Три последних испытания

Ночь была настолько спокойной, что Крисании удалось задремать на пару часиков. Она периодически просыпалась каждый час, чтобы убедиться, что все было в порядке. Хоть ее сон представлял из собой смесь тревоги с беспокойством, все было хорошо. Состояние Рейстлин стабилизировалось, но оставалось таким же, как и раньше: магическое воздействие крепло сковало его разум. Сколько бы Крисания не пыталась его разбудить с помощью медальона, любая попытка оказывалась бесполезной. Ранним утром Крисания услышала какое-то движение внизу и чьи-то голоса. Двое из них точно принадлежали Карамону и Тике, но третий она не узнавала. Он казался ей знакомым, но Крисания никак не могла вспомнить где и при каких обстоятельствах она его слышала. В голову с новой силой стали пробираться плохие мысли. Неужели их кто-то нашел? Решение отправиться в Утеху оказалось небезопасным? Крисания сжала руку Рейстлина в попытке успокоиться. Она не могла находиться в стороне, когда возможная опасность стучалась в дверь, но и Рейстлина оставить одного Крисания тоже не могла. Ее сердце быстро забилось, когда она услышала, как кто-то быстрым шагом направлялся к ней. Схватив первое, что попалось под руку, — это оказалась ваза — Крисания подкралась к двери. Она помнила, что в теперешнем ее состоянии вряд ли могла противостоять врагу, но если надо будет, она могла вгрызаться зубами и ногтями во врага. Рейстлина так просто она никому не отдаст. Адреналин ударил в голову, а шаги были все ближе и быстрее. Не разобравшись толком, кто вошёл, Крисания кинула вазу в показавшуюся в проеме Тику. Но девушка легко увернулась от импровизированного снаряда и бедная ваза вылетела в коридор, разбившись о стену. Тика удивительно подняла одну бровь. За этим не последовало никакой ругани и прочего, а лишь короткое предложение: — Госпожа, вам лучше спуститься вниз. Так Крисания и сделала. Сердце по-прежнему быстро колотилось внутри, но спокойный вид Тики говорил, что все было относительно хорошо. Беспокойство сходило на нет, пока Крисания спускалась по лестнице. Возможно, все действительно было не так уж и плохо, как она себе додумала. К тому же, этот третий голос… В голове вертелась мысль, что она точно встречалась с его обладателем, только вот мозг упорно не мог вспомнить его. А когда перед Крисанией, как Карамон держал меч у горла их гостя, все стало на свои места. Конечно, они уже встречались. Это ведь не кто иной, как Даламар. Тёмный эльф был совершенно спокоен. Ему, казалось, абсолютно все равно на лезвие у его горла. Он смерил Крисанию взглядом, как только она вошла на первый этаж, где и располагалась сама таверна. Его взгляд проскользнул по ее фигуре, а потом по мечу Карамона. Появление здесь ученика Рейстлина могло означать только одно: их укрытие стало известным. На чьей же стороне он был? — Я вам не враг, — только и сказал Даламар, — я здесь для того, чтобы помочь шалафи. — Почему я должен тебе верить? — Карамон будто сильнее надавил на чужое горло. — Как ты здесь оказался? Крисания могла понять недоверие Карамона и его желание не подпускать нежеланного гостя ближе, но она сама этого не разделяла. Да, Даламар помог им в Роще мертвых, но выступал в конклаве против Рейстлина. Такое двуличие прекрасно сочеталось в его образе. Хотя Крисания догадывалась, что все это — всего навсегда план Рейстлина, где каждый ход был рассчитан и расписан вперёд. Им нужен кто-то, кто владел магией, чтобы понять, что с Рейстлином. Они рисковали, но выбора нет. — Карамон, отпусти меч, — Крисания все же выбрала путь разума, — мы должны его выслушать. — Благодарю за ваше разумие, госпожа Крисания, — Даламар поклонился ей, стоило только Карамону убрать