Драконы Рунного Камня

      Материнство смягчало сердца даже самых чёрствых и жестоких женщин. Рее часто говорила об этом в детстве матушка, урождённая Эдвина Графтон, приходившаяся старшей сестрой нынешнему лорду Чаячьего Города. Некогда её считали одной из прелестнейших девушек Долины Аррен, но к своим двадцати годам, измученная последней тягостью, принёсшей ей мертворождённого ребёнка, она стала похожа на бледную тень самой себя. Матушка умерла вскоре после того, как её горячо любимой дочери минул шестой год, и эта смерть навсегда осталась в памяти Реи горящей меткой, клеймом, выжженным на изнанке души. С тех пор она смертельно боялась и бремени, и деторождения, и грядущего материнства. Не было в этом мире ничего более жуткого и печального, чем осиротевший ребёнок.       Первые дни и недели Рея не отходила от колыбелей, не позволяла себе ослабить бдительности ни на мгновение, несмотря на то, что тело её всё ещё пылало от недавних родовых мук. Кормилицы ненавязчиво просили её отдохнуть, уверяли, что хорошо позаботятся о благополучии новорождённых наследников Рунного Камня, но она была непреклонна, словно кремень. Эти дети достались ей ценой невыносимого унижения, ценой её попранной гордости, о которую немилосердно вытирали ноги из года в год. Эти дети были наградой за все те тяготы, что свалились на голову Реи Ройс после того, как Деймон Таргариен стал её законным супругом. С их появлением на свет она более не была одинока в этом холодном неприступном замке, где каждый уголок и каждый клочок земли невольно напоминал ей о почившей матери и об отце, преждевременно ушедшем вслед за женой. И дети её тоже не будут одиноки — Рея ни за что не бросит их на попечение кормилиц. Она родила их себе, и заботиться намеревалась сама.       Дейнис и Эртур, несмотря на удивительную внешнюю схожесть, с младенческих лет были разными, как небо и земля. Её дочь, родившаяся первой, росла невероятно беспокойным ребёнком, она часто кричала и много плакала, а засыпала лишь тогда, когда к ней в колыбельку клали драконье яйцо, а вместе с ним — и брата. Эртур же, в противовес ей, отличался покладистостью и терпением, а на родную мать всегда смотрел столь осознанно, будто бы уже тогда всё понимал. Но к сестре тянулся не меньше и с ней засыпал охотнее, чем без неё.       — У братьев и сестёр с драконьей кровью особая связь, миледи, — сказал ей мейстер Гаррольд, когда она с задумчивостью разглядывала умиротворённые лица своих детей. Во сне они казались ей столь уязвимыми и хрупкими, что всё тело непроизвольно охватывала дрожь. — В будущем они оба станут наследниками Рунного Камня, а брак свяжет их души ещё крепче. И тогда линия вашего дома будет тесно переплетена с королевской семьёй…       — Брак? — засмеялась Рея в ответ. Но, несмотря на её нарочито весёлый голос, в душе шевельнулась невольная тревога и опасение, природу которых она пока что не могла осознать. — Гаррольд, мои дети явились на свет совсем недавно! Не спешите их столь скоро женить. К тому же, мне всё ещё слишком противны эти странные валирийские обычаи…       — Я понимаю ваши чувства, миледи. Однако именно эти обычаи уберегли последний осколок Древней Валирии от полного вымирания, — вежливо откликнулся Гаррольд и в задумчивости коснулся своей седеющей бороды. — Я полагаю, что с наследниками драконьей крови, с Таргариенами во главе, дом Ройс станет в разы могущественнее, чем был прежде.       Когда Рея мучилась родовыми схватками, то думала о могуществе в последнюю очередь, однако не могла отрицать правдивость слов мейстера. Каким бы отвратительным не был её брак с Деймоном Таргариеном, на какие бы мерзкие унижения ей не приходилось идти ради исполнения своего супружеского долга, она понимала все положительные стороны этого замужества. Теперь, когда все слухи о возможном бесплодии леди Рунного Камня канули в небытие, положение Реи Ройс среди остальных знатных семейств Вестероса разительно укрепилось. В домах, где рождались на свет Таргариены, зачастую появлялись и их неотъемлемые спутники — драконы. Они были частичками единого целого, и одно без другого существовать не могло. Из её чрева вышли сразу двое Таргариенов, и для каждого из новоявленных племянников король Визерис подобрал драконье яйцо.       Первое время Рею пугала мысль о том, что они проклюнутся в тот миг, когда её не окажется поблизости, и причинят вред кому-то из её малышей. А потому велела стелить ей постель в детской, чтобы в случае угрозы стремительно принять меры. Кормилицам леди Рунного Камня всё ещё доверяла с превеликим трудом. Однако с большим нетерпением ждала дня, когда яйца пробудятся. Драконы, появившиеся в стенах родового имения Ройсов, несомненно, укрепили бы позиции её детей, утвердили бы их законнорождённость окончательно. И одной зловещей зимней ночью, когда за окнами замка бушевала настоящая вьюга, Рею, чуткую от природы, разбудил треск и звук чего-то лопающегося, а вслед за ним — тихий писк, похожий на звук, который издавали подстреленные на охоте животные. Она выскочила из постели в тот же миг и бросилась к колыбели, где спали её дети. Во мраке ночи Рея увидела лишь длинный хвост и суетливые шевеления маленького существа, размерами напоминавшего самую обыкновенную кошку. Когда служанки, призванные её требовательным голосом, поднесли к ней зажжённый канделябр, в свете пламени ярко сверкнула гранатовая шкурка и жемчужно-белые крылья новорождённого детёныша. Совсем рядом покоились остатки треснувшей скорлупы. Дейнис, разбуженная суетой и голосами, тут же заплакала и заворочалась в постели, но успокоилась, когда дракон взгромоздился ей на живот и ткнулся головой в щёку. Её крохотная дочь с любопытством ощупывала длинное чешуйчатое тело, не выказывая ни капельки страха.       Рея наблюдала эту зарождающуюся связь со стороны, одновременно зачарованная и напуганная столь невероятным зрелищем. Казалось, лишь тогда она впервые до конца осознала, что стала матерью будущих драконовластных владык из рода Таргариенов. Её родные дети были порождением древней магии, о которой твердили старые, как мир, легенды, повествующие о Валирии, о её могущественных жителях, бывших ближе к Богам, нежели к людям. Рея Ройс с трудом и смятением признавалась себе после в том, что более не могла винить Деймона в его стремлении сохранить чистоту драконьей крови и их великое наследие. Кровосмесительные браки были необходимостью, вынужденной мерой, без которой Таргариены могли утратить свою уникальность, своё главное неоспоримое превосходство над любыми иными домами. И ныне часть этой власти оказалась в руках её детей.       