— Скучаю, — разминает шею, — используй гидрофильное масло, а то останешься пандой.
— У меня нет его. Только мицелярка, — показывает бутылочку, — я через неделю в Москву вернусь на пару дней.— Ура! — захлопала в ладоши, — а повод?
— Я соскучился по тебе, — прикусил нижнюю губу, — и мне гитара новая пришла. Заберу её, проведу с тобой время, и обратно разъёбывать города.— Так и скажи, что ради гитары, — рассмеялась, — подлиза.
Либо они проведут всю жизнь вместе, либо расстанутся, оставшись навсегда в одиночестве и с разбитым сердцем. Такая любовь не должна угаснуть. Гуляя по парку аттракционов, музыкант заметил автомат-силомер. Кира с энтузиазмом решила попробовать. Закинула монетку, дождалась появления груши, и с вертушки влупила по мишени так, аж автомат затрещал. Именно в этот момент Ярослав понял, что влюбился навсегда и бесповоротно. — Хорошо, — прикурил, — рожать буду я… — Что? — радуется высоким баллам, — смотри! Смотри, как много! — Вижу… Было ли на самом деле всё настолько хорошо? Нет. Кира развелась с Павлом, но это не значило, что бизнесмен забыл про существование девушки. Точнее, ему напомнили. Первые дни она замечала чёрный Мерседес, который раньше не видела. Автомобиль постоянно стоял под окнами. В какой-то момент, Кира подумала, что у неё паранойя и фантазия разыгралась, но всё было наоборот. Открыв дверь без ключа, которую утром закрывала, девушка сжала в руках перцовый баллончик, приготовившись к неожиданным гостям. Замок был вырван. Павел сидел на кухне. Мужчина вальяжно курил, закинув ногу на ногу, а заметив Киру, плотоядно улыбнулся, поворачиваясь к ней. — Ты что здесь делаешь? — Тебя жду, — оглядел с ног до головы, — выглядишь уставшей. — Дождался? Можешь уходить. — Разве, мой визит не принёс тебе радость? — А должен? — Зачем отвечаешь вопросом на вопрос? Кира, это показывает твоё плохое воспитание. — Хорошо, — стук сердца пульсирует в ушах, — для чего ты здесь? — Всё ли хорошо в твоей жизни? — Не жалуюсь. — Будешь, — рассмеялся. Мужчина был слегка больше, чем Ярослав, и мог одним ударом убить Киру. Не стараясь. Почувствовав то, как на лбу проступил холодный и липкий пот страха, девушка попыталась успокоиться, не показывать своих эмоций. Страшно… — Я бы с удовольствием забыл про твоё жалкое существование, но мне напомнили о нём буквально две недели назад. — С целью? В голове лишь одна мысль «не вызывай огонь на себя. Будь вежливой, не зли его…» — У моего о-очень хорошего друга, так скажем, партнёра по бизнесу, есть сестра. Между ними достаточно близкие отношения, и я не мог остаться в стороне. Имя «Яна», а фамилия «Норина», тебе о чем-нибудь говорит? — Впервые слышу, — лжёт. Бывшая Ярослава. — Лгунья… Разве, ты не устраиваешь горизонтальное рандеву с этим панком? Кирюш, как раз в твоём стиле. — Не думаю. — И не нужно. Смотри. Он поднялся, направляясь в сторону перепуганной Киры. Девушка вжалась в комод, не выпуская баллончик из руки. — Девочка очень расстроена тем, что возлюбленный променял её на мимолётное удовольствие в твоём лице. Ребятки хорошо жили, дело шло к свадьбе, а тут, — вздохнул, — ты. Какой-то грустный анекдот, да? — Они расстались ещё до меня. — Вещи она забирала при тебе. Давай так, — прикоснулся к куртке, — ты пишешь ему о том, что всё было ошибкой, а Ярослав возвращается к своей женщине. Счастливый конец, да? Решила промолчать. — Пойми, люди ссорятся, а после мирятся. Здесь та же самая ситуация, просто, ты мешаешь. — Это не должно тебя касаться. — И всё же. Иначе… — Что? — Твой «возлюбленный» найдёт тебя в кровавой воде с перерезанными венами, или же, умрёшь от передозировки, спрыгнешь с крыши. Вариантов масса. Если буду в хорошем настроении, то позволю выбрать самой. — Это тебе для чего? Друг хорошо заплатил? — Яна попросила. Она так убита этой нелепой ситуацией, что даже глазки померкли. Таким, как эта девушка нельзя гаснуть… — Я тоже человек… — Ты — челядь, вас много. — И это не мешало тебе прожить со мной почти год, — рявкнула. — Решил попробовать «эконом», а не «бизнес-класс». Не понравилось. Дёшево, — скривился, — матушка попыталась из тебя сделать человека, но материал уже был