Прошутто Мелон

      Словно оглушительный бой барабанов, слова эхом отдавались в его мозгу: идиот, идиот, идиот, идиот, идиот. Накрыть голову подушкой не помогло, казалось, звук стал только громче.       Это была его вина. Он это сделал.       Но ты слишком остро отреагировал, впрочем как всегда. В этот раз тебе всё сошло с рук, но в следующий раз…       Я знаю! Я знаю, что я в полном дерьме. Как он мог забыть, когда весь мир постоянно напоминал ему об этом? Это был не я.       Тебе нужно лучше держать себя в руках. Мы встречаемся всего пять минут, а ты уже почти всё испортил. А теперь прячешься в своей комнате, как испуганный ребёнок. Ты никогда не повзрослеешь, да?       Я не прячусь.       Как ещё ты это называешь?       Мелон свернулся калачиком, обхватив себя руками так сильно, как только мог. Он не прятался. Он не боялся. Он не…       Ну, ты хотя бы раз почувствовал себя виноватым.       Я не чувствовал себя виноватым.       Так почему же ты ему рассказал?       Потому что…       Потому что не хочешь его разозлить? Однажды ему это надоест. Твоё настроение. Твой характер. Твои проблемы. Тебе самому это надоело, так почему бы и ему не надоест?       Потому что он лучше меня? Потому что он не сломан?       Мелон не возлагал на себя никаких несбыточных надежд: он был таким, каким был. Он не мог ничего изменить. И хотя Легоси был придурковатым полусталкером, он также был одним из немногих людей, которых можно было считать по-настоящему «порядочными». Тот, кто никогда не лгал и старался делать то, что считал правильным. Тот, кто обычно никогда бы не оказался в его кругу. Их орбиты не должны были даже сблизиться.       Вопрос заключался в том, как ему с этим справиться? Потому что сейчас ему было трудно смотреть в глаза своему идиоту. Знание того, что Легоси видел это и он признался в этом… заставляло его чувствовать себя напряжённо, неспокойно.       Легоси было позволено знать больше, чем кому-либо другому. Больше, чем он вообще собирался кому-либо показать. И это вытягивал из него и идиот, и он сам, когда его вынудили. И он ненавидел подобное, это его чертовски напрягало. Он так долго сдерживался, что почувствовал странную пустоту в груди.       Его постоянно раздражало, что та часть тела, к которой он больше всего ненавидел прикасаться, должна быть самой заметной. Любое лёгкое прикосновение заставляло его напрягаться. Большинство не делало этого, потому что не хотело прикасаться к нему. Ему не казалось, что с этим придётся часто сталкиваться.       Единственный раз, когда у него был близкий контакт, он справился с этим. Примерно так же, как он поступил с Легоси, хотя крови пролилось намного больше…       Мелон протянул руку к одному рогу, сжимая его шершавую поверхность, и сердце его забилось. Он задыхался, сжимая рог всё крепче, пока на пике напряжения не отпустил его.       Блять.       Чего ты пытался добиться?       Как будто я могу чего-то добиться. Он отказался от этого много лет назад.       Ты не слишком высокого мнения о себе, верно?       Конечно, нет.       Поэтому ты всячески ущемляешь себя, чтобы хоть что-то почувствовать.       Это лучше, чем ничего.       Неужели? Он не хотел углубляться в эту тему.       Сидение в своей комнате и размышления о чём-то не привели его ни к чему хорошему. Ничто не имело для него значения. Обычно ему не нужно было думать о таких вещах. Но Легоси слишком много для него делал. Он не отступал, как обычно, так что же он мог сделать прямо сейчас?       Я не должен об этом думать.       Так ты хочешь сделать то, что обычно делаешь?       Да.       Значит, ты хочешь сидеть в одиночестве, занимаясь саморазрушающим, нездоровым поведением в попытке забыть, насколько ты пуст?       Да.       Удачи с этим.       Мелон схватил себя за руку и сжал. Что угодно, лишь бы прервать поток мыслей. Это было последнее, чего он хотел. Чувство вины не было его эмоцией, во всяком случае, он никогда не испытывал этого раньше, но, похоже, некоторые вещи могли вызвать в нём стыд, и это незнакомое ощущение заставляло всё его тело зудеть.       