пальцы запутались в волосах. Он, как усталый, грустный пес, опустил ресницы, окунаясь в омут дворовой тьмы. Он не мог ни уйти, ни остаться. Верность прежнему хозяину камнем висела на его шее, заставляя молчать. Он не мог ответить ей ничего. — Тебе ее не спасти. Не нужно умирать с ней… Останься здесь. Останься со мной, — слезы подобрались к ее горлу. Руки ослабли, а губы скривились в сожалении. — Пожалуйста… Останься… Через несколько мгновений он положил руку поверх ее. — Думаешь я хороший? — он убрал ее ладонь от своего лица. — Я столкнул мальчишку из окна башни, искалечил его. Ради Серсеи. Я задушил кузена своими руками, чтобы вернуться к Серсее. И я бы убил всех мужчин, женщин и детей в Риверране. Ради Серсеи, — Бриенна отстранилась на полшага, она уже не могла сдерживать слез. Ее лицо исказилось, а с алых, замерзших губ сорвался всхлип. — Она мерзкая. И я тоже. Он забрался на коня. А она осталась одна, стоя в колодце двора с льдинками слез на щеках. Он чувствовала, как холод жжет кожу там, где прежде прошла дорожка слез. Руки ещё горели прикосновения и его ножи и раздражение от щетины. А следы от копыт медленно сдувались порывистым ветром снежной пустыни.