***
«Франкия», славные воспоминания посетили голову вождя викингов. А теперь, возможно, и одно из худших будет в этих краях. Рагнар, добравшись к полудню до назначенного места, приказал своим людям: — Спешиваемся, отсюда пешком. Выполнив приказ и привязав лошадей, воины со своим предводителем двинулись дальше. Немного пройдя, Лодброк увидел стан своих собратьев. Преодолев чувство страха, мужчина двинулся к нему. — Рассредоточьтесь, — распорядился главарь. — Флоки, найди тела вне лагеря. — обратился он к строителю драккаров. — Но, Рагнар, почему…? — опешил мужчина. — Потому что ты единственный здесь, кто знал Валу. — рыкнул Рагнар. На что товарищ сразу замолчал и примирительно кивнул. Действительно, ему было известно про связь между соратником-конунгом и бывшей рабыней, хоть он и не знал, про родившуюся от этого девочку. Войдя в лагерь, Сигурдссон осматривал тела братьев и сестёр, как и поведала его дочь, в каждом из них были арбалетные болты. А на оружии и щитах не было ни намека на кровь, пали не в битве. Мужчины и женщины, что хотели здесь заниматься земледелием, все были мертвы. Глядя на эту кошмарную резню, викинг не мог и в страшных снах представить, что его брат окажется способен на такое. Человек, с которым они вместе росли, сражались, истекали кровью и переживали потери, будто постепенно исчезал из памяти Рагнара. Этот христианин с лицом Ролло был ему незнаком. Те, кто был с ним также ужасались тому, что здесь узрели. Некоторые из них признали в павших своих знакомых. И всё на что воины были способны — это надеяться, что сейчас их товарищи находятся в залах Одина. — Рагнар! — все присутствующие оглянулись в сторону крика, в том числе тот, кому он предназначался. Источником был Флоки, и конунг, догадываясь в чём дело, пошёл к нему. — Соберите тела, мы вернём их домой. — с тяжелым сердцем приказал лидер норманнов. После чего, достигнув кораблестроителя, увидел того склонённым над телом женщины, которая когда-то была для светлоглазого подобием хорошей подруги. Опустившись на колени, он провёл рукой по её тёмным волосам и безжизненному лицу, в конце закрыв усопшей глаза. — Мы встретимся в Вальхалле. — поцеловав в лоб, произнес Лодброк. Спустя пару секунд, он услышал: — Эти скоты взяли её силой, — с неприятием и ненавистью сообщил Флоки, чем заставил соратника в глубине души испытывать уже нечеловеческий гнев. — А твоя дочь… она всё видела, — Рагнар неистовыми глазами посмотрел на собеседника, который сразу указал рукой на густую листву поблизости. — Там грязь и потому чётко видны следы на земле. После этого, абсолютно ошарашенный северянин был готов вовсе расстаться с человеческим обличием, ибо то, какие эмоции он испытывал были присущи самым мерзким тварям Хель. Его чувства были настолько сильными, что он дрожащими руками потянулся к кресту, висевшему на своей шее. Единственная вещь оставшаяся от Аттельстана, до последнего хранившего верность своему богу. Сам не поняв, как ему удалось обуздать животную ярость, и опустив руку, даже не прикоснувшуюся к цепочке, он поднял тело Валы и вместе с другом двинулся назад. Вернувшись, они оба увидели, как воины сложили мёртвых в связанную воединно ткань, какая нашлась в этом лагере, и надежно привязали ту к лошадям. Труп женщины Рагнар решил везти самостоятельно. Аккуратно завернутая в лоскуты ткани, за которыми скрылись все сотворенные с ней ужасы, Вала тряпичной куклой покоилась на руках опечаленного воина. — Возвращаемся домой, простимся с ними как следует. — усаживаясь на лошадь и придерживая завернутую в белый саван ношу, сказал правитель. — Скьяль, — обратился он к одному из своих людей. — Скачи и сообщи обо всём Бьёрну и Лагерте, они обязаны узнать о случившемся. — Понял, конунг. — бросил в ответ викинг, после чего ускакал. Каждый из них, уходя из этих мест, понимал, что это не конец, что они вновь сойдутся в битвах с франками. И, возможно, не сразу, но викинги отомстят за своих.***