Однако второе яйцо, принадлежащее Эртуру, так и не проклюнулось спустя многие дни и ночи. Рея, встревоженная этим наблюдением, прикоснулась к шероховатой янтарной скорлупе и с ужасом поняла — она стала холодной, как лёд. Это осознание выбило почву у неё из-под ног, и Рея отчего-то не могла перестать думать о том, что случилось бы, подари она сыну валирийское имя. Что-нибудь классическое и звучное, как «Бейлон» или же «Эйрис». Казалось, что вместе с именем, чужеродным его драконьей природе, родная мать отрезала от него и кусочек того наследия, которое полагалось ему по праву рождения. От этих мыслей ей делалось невыносимо тошно и дурно, но Рея уже при всём желании не могла повернуть обратно. Её успокаивало лишь осознание того, что на Драконьем Камне, в глубине горячих вулканических пещер, ещё жили дикие неосёдланные драконы. Когда её очаровательный мальчик станет взрослее и сильнее, он непременно заберёт то, что его по праву — иным путём, более тернистым и опасным, чем тот, которым прошла его сестра. Рея же этому всеми силами намеревалась поспособствовать.       Зима в 112 году выдалась лютой и озлобленной. Она беспощадно вгрызалась в каждого отчаянного храбреца, который осмеливался в столь ненастное время покинуть пределы тёплых домов. Все жители Долины Аррен знали, что до весны горные перевалы и тропы — место гиблое и опасное. Поэтому Рея поспешно отправила королю Визерису весть о том, что она прибудет в столицу сразу, как только путь станет пригодным для путешествия. Все слова о том, что Долина являла собой неприступную крепость, едва ли можно было назвать пустой бравадой, которой Аррены стремились отгородить свои земли от чужих нападок. Зимой и осенью единственный путь в Речные земли заваливало столь сильно, что в сугробах можно было утонуть с головой. Однако Рея впервые в жизни радовалась этому, проводя со своими детьми всё свободное время. Даже лук и стрелы более не влекли её столь сильно, как детская комната.       Дейнис росла удивительно подвижной и бойкой девочкой, она раньше брата принялась лепетать, а смеялась столь заразительно, что умиляла всех своих кормилиц. Эртур же отличался необычайно серьёзным нравом и часто насупливал светлые брови, когда Рея игриво пощипывала его за щёки. Однако именно он первым назвал её «мамой», когда им с сестрой близился первый год жизни. И Эртур же первым встал на ноги, пока Дейнис капризничала и продолжала ползать с крайне озорным видом.       — У вас растёт будущий воин, миледи, — смеялся Гаррольд, когда наблюдал за первыми шагами Эртура, который хватался за ткань его серых одеяний. Её дети были удивительно расположены к мейстеру, словно чувствовали, благодаря чьей помощи явились на свет. — Полагаю, совсем скоро возьмётся за меч…       — У дома Ройс есть замечательный меч, — довольно ухмыльнулась Рея на эти слова. — Валирийский клинок для валирийца. Что может быть лучше?       Она отчего-то со злорадством вспоминала надменное лицо своего непутёвого супруга, который носил Тёмную Сестру всюду, куда бы ни ступала его нога. Несмотря на то, что когда-то давно этот клинок ковался для изящной руки королевы Висеньи, Деймон Таргариен гордился им так, словно его создавали специально для него. Однако у Реи Ройс хранился собственный меч, ничуть не уступающий тому, которым столь мастерски владел её муж.       Тем временем, на излёте 112 года, зима принялась стремительно уступать свои позиции. Она пролетела быстро, быстрее, чем многие зимы до неё, однако оставила незаживающие раны на судьбах простых людей, у которых не было крепостей и дворцов, где можно было бы укрыться от лютых холодов и беспощадных вьюг. Морозы в Долине были почти столь же суровы, как и на севере, в далёком от них Винтерфелле. Когда её детям сравнялся год, Рея принялась готовиться к поездке в Королевскую Гавань. Она не покидала пределы Рунного Камня уже много лет, не питая особой тяги к путешествиям, а ныне её и вовсе раздражала одна только мысль, что им предстояло пересечь столь огромное расстояние лишь ради того, чтобы навестить семью мужа. Однако проигнорировать повеление короля Визериса с учётом того, какие щедрые дары он преподнёс её детям, было равносильно оскорблению, а Рея подобного дозволить себе не могла. Она уважала своего деверя гораздо более законного мужа и была благодарна за его участие и расположение. Это дорогого стоило.       — До тех пор, пока я буду гостьей Красного Замка, управление Рунным Камнем ляжет на твои плечи, племянник, — сказала она Гунтору, который принял её повеление с большой охотой. Подле отцовского плеча стоял его младший сын, сир Виллам Ройс, юноша необычайно крепкий в свои семнадцать, но вместе с тем — крайне неутомимый. Взгляд Виллама, полный какой-то неясной жадности, всегда раздражал и пугал её. — Я рассчитываю на тебя.       — Я не подведу, миледи, — проронил Гунтор.       Она не ответила, с упоением разглядывая длинный полуторный меч, который был достаточно тяжёл для её женской руки. Рея провела кончиками пальцев вдоль изящной рукояти, скользнула к навершию, украшенному крупным сверкающим рубином, а после чуть ниже, к изящной крестовине. Лезвие, прямое и длинное, было матовом и тёмным, похожим на грозовые облака. Валирийская сталь уникальна, обладание подобным сокровищем — привилегия немногих благородных семейств. Но дом Ройс испокон веков, ещё до её женитьбы с Деймоном Таргариеном, владел кусочком Древней Валирии, а прежде, в годы расцвета, — сразу двумя. Но после вторжения андалов, к сожалению, сохранился лишь один клинок, а его родная сестра, Покинутая, ныне покоилась в ножнах Корбреев. Этот чудесный меч её предки именовали Плачем, и Рее думалось, что враги, которых он пронзал без тени сомнений, действительно в слезах молили о пощаде. Она довольно улыбнулась — её сын станет достойным хозяином этому славному оружию.       — Миледи, — вдруг обратился к ней Виллам Ройс и выступил вперёд с видом необычайно уверенным, даже дерзким. Его тёмные курчавые волосы, на которых ещё блестели капельки талого снега, и непроглядно-чёрные глаза ей почему-то не понравились. — Могу ли я попросить вас о небольшой милости? Я хотел бы этот меч себе. Валирийской стали негоже столь долго лежать в ножнах, а я могу найти ей достойное применение.       