Звёзды сегодня особенно яркие

С трагической даты прошло две с половиной недели. Очередное паскудное утро, Казуха сонно слез с кровати и поплёлся к зеркалу в ванной. Быстро умыв лицо, он посмотрел на своё отражение… покусанные губы, заплаканные глаза, растрёпанные волосы, смотреть страшно, надо бы что-то с этим делать, но сил нет. Быстро надев на себя шорты и длинную футболку, парень ускользнул с дома, даже не спросив разрешения, ну а что, он мальчик взрослый, идёт куда хочет и с кем хочет. Так думал он, а с недавних пор и вся его семья. Высокие здания жилого комплекса оказались где-то позади, возвышаясь над землёй будто страшные гиганты из детских сказок. Казуха медленно побрёл в городской парк и к его удивлению там было очень немноголюдно, по вымощенными бетонными плитами дорожкам изредка ходили влюблённые парочки или матери с детьми на колясках, а возле озера сидело несколько бабушек, кормящих уток. Обычно тут много народу, какие-то концерты неизвестных никому музыкантов, отчаянно пытающихся показать себя миру, толпы кричащих детишек и банды бушующих подростоков. Но не сейчас. Сейчас было слишком спокойно и… слишком хорошо. Ветерок щекотал распущенные светлые волосы и шевелил кроны огромных, разлогих дубов и клёнов, от чего они шептали какие-то чарующие истории, всем кто их слышит, в глубине парка пели птицы, воспевая свою матушку-природу, всё цвело и жило, всё. Кроме души светловолосого паренька, который сейчас прогуливался среди всего этого великолепия. — Сейчас было бы славно стих написать, хорошая атмосфера… — тихо пробормотал юноша, очарованный сей картиной. — Не сомневаюсь в тебе, Казу! Как напишешь, прочитай мне! — сзади послышался бодрый и весёлый голос. — Хэйдзо, прекрати подкрадываться к людям сзади! Я испугался! — вздорогнул Казуха. Обернувшись, юноша увидел парня его возраста, Хэйдзо, его лучший и самый первый друг. Именно он тогда в начале 3 класса подошёл к одинокому, маленькому Казухе, который боялся даже заговорить со своими одноклассниками, а о дружбе с ними и речи не шло. Хэйдзо же был другим, ярким, весёлым и общительным, всегда притягивал к себе всё внимание, а из-за того что он не отлипал от нелюдимого Казухи, с последним тоже начали общаться, так он и подружился с всем классом. И дружит до сих пор, пережив даже переходной возраст, их дружба осталась крепкой как и прежде, а потому ему правда нравится быть в школе. — А чего это ты гуляешь в такую рань? И десяти утра нет. — Что? Ох, я ведь на время даже не взглянул когда с дома вышел. Я просто последнее время весь на иголках, хаха… — стеснительно промямлил юноша — Казу, что случилось? Ты не отвечаешь на мои сообщения, не берёшь трубку, а теперь я вижу тебя в девять утра в пустом парке! Не хочешь объяснится? — Хэйдзо еле сдерживался чтобы не накричать на своего непутёвого друга, — Я переживаю вообще-то! — Прости пожалуйста, у меня кое-что случилось, родители из-за этого себя плохо чувствуют, и я не в лучшем настроении, поэтому вот так получилось… — Дурак! Не пугай меня так больше! Хочешь пойдём за твоим любимым ванильным латте с пончиками, хм? Казуха замялся, от любой еды его сейчас тошнило и он был совсем не в духе. — Прости, сейчас не хочу. Можем сходить завтра, ты не занят? — Не занят, спишемся! — Мгм… Ну я уже домой пойду. Попрощавшись, Казуха быстрым шагом направился к своему дому, еле сдерживая вновь накатившиеся слёзы. Больно врать другу, сердце противится, а разум затыкает любые попытки высказаться. Хэйдзо поможет, он всегда помогал с любыми трудностями, всегда подбадривал. Но не сейчас. Он начнёт переживать, начнёт спрашивать и внезапные приступы слёз уже невозможно будет остановить, нельзя так позориться, не при Хэйдзо. Дом не встретил Казуху радостно, родители куда-то поспехом собирались. — Казуха! Милый! Благодаря твоему любимому папеньке, который пробухал, а после проиграл нашу квартиру в казино, мы уезжаем! У нас нет денег! Ты рад?! — очевидно, эта женщина была в ярости, было даже немного страшно за себя… — Что? Мам, ты шутишь? — А я на клоуна похожа?! — крикнула она, ткнув пальцем в сторону её мужа, который лишь потупился в стол, не смея даже глаза поднять, то ли от стыда, то ли от страха. Сказать, что жизнь юного, полного амбиций и надежд парня рушилась на глазах, значило не сказать ничего. Всё было против него, а казалось что вот, ещё пару лет и улетит с родительского гнёздышка, закончит школу с отличием, будет учится в престижном университете, после найдёт хорошую работу, появится девушка, а после и жена, заведёт семью, как всегда и мечтал… Что теперь? Мрак вместо некогда яркого, предсказуемого будущего. А дальше всё как в тумане. Крики, наспех собранные вещи, несколько ударов рукой которые были произведены непонятно кем, по непонятно кому, изморось постепенно перерастающая в ливень пока хиленькая машина такси ехала по пустой дороге, старая панелька, потёртый подъезд, на стенах которого были какие-то матерные слова и цитаты о жизни и любви написанные чёрным маркером, обшарпанная дверь, двухкомнатная, советская квартирка в которой воняло сыростью и дерматином… Вау. Комната Казухи оказалась в самой дальней части квартиры. Ему дали выбрать в какой он хочет жить, но растерянный парень от шока слишком долго молчал и стоял на месте, поэтому его вещи просто закинули куда-то дальше по