Открыв глаза и привстав, Фрейдис огляделась, увидела, что она в доме… незнакомом ей доме. Но длинном, учитывая немаленькое пространство. Не успев встать, к ней подошла девушка со светлыми волосами, судя по одежде, та была служанкой. — Вот, выпей. — дала пробудившейся чашу с питьём рабыня. Полусидящая опустошила сосуд, только сейчас осознав, что очень хотела пить. — Я сообщу кюне, что ты проснулась. — после этого девушка удалилась. Юная Лодброк, приняв сидячее положение и опустив ноги на пол, заметила, что она была одета в белую рубаху, длина которой доходила чуть выше колен. И, буквально через минуту, она увидела приближающуюся к ней женщину с пепельно-русыми волосами, которая присела на стул рядом с ней. — Как себя чувствуешь? — поинтересовалась она. Девочка не знала, что ответить. Её физическое состояние было в порядке, но внутри она чувствовала пустоту. Она бы, наверное, и сейчас поддалась горю, но у неё уже не было сил плакать. — Я… Я не знаю. — только и могла сказать. — Не подавляй боль, иначе она станет невыносимой. — дала совет вёльва, положив ладонь на руку дочери мужа. Та не особо отреагировала на этот жест, но и не отдёрнулась. — А где отец? — спросила Фрейдис. — Он не здесь, — ответила Аслауг. — Но скоро вернётся. Женщина обратилась к той самой служанке, которую первой узрела синеглазая: — Маргрет, принеси ей одежду. — Да, госпожа. — отозвалась рабыня и пошла в другую часть строения. — Вы помогли мне, но почему? — задала новый вопрос юная дева. Поняв суть заданного, жена конунга, слегка улыбнувшись, ответила: — Пусть я не знала твою маму, но уверена, она хотела бы, чтобы ты выжила. По крайней мере я хочу для своих детей именно этого. От её слов у девочки начало болеть сердце. — Она не перешла в Вальхаллу, потому что хочет убедиться, что ты не пропадёшь. — заявила кюна. — Откуда вы знаете? — недоумевала Лодброк. — Знаю. — уверенно сказала такая же мать. Окончив беседу и встав с постели, Фрейдис переоделась в одежду, которую ей принесла Маргрет. После чего девочка решила выйти из дома и немного пройтись. — Будь осторожна, — предостерегла её Аслауг. — Не совершай глупостей. — на что девчушка лишь кивнула. Не имев определённого направления, она шла куда глаза глядели. И так вышло, что путь привёл её к воде, на берегу которой сидели трое детей. Стоило ей подойти один из них обернулся. Дочь Рагнара увидела ту самую пепельноволосую девчонку, что вместе с правительницей Каттегата помогала ей окрепнуть. Та, отстранившись от юных ребят, что были рядом, также и им дала знать о присутствии юной Лодброк. Все трое поднялись с мест, просто замерли не зная, как начать разговор, до сих пор помня случившиеся вчера события. Набравшись смелости, к ней начал подходить самый младший из сыновей конунга. — Эмм, привет, сестра. — единственное, что пришло ему в голову, озвучил он. Не услышав и не увидев ничего в ответ, Ивар почувствовал крайнюю неловкость. Стоящие за ним друзья, также не знали, что им делать или говорить. — У меня есть кое-что твоё, — произнеся, он достал золотистый браслет с волчьими мордами на концах. Увидев его, Фрейдис сделала горький вздох. Единственная отцовская вещь, доставшаяся ей от матери. Потянув к ней дрожащую руку, она была не в силах к ней прикоснуться, опасаясь, что уронит. Её колебания заметил юноша и, взяв её за руку, аккуратно надел украшение на тонкое запястье. Посмотрев на мальчика, а после на браслет, синеглазая, проведя по нему пальцами другой руки, почувствовала на своём лице одинокую слезу. Потом, вновь подняв взгляд на стоявшего перед ней мальчишку, она сказала: — Спасибо. Не зная, что им руководило, он поддался вперёд и заключил только-только обретённую сестру в объятия. Та, простояв без реакции несколько секунд, всё же неуверенно, но прижала его к себе, проронив ещё одну слезу уже на плечо своего брата.***