опасное лезвие от шеи. Но меч он никуда не убрал, лишь встал вперёд Крисании, загораживая ее на всякий случай. Все тело воина напоминало стрелу в тетиве лука, которая была готова выстрелить в любой момент. — Не юли, — меч Карамон сверкнул лезвием, — говори по делу. Крисании даже показалось, что Даламар еле сдержал себя, чтобы не закатить глаза. Его образ по-прежнему оставался непоколебимым, даже уши не дрогнули. — Как я и сказал, я здесь для того, чтобы помочь, — Даламар развёл руки в стороны, показывая, мол он безоружен. Но кто знал, может, пока они здесь говорили, вокруг «Последнего приюта» создавалась засада. Вряд ли у них получиться снова воспользоваться посохом Рейстлина и переместить куда-либо ещё. Тот опыт перемещения не из лучших. Крисания долго всматривалась в лицо Даламара, пытаясь там найти хоть малейший намёк на фальшь. Кроме спокойствия, она ничего не обнаружила. — И как ты нас нашел? — Если Врата остались на месте, запреты, а миром не правит шалафи, значит, что-то пошло не так, — Даламар говорил это так, как нечто само собой разумеющееся. — И единственное место, где вас можно найти, это Утеха. — Допустим так, — Крисания рукой остановила Карамона, который хотел шагнуть вновь к Даламару. Несмотря на все, угрозы от Даламара не чувствовалось. Да, он оставался до конца непонятным и немного странным эльфом, но Крисания готова дать ему шанс. Ради спасения. Ради их будущего. А если она совершит ошибку, то будет готова ответить за это. Она прошла Бездну и вышла оттуда живой, так с чего ей боятся какого-то тёмного мага? Тем более, до могущества Рейстлина ему далеко. — Рейстлин спит, он не может проснуться из-за магии, — Крисания продолжала изучать взглядом чужие черты. — Мои силы здесь бессильны. Я не обладаю такими умениями. Пока что, добавила про себя Крисания. Когда раны на ее душе перестанут кровоточить, девушке снова предстоит вступить на свой путь. И уж тогда она точно сможет быть равной Рейстлину не только по духу, но и по силе тоже. — Спит? — уши Даламара забавно дёрнулись. — Шалафи в магическом сне? Было видно, как Карамон напрягался ещё сильнее. Меч в руке почти едва не трещал от напряжения. Но он покорно ждал решения Крисании. Крисания лишь жестом пригласила Даламара следовать за ней. — Только дай мне повод, — напоследок сказал Карамон, наконец-то убирая меч. Тот оказался в ножнах. Наверху Рейстлин все также неподвижно лежал. Он не был похож на больного при первом взгляде, однако создавалось впечатление, что-то не так. Например, как тяжело вздымалась грудь, несмотря на ровное дыхание. Как слегка подрагивали время от времени пальцы. Тика отошла к Карамону и положила руку ему на плечо. Очевидно, чтобы успокоить своего мужа, потому что он сейчас мог наделать глупостей из-за эмоций. Поэтому Крисании оставалось следить за Даламаром. Тот как будто находился в замешательстве. Уши эльфа совсем немного дергались из одной стороны в другую, словно перед Крисанией было какое-то животное. Она надеялась, что Даламар сумеет хоть что-то найти или почувствовать. Больше им не к кому обратиться. Даламар одним быстрым движением схватил посох Рейстлин и одной рукой прикоснулся к его груди. И будто бы сам замер. Глаза были закрытыми, а сам он не шевелился. Все в комнате притихли. Казалось, она мгновенно стала вакуумом, который не пропускал звуки. В груди Крисании поползло вверх гадкое чувство тревожности. Что-то точно должно произойти. И произошло. Даламар резко открыл глаза и отшатнулся в страхе от кровати, роняя посох. Его глаза лихорадочно бегали, а сам он пытался отдышаться, будто надолго задержал дыхание. — Там… — пытался он сказать, но Карамон слишком быстро оказался рядом и угрожающе навис рядом