She can't hide, no matter how hard she tries
Her secret disguise behind the lies And at night, she cries away her pride With eyes shut tight, staring at her inside Она не может скрыться от себя, как бы ни старалась, Её тайна скрывается за ложью По ночам она плачет, забывая о гордости,
Крепко зажмурив глаза, она пытается заглянуть внутрь себя
Тихие шорохи с первого этажа слышны в спальной комнате второго, и это ни капли не смущает Эмити, потому что уже привыкла. Привыкла к гремящему звону падающих предметов снизу. Знает, что не стоит сильно страшиться, когда дверь захлопывается так громко, что слышно, как Кинг в соседней комнате в переполохе сваливается с кровати, роняя по пути все предметы с прикроватной тумбы. Да и разбитая посуда не пугала, скорее было боязно, что спросонок кто-то не заметит, и угораздит его попасть в своеобразную ловушку, сделанную по случайности. Внимание обострялось, когда время на часах, что светили тускло-голубым цветом, разгоняя хотя бы на пару сантиметров тьму ночной комнаты, переходило за цифры 02:30. Приходилось спускаться и идти на кухню или в гостиную, чтобы в первые же секунды за уши потащить нерадивую подругу в ванную, чтобы заставить очухаться от действия сладкого дурмана, наступающего после очередного законченного пакетика с белоснежным порошком. Если и к этому моменту девушка не являлась домой, то приходилось проверять крыльцо дома, потому что вероятно это тело лежит там в невменяемом состоянии, а уж точно не в состоянии шагать на своих двоих, гордо задрав подбородок. Если девушка оказывалась именно там, то её не хило пинали под зад, а после совместными с Кингом усилиями затаскивали в дом, без раздумий оставляя ту на диване, прикрывая тонким пледом. Конечно, на следующее утро рядом с Луз стоял тазик, в которое та без проблем выпускала неугодную желудку пищу, когда тот пытается справиться с обезвоживанием. И подле дивана обязана сидеть Эмити, которая погладит Луз по голове и даст таблетку, чтобы отвратительные ощущения отошли на второй план, а она наконец могла поспать, не мучаясь в болезненных судорогах, от вида которых Блайт морщила лицо, не представляя как же Луз хочет вопить от мук. Но когда Носеда приходила в стабильность, а обычно это происходило ближе к пяти часам вечера, её из раза в раз ожидала нехилая истерика от Эмити, которая была готова весь район на уши поставить, чтобы доминиканка больше в жизни не прикасалась к веществам, что уже чуть несколько раз не отобрали её жизнь. Если уж девушки не оказывалось и там, то приходилось звонить участковому и в срочном порядке отправляться к нему. Такая подлянка ожидала Эмити сегодня, посему ребята изредка поглядывали на дежурного, что заполнял протокол. Комната, в которой лежала пропажа, вальяжно раскинувшая ноги и руки во все стороны на полу, была мрачна, что скамейка, находящаяся в полуторе метра от стены оказывалась невидна. Да и стол мужчины не то что бы сильно освещался тусклой лампочкой, что часто мерцала, вызывая учащённое моргание и нахмуренность. Эмити смущённо прятала лицо от бессильного взгляда Рейн, которые нервно поправляли очки, сползающие с переносицы. — Эмити. — Уисперс встали из-за стола, протягивая девушке бумагу на подпись. — Вы собираетесь с этим что-нибудь делать? — Они кивнули на бессознательное тело Луз, — А то это уже не в какие рамки не лезет. Блайт закусила губу и тоже глянула на Носеду, которая разлеглась на ледяном бетоне. Она прикрыла глаза и тяжко выдохнула, чувствуя на себе взгляды Уиллоу и Хантера, привыкших к таким ночным поездкам в участок. Да и то, что они участились в последнее время не устраивало никого. Ни Эмити, ни Рейн, ни Хантера, ни Уиллоу. — На днях я пыталась с ней поговорить, — Она нервно сглотнула, вспоминая события позапрошлого дня. Руки стало легонько потряхивать, из-за чего они крепкой хваткой сцепились на краю фланелевой рубашки. От зоркого взгляда Рейн не ускользнули повадки девушки. — Насколько я понимаю, ничего не вышло, да? — От Блайт последовал лёгкий кивок, а от друзей разочарованные вздохи. — Она, — Эмити запнулась и прикусила язык, решив не упоминать деталей, о которых хотела сказать раньше, — она просто рассказала всё Кингу и ушла из дома. — Девушка испуганно оглянулась, но после продолжила. — Но конечно она вернулась вечером и всё было хорошо. — В голосе отлично слышались истерические нотки, так и внешний вид Блайт кричал, что она готова сорваться в истерику. Рейн посмотрели на ребят, и вновь кивнули на Луз. Хантер направился за Носедой, пока Уиллоу приобняла Эмити, готовую разрыдаться. Долго находится в участке никто не желал, из-за чего ребята вскоре ехали домой, попутно решая, что малыша Кинга стоит оставить Парк и Виттебейну.***
