— Проспала. Глаза открыла, заорала и побежала на автобус, — улыбается, — обязательно поем, но позже.
— Я тебе такую приколюху купил! — закатил глаза, — ты оценишь.— Главное — сам приезжай, остальное не имеет значения.
Стоя на автобусной остановке, девушка в очередной раз слушала его голос, наслаждаясь каждой секундой, нотой и словом. — А у меня новая игрушка, — тихонечко подпевает. Одним прямым ударом Вернер вырубил Ольховскую, подхватывая её на руки. Кира даже не успела как-либо среагировать. Мимо проходящий парень кинулся на помощь, но Павел приподнял край куртки, показывая пистолет за поясом. — Уверен, что помочь хочешь? Иди, если жизнь дорога, — усмехнулся. Кира очнулась от сильной тряски. Она в багажнике. Дышать вообще нечем, голова раскалывается, ещё и ноги затекли. Скинул, как мешок картошки. — Вонища, — прохрипела. Инстинкт самосохранения заработал в полную силу. Нащупав во внутреннем кармане ветровки телефон, она с надеждой разблокировала устройство, увидев, что нет сигнала. Экстренный вызов тоже, по какой-то причине, не работал… — Сука… Увидев рядом с собой грязную лопату, Ольховская чуть не завизжала от осознания происходящего. Он везёт её в лес, чтобы убить и похоронить, не отходя от кассы! Окровавленные волосы слиплись между собой. Кира аккуратно прикоснулась к скуле, нащупывая рану. — Больно… Острыми ногтём сорвала образовавшуюся корку, и нанесла свою кровь в труднодоступные места багажника. Если Вернер действительно убьёт её, то кто-нибудь обязательно найдёт записку, и возможно, Пашу начнут обыскивать. Необходимо оставить следы. Единственный возможный вариант — умереть раньше. В детстве Кира частенько пряталась от пьяных родителей где-нибудь под кроватью или в шкафу, задерживая дыхание. К сожалению, сегодня придётся вспомнить эту практику. Телефон она спрятала под бюстгальтер, между грудей. Кто догадается полезть именно туда? Машина остановилась. Ольховская приняла практически ту же позу, и перестала дышать. — Так, — открыл багажник, — Кира? Тишина. — Да ну, — склонился над ней, — с одного удара? — начал трясти, — Кира! Кира! — влепил пощёчину, — Ольховская! Тишина. По-прежнему тишина. — Блять… Вернер вернулся в салон автомобиля за телефоном и сигаретами, а Кира перевела дыхание. — Это на память, — делает фото. Мужчина не смог нащупать пульс у девушки, грудь её не поднималась, сама какая-то холодная. «Пульс в другом месте, идиот» — Кира была в шоке от этого. Для чего он облапал её уши? Ниже надо! — Так даже лучше, — пожимает плечами. Небрежно отодвинув тело Киры, Паша взялся за лопату, чтобы избавиться от Ольховской. Она делала глубокие и спокойные вдохи, старалась держать себя в руках. У бизнесмена постепенно начиналась истерика. Испарина образовывала капли пота, сигареты стремительно заканчивались. Хотел припугнуть, а не убивать. Нет, ему было наплевать на то, что в багажнике машины лежит тело, волновало то, что его опять могут затаскать по судам. Это долго, дорого, нудно и некомфортно. Опять? Да. Лет десять назад, Паша уже совершил преступление по статье «убийство по неосторожности». Убил свою девушку, примерно с двух ударов, конечно же, в состоянии алкогольного опьянения. Родители помогли ему, и всё закончилось бы условным сроком, но прокурор вцепилась в Вернера, как хищник в горло жертвы. Паша отсидел шесть лет. И да, эта женщина всё ещё занимает должность прокурора, но уже главного по Москве. «Долго там ещё?» — всё тело затекло. Выкопав могилу, он обыскал девушку и её личные вещи, дабы найти телефон. До чего же ему было противно прикасаться к телу Киры. Мёртвая же. У неё все внутренности сжались от страха, что сейчас он может найти его, и всё понять. — Блять, — выдыхает, — блять… Неужели, выронила на остановке? Пронесло. Паша сделал музыку в машине погромче, и скинув Киру в яму, в том числе её вещи, начал закапывать, при этом подпевая. Каждая горсть земли, скинутая вниз, заставляла Ольховскую