с ним. Крисания ничего сделать не успела. Она видела недельный страх на чужом лице. Видела, как тело пробирала мелкая дрожь. Как спокойный Даламар вмиг растерял все спокойствие и уверенность. — Я видел сознание шалафи, — Даламар облизнул пересохшие губы. — Там все в огне… в пепле и в снегу! Ток прошёлся по позвоночнику. Что это такое? Почему разум Рейстлина стал как поле битвы? — Он там сражается с Такхизис! Крисания почувствовала, как быстро потемнело в ее глаза и ей сделалось дурно. Значит, вот что произошло с темной богиней… Пока они здесь спокойно отдыхали, Рейстлин остался один на один со своим самым страшным кошмаром! — Как, — Крисания не могла подобрать слова, — как нам помочь ему? В ее голосе крутилось сотня вопросов: от как такое возможно и что им делать дальше, когда Рейстлин откроет глаза. Карамон не менялся в лице, но все время молчал. Его молчание для Крисании было сродни пытки. Тот, не произнося ни слова, сел возле Рейстлина и взял его за руку, сжимая в своей большой ладони чужую маленькую. — Я могу поискать в книгах, — лицо Даламара, которое побледнело после контакта с разумом Рейстлина, потихоньку возвращало себе прежний цвет. Эльф напряжённо вновь пошевелил ушами: — Библиотека шалафи огромная, в ней должна быть информация. — Если Рейстлин победит Такхизис, — подала голос Крисания, — то он ведь проснётся? — Но если он не сможет победить? — Рейст всегда побеждает, — молчавший до этого Карамон заговорил. Это утро, как и предыдущая ночь, провернуло все с ногу на ногу. И единственный выход: бороться до самого конца. Карамон прав: Рейстлин всегда побеждает. И эту победу Крисания ждала и желала так сильно, как никогда в жизни ничего не ждала и не хотела.

***

Крисании не спалось ночью. Она никак не могла закрыть глаза и спокойно уснуть. После появления Даламара она, казалось, потеряла всякий покой. Ее Рейстлин где-то там, на грани собственного сознания, заперт один на один с богиней Тьмы. Что делать? Как ей ему помочь? Как она вообще не догадалась об этом с самого начала? Как не почувствовала эту тёмную силу, что пробралась в разум Рейстлина? Как ты могла, Крисания? Почему ты настолько оказалась беспомощной? Она поняла, что мысли и дальше будут вгрызаться в неё, словно Крисания лакомый кусочек. Заснуть, как вчера, уже не получится. Недолго думая, Крисании решила, что лучше посидит рядом с Рейстлином и Карамоном. В их компании она чувствовала себя увереннее и комфортнее. Шансы спасти были, Крисания повторяла себе это как молитву. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Разум жрицы пленили чувства, которые не могли найти свой выход, и вместо этого они начали гореть изнутри. Быть может, с теми, кто всегда помогал и полностью изменил жизнь, Крисания смогла бы скинуть ненадолго эти оковы? Везде было так тихо, что Крисании казалось, будто бы в один момент все разом исчезло, а она оказалась вновь в Бездне, в ее бесконечно пустых и бесшумных просторах. Однако одинокий свет в конце коридора вернул в реальность. Это как раз та самая дверь, ведущая в комнату с Рейстлином. У Крисании заболело внутри с новой силой. Неужели она сейчас ничем не могла ему помочь? Неужели все, что им осталось, это ждать помощи от сомнительно преданного ученика? Не обманет ли их Даламар? Рейстлин не отзывался о своём ученике положительно, но и ничего негативного он не говорил. И все равно у Крисании сам Даламар вызывал противоречивые чувства. Было что-то в этом эльфе, что не давало ей покоя. А истинные причины поступков и так вовсе оставались тайной. Карамон разделял это чувство с ней, однако было одно важное обстоятельство. Другого выхода, кроме как поверить Даламару, у них не было. Но ведь не мог Рейстлин