All her friends know why she can't sleep at night All her family asking if she's alright All she wants to do is get rid of this hell Well, all she's gotta do is stop kidding herself
Все ее друзья знают, почему она не может спать по ночам
Вся ее семья спрашивает, все ли с ней в порядке
Все, чего она хочет, — это избавиться от этого ада
Что ж, все, что ей нужно сделать, это перестать обманывать себя
Солнце потихоньку начинало освещать улицу, где бежал очередной доходяга, из-за чего Эмити горько усмехнулась, понимая, что вся ночь оказалась убита на перетаскивание тела обратно домой. Ну как тела, Луз уже вполне бодро на протяжении получаса выслушивала нотации от Уиллоу, тихо хихикая на особенно громкие высказывания мамочки-Парк. Блайт же осталась просиживать и отмораживать свою пятую точку на крыльце, под предлогом того, что перекур ей был необходим. Стало несколько грустно от того, что от мыслей сейчас не сбежать, потому что, к счастью, волна подросткового максимализма со словами «я контролирую себя и могу бросить в любой момент» обошла Эмити стороной. Потому закурить сигаретку не являлось одним из вариантов занятий на утренней улице. Почему-то именно сейчас её, по-видимому, воспалённый мозг решил предоставить фразу «Я — разбитое сердце Джека». Желание сходить к врачу, провериться на опухоль или какую-либо другую странность, которая могла происходить внутри черепной коробки Блайт, стремительно возрастало с каждой такой всплывшей в мутном сознании фразой или мыслью. Хотелось как Тайлер к чертям собачьим подорвать дом и самостоятельно застрелиться, забрав за собой на тот свет все чужие страдания и весь происходящий в жизни ужас. «Когда у тебя во рту пистолет, и ты сжимаешь зубами его ствол, говорить удаётся только одними гласными …» Со спины донёсся звук скрипа петель двери. Задача смазать их поднялась по мысленному списку планов выше в рейтинге, оказываясь в позиции топ-10. Рядом на ступеньки присела Уиллоу и протянула кружку чего-то явно тёплого. — Тебе точно стоит отдохнуть, спасатель чужих жизней, — Парк тепло улыбнулась и сложила руки на коленях, склоняясь словно в молитве. — Что же думаешь об этом всём? — Она помахала пухлой ладошкой и хлопнула себя по коленке. — Я не знаю. Даже думать об этом не хочу, а они-то как там? — Хантер отправил её в душ, а сам… — девушка нахмурилась, но после продолжила более воодушевлённо. — Вероятнее всего пошёл проведать Кинга, мальчишка должен был уже проснуться от разговоров и шума. — Она пожала плечами и кинула мимолётный взгляд на Эмити, которая свесила голову к полу, напряженно постукивая пальцами по ступеням. — Хей, это же Луз, — Парк положила на плечо подруги крепкую ладонь и легонько сжала в жесте поддержки. — Она из любого дерьма выберется. Блайт покачала головой на такое заявление и тоскливо посмотрела в глаза Уиллоу. — Я не верю в это как бы не хотелось. Она обещала, что бросит, а сегодня вновь… — слова застряли в горле, а в желудок словно свернулся несколько раз, пережимая всё возможное и нет. — Я не могу верить её обещаниям. Именно что не могу, а не не хочу. Потому что знаю, что она не сдержит своего слова. Она снова оплошает и придёт домой в состоянии, что как звать меня забудет. Она не справится сам. Уже слишком поздно. — Захотелось врезать себе слова, пропитанные безнадёжностью и разочарованием. Ударить себя в челюсть, чтобы знала, чего стоят такие резкие высказывания. Ударить по ушам, чтобы забыть, что значат ночные крики ужаса и животного страха. И, в конце концов, в грудную клетку с такой силой, чтобы проломить рёбра и прекратить своё надоевшее существование. «Я — никчёмная жизнь Джека» — Как думаешь, — Уиллоу почти что прошептала эту фразу, — как Камилла и Ида отреагировали, если бы узнали, что творится с их девочкой? — Мне казалось, что ты поняла, что думать явно не моё. Но так, Камилла уже ничего не сможет сказать, а Ида… она навряд-ли станет молчать, потому стоит бояться её приезда. Ладно уж, — Эмити привстала, стряхивая накопившийся мусор со штанин. — Пойдём в дом, слишком холодно стало что-то.***
She can only fool herself for so long
I'm too weak to face me!
