Я тебя помню

Он понял, что никто не прийдёт. Нет спасения от Него. Сколько раз за проведенные тут годы Маль спрашивал и у себя и у Шепфамалума: за что меня наказывают? Ответ оставался неизменным, болезненным и противным: так велел Шепфа. Так хотят бессмертные. Ты не должен был существовать. Чувствовать, что с самого рождения не имел права на жизнь. Испорченный или имеющий дар? Но какая, к черту, разница, если все равно больно. Если смерть по прежнему настигает, раз за разом отправляя в небытие, но возвращая назад. Медленно уничтожает остатки личности, что когда-то опустилась в эти темницы. Которую выкинули сюда как ненужный мусор. Мальбонте стоит на коленях упершись руками в землю. Мелкие камешки врезаются в ладони, по лицу стекает кровь. Хриплые вздохи единственное, на что он сейчас способен. Нет слезам, это он понял давно. Лучше пусть одежда будет насквозь в крови, чем эту проклятую землю темницы коснется хоть одна его слеза. Надо же оставить Шепфамалума без такой радости, как его заплаканные глаза, молча молящие о пощаде. Нет страху – темный бог как собака чует его, желает больше и больше. Нельзя давать ему то, чего он так ждет. Маль быстро понимал правила игры, но Шепфамалуму было не достаточно. Ему нужен воин. Сильный воин, способный убивать без колебаний, не знающий цены жизни. Машина для уничтожения. И что бы Мальбонте не делал, это приводило к исполнению задумки темного бога, даже если он был готов уничтожить мир только ради билета в небытие. Бессмертный, ненавидящий свою участь. Бессмертный, желающий умереть. Сколько людей на земле ежедневно молят господа о том, чтобы их родные, или они сами, прожили еще один день? И насколько Маль желает больше никогда не открывать глаза. Недавно в нем умер последний реальный стимул жить – его родители. В очередной раз когда он прорвал тьму дабы взглянуть на их жизнь внизу он увидел как два гроба опускаются в землю. Рядом стояли люди, но Маль не знал их. Каждый его "визит" на землю был крайне мучителен для физического тела и удерживаться за пределами темницы становилось сложнее с каждой секундной, потому он лишь выхватывал из череды событий знакомые черты лица, упуская из внимания происходящие вокруг. Он посидел их раз в человеческий год и с каждым разом осознание неизбежности их смерти поражало его сердце все глубже. Если бы в Мале осталась хоть капля веры, он бы молился за них, за то, чтобы его следущий визит не стал последним.. но веры небыло. И небыло лекарства от смерти, когда сам Шепфа лишил крыльев. На крышку гроба упала первая горсть земли. Мальбонте остался один. Бонт практически не имел связи ни с воспоминаниями ни с реальностью. Оторванный и спрятанный в далеком башне этот мальчик так и остался ребенком. Он изменялся лишь внешне, а в голове его бесконечной чередой крутились вопросы. За что сидит тут? Почему не может поиграть в другими детьми, маленькие фигуры которых он видел в небе через окно? И почему на душе так тоскливо.. Бонт многое бы отдал, чтоб узнать отчего сердце плачет так сильно, но он не помнил. Да и не имел он ничего, кроме собственной жизни, которая ценности никакой не представляла. Позже Мальбонте так и не разобрался сам с собой: что же хуже, страдания от осознания неизбежного или бесконечная тоска причины которой не знаешь? Много веков спустя Пытки Маля не прекращались никогда. Он не должен был забывать, что не имеет права жить. Шепфамалум изо дня в день повторял ему, о искренней ненависти всех бессмертных к Малю. Метис верил. Верил, что никто и никогда не прийдёт к нему на помощь. Иначе почему уже столько веков единственный, чей голос слышит Маль был Шепфамалум? Если бы хотели обязательно пришли бы. Время смешалось в кашу. Как давно умерли родители? Может вчера, а может это было и сотню лет назад. Но одно не давало покоя Малю – девушка с алыми крыльями. Ведь была она, точно защитила его, ребенка, от золотых нитей. Он уже забыл запах ее энергии, тщетно пытаясь восстановить в памяти хотя бы отголоски желанных лилий и шоколада. была же?.. тупая боль в виске, и надоедливый писк в ушах. Маль снова умер, так и не закончив мысль, не найдя Ее в запутанных коридорах памяти. Была. Маль много сотен лет умирал и воскресал вновь, много веков следил за жизнью бессмертных и в его душе прорастала отправляющая ненависть, которую Шепфамалум посеял в юное и наивное детское сердце. Как Шепфа позволил себе решать кому можно существовать, а кому нет? Маль видел несправедливость, но сейчас его интересовало отнюдь не положение демонов. Он хотел крови. Своей. Но Шепфамалум не даст умереть, даже если Маль использует свою силу против себя самого. Спасет, достанет с той стороны смерти только что бы пытать вновь. Тренировать, как выражался сам Темный бог. Не отнять, сила Маля превышала все возможные пределы, казалась недостижимой для обычных бессмертных и даже Серафима, любимчика Бога, было бы сложно даже подобраться к Его уровню. Маль сильно изменился, его тело стало сильнее, от прежнего мальчишки не осталось и следа. Глаза навечно заволокла черная пелена полностью погрузив их во тьму, из которой ему уже никогда не выбраться. Он только что пообещал Шепфамалуму уничтожить Шепфа. А вместе с ним и все небеса. Маль хотел одного - освобождения, а если реально смотреть на вещи, он хотел смерти. Жаль ли ему, что весь мир обречен на гибель из-за его желания? Нет. Бесконечная боль и усталость приписали каждую клеточку тела. Даже тело было не настоящим, а много раз переписанной копией того изначального, того, кем он был будучи Мальбонте. Удастся ли когда нибудь вновь стать собой полностью? Словно гром пронесся по темнице, Маль был уверен, что эту волну неповторимой мощи почувствовал каждый ныне живущий. Обернулся, не понимая происхождения этой силы, но Шепфамалум ничуть не изменился, и тогда Маля впервые выкинуло из темницы без его усилий. На землю. Он не приходил сюда три тысячи земных лет. Три тысячи лет он только умирал и воскресал, готовясь стереть всю вселенную в пыль по велению Шепфамалума. И тут вдруг земля. Неизвестная ему женщина держит на руках новорожденного ребенка. Яркие голубые глаза девочки смотрят высоко в небо, они полны детской наивности и надежды. Маль всматривается в поразительно четкое видение, щурится от света: он давно не видел солнца. Он давно уже не испытывает душевной боли или грусти, все чувства задушила злоба. Безразлично замечает, что и эта девочка умрет от его руки, когда мир будет сожжен его силой до основания. Но что-то не даёт покоя Малю в ее облике... В ее светлых глазах. Отворачивается, покидая видение. Это не важно. Стоит дымке вокруг растворится, глаза привыкают к привычной тьме, а в голове раздался непривычно мягкий женский голос из старых, как мир, воспоминаний. " — Мальбонте!" Глаза округлились, но ни прежнего трепета при одном проявлении в голове ее образа, ни желания вновь почувствовать рядом ее энергию не возникло. Маль разучился чувствовать. Он разучился понимать себя, потерявшись в смертях и жажде мести. Когда-то она стала для него единственным светом, но сейчас глаза насколько привыкли к темноте, что взгляд на солнце только раздражал, вызывал желание немедленно закрыть глаза. Никто больше не почувствовал этого всплеска силы. Только Маль. И только Бонт. впервые, светлого запертого в башне ангела настигла не боль, а радость. Радость, причину которой он наконец смог уловить. В мир пришла его путеводная звезда.