Рея нахмурилась и бросила настороженный пытливый взгляд на Гунтора, который с удивлением и ужасом смотрел на сына, преступившего черту приличий. Казалось, о притязаниях своего отпрыска её племянник до сего разговора не ведал, однако лучше него понимал, насколько неуместно звучали подобные слова. Престарелое лицо Гунтора вмиг сделалось бледным от напряжения.       — Виллам, что ты такое говоришь…       — Этот клинок передаётся в семье Ройс из поколения в поколение, из рук в руки, — Рея ухмыльнулась и одним резким движением опустила сталь в ножны, с насмешливостью созерцая жадность во взгляде наглого мальчишки. Он, как и его отец, желал больше, чем ему полагалось, но сдерживать свои порывы ещё не умел. — Его носят лишь наследники и полноправные лорды Рунного Камня. Мой наследник и мой сын — Эртур Таргариен, а не ты. Таков порядок вещей.       Виллам приоткрыл рот, чтобы возмутиться, чтобы отстоять своё право на семейную реликвию, но отец одёрнул его, предотвращая неминуемое столкновение с леди Рунного Камня. Пусть Рея Ройс всегда являла собой женщину, существо слабое просто по факту своего рождения, однако доспехи на ней сидели ничуть не хуже, чем на мужчинах, а тетива лука в её тонких руках никогда не знала промаха. Она была скорой на гнев и беспощадной к тем, кто осмеливался ставить её власть под сомнение. А помимо этого — хорошо зналась с леди Джейн Аррен из Орлиного Гнезда, которая являлась полноправной Хранительницей Востока. По удивительному стечению обстоятельств, они обе были властвующими женщинами, вынужденными доказывать из раза в раз своё право владеть тем, что принадлежало им с самого рождения. Одна правила Рунным Камнем, а другая — всей Долиной. И той, и другой требовалось лишь потянуть за нужные ниточки и обменяться несколькими письмами, чтобы в скором времени сир Виллам Ройс отправился вместе с кучкой пойманных контрабандистов прямиком в ряды Ночного Дозора. Сомнительная участь для юноши из благородного дома, который грезил великими свершениями и подвигами.       — Валирийская сталь куда лучше подойдёт человеку с валирийским происхождением. Поэтому оставь свои притязания, мальчик, — сурово припечатала Рея и стукнула ножнами об пол, знаменуя своё окончательное решение.       Спустя неделю после этого неприятного разговора Рея Ройс в сопровождении многочисленной свиты отправилась в сторону Королевской Гавани, предварительно уведомив об этом своего деверя, короля Визериса. Он с небывалым воодушевлением ждал её прибытия, чего наверняка нельзя было сказать о его младшем брате и её негодном супруге, который продолжал порочить не только свою репутацию, но и честь законной жены. Но о нём Рея предпочитала не думать, чтобы не портить своё и без того ненастное настроение. Весна в Долине Аррен всегда была прохладной, а дороги из-за грязи и талого снега ныне сделались труднопроходимыми и опасными. Но куда более дорожной слякоти её пугали одичавшие горцы, жившие в здешних горах. Поэтому леди Рунного Камня взяла с собой своих лучших воинов, уповая лишь на то, что их безупречные навыки фехтования им не пригодятся. Король Визерис, знающий обо всех опасностях восточных земель, намеревался отправить им навстречу своего брата верхом на Караксесе, чтобы обеспечить защиту, однако Рея отказалась. Ей претила одна только мысль о том, чтобы столкнуться вновь с Деймоном Таргариеном лицом к лицу, пусть вынужденно и признавалась самой себе, что дракон бы точно обезопасил их путь.       Девятнадцатилетняя Дева Долины в лице Джейн Аррен приняла их в своей зимней резиденции, Лунных Вратах, как почётных гостей. Она позволила уставшим путникам отдохнуть и вдоволь подкрепиться после долгой дороги.       — Меня трогает ваше гостеприимство, леди Джейн, — с улыбкой сказала Рея, когда после сытного ужина Дева Долины сопроводила её и детей в самые тёплые и уютные покои замка. — Признаюсь, путешествие по Долине — удовольствие не из приятных…       Джейн Аррен невесело хмыкнула, щуря яркие серебряные глаза, чистые, как горный хрусталь. В свои девятнадцать она, высокая и стройная, словно молодое деревце, сделалась небывалой красавицей. Длинные иссиня-чёрные волосы Джейн оплетала косой вокруг своей головы, а платья носила из синего шёлка с узором из белоснежных нитей, желая подчеркнуть своё положение и принадлежность дому Арренов. Рея боялась представить, сколько предложений о замужестве леди Долины получила за один только минувший год. Впрочем, создавалось ощущение, будто бы мужчины еë совершенно не увлекали.       — Горные дороги неприветливы не только к друзьям, но и к нашим врагам, — лукаво ответила Джейн. — Они — наша лучшая защита, а потому в этом есть и свои положительные стороны. Какие же у вас чудесные малыши, миледи!       Она с умилением протянула руку к Дейнис, на головке которой уже вовсю кудрявились серебристые волоски, и ласково провела по её белой щеке. Её дочь, удивительно отзывчивое и нежное создание, охотно потянулась к ней на встречу, улыбаясь беззубым пока что ртом. На коленях у Дейнис беспокойно возился дракон, цепляющийся маленькими коготками за кружевной ворот детского платья — за минувший год он ощутимо подрос и окреп, а крылья сделались шире. Драконьи смотрители убеждали её, что лет через шесть или семь он сможет унести леди Дейнис на своей спине, но Рея об этом пока что думать не желала. Подле неё, на разложенных на полу подушках и одеялах, сидел Эртур и с задумчивым видом перебирал игрушки, расставляя их в каком-то определённом, лишь ему понятном порядке. Рея с весельем замечала, что чем старше он становился, тем более ярко в нём проявлялись её собственные черты — излишняя тщательность и аккуратность. Дейнис же этим не славилась, привнося хаос во всё, чего касалась её крохотная ладошка. Стоило признать, дурной характер их порочного отца всё же дал о себе знать.       Дейнис, заметив сосредоточенность брата, плутовато улыбнулась — и одним мановением руки свалила все выстроенные в ряд фигурки. Эртур, окинув сестру растерянным взглядом, вдруг повернулся к матери с видом крайне обескураженным и оскорблённым. В янтарных глазах, сверкающих, словно золотые монетки, блеснули слёзы.       — Мама! — захныкал Эртур и протянул к ней руки.       