She can only fool herself
I never know just why you run
So far away, far away from me
Она может так долго обманывать только саму себя
Я слишком слаб, чтобы встретиться с собой лицом к лицу!
Она может обманывать только саму себя
Я никогда не знаю точно, почему ты убегаешь
Так далеко, так далеко от меня
Она пытается смыть весь позор с рук. Отвращение к себе накатывало снова и снова, а когда она проходила мимо Эмити, так её чуть вовсе не вывернуло на пол. Она смотрит в зеркало, а в ответ глядит череп, обтянутый кожей, на которую неловко натыкали волос. Те являлись своеобразным островом спокойствия среди всего образа Луз — коротко постриженные, уложенные аккуратно и с особым трепетом, о чём о чём, так о волосах Носеда пеклась особо тщательно в сравнении с остальным внешним видом. — Ну что, рада своим заслугам? Тебя все соседи сторонятся и бояться, а ты ещё и Эмити тащишь за собой. Ничтожество. Ледяная вода привычно становила мысли в идеальный строй и делала их хрустально чистыми, очищая от грязи сознания после плясок внутренних демонов на них. Раздался стук в дверь и тихий вопрос хорошо-ли всё. — Конечно! — Луз последний раз провела ладонью по лицу, вымученно выдыхая и начиная улыбаться. — Уже выхожу! — Она вышла из ванной комнаты и подмигнула Хантеру, который обеспокоенно оглядывал девушку, а после того, как на начала напевать себе под нос весёлую детскую песенку, он нахмурился ещё сильнее. — Луз, Эмити уже рассказала обо всём, потому я не верю в твою актёрскую игру. — Хантер подошёл к ней со спины и повернул к себе, смотря ей прямо в глаза. Носеда ещё сильнее растянула улыбку и беззаботно пожала плечами. — Какая актёрская игра? Не верить в правду глупо, Виттебейн. — Девушка наклонилась и выскользнула из хватки Хантера, в припрыжку направляясь к выходу из дома. — Постой, ты куда? — Он рванул за Луз, уже готовой открыть входную дверь. — Мне нужно проветриться, — Носеда чуть не надавила на ручку, но её остановил очередной возглас Хантера. — Да погоди же ты! Вот, — парень протянул болотно-зелёную ветровку со словами «хоть её-то возьми». — Вот же принц на белом коне нашёлся. Спаситель мой, — Луз выхватила у него элемент гардероба и удивлённо глянула на пол, куда из кармана вывалился пакетик с крайне интересным содержимым. Теперь и Хантер пялился на выпавшую вещицу, но их шокированные гляделки прервали вошедшие Уиллоу и Эмити, которые выглядели до ужаса измученными. — Вы чего? — Хотела спросить Парк, но заметила за чем наблюдают друзья и совместно с Эмити выдохнула. Она приподняла пакетик с пола и покачала головой. — Изымаем? — Блайт ответила скромным «да» и, стянув ботинки, удалилась вглубь коридора. — Хан, проверь-ка Эмити, — Виттебейн уже приоткрыл рот в желании высказать своё несогласие и негодование, но грозный взгляд супруги вынудил, сверкая пятками, умотать вслед за беглой девчушкой. Уиллоу молча ухватила Луз за руку и потянула в гостиную, вовсе не обращая внимания на гримасы боли на лице подруги. — И какой же сегодня случился праздник, что ты нахрюкалась до такого состояния? — Парк с укором глядела на Носеду, которая смущённо прятала взгляд в пол. — Завтра приезжает Ида…