….
Том наблюдал, как Гарри рассыпается прямо у него на глазах. Все происходило в замедленной съемке. Гарри снился кошмар, Том видел отрывки из него, и от этого ему стало совсем плохо. На лице Гарри было безучастное выражение, и вдруг он разбился вдребезги. Том пытался собрать все осколки, но они разбивались и разлетались на части слишком быстро, чтобы он мог помочь. Гарри кричал и плакал, его голос был надрывен от слез, когда он бормотал о разбитых мечтах и одиноких мыслях. Все, что Том мог делать, - это сидеть с ним рядом, обнимать его и пытаться унять боль. Том не знал, что делать. Но он знал одно: это его Гарри. И если бы Тому пришлось держать его на руках, если бы ему пришлось подбирать все осколки, валяющиеся на полу, и склеивать их обратно, он бы это сделал. Но сейчас он не мог этого сделать. Поэтому он прижал Гарри к себе чуть крепче и прошептал слова, — Я сделаю так, что боль уйдет. Только не оставляй меня. — Он шептал эти слова снова и снова, пока Гарри тихо не заплакал в его объятиях, изо всех сил прижимаясь к Тому.….
Вскоре после того, как Гарри начал кричать, к ним присоединились остальные товарищи по несчастью. Один из них наложил заглушающее заклинание, чтобы весь факультет не проснулся, но это ничуть не уменьшило боль в их сердцах, когда они увидели, как человек, ставший для них таким важным, полностью разрушается. Ему было так хорошо. Не было никаких кошмаров. Но в этом и заключается суть травмы, подумал Том. Она никогда не проходит полностью. Конечно, можно вылечиться. И со временем становится лучше. Но одна мелочь, и ты можешь вернуться обратно по спирали. Том по-прежнему прижимал к себе Гарри, который, как ему казалось, еще не полностью проснулся. Он находился в состоянии лимба, между сном и бодрствованием, запертый в своих собственных саморазрушительных мыслях. — Слишком больно, — услышал он прерывистый голос Гарри. Они все смотрели друг на друга, в их глазах читалась боль, и они сидели беспомощные. — Я знаю, малыш, — прошептал Том ему в волосы. — Я знаю. Я сделаю так, чтобы это прошло... Я сделаю так, чтобы это прошло.….
Гарри пришел в себя примерно через час. Он слегка приподнял голову, и его опухшие и опухшие глаза встретились с напряженными взглядами друзей. — Гарри... — начал Абраксас, но Гарри заметил, что он не знает, что сказать. Гарри и сам не знал, что сказать. — Мне очень жаль, — прохрипел он, его горло саднило от рыданий. — Нет. Не извиняйся. — Гарри повернулся к Тому, который крепко обхватил Гарри за плечи, словно боялся, что Гарри уйдет, если он отпустит его. — Это было на самом деле? — спросила Уолли, ее голос тихо убаюкивал. — Сон? Гарри вздохнул, и новая волна слез захотела вырваться на свободу. — Д-да. — Именно тогда ты смирился с тем, что умрешь, — сделал вывод Абраксас. Гарри мог только кивнуть. — Я хочу, чтобы ты внимательно выслушал меня, Гарри, — проговорила Друэлла, садясь напротив Гарри и беря его руки в свои. — Этого больше никогда не случится. Здесь ты в безопасности, и здесь тебя любят. Мы не позволим тебе призвать Смерть в ближайшее время, слышишь? Эти воспоминания - всего лишь воспоминания. Они никогда больше не станут реальностью. — Гарри снова погрузился в объятия Тома, кивая головой и держась за руки Друэллы. — Почему бы нам не остаться сегодня дома? Сходим в комнату и просто проведем время вместе, всей семьей? — спросил Уолли. Все согласились, что и было сделано. Гарри все еще не мог избавиться от мрачных воспоминаний, но, сидя здесь, с друзьями, которые за такой короткий срок стали семьей, он чувствовал себя почти лучше.….
Была последняя пятница перед каникулами, и Гарри нервно расхаживал по своей комнате в общежитии. Том ушел на завтрак раньше, и Гарри пообещал, что скоро догонит его. Но Гарри паниковал. У него было еще два дня с друзьями. Завтра с ним будет Друэлла, а на следующий день - Том. Но после этого Гарри должен был вернуться в поместье Певерелл. Один. Конечно, Орион сказал, что не позволит Гарри провести каникулы в одиночестве, но что это значит на самом деле? Только сами дни или недели после каникул тоже? Гарри вздохнул, сурово потирая лицо. Ему не хотелось оставаться одному. — Гарри, — кто-то постучал в дверь. — Войдите, — произнес он. Друэлла открыла дверь и улыбнулась ему. — Ты пропустил завтрак. Тому нужно было уладить кое-какие дела со старостой, и он послал меня проведать тебя. — Да, да. — рассеянно отозвался Гарри. — Все в порядке, Певви? — Она спросила, в ее голосе слышалось беспокойство. Казалось, все они ходили по яичным скорлупам с прошлого воскресенья. Ему хотелось разбушеваться и закричать, что он не хрупкий, но это было бы ложью. Он был таким. Посмотрите на него: он метался по комнате общежития, потому что не мог смириться с мыслью, что останется один на каникулах. Друэлла просто молча стояла рядом, давая ему возможность разобраться в своих мыслях. — Полагаю, мне даже не нужно объяснять тебе, что происходит. Ты, наверное, и так знаешь, — пробурчал он, постукивая себя по лбу указательным пальцем. — Вообще-то, — начала она, — с воскресенья в Бонде царит тишина. Мы не слышали от тебя ни слова. Гарри прекратил вышагивать, повернувшись, чтобы посмотреть на нее в упор. — Что... правда? Она хмыкнула и кивнула головой, разглядывая свои наманикюренные ногти. — О. Интересно, почему. — Я думаю, это потому, что ты позволил нам увидеть самую разбитую часть тебя, тем самым полностью раскрыв себя перед нами; это высшая форма доверия. Именно это и нужно было сделать, чтобы узы устоялись. Гарри уставился на нее. Она усмехнулась. — Что? Абраксас не единственный, кто может делать выводы. — Да, конечно. Она рассмеялась, легкий звонкий звук немного успокоил нервы Гарри. — Пойдем. Сегодня у нас еще занятия. Давай покончим с ними. — Она протянула руку, схватила Гарри и потянула его за собой, чтобы вывести из общежития и вырвать из круговорота мыслей.….