Рея поспешила усадить его на колени и расцеловала мокрые щёки, надеясь забрать с собой его обиду. Дейнис же, обняв своего дракона обеими руками, с непониманием поглядывала на брата, будто бы совершенно не понимала, что сделала не так. Но когда Джейн Аррен поманила её к себе, она вновь заулыбалась, засветилась, как солнечный лучик, и поспешила к ней, забавно семеня коротенькими ножками. Леди Долины протянула к ней руки, но настороженно замерла, когда дракон предупреждающе зашипел и ощерился. Клацнули острые, как иголочки, зубы.       — Не переживайте, он пока лишь шипит, — успокоила её Рея, которая к подобному поведению стала привычна. — Вероятно, ему не нравятся незнакомые запахи. Скоро привыкнет к вам.       Дракон, словно почувствовав, что беседа шла именно о нём, выскользнул из объятий Дейнис и вскарабкался на резной деревянный стол. Он с любопытством обнюхивал их кубки с вином и грыз тарелки с недоеденным лимонным пироженным. Рея всегда наблюдала за ним с необычайным вниманием, пытаясь уследить тот момент, когда из привередливого детёныша, безобидного в руках своей хозяйки, он превратиться в беспощадное чудовище, способное по одному лишь приказу сжигать целые города. Иногда, глядя на него, она невольно вспоминала Караксеса — зверя лютого, опасного и невероятно свирепого. Когда-то давно и он был таким же, крохотным и относительно безвредным, способным лишь шипеть и больно кусать за пальцы. Однако ныне наводил ужас одним своим появлением.       — Поверить не могу, что у нас теперь есть свои драконы, — сказала леди Джейн и подняла на неё внимательный взор. В серебристых глазах Хранительницы Востока светилась рассудительная расчётливость и ум. — Когда-то давно, в эпоху Завоевателей, Висенья Таргариен спустилась к нам с неба на Вхагар. С тех пор единственной угрозой для неприступной Долины Аррен всегда являлись лишь драконы. Но благодаря вам всё изменилось, миледи… Вы подарили нашим землям своих драконов.       — Пока что лишь одного, леди Джейн, — вежливо отозвалась Рея Ройс. Отчего-то эта тема пугала её и вгоняла в уныние. Когда она носила этих детей в утробе, то совершенно точно не думала о том, что их появление станет столь значимым событием в жизни всей Долины Аррен. — Полагаю, когда мой сын повзрослеет, то оседлает одного из свободных драконов, обитающих на Драконьем Камне. Тогда их станет двое.       — Не сомневаюсь, — ухмыльнулась Джейн Аррен и легонько ущипнула озорничавшую Дейнис за щёку. — Они непременно станут гордостью не только Рунного Камня, но и всей Долины Аррен. Нашими прелестными драконами.       В Лунных Вратах Рея Ройс провела несколько дней прежде, чем вновь двинуться в дальний путь, оставляя величественную резиденцию Арренов позади. Леди Джейн, опасаясь за безопасность юных наследников дома Ройс, отправила с ними отряд своих лучших воинов, которые должны были сопроводить их до того места, где берут своё начало Речные земли. Однако в нескольких милях от Кровавых Ворот их всё же настигла беда. Горные кланы нападали тихо, пользуясь тайными тропами, которые были известны лишь им одним. Эти одичавшие изверги сеяли разрушения и смерть всюду, куда ступала их нога, они грабили, резали, убивали всех без разбору. Каменные Вороны, являвшиеся одним из сильнейших кланов Лунных Гор, когда-то давно зверски убили лорда Аррена, отца леди Джейн, вместе со всеми его сыновьями, оставив Орлиное Гнездо без наследников по мужской линии. И когда за пределами её повозки послышались первые звуки начавшейся бойни, Рея Ройс молилась всем известным ей Богам лишь об одном — чтобы они уберегли её детей.       Дейнис встревоженно завозилась на коленях матери, потому что крики и резкие звуки всегда пугали её. Дракон в ладонях дочери разделял все чувства своей владелицы и угрожающе рычал, чувствуя запах людской крови, пробуждающий его хищную натуру. Эртур был напряжён, но глаза его, горящие, словно два огонька, были удивительно сосредоточенными и серьёзными, как у воина, готового к неминуемой опасности. Сама Рея до боли сжимала в ладонях свой верный охотничий лук и обещала себе, что пустит стрелу меж глаз любому, кто посмеет отворить дверь в карету. Когда их лошади обеспокоенно заржали, а повозка дёрнулась оттого, что кто-то со всей силы врезался в неё с внешней стороны, она замерла в оцепенелом напряжении и сильнее натянула тетиву.       Дверца распахнулась с такой силой, что всю колесницу колыхнуло из стороны в сторону, но Рея так и не успела выстрелить. Рябое лицо, изуродованное глумливой гримасой и всклоченной тёмной бородой, появилось перед ними лишь на мгновение. Дейнис в ужасе взвизгнула, а дракон, сидящий в её руках, вдруг взревел тонко и пронзительно, выпуская из пасти пламя, алое, как кровь. В карете сделалось жарко, словно возле разожжённого очага, а горец взвыл от боли, когда драконий огонь принялся голодать его грудь. Он разъел старую потрёпанную шубейку, содрал с костей кожу, а после перекинулся выше, на шею и вскоре — на лицо, путаясь в клочковатой бороде. Напавший на них незнакомец кричал столь истошно, что у неё холодело в груди от ужаса. Его страдания закончились лишь тогда, когда один из подоспевших рыцарей одним ударом снял голову с его плеч, отсекая съеденную ожогами шею. Но запах гари и тлеющего мяса всё ещё витал по округе, вызывая невольную тошноту.       Горцы, испуганные внезапным пламенем и количеством вооруженных до зубов воинов, спешно отступили, оставляя после себя лишь хаотичные следы на дорожной грязи и тела убитых товарищей, чьи глазницы в скором времени склюют падальщики, привлечённые ароматом гнили. Горные тропы Долины Аррен таили множество опасностей, и именно поэтому их края были столь неприступны перед ликом врагом. Всю оставшуюся дорогу, что они проделали до Кровавых Врат, Рея не сводила взгляда с драконьего детёныша, который, позабыв о недавнем нападении, ластился к руке Дейнис, выпрашивая у неё ласку и внимание. Один лишь маленький дракон убил взрослого крепкого мужчину, и Рея с опасливым интересом размышляла о том, на что он будет способен, когда немного подрастёт.       В скором времени они, наконец, покинули Долину Аррен, оставив родные скалистые пейзажи позади. Воины леди Джейн, сопроводив их до Речных земель, откланялись и направили своих лошадей обратно, в сторону Кровавых Врат. Её же процессия двинулась мимо старенького родового замка лорда Дарри, прямиком в сторону Харренхолла, через который нитью тянулась дорога на Королевскую Гавань. Величайший из замков, когда-либо существовавших в Вестеросе, они заметили ещё издалека — его высокие чёрные башни сложно было оставить без внимания. Несмотря на то, что во времена Завоевателей, с небес на Харренхолл обрушилось пламя самого Балериона Чёрного Ужаса, с годами его величие ничуть не померкло. Однако вид замок всё равно имел несколько обветшалый, запущенный. Жуткие легенды и слухи, гулявшие вокруг этого места, не делали ему славы, а потому Рея Ройс велела двигаться дальше, не останавливаясь здесь на ночлег. С лордом Лионелем Стронгом она была, к сожалению, мало знакома.       