Прошутто Мелон

      «Ты знаешь? Что бы ты ни делал, он никогда не плачет.»       «Жутко!»       «Странно!»       Я знаю! Мелон крепко прижал уши и опустился на корточки, обхватив себя хвостом. Уходите, уходите, уходите!       Сколько бы он ни кричал это или ни повторял это в голове, ничего не кончалось. Сколько бы он ни уворачивался от камней, как бы ни реагировал, куда бы ни шёл, это не заканчивалось. Как будто на его спине висела мишень, постоянное напоминание о том, что он не заслуживает существования.       Почему я здесь?       Почему я родился?       Почему все меня ненавидят?       Я ничего не сделал!       Так может, стоит сделать? Его тело замерло, когда он попытался прогнать эту мысль.       «Что он делает?»       «Он такой жалкий. Если ты собираешься быть плотоядным, то хотя бы веди себя как плотоядный.»       «Но он не может. Он не настоящий плотоядный.»       «Он просто маленький монстр, верно?»       Эти смешки крутились в голове, отдаваясь в ней достаточно громко, чтобы она поплыла.       «Даже его мама, наверное, не любит его.»       …мама? Тошнота только усилилась.       Мама тебя любит. Но не так, как мать любит сына.       Нет. Заткнись! Мелон схватился за руку, сжимая так крепко, как только мог, боль - это хорошо, боль - это реально, боль - это здравомыслие.       — Мелон.       Он замер, всё его тело похолодело, а кровь превратилась в лёд.       — Где же ты?       Его голова дёрнулась вверх. Он был там, в углу своей спальни. Его комната… Такая голая. Обычные крашеные стены, мягкие куклы, простыни с рюшами.       Нет! Пожалуйста! Мелон поднялся на ноги, прижавшись спиной к стене. Он не знал, к кому обращается с мольбой, не знал, во что верит. Но всё, чего он хотел… Чего он хотел?       — Мелон? — Голос раздался прямо за дверью. — Ужин готов.       …Помогите мне. Пожалуйста… Он не знал, почему просит. Никто никогда не приходил. И никто не придёт. Никому не было до него дела. И всё же, несмотря на всё это, он чувствовал, что жаждет, отчаянно желает, чтобы кто-то помог.       Никто не поможет. Никому нет дела. Это безнадёжно.       Ты никому не нужен.       Никто тебя не любит.       Почему ты всё ещё продолжаешь пытаться?       …Почему?       Мелон вздрогнул, задыхаясь.       Почему… Почему я должен сдаться? Это не моя вина! Это несправедливо!       Мир несправедлив, да?       Ещё один толчок чувств, что-то тёплое и сильное.       Я ничего не сделал! Это… это её вина.       — Мелон?       Это чувство продолжало захлестывать его, сопровождаясь страхом и ненавистью.       Она сделала это. Она сделала всё это.       Что ты собираешься с этим делать?       Что я могу сделать?       Он был маленьким, слабым, беспомощным, жалким.       Я не могу…       Он замер. В руке появилась тяжесть… Мелон поднял её и посмотрел. В его руке была маленькая железка, рукоятка которой была холодной. От одного её вида его затошнило.       — Мелон?       …Заткнись.       Что ты делаешь?       Заткнись, блять!       Все эти кричащие голоса, смешанные чувства, смешанные инстинкты были слишком сильны. Всё крутилось в его мозгу, пробиваясь сквозь него, пока не стало казаться, что оно вот-вот вырвется наружу.       Никто тебя не спасёт.       «Кому будет дело до того, что ты умрёшь?»       — Ты очень похож на своего отца.       Мелон вскинул голову, воздух застрял в его горле. Это была она… Она стояла прямо здесь и улыбалась ему, глядя на него этими жестокими глазами. Вот откуда у него эта привычка: она ведь тоже всегда держала глаза закрытыми, верно?       — Эти испуганные глаза… Эта маленькая фигура… — Она потянулась к нему.       — Не трогай меня! — Слова вырвались у него с криком, когда он поднял железо и со всей силы обрушил его ей на голову.       В момент удара всё вокруг стало красным: пол, стены, мебель, его руки… Всё окрасилось в красный цвет.       Ты убил маму.       