В Хеддебью под руководством Лагерты жизнь била своим ключом. Дева щита убедила всех без исключения, что ей, как истинной правительнице, не требуется поддержка конунга рядом. Женщина, подобно воину из самого Асгарда, способна вести за собой людей и вместе с ними участвовать в сражениях. Многие воительницы восхищались ею и стремились занять место рядом с ней. Конечно же, она по-прежнему мечтала вернуть всё чего лишилась, покинув Каттегат: прежний мир, любовь, дом. Но она была рада, что хотя бы её первенец остался вместе с ней. Её сын был уже не тем мальчишкой, с которым она ушла от Рагнара, он стал выдающимся воином и прекрасным мужчиной и даже обзавёлся женой — Торунн, ставшую позже девой щита, а также она родила ему прекрасную дочь — Сигги. Ниже холмистого города неустанно спарринговали Железнобокий и шестнадцатизимний Риг. — Ещё раз! — очередной раз обезоружив и опрокинув на землю соперника, гаркнул Лодброк. Быстро встав на ноги, подняв щит и молот, встал в стойку молодой воин. — Давай! — скомандовал Бьёрн. Сделав первый замах своим оружием, светловолосый юноша положил начало ещё одному спаррингу. Несмотря на возраст, он уже достаточно знал и умел, если говорить о бое. За две зимы со дня знакомства, сын Лагерты многому его обучил. Этот бой, который проходил так же как и предыдущие, повторял те же моменты: Риг с легкостью отбивал каждый выпад мужчины, избегал его обманных маневров, умудрялся наступать и осыпать ударами. Но стоило парню начать наносить всё более яростные атаки, которые Железнобокий с трудом успевал блокировать, то начинал терять концентрацию, поддаваясь эмоциям и забывая об осторожности. Чем, как всегда, воспользовался Бьёрн и его протеже, обезоруженный, опять оказался сбитым с ног. — Сколько раз повторять, Риг?! — начал делать замечание наставник, — Никогда не отдавайся гневу без остатка! — Ты тоже злишься в бою, Бьёрн! — кинул в ответ юный дан. — Запомни, скажу лишь один раз, — помогая подняться с земли, сказал Рагнарссон. — Злость станет твоим оружием, если ты подчинишь её себе. Бьёрн чувствовал себя стариком, говоря эти слова, но он верил тому, что сказал. — На сегодня хватит. — решил он и вместе с парнем направился в сторону Хеддебью. — Риг, ты силён в бою, я это вижу и ощущаю в каждом твоём ударе. Но сила без самоконтроля не способна раскрыть свой истинный потенциал. — положив руку подопечному на плечо, проговорил викинг, надеясь, что тот поймёт. Парень услышал его, но для того чтобы понять, ему потребуется время. — Бьёрн! — крикнула бежащая к двум викингам Торунн. — Что случилось? — поспешно приблизившись к жене, спросил Железнобокий. — Прибыл воин Рагнара, — быстро оповестила она своего мужа. — Ты должен это услышать. — повела его за собой с идущим следом Ригом. Добравшись до главной постройки в городе, где уже было полно людей, все трое приблизились к Лагерте, та, однозначно, была чем-то шокирована, смотря на человека, что стоял перед ней. Видимо, это и был тот самый гость. — Мама, что происходит? — обеспокоенно задал вопрос сын. — Повтори ему всё, что сказал нам всем. — приказала светловолосая женщина, не в силах самой сообщить Бьёрну о том, что услышали все здесь присутствующие. — Наших людей, что мы оставили на франкской земле, убили, — поведал Лодброку посыльный. — Убийц вёл за собой тот, кто отверг наших богов и предал свой народ. Никто из норманнов не смог даже одного из трусливых христиан забрать с собой. Бьёрн с неверием нахмурил брови. — Кто… кто это сделал? — спросил он, — И что с моим дядей? — Он это и сделал, — обречённо произнес мужчина. — Ролло вместе с франками убил их всех. Кроме дочери конунга, которая милостью богов смогла выжить. Сын Рагнара был абсолютно потрясён. Он доверял Ролло и любил его не меньше, чем остальных членов семьи. Его мало утешало то, что второй дочери отца посчастливилось не разделить участь первой, его сестры — Гиды, - ибо по его сердцу был нанёсен один из сильнейших ударов, что он когда-либо получал. Не представляя, каким образом его дядя смог поступить так со своей семьёй и людьми, он потихоньку закипал изнутри от гнева. — Рагнар, этого не оставит. — уверенно сказала Торунн. — Да, не оставит, — согласился он со словами жены. — И мы не оставим. Я сражусь вместе с отцом против предателя. — Уверен, что сможешь? — с сомнением спросила его мать. — Сможешь убить своего дядю? — Мой дядя уже мёртв, — без колебаний заявил Железнобокий. — Он исчез в тот момент, когда избрал христианский крест. Лагерта гордилась решительностью сына, ведь так же планировала поддержать своего бывшего мужа, в повторном походе на Франкию, цель которого будет уже не грабёж или открытие неизведанных земель, а отмщение.