Когда позади они оставили имения дома Баквеллов и деревню с приятным названием «Белый Шиповник», Рея с нетерпением подумала о том, что, наконец, они ступили на Королевские земли. Это длительное путешествие ужасно истощило её. Поэтому она была действительно счастлива увидеть виднеющиеся в отдалении холмы, на которых высилась Королевская Гавань. Они въехали через Драконьи ворота, сопровождаемые гулом и восторженными криками простонародья. Прибытие всякого знатного лорда или леди в Королевскую Гавань в их жизни было сродни настоящему событию, в этом столица разительно отличалась от тихой и умиротворённой Долины Аррен. Здесь Рею Ройс приветствовали не как леди Рунного Камня — её встречали как мать двух будущих драконьих всадников.

***

      Когда Рея ступила в Тронный зал, минуя длинные галереи, её встретил король Визерис I со всей своей семьёй и многочисленной свитой. Его приятное лицо, тронутое белой щетиной, осветилось счастьем и довольством, когда он увидел подле неё двух годовалых детей. Пусть Визерис Таргариен и сидел на железном троне, который был символом безграничной власти во всех Семи Королевствах, но не производил впечатления напыщенного гордеца, охочего до силы и могущества. Его душевная простота удивительным образом сочеталась с драконьим благородством. В отличие от Деймона, старший брат её супруга всегда относился к леди Рунного Камня с небывалым уважением. Его первая жена, Эймма Таргариен, тоже принадлежала когда-то Долине, а после стала королевой. Рея склонялась к мысли, что, возможно, своим небывалым расположением к ней король Визерис пытался отдать дань памяти покойной супруге, в прошлом — леди Аррен.       У подножия трона её встречали королева Алисента и принцесса Рейнира, удивительно прелестные и величественные в своих роскошных одеяниях. Рея с интересом разглядывала будущую правительницу Семи Королевств, первую в их многолетней истории, но видела перед собой пока что лишь девочку — малость избалованную, но милую. Но совершенно точно не готовую к управлению целым государством. В красивом лице её таились невыраженные желания и страсти, которыми была полна девичья душа, а лавандовые глаза сияли дерзостью и непокорностью. Рейнира Таргариен гораздо более походила на своего дядю, Деймона, чем на собственного отца. И от этих мыслей её грудь распирал непрошенный смех.       — Дорога из Долины в Королевскую Гавань, должно быть, была утомительна? — спросил Визерис, когда Рея склонила голову в поклоне у подножия железного трона.       Отовсюду на неё и её детей были устремлены бесчисленные взоры лордов, леди и королевских советников. Любопытствующие, пренебрежительные и откровенно завистливые. Она чувствовала их яд сквозь лёгкую ткань своего платья, сердцем и душой, которые в унисон твердили ей быть осторожней. Столица — место, где всегда в избытке лилась кровь.       — Боюсь, горные тропы неприветливы к путникам, Ваше Величество, — с усмешкой проронила Рея Ройс и подняла глаза, заметив мимолётное движение королевских пальцев. — Но я рада, наконец, быть здесь.       — Как и мы, — улыбнулся Визерис и с интересом взглянул на своих племянников, которые растерянно жались к матери. Дейнис сидела на её руках и беспокойно ёрзала, напуганная незнакомыми лицами, а Эртур прятался в объятиях держащей его кормилицы. — Познакомь же меня с моими племянниками, невестка.       Рея окинула Тронный зал мимолётным взглядом и вдруг столкнулась с аметистовыми глазами Деймона Таргариена, который смотрел на неё издалека, похожий на безмолвную бледную тень. Всё происходящее касалось его родных детей, однако он не спешил принимать в этом ни малейшего участия, не намереваясь даже поддерживать видимость их брака. И его равнодушие, разумеется, заметили многие присутствующие. Рея подавила рвущуюся наружу желчь и вновь обратила внимание на Дейнис, что путалась пальчиками в её волосах.       — Моя старшая дочь — Дейнис Таргариен, — она опустила ладонь на голову сыну и сказала твёрдо и уверено: — И мой сын — Эртур Таргариен. Будущий наследник Рунного Камня.       — В нашей семье была одна Дейнис, прозванная Сновидицей. В своё время именно она уберегла дом Таргариенов от ужасного Рока. И я уверен, что вторая Дейнис однажды сравнится по славе со своей тёзкой, — рассмеялся Визерис и перевёл взгляд на племянника, который рассматривал короля с таким вниманием, словно пытался прочесть что-то на его лице. — Эртур — необычное имя для наследника валирийской крови, однако оно идеально ему подходит. Он ужасно похож на своего отца! Кажется, будто я вновь вижу своего брата маленьким.       Рея не удержала в узде своё любопытство и вновь скользнула заинтересованным взглядом в сторону безучастного супруга. Деймон поморщился и глянул на короля так, словно намеревался поспорить с ним прямо здесь и сейчас. Перехватив её взор, он колко и едко ухмыльнулся, и Рее снова сделалось тошно и мерзко. Одно лишь присутствие мужа поблизости раздражало и оскорбляло её до глубины души. Только он был причиной, почему она не желала оставаться в столице ни днём больше, чем требовал от неё светский этикет. Король Визерис, познакомившись со своими племянниками, официально принял их в свою большую семью, и поцеловал каждого в лоб. Дейнис, тонко чувствующая доброту окружающих её людей, звонко рассмеялась и схватилась за белоснежный локон пухлыми пальчиками. Эртур же от новоявленного дяди был в совершеннейшем восторге, а потому всё оставшееся время смирно просидел на его руках.       — Искренне поздравляю вас с рождением долгожданных наследников, миледи, — сказала ей с вежливой и утончённой улыбкой молодая королева, урождённая Алисента Хайтауэр. Изящное зелёное платье обрисовывало точёные контуры её гибкой талии, которую не испортили ни роды, ни многочисленные тягости, а длинные тёмно-медные волосы были убраны в высокую причёску, увенчанную тиарой с инкрустированными изумрудами. Безукоризненно красивая, безукоризненно праведная, готовая осветить путь всем нерадивым грешникам. — Полагаю, перед праздничным ужином стоит показать отведённую вам опочивальню, чтобы и вы, и дети немного отдохнули после дальней дороги.       — Со мной всё хорошо, Ваше Величество, однако дети и правда утомились, — отозвалась Рея и поправила елозящую в руках Дейнис, которая всегда начинала капризничать, если её вовремя не клали спать. Эртур, тем временем, уже мирно посапывал на плече добросердечного короля, который о чём-то переговаривался со своими советниками. — Поэтому я буду рада, если они, наконец, выспятся на хорошей кровати.       Королева Алисента проводила её в отведённые им покои, просторные и светлые, невероятно роскошные даже по королевским меркам. В преддверии пира, который король устраивал в честь своих племянников, Рея могла позволить себе небольшой отдых. Пока её дети умиротворённо лежали в постели, уставшие после долгой дороги и бурного знакомства с родственниками, она с задумчивостью разглядывала внутренний двор из высокого окна, украшенного стрельчатой аркой. Масштабы Красного Замка действительно поражали воображение — он был в десять раз больше, чем её собственная резиденция в Рунном Камне. Здесь Рея чувствовала себя удивительно крохотной, незначительной. Будто полевой цветок, оказавшийся в роскошном саду, в окружении высокомерных роз, нежных лилий и изысканных тюльпанов. К этому ощущению ей ещё предстояло привыкнуть, потому что на ближайший месяц Красный Замок должен был стать её новым домом.       Празднество состоялось на закате, когда лучи сочащегося кровью солнца окунули город в алый полумрак. В преддверии пира Рея сменила своё дорожное платье на одеяния, достойные леди Рунного Камня. На этот раз она облачилась в роскошный чёрный шёлк, расшитый замысловатыми узорами, сияющими, подобно бронзовым нитям, заколола кудрявые волосы на южный манер и украсила себя тяжёлыми драгоценностями, желая подчеркнуть знатность родословной. К счастью, роды не забрали с собой часть её красоты, а потому она оставалась всё такой же стройной и грациозной, какой была прежде. Леди Рунного Камня — не просто громкий статус, это ответственность и долг. Перед Долиной, которая возлагала надежды на неё и её детей, перед собственным наследием, которое она не имела права опозорить. Здесь, в Королевской Гавани, Рея Ройс была подобна одинокому воину в поле, противостоящему надвигающейся армии. Не было смысла рассчитывать на поддержку мужа — полагаться можно лишь на себя.       Малый Чертог встретил её шумом и бесконечным ворохом чьих-то поздравлений. Она охотно откликалась на них, сыпала вежливые улыбки, которые давались ей непосильным трудом, и благодарила Богов за то, что ей хватало выдержки держать счастливое лицо. Рея Ройс не была дурой и видела, что из теней замка на неё были устремлены бесчисленные взоры, стремящиеся улучить в ней малейший изъян. Нелюбимая супруга Порочного Принца, славящегося своей отвратительной репутацией, мать его детей, которую он столь старательно игнорировал, что их взаимная неприязнь друг к другу была совершенно очевидной. Когда она приблизилась к королевскому столу, чтобы занять своё место подле мужа, то едва удержала себя от желания плюнуть ему в лицо. Деймон же ответил ей красноречивым презрением и едкой улыбкой, в которой не было ни намёка на любезность.       — Дорогая супруга, — проронил он с насмешливостью, когда Рея опустилась рядом с ним. — Как отдыхается в чертогах Красного Замка?       — Замечательно, дорогой супруг, — без тени ласки ответила она, обменявшись любезными улыбками с королевой и королём.       Подле Алисенты сидел пятилетний белокурый мальчик с ясными лавандовыми глазами. Поймав на себе её взгляд, Эйгон Таргариен непонимающе дёрнул светлыми бровями и, порозовев, отвернулся. Рея знала, что у королевы было ещё двое детей — девочка Хелейна и мальчик Эймонд, который родился лишь на год раньше Дейнис и Эртура. Но, видимо, принцессу и младшего принца на празднество Алисента Хайтауэр решила не приводить, как и сама Рея, в коем-то веке оставившая своих малышей на попечение кормилицам. Ей совершенно не хотелось тревожить их сон ради этого пира, на котором фальш лилась из уст в уста чаще, чем сладкое арборское вино.       — Я слышал, что одно из подаренных драконьих яиц проклюнулось, — вдруг сказал король Визерис и бросил на неё лукавый взор. — Чьё же именно, невестка?       — Проклюнулось алое яйцо, которое я положила в колыбель Дейнис, Ваше Величество, — отозвалась Рея с неожиданной для себя гордостью. — Смотрители, присланные вами, сказали, что спустя шесть или семь лет дракон станет достаточно большим, чтобы унести её на себе.       — Замечательная весть! Совсем скоро в нашей семье появится ещё один драконий всадник, — провозгласил он, не скрывая довольства, и вдруг обратил взор на дочь, сидящую подле него. Принцесса Рейнира Таргариен в этот праздничный вечер выглядела по-королевски роскошно в своём рубиново-красном платье с золотой вышивкой и летящими рукавами из газовой ткани. Белоснежные волосы струились по её узким белым плечам прохладным шёлком, а в пурпурных глазах полыхало веселье и свойственное неискушённым девицам любопытство. В действительности, Отрада Королевства и ярчайшее украшение в короне собственного отца. — Рейнира, моя наследница, оседлала Сиракс, когда ей было всего лишь семь лет. Я надеюсь, когда Дейнис немного подрастёт, ты поможешь ей освоить полёт?       Рее почудилось, что на словах «моя наследница» у супруги короля в гневе дрогнули губы, но она стремительно скрыла свою ярость за вуалью царственной вежливости. Однако леди Рунного Камня видела, как Алисента Хайтауэр до крови ковыряла кожу вокруг своих ногтей. Рейнира усмехнулась неожиданно дерзко и, отхлебнув вина из своего кубка, с беззаботным видом проронила:       — Каждый всадник должен пройти этот путь самостоятельно, отец, — она бросила мимолётный взгляд в сторону своего дяди и добавила предельно спокойно, даже уверенно: — Думаю, моя кузина вскарабкается на дракона и без моей помощи. Она ведь дочь Деймона Таргариена, лучшего драконьего всадника Семи Королевств.       