вздрагивать, и чуть ли не вскрикивать. Страшно, страшно до ужаса, холодно, но самое ужасное уже позади. Он не стал издеваться над телом, добивать или что похуже, просто повёлся. Его глупость хоть где-то пригодилась. Прошло минут через двадцать, по мнению Киры. Благодаря тому что земля рыхлая, тату-мастер смогла выжить, с трудом вырвавшись на поверхность, как самый настоящий червь. Вдохнув свежий воздух, не смогла поверить всему тому, что произошло за эти несколько часов. — Голову вытащила, осталось выбраться самой. За вещами решила обратно не лезть. Купит себе новый рюкзак и косметичку, ибо больше там ничего не было. Рухнула на землю, восстанавливая дыхание. Даже рёбра болели, вот настолько это было тяжело. — Живая… Живая… Уже ближе к рассвету вернулась в квартиру Ярослава. Пришлось идти пешком, благо, знала в каком районе находится. В метро поймала миллион странных и презрительных взглядов. Вся грязная, уставшая, в крови. Удивительно, но никто не осмелился спросить, что же с этой девушкой случилось. Ей хотелось плакать, кричать, материться, что-нибудь сломать, но сил на это нет. Вытирая украдкой слёзы, которые сами по себе текли, Кира смотрела на рассечённую скулу, которая болела всё больше с каждой секундой. — Надо найти аптечку, — прикрыла глаза руками. — Ярик, не переживай, да? — он в ужасе. Девушка даже не заметила того, как Ярослав возник за её спиной. В глазах музыканта читалась тихая и безудержная ярость. На секунду показалось, что цвет стал более тёмным, холодным. Он явно не ожидал, что вернувшись с тура на несколько дней, застанет Ольховскую именно в таком состоянии. Кира даже дышать перестала. Пропали все слова и, теперь же, слёзы полились градом. — Я… Я всё объясню. — Объяснишь, — кивнул, — но сперва сходишь в душ, а я до аптеки. — Яр… Выйдя в подъезд, солист еле сдерживал себя, чтобы не разгромить всё вокруг. Руки сводило от напряжения и мыслей, кто посмел поступить так с его женщиной… Отыгрался на почтовом ящике соседей, за который случайно зацепился. Несколькими ударами смял его к чертям, и разбил себе костяшки. Выйдя из душа, Кира достала из сумки припасённую валерьянку, и выпила буквально половину, ещё и без воды. Надо успокоиться и не трястись. — Чего волком на меня смотришь? — снимает куртку. — Боюсь как-то, — вся сжалась. — Меня? — удивился, — успокойся, Кирюш. Пойдём, надо всё это обработать. Музыкант оглядел её с ног до головы, рассматривая каждый синяк, сходящую ссадину. В груди расползалась зияющая рана боли. — Скажи мне, — прошептал, держа в руках мазь, — кто это сделал? Кто тебя обидел? — Вернер, — одними губами. — По какой причине? — ему тяжело сохранять спокойствие. — Они знакомы с Яной, — тихо так, — она его попросила разобраться со мной, чтобы ты, — смотрит ему в глаза, — вернулся к ней. Ольховская сквозь слёзы, дрожащим голосом рассказала про всё, что случилось за прошедшую неделю. Её слегка лихорадило, но валерьянка помогала не выходить из себя. — Я поговорю с ней завтра, — накладывает повязку, — всё решаемо. Ярослав был в тихом шоке, ему даже заплакать хотелось. В горле стоял ком. В голове была картина, как он вылетает из дома, находит этого мажора, и просто вбивает его голову в асфальт, превращая её в месиво. В кратчайшие сроки необходимо найти этого ублюдка, и воплотить задуманное в реальность. — Почему мне ничего не сказала? — заправляет волосы за ухо, — Кирюш, это очень важно. — Не хотела расстраивать, ибо ты сорвался бы. — А сейчас я не расстроен. Такая, — выделил интонацией, — ситуация требует действий, жертв. Концерты можно перенести, люди всё прекрасно поймут, но молчать нельзя. Он дважды тебя чуть ли не убил, а я ничего не знаю. — Прости… Пожалуйста, прости меня, — опустила голову, — я испугалась… За тебя, за всё на этом свете. — Нежная моя, — улыбнулся, — не стоит бояться за меня. Я уже взрослый дядька, умею решать проблемы. — Но Паша… — Мне плевать на его статус, деньги, связи. Главное