коридору. Ну и ладно, какая разница в какой комнате жить, главное чтобы в одной из кроватей, коих было всего две, не умерла какая-то бабка лет 10 назад. Скромный, но зато свой личный мирок Казуху вполне устраивал, небольшая кровать в углу, слишком большая чтобы быть односпальной и слишком уж маленькая что быть двухспальной, пыльный ковёр на полу с интересными узорами, похожий ковёр висел на стене возле кровати, по другую сторону от двери стоял маленький столик, вмонтированный в П-образный шкаф, по середине стены напротив двери расположилось небольшое окошко, украшаемое пожелтевшими занавесками с какими-то цветочками. Не густо, но жить можно, а парню большего и не надо, хоть он и привык к собственной огромной комнате со всеми удобствами. Мать позвала кушать только под вечер, живот сильно урчал, а голова болела, то ли от стресса, то ли от голода, то ли от неожиданных событий свалившихся на юную голову Казухи как снег в Июне. А на ужин… Наспех приготовленные, недоваренные макароны с сосиской, как мило. На кухне было ещё хуже чем в остальной квартире, посреди потолка, над столом, было огромное чёрное пятно которое, похоже, осталось от гасовой лампы, которая теперь невинно стояла в углу комнаты под сантиметровым слоем пыли. Из кухонной техники была только газовая плита, еле работающий, жужжащий холодильник, несколько верхних и нижних полок, которые были полупустыми, вытяжка и большой, непонятный аппарат который так и не убрали в ящик прошлые владельцы. За окном и стеклянной дверью, которая вела на скромный балкон, виднелся соседний дом, в окнах которого, закатными лучами, играло летнее солнце. «Как же так? Прекрасно ж жил! Не пойму я никогда, Я счастливым долго был, Думал, это навсегда, Думал я, судьба-злодейка, Не совершит со мною грех, Да похоже, ей до бога, Как убийце до небес. Шторм и буря на душе, Всё никак не утихает, Прячусь в своём шалаше, Но совсем не помогает. Жизнь кончается, беги скорей! Догоняй отсталых! Ведь один не перейдешь, Поле цветов алых, Они окроплены страданием, Кровью, страстью, смертью, И не верится совсем, Умру, охваченный местью.» Ручка легко скользила по белоснежной бумаге, оставляя после себя чёрную линию, которая выводилась в отдельные слова. И вот, очередной лист беспомощно сжался в дрожащем кулаке беловолосого юноши и полетел через всю комнату в мусорку, снова пролетая мимо и ударяясь об стену с тихим, глухим звуком. Совсем не писалось, а сидеть в социальных сетях и убивать время желания не было также… Чем заняться ранним утром в новом городе, когда родителям на тебя глубоко насрать? Верно. Домашняя одежда отлетела в сторонку позволяя одеть на себя белую рубашку, лёгкий кардиган цвета нежно-розовой жемчужины, белые штаны и бежевые кроссовки. Казуха аккуратно расчесался, умылся и завязал непослушные волосы в низкий хвостик — «Ну хоть на человека теперь похож,» — подумал про себя парень и вышел из квартиры. Тускло-зелёные выцвевшие стены, резкий запах алкоголя и мочи, окурки бессовестно разбросаные под ногами, всё это создавало неприятную атмосферу в коридоре… И как Казуха, с таким тонким душевным устоем, собирается выживать в такой бомжатне?! На улице было легче, хоть и кропил небольшой дождик из-под облаков выглядывало яркое солнце, одаривая всех, даже самых несчастных людей своей жизнерадостной улыбкой. Во дворе играли дети, на лавочках сидели их матери о чём-то увлечённо беседуя. Хоть площадка и была старой, но очень надёжной, ещё и окружена высокими и широкими клёнами и ясенями, что так редко можно встретить в дворах новостроек где чаще всего всё внимание уделяется лишь машинам и домам, совсем забывая о комфорте своих жителей. Взглянув направо, нельзя было не заметить высокий недостроенный дом, огражденный поваленным забором который можно перелезть без всяких усилий — «Наверное популярное место среди здешней молодёжи», — юноша усмехнулся своей «старческой» мысли, издалека осматривая граффити которыми были вдоль и поперек обрисованы все стены здания. Кафе и ресторанов в таком небольшом, провинциальном городишке было немного, но достаточно чтобы иногда ходить в такие заведения если не хочется готовить дома. За три квартала находился большой, людный парк — «Напоминает мой, столичный. Эх…» — мысленно подчеркнув эту мысль, Казуха направился дальше. Дома, дома, школа, дома, детский садик, ещё дома, небольшой рынок, а рядом большое офисное здание, впрочем, оно не особо выделялось среди остальных, ещё один небольшой парк, дома, дома и ещё раз дома… Город оказался ну совсем уж небольшим, можно пройти вдоль и поперек всего за пол дня, а если проезжать на машине, такие городишка обычно и вовсе остаются незамеченными сливаясь с бескрайними полями, лесами и сёлами. Вдоволь нагулявшись, парень поспешил домой, очень хотелось кушать, а из налички было только несколько монеток, затерявшихся в кармане, обречённых валятся там, пока какая-нибудь продавщица, с злобным взглядом не потребует этих копеек, чтобы легче можно было дать сдачу. На этот раз, подъезд встретил парня презрительным взглядом тёмных синих глаз, напоминавших глубину океана или кладезь сапфиров, внимательно осматривающих бедного, беловолосого юношу, который уже потерялся в этих глазах, от страха утонув, не успев даже позвать на помощь. — Ахуеть не встать, ты чё педик какой-то чтоб такие шмотки таскать?