Курение сигарет не помогло. Не помогла и полуночная экскурсия. Не помогло и безостановочное питание. Все его обычные действия ничуть не помогали.       Очевидно, для решения этой новой проблемы требовалось что-то новое. И что же он сделал? Сходил к Легоси? Нет. Поговорил с кем-нибудь? Ха. Нет. Должно было быть что-то. Способ как-то приспособиться к этому.       Можешь начать с того, что загладишь свою вину перед ним.       Я не буду этого делать.       Тогда почему ты об этом думаешь? Он нахмурил брови и уставился в стену. Почему он об этом думает?       Потому что тебе не всё равно, что он чувствует, даже если ты этого не хочешь.       Почему он так часто прикасается? Глупый пёс.       Спроси его?       Нет.       Но ты хочешь знать. Ты хочешь понять.       Он хотел. Странно. Наверное, просто чтобы подготовиться ко всем раздражающим вещам, которые Легоси мог сделать с ним. Но как он это сделает? Должен же быть способ…       Был. Это просто раздражало его. Но лучше так, чем спрашивать Легоси напрямую. Это меньше задевало его самолюбие.       Поднявшись на ноги, Мелон почувствовал себя почти слабым, чуть более шатким, чем обычно. Это вымотало его так, как он и не ожидал. Ещё одна причина, по которой он хотел, чтобы Легоси ушёл: ему не нравилось, что эту его сторону видят, особенно когда она была вытащена наружу так, как это сделал Легоси.       Если вы не знали его, то в форме и маске он выглядел как обычно. Внутри он чувствовал себя ещё более раздражительным, готовым сорваться при малейшей провокации. Ему почти хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил с ним, пусть попробуют. Он мог бы выплеснуть своё разочарование.       Но он без проблем и помех добрался до библиотеки и проскользнул в ближайший проход. Сейчас здесь было тихо, и большинство присутствующих не обратили бы на него никакого внимания.       Мелон никогда не заботился об окружающих, только о том, как использовать их, чтобы получить то, что ему нужно. Но он знал о справочных книгах. В таком обществе, как это, нужно было работать с другими, даже если люди обычно были слишком замкнуты, чтобы общаться за пределами своего вида. Если кто-то хотел узнать больше о других, то о каждой группе была своя книга.       В Черритоне было так много видов, что книги были обычным делом. В основном они были общими: кошачьи, псовые, рептилии. Для целей Мелона это было в самый раз. Книги о собаках встречались довольно часто, и он просто схватил одну, быстро отошёл в угол, прижав её к себе. Делать это было почти стыдно, и он не хотел, чтобы его видели.       Когда он наконец спрятался в углу, то посмотрел на книжку в своей руке. Тоненькая книжечка с тиснением «Поведение псовых» на лицевой стороне. В ней можно было найти полезную информацию о том, что и почему они делают, как раз то, что ему было нужно. Даже если он злился, что вообще использует её.       Это глупо.       Как и ты. Читай.       Мелон открыл книгу и, нахмурившись, начал перелистывать страницы. Лучше было бы сделать это побыстрей быстро.       Эти книги предназначались в основном как краткое руководство для тех, кто взаимодействует с ними, поэтому в них, как правило, рассматривались такие вопросы, как дружба и рабочие ситуации. Раздел, посвященный отношениям, был минимальным, вероятно, потому, что межвидовые отношения были табуированы. На данный момент любая информация будет полезна.       Тебе следовало сделать это раньше.       Ух ты, спасибо. Именно то, что мне нужно - ретроспективный взгляд. Мелон вздохнул и попытался сосредоточиться на словах, написанных на странице перед ним.       «Собаки очень общительны и всегда готовы угодить. Они, как правило, приветливы и открыто дружат с теми, кого считают друзьями или знакомыми.»       С самого начала то, что он уже знал.       «Они чувствительны к отказам, поэтому с осторожностью относятся к любым негативным отзывам.»       Мелон крепче сжал книгу и продолжил листать.       «Псовые очень привязаны друг к другу и часто прикасаются, распространяя запахи. Смешивание запахов - хороший способ сближения между собаками.»       «Они могут быть очень собственническими по отношению к романтическим партнёрам и склонны монополизировать их время и внимание. Разговаривая с псовыми, старайтесь уделить им всё своё внимание - они это оценят.»       «Псовые очень выразительны по средствам движения хвоста и, как известно, переплетают хвосты только со своей парой.»       Мелон сделал паузу. Это… объясняло это. О многом из этого он мог догадываться, но теперь у него было подтверждение: Легоси был предсказуем, как и ожидалось. В основном.       Для зверя, который должен был быть чувствителен к отказам, он, как ни странно, был готов терпеть оскорбления и осуждение со стороны других. Особенно на том их свидании. Возможно, в нём было больше от рептилии…       Мелон захлопнул книгу. Он увидел всё, что ему было нужно, и не собирался продолжать. Легоси стал занимать всё большее место в его жизни, и это его раздражало. Его собственные инстинкты всегда были сложны для понимания, и половину времени он не был уверен, что они вообще значат. Обычно их было сразу несколько, и все они доставляли ему огорчения. Но в данном случае все они были заинтересованы в одном и том же, что случалось крайне редко.       Вернув книгу о собаках, он перевёл взгляд на другие, стоящие на полке. «Кошачьи повадки» выделялись, и он быстро отвёл взгляд. Это было не то, о чём ему хотелось думать, даже если он знал, что половина его самого - кот.       Кошачьи отвратительны.       А ты? Ты ведь наполовину кот, верно?       Тоже отвратителен. Каждое пятнышко, каждый клык, каждый кошачий изгиб. Он ненавидел всё это. Именно поэтому он никогда не думал об этом.       И всё же рука сама потянулась к книге и выхватила её, прежде чем он успел остановить себя.       Разве не неплохо было бы понять себя немного лучше?       «Неплохо». Я так не думаю.       Он уставился на ненавистную книгу в своих руках и начал листать. Мелон, конечно, кое-что знал, но только то, что слышал вскользь. Он никогда не утруждал себя поиском информации. Как будто он мог отрицать это, если не признавал.       «Хотя кошки независимы, им нравится общество других, и они ищут его неочевидными способами.»       «Кошачьи любят нюхать свои вещи, а также тех, с кем они близки.»       «Их успокаивают запахи членов их семьи и близких друзей.»       «Они могут казаться отстранёнными, но очень привязаны к своим близким.»       «…очень территориальные в отношении своей территории, а также своей пары…»       «…известны тем, что очень физически ласковы…»       «…склонны привязываться…»       Мелон засунул книгу обратно на полку, пытаясь успокоить дыхание. Он ненавидел быть рядом с другими, ненавидел прикосновения… но он знал, что чувствовал, находясь рядом с Легоси. Он знал, что узнавал некоторые из этих черт в себе…       …Это пугало его.       Ведь он ничего не знал о своём отце, а из того, что он знал о газелях… он не был на них похож. Больше всего он был похож на свою мать. Его ненавистная, сумасшедшая сука-мать. Зверь, на которого он хотел быть совсем не похожим.       Когда-то ты любил её.       Нет, не любил.       Ты думал, что она любит тебя, поэтому и ты любил её. Единственная любовь, которую ты знал. Даже если это было неправильно.       Это было чертовски неправильно. Она просто хотела съесть меня.       И прикоснуться к тебе.       Дрожь прошла по всему его телу.       Почему я должен брать пример с этой суки?       Она была всем, что у тебя было.       Мелон отступил назад. Почему он нравился Легоси? Его мать была нелюдима по своей природе, так что, несомненно, и он был таким же? И после того, что он сделал, Легоси должен был уйти. От него было больше проблем, чем пользы.