то, — прикоснулся к её подбородку, — что этот мудак посмел поднять свою паклю на мою женщину. Такое нельзя забывать, и надо как-то решать. — Только, — замялась, — аккуратно. У него в голове кукушка, и всякое можно ожидать. — Найду вариант. — Что с рукой? — прикоснулась. — Зацепился за почтовый ящик. Выбесил меня слегка, вот я его и успокоил. Услышав звук домофона, Кира аж подскочила. — Это доставка, — целует в макушку. — Ладно… Есть было слегка больно, но аппетит от этого не пропал. Аккуратно жуя, Кира была благодарна Ярославу за поддержку, что не стал ругаться. Рядом с ним наконец-то стало спокойнее, и теперь, можно будет выспаться. Она чувствует себя в безопасности, что он рядом, и сможет спасти её от злого человека. Ночью Кире снились кошмары. Всё же психика не выдержала. Ольховская проорала всю ночь, соскакивая с кровати. — Кира! Кира! — пытается разбудить её. — А-а-а-а-а! — завизжала, а после проснулась. — Давай успокаивайся, — протягивает стакан воды, — дыши, моя хорошая, дыши. Ранним утром, оставив Киру отсыпаться, Ярослав собрался, прихватив ключи от квартиры девушки, чтобы перевезти оставшиеся вещи. Ему необходимо как можно скорее встретиться с бывшей возлюбленной, чтобы всё обсудить. Администратор в студии Яны, была крайне удивлена, когда увидела музыканта перед собой. Она сообщила о таком неожиданном визите владелице. — Вот это встреча, — расплыла в улыбке, — чем обязана? — Нужно поговорить. Ярослав Андреевич выглядел очень хорошо. Пальто подобрано по фигуре, отутюженная чёрная рубашка, брюки, аккуратно собранные волосы, и восхитительный парфюм. — Слушаю. — Тебя когда-нибудь заживо закапывали? — усмехнулся. — Не поняла. Яна всё знала, но всячески делала вид, что понятия не имеет, о чём говорит мужчина. — А что конкретно ты не понимаешь? Кто-то вырыл яму, так называемую могилу, а после скинул туда живого человека, и засыпал землёй. — Ерунду несёшь. — Разве? Он подлетел к ней, хватая за горло, и с силой вжимая в стеллаж. Девушка аж вскрикнула от неожиданности и боли. — А Кира вчера поняла и ощутила на себе! — заорал, — твой цепной пёс вывез её в лес и закопал, блять! Вся студия слышала этот крик. Лучше не лезть… Бойтесь гнева терпеливого человека. — Пусти, — прокряхтела. — Задушить бы тебя, собственными, сука, руками… Нахуя ты это делаешь? — не унимается, — играешься, да? — Я просто не могу отпустить тебя, — голос задрожал, — хотела припугнуть, чтобы отстала… — Он её едва не убил, ёбаная ты стерва! — ещё громче заорал, ещё сильнее сжал горло, — адрес мне, где этот уёбок обитает. — Не могу… — Живо! — дёрнул, — иначе… — Мне страшно… Очень страшно, — заплакала, — отпусти меня, умоляю. Яну трясло, а тело онемело. Ярослав был настолько пропитан ненавистью, гневом, что с лёгкостью мог свернуть ей шею. Заплатить бы ей той же монетой. — Кире тоже страшно было! По твоей вине, сука! Говори! Началась истерика. Но музыканту было абсолютно плевать на это. Он вытащил её за шкирку из студии, направляясь в сторону автомобиля. — Куда? Куда? — пытается вырваться. — В лес! Закапывать тебя буду. Если вылезешь, то пешком до дома попиздошишь. — Нет! — завизжала, — нет! Я не хочу… Ярослав! — Залазь в багажник, — открыл, — мразота. Быстрее, нахуй, а то вырублю! Ярослав не шутит. — Я не хочу-у… Не хочу, — завыла. — Говори адрес, номер телефона, как зовут его кентов, где вся эта шайка обитает, всю инфу жду прямо сейчас. У меня есть три дня, чтобы решить вопрос с той хуйнёй, что ты и это уёбище натворило. Не успею — твоя бестолковая пустая головёшка слетит нахуй. Успокоившись, Яна выдала всю информацию про Павла, которую знала. На всю жизнь это запомнит… Возможно, даже на две жизни. — Урок усвоила? — поправляет пальто. — Вполне, — кивнула. — Будешь ещё так делать? — ищет сигареты. — Нет, — шёпотом. — Отлично. Если что, — подмигнул, — увидимся. Как только всё закончится, то музыкант напьётся до потери памяти, чтобы забыть весь этот ужас.