«Нет»
«Работаешь?»«Да»
«Отвлекаю?» Три вопроса в подряд — Локи что-то нужно.«Что случилось?»
Ответа долго нет. Шульга хотел было отправить следом второе сообщение, но на экране высветилось: «Можно зайти?» «Можно». Локи спрашивает разрешение — точно что-то случилось. Шульга нахмурился.«Жду»
Положив КПК в карман, Костя затушил сигарету и принялся прятать от посторонних глаз бумаги. Дверь тихо приоткрылась. В свете настольной лампы показался свободовский камуфляж. — Что случилось? Шаткой походкой свободовский командир приблизился к столу. Шульга медленно поднялся с места, только увидев красные глаза. — Локи? — Кость, — шмыгнул носом Локи и полез за пазуху. В руке появилась наполовину опустевшая бутылка водки. — Я тут, это… Губы неестественно задорно скривились. Рука с бутылкой описала пьяный пируэт перед напряженным Шульгой. Взгляды встретились. Карие глаза с покрасневшим белком эмоционально распахнулись, кадык двинулся вниз. Растянутые в улыбке губы мелко задрожали. — Джолин… И его прорвало. С грохотом поставив бутылку на стол, он закрыл лицо ладонями и затрясся в слезах. Шульга быстро обошел стол и поспешил прижать к себе плачущего. Они сидели на топчане. Истерика прошла, но эмоционального Локи все еще потряхивало. Он даже не хотел курить — просто сидел, уставившись в одну точку перед собой невидящим взглядом. Костя сидел рядом, с пустеющей бутылкой в одной руке и сигаретой — в другой. — Я понять не могу, Кость, — шепнул Локи. — Как она пошла на такое? — Любила. Сильно. — Не в этом бизнес… Она всегда была человеком, у которого мозги главенствуют над всеми физиологическими процессами. И тут… Вскрылась после гибели мужа. — Значит, мужик был хороший, — тоскливо заметил Костя и пригубил водку. — А вообще — люди, у которых холодная голова, сильнее остальных с ума сдвигаются. Сразу на полную, без тормозов. Он протянул бутылку. Локи мотнул головой и потер лицо ладонями. Костя затушил сигарету и поставил бутылку на стол. — Светлая ей память. — Какая же ты дура, Джо, — бросил Локи. — Если твой мужик действительно святой, то вы и не увидитесь. Кость, а самоубийц сейчас так же хоронят, за забором? Костя встретился с убитым взглядом. Локи глядел так, словно умер сам, вместо Джолин. — Я не знаю. — Ну и ладно… Топчан скрипнул. Локи неуверенно подравнялся. — И куда ты? — К себе. — Ага, размечтался. Одним движением Костя усадил ушатанный горем и водкой организм назад. Ладони твердо обхватили плечи. — Останешься здесь, со мной. — Да че со мной будет? — усмехнулся Локи. — Ты же меня знаешь… Пальцы с нежностью коснулись соленого лица. — Знаю. Поэтому ты сегодня спишь здесь. — А ты работать будешь? — Нет, тоже спать. Поэтому двигайся к стене, и не дай бог ты меня спихнешь. Хозяин — барин. Локи неуклюже потеснился, подтянувшись ближе к стене. Костя остановился у стола. — Свет оставить? — Выключай нахрен. Ночная темнота залила кабинет. Костя осторожно опустился на край узкого топчана, явно не рассчитанного на двух мужчин. Но бояться падения не пришлось — руки быстро обхватили его и притянули ближе, и даже нога бесстыдно легла сверху. Проелозив еще немного, они устроились. Было тихо. Казалось, что даже мутанты в эту ночь решили не нарушать комендантский час и залегли по норам. — Кость? — М? — А как ты думаешь: самоубийство — удел сильного или слабого? Ладонь заботливо прошлась вдоль спины. — Зависит от ситуации, наверное. — А Джолин? Костя задумчиво поджал