Восемь человек оставались в Хогвартсе до понедельника, чтобы Тому и Друэлле было легче воплотить свои планы с Гарри. Друэлла была на ногах первой. Она забрала Гарри из общежития в десять утра и потащила его к хижине Хагрида. Или просто хижины, подумал Гарри. — Куда мы идем? — спросил Гарри. — В Запретный лес. Больше она ничего не сказала. Он просто молча шел рядом, пытаясь понять, зачем она его туда ведет. — Дру, — остановился он, когда они подошли к опушке. — Давай, расскажи мне. — Я не могу. Ты должен это увидеть! Она была вне себя от радости. Гарри чувствовал, как ее эмоции проникают сквозь связь, что, в свою очередь, вызывало у него такое же желание. Они молча шли по лесу, Друэлла следовала по тропинке, которую могла видеть только она. Гарри вспомнились воспоминания о том, что произошло в начале недели, но он быстро выкинул их из головы, сказав себе, что все позади. Он был в безопасности. Наконец они остановились на большой поляне, которую не загораживали деревья. Земля была усеяна полевыми цветами, создавая цветовую мозаику. Зимнее солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, окружавших чистый луг, и заливало золотым светом все, к чему прикасалось. Гарри уже собирался спросить, почему они здесь, как вдруг увидел их. У него перехватило дыхание, и он быстро взглянул на Друэллу, которая просто стояла там, пораженная. — Я нашла их несколько недель назад. Я прихожу сюда несколько дней в неделю и просто наблюдаю, — прошептала она. Гарри снова повернулся к поразительной картине, представшей перед ним. Там было стадо фестралов и единорогов, смешанных вместе, - такого зрелища Гарри никогда бы не подумал. Эти два существа были настолько противоположны, что одно из них олицетворяло Смерть, а другое - Жизнь. Это было довольно противоречиво, чтобы они взаимодействовали вот так, так вежливо. — Как? — спросил Гарри. Друэлла хмыкнула, слегка наклонив голову. — Я не уверена. По идее, они должны ненавидеть друг друга. Но каким-то образом им удалось ужиться. — Они прекрасны, — выдохнул Гарри. Он не мог оторвать глаз от стада. Черные и белые. Светлое и темное. Смерть и жизнь. Они сели, достаточно далеко, чтобы ни одно из существ не беспокоило их присутствие. — Спасибо тебе за это. Это потрясающе, — сказал он, обращаясь к Дру. — Не за что. — В ее глазах читалась грусть, поэтому Гарри притянул ее ближе и обнял за плечи. — Что-то случилось? — спросил он. — Ничего. — Она явно лгала. — Друэлла. — сказал он как можно строже. Она подписала, прежде чем ответить. — Просто каникулы - тяжелое время для меня. Гарри понял это, поэтому просто прижал ее к себе. — Почему? — Дамиан рассказывал тебе о нашей семье? — Он кивнул головой, поглаживая рукой ее белые волосы. — Наши биологические родители отказались от нас за день до Рождества. Гарри на мгновение замолчал, а затем возобновил свои движения. — И это произошло, когда тебе был год? Она кивнула. — Да. Я знаю, что это нелепо, — сказала она, ее голос был тихим. Его шокировало, что уверенная в себе девушка, которую он знал, звучит так хрупко. — Нелепо, что я нахожу в этом грусть, верно? Ведь у нас теперь замечательные родители. Они никогда не относились к нам так, будто мы им не родные. Так почему я должна грустить из-за людей, которых я даже не знала?" Гарри положил свою голову на ее, любуясь существами перед ними. — По этой логике, Дру, я не должен печалиться о смерти своих родителей. Я их не помню. Они умерли до того, как мне исполнилось два года. Так почему я должен грустить? — сказал он ей. — Это другое дело, — пробормотала она. — Это не так. Добровольно уйти и насильно уйти - это разные вещи, да. Но результат один и тот же. Тебе позволено скорбеть о людях, которых ты так и не смогла узнать. Это не делает тебя неблагодарной, Дру. Это делает тебя человеком. Пока Гарри говорил, она тихонько плакала. Он утешил ее через связь между ними, и она еще крепче прижалась к нему. Так они просидели до конца дня. Просто сидели на лугу, наслаждаясь стадом существ, которые не должны были сочетаться друг с другом, но сочетались. И Гарри смеялся над иронией. Ведь, по общему мнению, он тоже не должен был так хорошо сочетаться со своими товарищами по узам. Но они подходили. Они были идеальны.