За столом воцарилось невольное молчание, неловкое и тяжёлое. Король Визерис побледнел и гневливо поджал губы, явно недовольный словами дочери. До Реи доходили слухи о том, что отношения дяди и племянницы вызывали подозрения у всего Красного Замка, порождая измышления, порочащие честь юной наследницы. Всё чаще звучали голоса, призывающие в скорейшем времени подыскать Рейнире Таргариен мужа, чтобы избавить от влияния Порочного Принца, который не знал чувства меры. Рее, впрочем, было совершенно всё равно — она знала о подлинных чувствах своего супруга уже давно. После того, как они консуммировали брак, а она разродилась наследниками, Деймон её более не интересовал. Ни в каком из известных смыслов. Будь в Вестеросе обычай разрывать неудачные браки, Рея Ройс охотно бы отпустила своего мужа на все четыре стороны. Принцесса Рейнира, почувствовав всеобщее недоумение, вздрогнула и стушевалась, и вдруг обратила внимание на Рею. Во взгляде её сверкнул искренний интерес и участие.       — А что насчёт второго яйца, которое я выбрала, миледи? Оно тоже проклюнулось?       — Сожалею, Ваше Высочество, но оно… стало холодно, как лёд, — ответила ей Рея, чувствуя себя до странного виновной в случившейся неприятности. — Мой сын пока что не имеет дракона, однако я уповаю на вашу милость, как принцессы Драконьего Камня. Если однажды Эртур вдруг захочет оседлать…       — Все свободные драконы, обитающие в пещерах Драконьей Горы, будут в его распоряжении, — сказала Рейнира и ободряюще ей улыбнулась. Сверкающая и невероятно искренняя, она неумолимо притягивала к себе внимание. Рея понемногу начинала понимать, отчего жители столицы столь сильно любили её, что даже прозвали Отрадой Королевства. — Мой кузен сможет выбрать любого из них. Кажется, во время своего последнего визита на остров я издалека видела Вермитора…       Беседа понемногу вернулась в привычное русло, а неловкость, обуявшая их после слов принцессы, медленно растворилась в аромате изысканных блюд и в пьяном смехе гостей. С тех пор, как Рея вошла в Малый Чертог, ни она, ни Деймон Таргариен не сказали друг другу и пары слов, несмотря на то, что сидели плечом к плечу, как законные супруги. Он демонстративно игнорировал её присутствие, но молчание его было тяжёлым и жутким, источающим почти что угрозу. Рея знала, что та ночь так и не покинула его мыслей. Мстительность Принца Блошиного Конца не ведала границ, она была всепоглощающей и неутомимой, как драконье пламя. И оттого — ещё более пугающей в своём настороженном затишье. Интуиция бывалой охотницы велела Рее Ройс сохранять бдительность в его присутствии, ведь теперь она отвечала не только за свою жизнь.       Из размышлений её выдернул участливый голос королевы Алисенты, которая смотрела на неё с взыскательным интересом. У второй супруги короля была хватка настоящего политика, умного и весьма дальновидного. Поговаривали, что в этом она удивительно походила на своего отца, Отто Хайтауэра.       — Замужество — неотъемлемая часть жизни любой юной девы, Рейнира. А вы, миледи, ещё не думали о том, за кого желали бы отдать леди Дейнис? — ненавязчиво поинтересовалась у неё Алисента, тая на дне чёрно-карих глаз какую-то неясную тайну. — Ваш сын, Эртур, наследует Рунный Камень. Планируете выдать дочь замуж за одного из лордов Долины?       — Ох, Ваше Величество, я ещё не…       — У Гунтора Ройса множество славных сыновей, Дейнис составит им неплохую пару, — выдвинул свой вариант король Визерис, увлечённо разделывающий запечённую с фруктами утку. — Либо же мы можем рассмотреть варианты подальше…       Рея беспомощно молчала, не имея никаких сил вступать в эту расчётливую и беспрецедентно жестокую беседу. Её очаровательная дочь появилась на свет лишь год назад, а весь королевский двор уже стремился пристроить её, словно породистую кобылицу, в стойло побогаче. Подобная судьба ждала каждую благородную леди, каждую принцессу. Там, где мужчины упивались властью и предавались разврату, они вынуждены были жертвовать своим здоровьем в бесконечных родильных муках, будучи заложницами замков и опочивален. Рея слишком хорошо знала о том, что такое неудачное замужество, а потому не желала подобной судьбы для своей дочери.       — Мой второй сын, Эймонд, и Дейнис — погодки, — сказала вдруг королева с многообещающей улыбкой. — Если они свяжут себя узами брака, то смогут одарить двор наследниками с чистейшей валирийской кровью. Разве это не лучше, чем отдавать её в руки малознакомым лордам?       Визерис задумчиво промолчал, но не отверг предложение супруги сходу, как обычно делал, если подобранный вариант его совершенно не устраивал. Брак с сыном короля — выгодная партия, с этим поспорил бы разве что дурак. Предложение королевы Алисенты было удивительно щедрым, однако Рея предполагала, что за её вежливым красивым лицом таились тёмные мысли.       Ни для кого не было секретом, что с того дня, как на свет появился принц Эйгон, всё королевство незримо раскололось на две части. Многие лорды втайне поддерживали притязания первого сына короля, считая, что лишь мужчина способен управлять государством. Другая же половина, вопреки всем вековым установкам, оставалась верна Рейнире Таргариен, провозглашённой своим отцом принцессой Драконьего Камня. Говорить о войне было рано, однако если однажды Эйгон всё же рискнёт заявить свои права на железный престол, все Семь Королевств содрогнутся, когда драконы сойдутся в битве не на жизнь, а насмерть. Королева Алисента говорила о Дейнис неспроста — ещё один драконий всадник, примкнувший к её семье, станет удачным подспорьем и средством давления. Вот только Рея не готова была более терпеть эти нелепые торги, где её годовалую дочь пытались пристроить в нужные руки, чтобы использовать в своих грязных политических играх.       Но не успела она разомкнуть губы, как совсем рядом звякнул серебряный нож, ударившийся о край пустующей тарелки. Звук было до того громким и резким, что невольная дрожь охватила её пальцы. Рея бросила опасливый взгляд в сторону Деймона и увидела напряжëнную линию изящного подбородка и играющие под кожей желваки. Глаза, сиявшие прежде, подобно драгоценным аметистам, ныне были холодны и темны, как асшайские ночи, а на тонких губах блуждала мрачная улыбка, не обещавшая ничего хорошего. Деймон Таргариен походил на дракона, который желал предать огню весь этот роскошный банкетный зал и нескольких особенно любимых родственников с ним заодно.       — К чему эти пустые разговоры? — едко спросил её супруг и хищно прищурился, глядя на королеву Алисенту. Она ответила на его взгляд горделиво вздёрнутым подбородком. — Моя дочь ещё даже не доросла до вступления в брак, а её упорно пытаются кому-то сосватать. У Дейнис уже есть жених, с которым она свяжет свою жизнь.       