Аристократка

Пятница была самым любимым днём Гермионы. Потому что именно в пятницу можно расслабиться и не делать домашнюю работу. В этом году, первое сентября выпало на пятницу. Поэтому после праздничного завтрака и торжественной речи директора которым стала Минерва Макгонагалл. Всем ученикам сообщили, что уроки начнутся с понедельника и у них есть ещё три дня чтобы спокойно разобрать свои вещи и подготовиться к занятиям. Так как в этом году Гермиона стала перфектом ей выделили комнату в башне старост, а также попросили составить расписание ночных дежурств на следующий месяц. Грейнджер была не в восторге от того, что делать график дежурств выпало именно ей, поэтому она решила отложить это до воскресения, а может и до понедельника. Чтобы попасть в башню старост Гриффиндорке пришлось подняться на шестой этаж и свернуть в западное крыло. Это было на этаж ниже башни Гриффиндора и совсем в противоположной стороне, но Гермиону всё устраивало. В последнее время она любила побыть одна и подумать над тем, что её больше всего тревожило. А больше всего тревожит её сейчас то предсказание гадалки. Прошел целый день, а Грейнджер никак не могла понять и осмыслить слова ясновидящей, но она как сейчас помнить, что вылетела из цирка как ошпаренная и отказалась идти на вторую часть представления. Она просто не могла поверить в слова той ведьмы или просто не хотела в них верить. Так было легче, удобнее. Просто взять и отключить поток своих мыслей и расслабиться. Сейчас нужно думать о учебе и о своей будущей карьере, а не о какой то тайне, которой возможно и нет. Башню старост охранял портрет старого писатель которого звали Чарльз Ангофф. Когда Гермиона была на первом курсе она прочитала в одной из книг, что Чарльз умер мучительной смертью которой способствовал его брат. Ещё тогда Грейнджер подумала, что это одна из самых грустных смертей известных писателей которых она знала. И сейчас подойдя к портрету, она испытывала сочувствие. Ей было жалко Чарльза, он не был достоин такой смерти. Пароль от башни был очень простой: «Огненная лава» Зайди в гостиную у Гермионы полезли глаза на лоб, а изо рта вырвался восторженный вздох. Её встретила огромная гостиная с необычной планировкой. Часть гостиной была на выступе из елового дерева, а в нише находился камин, возле несущей стенки. Прямо напротив камина стояло два серых дивана с журнальным столиком между ними. Справа от дивана находилось окно с большим подоконником на котором покоилась длинная подушка винного цвета. Напротив столика стояло кресло из такой же коллекции как и диваны. Почти по всему периметру стены были развешаны полки с различными книгами и статуэтками. Смотря на гостиную Гермиона не могла представить как будет выглядеть её личная комната. Поэтому она поднялась по двум ступенькам к диванам и её ноги погрузились в пушистый белый ковёр, который она в начале не заметила. Повинуясь порыву Грейнджер плюхнулась на диван и её глазам предстал вид на изумительный потолок. Во всём замке не возможно было встретить не одной люстры, лишь факела или парящие свечи. И эта гостиная не стала исключением, весь её потолок был усеян маленькими сверкающими точками, напоминающие звезды. Что то похожее она уже видела в магазине косметики от мадам Пикс. Не переставая улыбаться Гермиона поднялась с дивана и заметила кухню. Она находилась в небольшом углублении, поэтому из коридора в котором стояла Гриффиндорка её не было видно. Кухня представляла из себя пару подвесных ящиков, холодильник и плиту с духовкой, которая находилась между нижними полками для хранения. Над плитой находилась вытяжка, а возле холодильника была раковина. Всё это дополнял островок с тремя барными стульями, а с потолка свисали небольшие светильники. Кухня была сделал в бежевых тонах с деревянными вставками, а пол выложен серым мрамором. Смотря на всё это, Гермионе не верилось, что она всё ещё находится в Хогвартсе, где нет электричества, а по внешнему виду можно подумать, что сейчас 18 век на дворе. Пройдя в кухню Грейнджер увидела два прохода по обе стороны от себя. Один из них точно ведёт в спальни, а вот второй. За вторым проходом скрывалась ванная комната, такая же роскошная, как и другая часть башни. От одной стены тянулся стеллаж, где должны будут лежать полотенца и различные ванные принадлежности, но он не доходил до противоположной стены, оставляю проход. С передней части стеллажа находилась большая раковина с просто огромным зеркалом, которое было с подсветкой по всему периметру. Напротив зеркала находился шкаф, скорее всего для халатов или хранения химических средств для уборки. С обратной части стеллажа находилась белоснежная ванная, но самым главным в этой комнате было окно. Большое панорамное окно. Фишка этого окна была в том, что внутри ты можешь видеть всё, что происходить за окном, а вот с обратной стороны окно даже не появлялось. Для чужих глаз, там было продолжение стены. Выйдя из ванной Гермиона наконец-то направилась в свою комнату. Ей не терпелось увидеть её. Пройдя в проход Грейнджер заметила две лестницы ведущие в разные стороны. Тут она вспомнила, что будет жить в этих хоромах не одна, а со слизеринским принцем. Настроение начало ухудшаться, тем более Гермиона начала думать, что с минуты на минуту сюда ворвется Малфой и нарушить её покой. Поднявших по левой лестнице, Гриффиндорка открыла дверь и все плохие эмоции испарились. Она зашла в просторную светлую комнату с таким же панорамным окном как и в ванной на первом этаже. Возле окна стояла двуспальная кровать с большим, мягким изголовьем. Над кроватью в стене были сделаны углубление для личных вещей. Гермиона уже представила как заставит эту полку своими книгами. Напротив кровати стоял длинный стол с удобным на вид креслом. Прямо напротив входа в комнату была ещё одна дверь. Эта была дверь в ещё одну ванную, только на этот раз меньше и с душевой кабиной. Из ванной вела ещё одна дверь, за которой находился гардероб. Никогда в жизни Гермиона не могла представить, что вместо шкафа и пару полок, у неё будет личный гардероб. В котором уже были разложены и развешаны её вещи. Всё вокруг подталкивала Грейнджер на мысль, что этот год будет не таким уж и дармовым. Не таким, как она себе представляла.