ужасного качества. Страх испарился моментально. Внутри загорелся нечеловеческий гнев и ярость. — Хорошо, что вы все отменного качества, — язвит. — Нужно было соответствовать. Жила бы счастливо, вкусно и сладко, а в итоге, — огляделся, — однушка в спальном районе, старый ремонт и отросший маникюр. — Меня устраивает. — Разумеется, — смеётся, — ибо это твой предел. Кира достала из кармана перцовку, и намеревалась залить ею глаза Павла, но он схватил её за запястье. — Даже не думай, — прорычал. — Лучше делай. Свободной рукой она перехватила баллончик, выпуская жгучую смесь в лицо мужчины. — Тва-а-а-арь! Воспользовавшись моментом, Ольховская схватила портфель, и дала дёру из квартиры. Тягаться с ним нет смысла. Себе же будет хуже. — Давай! Давай! — вызывает лифт, — умоляю! — Кира! — раздался крик. — Пожалуйста! — в истерике, — да похуй. Вернер догнал её на лестничной площадке, хватая тату-мастера за рюкзак. Он спустил Киру вниз по лестнице. Это было достаточно больно… — Маленькая ебаная дрянь, — оттянул голову назад за волосы, — с тобой вечно одни проблемы. — Как и с твоей мамашей, — плюнула в него, — урод. Пощёчина должна была отрезвить Киру, заставить понять, что шутки кончились, но нет. Она заорала во весь голос, так, чтобы вся округа услышала её. Сосед девушки — дядя Илья, бывший военнослужащий, который большую часть жизни провёл в горячих точках, выскочил из квартиры в тот момент, когда Паша уже забивал Ольховскую ногами. Мужчина дёрнул его на себя, и нанёс удар по рёбрам, заставляя отвлечься от Киры. — Кирюша, Кирюша, — Оксана поднимает её, — ты меня слышишь? Матушка, — шёпотом, — за что же тебя так? Женщина оттащила обессиленную Киру в квартиру. — Кости целы? Губы? — осматривает. — Рёбра болят, — прислонилась к стене, — где дядя Илья? — Разбирается с этим упырём, — достаёт аптечку, — это за родительские долги, да? Давай денежку тебе дадим? Сколько надо? — Это муж мой, — выдохнула, — бывший. — Совсем ебанулся? — Деньги людей с ума сводят… Приложила пачку пельменей ко лбу, чтобы не было отёка. Как же все болит… — Сбежал, — заходит в квартиру, — мразь. Кира, ты как? — Спасибо, дядя Илья, — слабовато улыбнулась ему, — так бы убил. — Походит месяц в очках, поймёт, что такое девушек обижать. — Мне дышать тяжело, прям больно. — Значит, — оглядывается, — едем в больницу. Рентген показал, что Вернер сломал Ольховской три ребра, а ещё два треснули, и обнаружили сотрясение головного мозга. От госпитализации Кира отказалась, а врачам сказала, что кубарем свалилась с лестницы. Конечно же, ей никто не поверил. Нет тела — нет дела. Тату-мастер прекрасно понимала, что Паше никто и ничего не сделает, ибо всё куплено, шито-крыто. В любом случае его вытащат сухим из воды. Этот урод даже не взмокнет, а Кире будет лишь хуже. — Иди поспи, — женщина тепло приобняла её за плечи, — Илья пока с замком разберётся. — А что с замком? — Новый же установить надо. Тебе необходимо отдохнуть. Уже рассвет… С тугой повязкой было тяжело даже лежать, но действие обезболивающего и других медикаментов, заставило Киру заснуть. Ярослав оборвал ей все трубки. Ответа не было. — Надеюсь, — слушает гудки, — ты просто заснула или не поставила телефон на зарядку. Опять автоответчик, — убрал телефон, — ладно… Проснувшись ближе к вечеру, Кира соврала музыканту о том, что у неё порвался провод, а другого не было. Уже съездила за новым и поставила телефон на зарядку. На самом же деле, Ольховская проснулась от боли в груди. Обезболивающее уже перестало действовать, и ощущения вернулись к ней. — Ты кушать хочешь? — жена дяди Ильи присела на кровать. — Пить, — прошептала, — воду. — Сейчас принесу. Илья тебе новый замок установил, и, Кирюш, поставь сигнализацию на квартиру. Время сейчас опасное и тяжёлое… Илюха даст номер мужика, который нам делал. — Поставлю… Теперь, точно поставлю. На сегодня отменила все записи, ибо пошевелиться не могла. Благо, на лбу шишка не вылезла, а вот с телом всё было куда хуже… Кроваво-фиолетовые пятна были на груди, руках и бёдрах. — Что с твоим голосом? — Ярослав прикусил губу.— Приболела слегка. Горло побаливает, и слабость дикая, — зевнула.