Рея посмотрела на него с непониманием и почти протестом. Он распоряжался жизнью её милой дочери так, словно ему было до неё дело! Деймон Таргариен ни единого раза не навестил её за всё то время, пока она находилась в Рунном Камне вместе с матерью, не соизволил сопроводить их во время опасного путешествия по горным дорогам Долины, не озаботился их состоянием после прибытия в столицу. А теперь имел наглость брать на себя ответственность за её судьбу! Не считаясь ни с мнением дочери, ни с мнением законной супруги...       — И кто же твой кандидат? — поинтересовался Визерис, с настороженностью разглядывающий брата.       Деймон дерзко улыбнулся в ответ и ответил без тени сомнений:       — Мой сын, разумеется. Только он может претендовать на руку моей дочери. Эртур и Дейнис поженятся по древнему валирийскому обычаю, как и заведено в нашей семье.       Рея окончательно потеряла всякое терпение и с грохотом опустила свой кубок на стол, обагряя вином белоснежные скатерти. Она могла сносить дурной характер мужа и бесконечное пренебрежение в свою сторону, но определённо не намеревалась позволять ему принимать такие решения без её участия. Даже если его вариант был единственным, который более чем устраивал саму леди Рунного Камня.       — Я полагаю, мой дорогой супруг забыл спросить, что об этом думаю я, — процедила Рея, стискивая пальцы до боли. Деймон повернулся к ней с видом откровенно непочтительным и нахальным. — Моим детям недавно исполнился год. Спросим их мнения, когда они подрастут.       — Смею заметить, что в некоторых вопросах моего мнения тоже не спрашивали, — невозмутимо отозвался Деймон, не скрывая своего пренебрежения. Рее не понравился его озлобленный тон, в котором звучала мстительная насмешливость. Она была в шаге от того, чтобы ударить его в присутствии всей королевской семьи, и сдерживала себя из последних сил. — Нет варианта лучше, чем родной брат, с которым Дейнис вместе появилась на свет. Когда они подрастут, то поймут это сами.       — Ты забываешь, что мальчику предстоит занять место лорда Рунного Камня, — весомо подметил Визерис. — Остальным членам семьи Ройс подобный брак может прийтись не по вкусу…       Деймон Таргариен рассмеялся, словно слова короля звучали как небывалый повод для веселья. Королевский стол вновь погрузился в тяжёлую тяготящую тишину, потому что каждый из присутствующих чувствовал незримое напряжение, протянувшееся нитью между двумя братьями. Лицо Визериса побелело от злости, но он не позволил гневу взять над ним верх, сохраняя царственное величие и снисходительность. Рея знала, что между королём и его младшим братом было множество противоречий, однако не думала, что их отношения столь сильно охладели. Не так давно Визерис с радостью приветствовал Деймона как Короля на Ступенях, а ныне — в любой миг мог вышвырнуть его из Красного Замка за неподобающее поведение.       — Именно, мой сын станет лордом Рунного Камня, — ответил, наконец, её супруг. Рея поймала на себе его внимательный взгляд, в котором таилось что-то нечитаемое. Казалось, Деймон вынашивал свои мысли по поводу их детей и пытался предостеречь её от поспешных домыслов на его счёт. — И ему потребуется жена с соответствующим статусом и родословной. Дейнис — идеальный вариант. А мнение остальных членов семьи Ройс и их притязания меня совершенно не интересуют.       Рея Ройс беспомощно молчала, не зная, стоило ли ей встревать в разговор двух драконьих братьев. В душе у неё клубилось отчаянное неповиновение, искренний женский протест, который требовал отстоять судьбу дочери. Но вместе с тем она лучше многих понимала, что только брак с родным братом, с наследником её земель, сможет уберечь Дейнис от неминуемой беды. Как бы не противны Рее были валирийские обычаи, но в лоне семьи, под защитой Эртура, её ближайшего родственника и мужа, дочь будет в безопасности. Принять предложение королевы и отправить Дейнис в столицу — равносильно тому, чтобы обречь её на участь жертвы в бесконечных политических столкновениях дворцовых интриганов.       — Моя кузина сама выберет себе мужа, когда вырастет, — сказала вдруг принцесса Рейнира с неожиданной яростью и раздражением. Казалось, минувший разговор наследница Драконьего Камня восприняла как личное оскорбление. Рея удивилась, когда поймала на себе её сочувствующий и понимающий взгляд. — Дейнис всего лишь год! Пусть она вдоволь насладится своим детством.       — Детство женщин мимолётно, Рейнира, — с горькой улыбкой отозвалась Алисента. — Мы не может вечно оставаться детьми.       Оставшееся время, которое они провели за праздничным столом, пролетело спокойно, даже размеренно. Король Визерис предпочёл оставить тему замужества, прислушавшись к словам своей дочери. Хотя Рея подозревала, что он просто не желал вновь сталкиваться с неповиновением брата и портить семейное празднество неприглядной ссорой. Однако она сама молилась о том, чтобы этот бесконечно долгий вечер поскорее подошёл к своему завершению. Рея Ройс была опустошена минувшим обсуждением настолько, что у неё более не оставалось сил отвечать на нарочито любезные улыбки поздравляющих её лордов и леди. Ей смертельно хотелось домой, в тишину Рунного Камня, в родные стены, где не было места фальшивым поздравлениям и заискивающим взорам, ищущим её внимания. Этот разговор первый, но отнюдь не последний. Как только Дейнис достигнет возраста расцвета, предложения о замужестве полетят к ней вместе с вороньими крыльями с разных концов государства. Каждый дом будет рад принять у себя наследницу драконьей крови. И её дракона, разумеется.       Когда королева Алисента удалилась вместе с засыпающим на ходу Эйгоном в Твердыню Мейгора, сославшись на усталость, Рея поспешила попросить того же и для себя. Она вернулась в отведённую ей комнату и выпроводила всех кормилиц, которые развлекали её проснувшихся детей. Дейнис, очаровательная и нежная, завидев мать, протянула к ней ладошки и улыбнулась беззубым ртом, щуря янтарные глаза, похожие на две золотые монетки. Рея обняла их обоих, прижимая к себе так крепко, словно в любое мгновение их могли отнять у неё. Голодные стервятники кружили над головами её детей, желая полакомиться сочной нежной плотью.       — Я вас не отдам, обещаю, — прошептала Рея, чувствуя, как солёные слёзы застывали на её щеках. — Вы будете в порядке. Клянусь, я сделаю для этого всё, что угодно.