Я… я должен был…       Ты убил маму.       Мелон отвернулся и отшатнулся, осознав, что находится у самого края. Крыша школьного здания. А под ним - искорёженные, изломанные тела.       Гибриды любят убивать, но не едят мяса.       Гибриды никогда не бывают довольны.       Гибриды - это мерзость.       Гибриды - монстры.       Так, может, тебе стоит присоединиться к ним?       Мелон уставился на землю под собой. Такую холодную и твёрдую. Он всегда любил боль, верно? Может быть, эта последняя боль очистит его от всего? Положит конец его страданиям. Подарит ему радость хотя бы на несколько секунд его напрасной, жалкой жизни… Мелон глубоко вздохнул и…

***

      …и подскочил, задыхаясь от адреналина. Его глаза быстро двигались, пытаясь сфокусироваться. Он всё ещё находился в туманном, похожем на сон состоянии, но постепенно приходил в себя, всё лучше понимая, где находится.       Ему часто снилось это: его мать и эти маленькие ублюдки. И всегда конец был один и тот же: он всегда оказывался мёртвым или собирался умереть. Казалось бы, он уже должен был привыкнуть к этому.       Мелон зарылся лицом в руки, пытаясь успокоиться. Он слишком устал, чтобы справиться со всем, но был слишком возбужден, чтобы снова заснуть. Было бы здорово, если бы он мог ещё немного побыть без того, чтобы мозг напоминал ему о каждом проклятом поступке в его прошлом.       Его обычным поведением было дико курить, избавляясь от подушек и простыней, которые он в бешенстве попортил. Увы, этот план был разрушен ещё до начала. Потому что, когда тебе часто снятся подобные сны, ты довольно часто прибегаешь к подобным способам преодоления последствий. И осталась лишь пустая коробка, на которую он уставился, уже решив, что с него на сегодня хватит.       Видимо, придётся справляться с этим без рекреационных наркотиков.       Вот блять.       Мелон бросил коробку на землю. От этого ему стало немного легче.       И что теперь?       Я не хочу сейчас никакого дерьма.       Что ещё улучшало его настроение? Очень мало чего. Разве что он попробует ранить себя чем-нибудь, чтобы отвлечься на боль? Нет, скорее всего, нет. Легоси бы заметил.       Легоси заставляет тебя чувствовать себя лучше.       Намёк был ясен, но он не собирался его рассматривать.       Почему?       Сейчас три часа ночи, чёрт возьми.       Ему будет всё равно.       Может, и будет.       Ты должен позвонить ему.       Мелон снова лёг на спину. Конечно, он не собирался этого делать. Это было нелепо.       Так почему же ты держишь телефон?       Мелон выронил его, отдёрнув руку, словно обжёгся. Достаточно было того, что его разум вышел из-под контроля, чтобы к нему присоединилось ещё и тело.       Тебе действительно следует проглотить свою гордость.       Я не буду ему звонить.       Но ты хочешь.       Мелон чувствовал, как его тело дёргается, а разум мечется, отвлечённый новой проблемой. Он поднял телефон, нажал на имя Легоси и увидел, как загорелся экран телефона, и раздался звонок.       Единожды.       Дважды.       Тр…       Он быстро нажал на красную кнопку и отбросил телефон в сторону.       Хорошо, я попытался.       Не так уж и сильно.       Чёрт. Ты.       Конечно, он был в точно таком же положении, но теперь он пытался досадить Легоси. Какая радость.       Это было…       Громкий, пронзительный звонок заполнил тишину комнаты, как выстрел. Мелон сел и уставился на телефон: всего тридцать секунд, а Легоси уже пытался ему перезвонить. Это не должно было стать сюрпризом.       Что он вообще скажет? «Мне приснился плохой сон, приди и помоги мне заснуть»? Он не был ребёнком, которого нужно утешать! Он смотрел на телефон, пока тот не замолк. Смесь облегчения и разочарования была сильной.       Через несколько секунд звонок раздался снова, казалось, ещё настойчивее. Мелон вздохнул, взял трубку и нажал на зеленый.       — М-Мелон?! Ты в порядке?! Что случилось?! — Легоси звучал очень обеспокоенно.       — Я… — Как он ответит?       — Хочешь, я приду к тебе?       — Да. — Он выдавил это из себя, прежде чем смог как-то отговорить себя.       — Я сейчас буду! — И тут линия оборвалась.       Мелон отбросил телефон в сторону и лежал, ожидая. Он не чувствовал ничего, кроме усталости. Но заснуть он не мог: тело устало, но он никак не мог успокоиться.       Когда раздался сигнал, он медленно поднялся на ноги и нажал на кнопку, а затем, спотыкаясь, вернулся в постель. Там он дождался, когда тяжёлые шаги загремели в его сторону, и дверь с грохотом распахнулась.       — Я п-принес еду! — Мелон посмотрел на волка, который держал в руках охапку сладостей и выглядел обеспокоенным. — Тебе нужна еда?! Напитки?! Что-нибудь ещё?!       Легоси подошёл ближе, явно испытывая желание что-то сделать, помочь в решении этой неизвестной проблемы.       — Еда? — Голос Мелона был раздражающе слабым.       От беспокойства в глазах Легоси его чуть не стошнило.       — Что… что случилось?       — … — Мелон закрыл глаза. — Сон.       — Плохой сон?       Он кивнул. Теперь, когда Легоси был здесь, он чувствовал себя ещё более жалким.       Он услышал, как Легоси укладывает принесённые им подношения, и вдруг оказался рядом, зависнув над ним, не прикасаясь.       — Что я могу сделать?       — Просто… твори свою чёртову магию. — Как ещё он мог это назвать?       — К-как?       Мелон приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на Легоси. По крайней мере, в одном он всегда был уверен: он всегда будет идиотом.       Легоси понял намёк. Он сел на кровать и улёгся, позволив Мелону свернуться калачиком рядом с ним. Легоси обнял его, и его грудь согревала Мелона сзади.       — Так лучше?       — Лучше. — Странно, что присутствие кого-то ещё успокоило его, особенно «ужасающего плотоядного».       Он всё ещё чувствовал себя напряжённо, но, по крайней мере, это было лучше, чем справляться с этим в одиночку. Странно, что он вообще об этом подумал, но, возможно, он устал от одиночества.       — Хочешь поговорить об этом? — Наконец пробормотал Легоси. Голос его звучал нерешительно, как будто он не хотел спрашивать.       Он уже знает.       Это было правдой. Этот волк знал о нём почти всё.       — Это то же самое дерьмо, которое мне всегда снится. Ничего нового.       Ты всё ещё не привык к этому.       — Ч-что происходит? Если хочешь, расскажи мне.       — Ты действительно хочешь знать? — Он почти чувствовал, как сжимается, как хвост обвивается вокруг него. Он понял, что всё это от стыда.       Эта хватка вокруг него была обнадеживающе твёрдой.       — Ты ничего не сможешь мне сказать, чтобы изменить мои чувства. Т-так что… если хочешь поговорить со мной, то говори.       — Ты все свои фразы черпаешь из дрянных любовных романов или чего-то подобного?       — Н-нет!       Держу пари, что да. Мелон успел лишь слегка ухмыльнуться, прежде чем его лицо осунулось. Как он вообще мог начать говорить об этом?       — Я… мне, наверное… десять?       — Десять?       — Во сне.       — Оу… — Он должен был понять значение.       — Эти маленькие засранцы там. Вроде того. Они повсюду, как грёбаные призраки, и выходят с одним и тем же старым дерьмом. — Он остановился. — Можешь догадаться, что именно.       — Да…       — Потом я в своей комнате. И… она зовёт. И я…       Ты хотел, чтобы кто-то помог тебе.       Я этого не скажу.       — Тебе было страшно?       Вопрос прозвучал как удар в живот.       — …Да… — Он выдохнул, едва слышно прошептав. — А потом она там. И я чувствую его в своей руке.       — Что чувствуешь?       — Железо… — Он давно не произносил это слово вслух.       — Так ты… знаешь…       Он кивнул.       — Так тебе приснилось, что ты это сделал?       — Типа того… Я бросаю его во сне. А потом всё становится красным. Стены, пол и я… — Он вздрогнул. — А потом я оказываюсь на краю крыши, вижу тела и… — Он остановился.       — Тела? Тех, кто тебя…?       — Да. Знаешь, как они выглядят, когда падают? Они падают на землю и просто… выглядят как сломанные куклы. Раздавленные, сломанные куклы.       — Ты видишь это каждую ночь?       — В основном. А потом я прыгаю. — Если он и думал, что его сжимали раньше, то это было ничто по сравнению с тем, как крепко его держали сейчас. — Какого чёрта?       — Ты ведь никогда этого не сделаешь, правда? Ты ведь никогда не убьёшь себя? — Легоси не кричал и не умолял. Но это было сказано со странной интенсивностью.       — Ты…       Он не хочет, чтобы ты исчез, как мама. Он не хочет, чтобы ты ушёл.       Мелон закрыл глаза. Почему это так больно?       — Это был просто сон.       — Ты… ты не хочешь?       — Раньше я хотел. — Он почувствовал, как Легоси напрягся. — Но потом решил, что зачем мне умирать, чтобы угодить всем остальным?       — Так ты не будешь?       — Не буду.       Как ты можешь обещать такое?       Он был странно уверен в этом. Злоба была сильным стимулом, но, кроме того, по непонятным причинам он представлял себе Легоси. Он был не единственной причиной, по которой он хотел продолжать, но он был очень сильным стимулом.       — Я рад. — Легоси, казалось, расслабился. — А! Прости, я должен был тебе помочь.       — Это… Неважно. — Как он мог обматерить его за такое?       — Ты… ты чувствуешь себя плохо из-за всего этого?       — Что?       — Прости… Я имею в виду, чувствуешь ли ты себя…       — Чувствую ли я себя плохо от того, что я совершил убийство?       — Да…       …а я? Это был сложный вопрос. Потому что он не был уверен, что это так.       — …Нет. Может быть.       — Наверное… Те люди причинили тебе боль, поэтому тебе сложнее чувствовать себя виноватым. Но почему сон?       — Потому что эти ублюдки преследуют меня. — Как будто они цеплялись за него в смерти, его личные муки. — По-твоему, я должен чувствовать себя плохо?       — Нет! Ну… Я не… Трудно сказать. Только ты можешь сказать, что ты чувствуешь.       — Что это вообще значит?       — Я имею в виду…! Я никогда не делал ничего подобного, поэтому не могу сказать, что бы я чувствовал… — Легоси всегда был удивительно проницателен в таких вещах.       — Я не чувствую себя плохо. — Он заговорил более решительно. — Я…       Что ты чувствуешь? Легоси молчал рядом с ним. А может, он заснул, кто знает?       — …я чувствую себя необратимо испорченным.       — Испорченным?       — Наверное, когда ты кого-то убиваешь, на тебе остаётся эта грёбаная метка. И ты не можешь избавиться от неё, что бы ты ни делал, так что, может, я просто навсегда испорчен? — Он почувствовал, что ухмыляется, хотя ему это и не нравилось. — Тебе следует быть осторожнее, ты и сам можешь запятнать себя.       — Ты… ты не должен был этого делать.       Он плотно зажмурил глаза.       — Но ты не можешь этого изменить, так что, возможно, тебе стоит простить себя.       Мелон моргнул.       — …Простить?       — Да… Извини, что звучит странно.       — Но… Что ты имеешь в виду? — Он почти почувствовал разочарование.       — Ну… Эм… Это всего лишь предположение, но… Как ты думаешь, может, ты злишься на себя за то, что сделал это?       — Это… — Он остановился. Первой мыслью было назвать это смешным, но, возможно, это было не так уж и плохо. — Я не знаю.       Что, чёрт возьми, я чувствую? Слишком много.       — Прости, я не хотел всё усложнять…       — Я не хочу думать обо всём этом прямо сейчас. — Он не знал, к чему это приведёт, и он уже был на дне.       — Ты можешь вернуться ко сну?       — Почему бы и нет?       — Хорошо. — Легоси зевнул ему в ухо.       Он засыпает, да? Тупица.       Мелон обвил хвостом талию Легоси, прислушиваясь к дыханию и ощущая биение сердца. Как ни взволновал его этот разговор, он почувствовал странное спокойствие. Всё будет хорошо, когда он разрывался на части, этот болван всегда держал его собраным.