Интересные игры

Скарамучча хочет умереть: он не желает мести, не жаждет возмездия. Он хочет покоя, тихого безмятежного сна. Его тело выламывает и рвется, разлагается и разваливается на куски. Его накачивают какой-то дрянью, срывают кожу и раз за разом запускают сердце. Дотторе бьёт его по щеке, улыбается обманчиво-нежно, гладит по спутанным волосам. – Доброе утро, – эти сова звучат как издевка. – Как себя чувствуешь? – Убей меня… Тихий шепот срывается с губ и растворяется в холодных стенах лаборатории. Доктор клонит голову на бок, скаля острые зубы. Удовольствие бурлит в красном мареве и мелкой дрожью разливается по плечам. – Ты можешь говорить, – тон его ласковый, липкий, как патока. – Это хорошо. Сказитель поднимает голову, неуверенно робко, смотрит в мертвые злые глаза и просит его убить: свернуть шею, бросить в печь, перерезать саднящее горло, что угодно… что угодно, только бы это закончилось. Он так устал, так ослаб… ему было так больно, все его тело ныло, горело и выворачивалось наизнанку. Скарамучча не хотел жить. В алом мареве он не видит спасение. – Ну-ну, – тянет Дотторе, наполняя шприц густой темной жидкостью. – Не будь таким нежным, Сказитель. Ты сам на это согласился, помнишь? Предвестник качает головой. Он не помнит, он ничего не помнит. – Осталось совсем немного. Ты же хотел стать Архонтом, верно? – издевка режет ножом по утомленному мозгу. Слова путаются между собой, сливаясь в какофонию звуков. Скарамучча не понимает, о чем говорит Дотторе. Доктор берет пинцетом вату, вымоченную в спирте, протирает руку Сказителя и вводит вену иглу. Темная медленно разливается по кровотоку. Скарамучча долго смотрит на место укола. Ничего не происходит и от этого страшнее всего. – Что это? – Это? – задумчиво переспрашивает Доктор, откладывая шприц на манипуляционный столик. – Ничего плохого, лишь шалость. Но мне интересно, как этот препарат подействует на тебя. Люди от него быстро теряют голову, но ты весь не человек, верно? – мягкая улыбка тронула тонкие губы. Скарамучча трясется от страха. – Н-нет… – Не стоит бояться, Сказитель. Я не сделаю тебе ничего плохого. Это ложь, и Доктор даже не пытается этого скрыть. Тело Скарамуччи горит. Теплая истома скатывается по спине, лижет нежные внутренности и сладко тянет внизу живота. Предвестник тихо скулит, скрывая румянец в изгибе плеча, между ног становится влажно. Густая смазка течет по ногам и капает на пол. Сказитель стыдливо отводит взгляд в сторону – мерзость. Он хочет… он хочет, чтобы к нему прикоснулись. Кукла стыдливо разводит ножки; боль пронзает его бедра и ползет ядовитой змеей под тонкой кожей, медленно исчезая в глубине живота, расцветая внутри каким-то гнилым удовольствием. Клитор нежно пульсирует и приятно покалывает. Ему нужно… ему нужно, чтобы кто-то его потрогал. Мягко нажал подушечками пальцев, размазывая прохладную смазку по возбужденной головке. Мысли путаются. – Кажется, тебе нужна помощь? – смеется Дотторе, убирая растрепанную челку со лба Сказителя. Скарамучча слабо кивает. – Хорошая девочка.