подпустить к себе того, кто бы предал его? Правда ведь? Чем ближе к свету подходила Крисания, тем сильнее ее охватывали эти думы. Незнание, перемешку с недоверием и осознанием, что выбора нет, заставляли чувствовать ее жертвой на чьем-то алтаре. Лишь услышав тихий голос Карамона, внутри Крисания успокоилась, но только потому, что ее внимание переключилось на другое. С кем разговаривал Карамон было непонятно, ведь второго собеседника не слышно. Подойдя совсем ближе, Крисания наконец поняла, что он что-то рассказывал Рейстлину. Карамон верил, что брат его слышал, хоть Даламар утверждал обратное. Но разве сердцу прикажешь? — … а потом мы перестроим «Последний приют». Станет больше, надёжнее, а место сколько будет! — Карамон о чём-то увлечённо рассказывал. Крисания не хотела мешать и хотела уйти, но почему-то по каким-то причинам, которые остались непонятными для неё самой, она осталась стоять под дверь. Как непрошеный гость. — Тике хорошо будет в таком доме, спокойно, — хоть лица Карамона не видно, но Крисании не составило труда догадаться, что он улыбался. — И детям тоже! Ещё не знаю, сколько у нас их будет. Двое, трое… как Тика захочет… Рейстлин всегда говорил, что его брат простодушный, хоть и прекрасный воин, но когда дело касалось чего-то обыденного, взгляды Карамона были наивны и по-детски приземлёнными. Крисания находила это не минусом, а наоборот, неким плюсом. Сейчас, слушая его речи, на душе становилось теплее. Это были не ее личные мечты и не те вещи, которые можно было подслушивать, но Крисания не могла сделать шага назад. Все, что говорил Карамон, в ее глазах приобрело свой оттенок красоты. — Вы с госпожой Крисанией могли приезжать к нам, а лучше тут и жить! — Карамон рассмеялся, а кончики ушей Крисании заалели. — Ведь правда будет много места… Крисания облокотилась о стену, закрыв глаза. В ее разуме невольно возникали эти мимолетные образы. — А там и у тебя дети пойдут. И забудешь всякую хандру, — веселый голос Карамона быстро утратил свой радостный тон, — только возвращайся к нам, Рейст… Повисла пауза, где было слышно лишь треск горящей свечи. Давящая тяжесть в груди вернулась к Крисании так же быстро, как и исчезла до этого. Все было так хорошо и резко оборвалось в самый неподходящий момент. Крисания уже хотела уйти, но услышала тихий голос Карамона: — И все у нас будет, как и прежде. Не так ли, Крисания? На минуту на неё нахлынул весь стыд, который упорно не хотел испытываться до этого. Крисания вместо того, чтобы уйти и сделать вид, что ничего не было, наоборот, вышла из тени, тихо открыв дверь. Свеча озарила ее мраморное лицо в темноте. Лицо Карамона выражало лишь заботу и приветливость. Но с какого момента он понял, что не один? Девушка чувствовала себя теперь как чужой человек, который застал личный семейный момент. Она не имела право слушать все это. Но это было прекрасно. — Мне не спалось, я хотела навестить вас, — начала оправдываться она, однако слова застряли в горле. То, что должно было стать извинениями, стало совершенно другим: — Мне кажется, первым у вас родится сын. Он будет таким же бесстрашным, как его мать, и таким же добрым и сильным, как ты, Карамон. Крисания говорила искренне. Ей нравились такие мечты. Сейчас, когда не окружали многочисленные колонны храмов, она почувствовала себя спокойно. Той девушкой, которая могла просто сказать какую-то глупости, не боясь, что ее осудят. Крисании нужен был этот островок спокойствия хотя бы на одну ночь, ведь уже завтра начнётся новая борьба за жизнь Рейстлина. — И он определено пойдёт по стопам своего дяди и станет магом? — Карамон добродушно усмехнулся. — Кто знает, — Крисания пожала плечами. Остаток ночи прошёл спокойно.