Очищение души

Пока набирается ванна, Рацио поправляет армаду уходовых средств на полках. Мечта найти идеальный шампунь, гель или мыло выгодна не покупателям, а производителям, но такую маленькую слабость можно себе позволить. И он позволял. Что лучше для Авантюрина? Со стороны у него довольно тонкие волосы, а значит надо позаботиться о секущихся кончиках. И пушистые тоже, они сильно электризуются. И… красивые. Рацио присаживается на корточки рядом с ванной, проверяет температуру и остается доволен. Дверь открывается, и Рацио слышит тихий присвист. Авантюрин как-то быстро… — Скажи, ты весь бюджет квартиры потратил на ванную? — Нет, но большую часть. Я выйду, позови, как расположишься. В шкафчике слева есть для бедер полотенца, можешь спокойно брать, остальное готово. Со спины раздаются шаги — Авантюрин шлепает по мрамору босиком и присаживается на бортик: — Полотенца на бедра? Зачем? Ты же и так все увидишь когда-нибудь. Когда-нибудь звучит слишком хорошо. О Эоны. Рацио успевает заметить аккуратные ступни, тонкие косточки на голенях, синие венки под коленками, а дальше взгляд поднять не получается. Поэтому говорит: — Вода остывает. Ступня ставится на его, Рацио, колено. Белая, мраморная косточка, на ней переплетение сосудов, малых и больших, следом накладываются упругие волокна мышц и нежная, нежная кожа. И поверх — снова шрамы как уродливая попытка перечеркнуть божественность тела. Если бы Авантюрин родился на другой планете, его бы причислили к пантеону. Рацио готов сделать это за всех. — Да ладно, — вздыхает Авантюрин сверху, — тебе правда есть, о чем думать в такой ситуации? — Да. Какой шампунь ты обычно используешь? — Самый дорогой. — Как я и думал. Убери ногу, я встаю. И залезай в ванну, пена опадает. — А ты ее взбивал? Рацио не сдерживается и щипает тихонько косточку на ноге, то ли предупреждая, то ли уходя от ответа. — О Эоны, — хихикает Авантюрин, опускаясь с громким плеском в воду, — не верю. Но приходится. Рацио отходит и возвращается с кучей баночек. К этому времени пол вокруг ванны оказывается залит водой и ошметками пены. Его не было пару минут, как так?.. — Ты уверен, что столько нужно? — Авантюрин плещет пригоршней пены в его сторону, — как-то много. Или на себя тоже взял? — Здесь только база. К сожалению, на этой планете слишком жесткая вода, она сушит кожные покровы. — Но у тебя волосы очень мягкие, почти шелковые на вид. Что-то тут не сходится. — Для этого требуются усилия и средства. — Ага, конечно — Авантюрин прекращает ворочаться как дитя малое и прикрывает рот руками, — Так вот на кого жаловались в отделе снабжения! Ты вообще в курсе, как они прозвали тебя? — Нептун? — Вот еще. Повелитель уточек! Рацио дергает бровью. Нет, он забыл всего один раз ванну в библиотеке, пару раз оставил двух уточек сушится где-то на подоконнике, всего-то… Он вздыхает: — Мне нравятся они. Авантюрин улыбается, кивает чему-то своему и уходит под воду почти по самый нос. Крупные комья пены жмутся к нему — Рацио хотел бы их убрать, но присаживается на табурет и прислоняется к теплому покатому боку ванны. — Отмокай, — говорит, — я побуду рядом. Могу почитать. — Сказки? — булькает Авантюрин, спускаясь ещё ниже. — Я не маленький. Рацио думает о большой-большой дыре в груди, закрытой золотым щитом; о ночных кошмарах, которые вытащила Пенакония словно колунья старый сундук с чердака; о тонкости чужих слов — думает. — Конечно, — соглашается Рацио, — ты взрослый самостоятельный человек, который прошел через лишения и теперь можешь позволить себе нежиться в ванной и слушать сказки. Так? Авантюрин вдруг смеется: громко и счастливо, почти без надлома. И говорит: «Ты прав, док». Рацио льет на мочалку гель для душа и взбивает его до состояния пышной, стоячей пены. — Еще скажи, что есть какие-то правила для мытья. — Конечно. Дай руку. И ни о чем не думай, дыши спокойно. Сказки или лекция про ванны? — О нет, — Авантюрин фыркает, но все же выполняет указания, — давай лекцию. Никогда не поверю, что ты сможешь нормально рассказать сказку. Рацио начинает с мягких движений — распаренную кожу легко травмировать. И параллельно рассказывает: — Существуют индифферентные, теплые и горячие ванны: первые больше подойдут людям с низким давлением, вторые — с высоким. — А третьи? — Не вертись, — Рацио старается говорить мягче, чем с учениками, — А третьи надо принимать с осторожностью. В горячей воде нельзя сидеть больше пяти минут, в теплой — больше пятнадцати. Рацио молчит немного, переходит ко второй руке и вздыхает: — Я нарушаю это правило. — Правила для этого и созданы! — Возможно. Теперь низ. Готов? Авантюрин хихикает и резко задирает ногу. И скользит спиной по фаянсу. Уходит прямо с головой под воду — моментально. Рацио ждёт пока он выберется. На мокрую макушку без смеха не взглянешь. — Понимаешь, почему нельзя вертеться? Авантюрин — мокрый кот — отплевывается и смотрит из-под налипшей челки яростно. Рацио добавляет градуса: ловит под водой пятку и тянет аккуратно на себя. — О нет, — Авантюрин качает головой, — я боюсь щекотки. — Неправда, но я буду аккуратен. Итак, про температуру поговорили. Следующее — выбор мочалки. — У тебя она жестковата. — Это сизаль, натуральный материал. Нельзя часто использовать, но скрабирующий эффект что надо. Авантюрин ради приличия все же хихикает пару раз, а потом успокаивается. Рацио рассказывает дальше: про то, что надо пить воду, чтобы избежать обезвоживания; про то, как раньше принимали ванны, про культ термов и бань. Видеть внимательного слушателя — лучшая награда для лектора. Авантюрин затих: не просто так. Он спрашивает: — А задницу ты мне тоже будешь мыть? — Да, — твердо и даже немного безразлично, — иначе ритуал будет неполным. Авантюрин жмурится и резко встает: — Пожалуйста. Наслаждайся видом. Рацио смотрит на тело как на объект искусства, торжество духа. Оно красиво, бесспорно. Авантюрин красив каждой мышцей, каждой чертой — истина. И касаться его подобает соответствующе: смывать грязь. Он старается избежать двусмысленных движений и даже успевает остановить порыв щипнуть и за ягодицу тоже. Нет, не стоит думать о том, как бы упруго сомкнулись зубы на коже, и как бы можно было спуститься вниз дорожкой из поцелуев. — А теперь зажмурься, — Рацио отходит за ковшом с прохладной водой, возвращается и опрокидывает его на макушку, и не может удержать присказку за зубами. «С гуся вода, с тебя хвороба» — и так семь раз. Авантюрин поворачивается к нему вполоборота. Он как будто посветлел: так всегда бывает из-за его улыбки. — Док, я тут вспомнил одно выражение с твоей планеты. «Истинное блаженство — в чистоте тела и спокойствии разума». Да? Оно звучит иначе, и Рацио уже открывает рот, чтобы поправить. Но — видит капли на кончиках волос, слегка напряженные плечи и кивает. Надо принести пушистые полотенца и халат.