— Тебе нужны лекарства, еда, деньги?— Нет… Всё есть. Спасибо, что заботишься.
— Иначе не могу. Кир, всё нормально? Я не мог дозвониться больше двенадцати часов, чуть с ума не сошёл, ибо мысли в голове были очень дурные.— Всё нормально. Ты зря переживаешь… Я просто уже переутомилась, и организм решил устроить себе отпуск.
Она видела, как горят его глаза и с какими эмоциями Ярик рассказывает про концерты, про чувства и атмосферу. Кире не хотелось портить это. Уже на следующий день, превозмогая боль, Ольховская начала принимать клиентов. Паша никогда не знал, где находится квартира её покойных родителей, а значит, ему кто-то об этом рассказал, и рассказал о том, что дверной замок держится на честном слове. — Задерживаешься, — рявкнул Слава, — Сань, через десять минут приедет клиент! — Я всё успею! Прости! Завтракала с близким другом. Когда мимо кабинета пролетела воодушевлённая Александра, то Кира уловила едва ощутимый аромат мужского терпкого парфюма. Эти духи невозможно стереть из памяти. Они душили, перекрывали воздух, как сухие и крепкие ладони Павла на шее Киры в своё время. — Сука, — прошипела. — Что? — клиентка испугалась, — накосячила? Ну и ладно. — Не, — махнула рукой, — вспомнила кое-что… Шестерёнки в голове заработали в самом нужном и верном направлении. Саша… — У кого такие духи клёвые? — вышла в фойе. — Это у… У подруги такие, — прикрыла глаза, — унисекс. Дрянь. — Они же мужские! — возмутилась Соня, — противные. — Кирюш, ты как-то странно выглядишь сегодня, — поджала губки, — тебе бы отдохнуть. — Не переживай, — стиснула зубы, — всё поправимо. Уже вечером, когда от Александры ушёл последний клиент, девушка быстро собралась и выпорхнула из студии, садясь в чёрную ауди, за рулём которого был личный водитель Павла. Кире не нужны доказательства, Ольховская прекрасно знала, кто слил всю информацию про неё и личную жизнь, адрес. — Надоело, — взяла в руки телефон. Около часа девушка искала весь компромат на Сашу, который докажет её жениху, какая она на самом деле мразь и шлюха. Написав письмо Максиму о том, что приносит тысячу извинений, и желает ему лишь лучшего, не портить свою жизнь браком с Александрой, Кира отправила все файлы. — Гасни, дрянь, — прикурила. Ответ последовал почти сразу же. Макс поблагодарил её. Чувства сладкой мести, или какого-то облегчения, разочарования или обиды в сторону Александры не было. Ничего внутри нет. Сплошная зияющая дыра в груди. Эта ночь прошла спокойно. На удивление… Ольховская просыпалась каждые тридцать-сорок минут, и прислушивалась к происходящему за окном, в подъезде, в квартире. Животный страх внутри сковывал мышцы, затмевал разум. Страшно было за себя, за своё будущее, за эту однушку, и, конечно же, за Ярика. Мало ли, какую идею Вернер сгенерирует своими воспалёнными извилинами. Боялась рассказать Ярославу. Причин было несколько. Во-первых, это ради его же безопасности, во-вторых, посчитает ещё, что она непутёвая и всё только портит, в-третьих, уверена, что музыкант сорвётся и быть беде. Уже на следующий день, к Кире пришли устанавливать сигнализацию. — Надеюсь, так будет безопаснее… Полиция? Все куплено, там свои люди. А куда ещё жаловаться? Павлу всё сойдёт с рук, ибо он по пятницам пьёт пиво с министрами и депутатами. Осознавая то, что преследование может закончиться смертью, девушка сфотографировала все свои побои, и собственной рукой написала записку, в которой описывались все события минувших дней. Самое ужасное и страшное в данной ситуации — принятие. Без истерик, слёз, криков о помощи. Спокойно. Её жизнь могла оборваться в любую минуту или через час, два, три, послезавтра. Именно тогда, когда решит Вернер. — Дожить бы до возвращения Ярика, — обнимает подушку, — как же страшно, — уткнулась носом.