губы. — Двояко. — Почему же? Шульга приподнялся, подперев кулаком голову. И, хоть в темноте было почти не видно, но Локи точно направил взгляд в любимые глаза. — Потому что с одной стороны — ее муж, если он ее любил, явно не хотел такого конца. Он вероятнее всего хотел, чтобы она продолжила жить и нашла счастье, пускай и без него. — А с другой стороны? — А с другой… Я ее понимаю. Молчание. Костя мог поклясться, что в кабинете стало прохладней. Пальцы напряженно сжали майку. — Кость. Обещай мне, что не поступишь так, как моя дурочка Джо. — Локи, — рука наугад прикоснулись к влажному лицу. — Ты чего расклеился? Перехватив теплую руку, Локи прижал ее к груди. — Обещай мне. У меня никого, кроме тебя и Лукаша больше не осталось. — Только в том случае, если ты мне пообещаешь то же. — Я обещаю! Кость, обещаю… — Все, все. Спокойно. Тогда и я обещаю. А теперь спи. И, чтобы в буйную голову снова не пришли странные мысли, Костя быстро чмокнул Локи в щеку и прижал к себе. Когда-то точно так же Локи прижимал к себе корчащегося от боли и отходняка Костю, и тот так же трепетно и боязливо хватался за знакомое тело, за ласковые руки и теплое сердце. — Кость. — Да? — Я не суицидник, Кость, — буркнул прижавшийся лицом в грудь Локи. — Все шрамы, которые ты видел — наградные в побоищах. Знаешь же все эти потасовки с нефорами, таскание за волосы по асфальту… — Угу, и порванные браслеты на леске. — Да. Да, это от лески. Понял? — Потом понял. Но сначала действительно подумал о другом. Костя хотел добавить: «И испугался», но вместо этого только сильнее прижал к себе дорогого человека. И тот нашел это красноречивым продолжением фразы, теснее зарывшись лицом в грудь. Локи прикрыл глаза и, прислушавшись, улыбнулся: — Кость. — Ну? — Я так люблю слушать, как твое сердце стучит. Успокаивает… — Товарищ подполковник? — Входи. Гавриленко бодро зашел в кабинет командира и растерялся, заприметив на топчане человека во вражеской форме. — Я слушаю. Шульга, восседавший за столом с документами, был спокоен как слон и слегка помят. Долговский боец неопределенно хмыкнул и подошел ближе. — На станции за ночь происшествий не было, товарищ подполковник. Ну, было одно. Но теперь исчезновение лидера «Свободы» разрешилось. Товарищ подполковник, разрешите спросить… — Отсыпается, — пояснил Шульга равнодушным тоном. — Вчера перебрал лишнего, дошел до меня первее, чем до своего кабинета. Не брошу же я человека, пусть и анархиста, в беде. — Это… Товарищ подполковник, не поймите неправильно… Шульга отложил документы и поднял глаза на подчиненного. Хоть лицо того и было скрыто противогазом, Костя знал, что глаза с негодованием сейчас мечутся от него до лежащего на топчане свободовца. — Ну? — Это минимум странно. — Что странно? — Он лежит на, кхм, вашей койке. И пробыл здесь ночь. Вместе с вами… — Мне нужно было его здесь оставить одного и переночевать на входном коврике, Гавриленко? Или ты имеешь в виду… — Виноват, товарищ подполковник, — махом вытянулся по струнке долговец. — Виноват… — Иди уже, — отмахнулся Шульга. — И чтоб про увиденное — ни душе. — Так точно. Дверь за подчиненным закрылась. Не успел Шульга выдохнуть, как на топчане суетливо подскочил Локи. — Проснулся? Свободовец поднялся на ноги, но сразу же опустился назад, с тихим стоном взявшись за голову. Костя плеснул в стакан водки и поднялся с места. — На, выпей. Стакан опустошили залпом. Занюхнув рукавом, Локи стесненно взглянул в спокойное лицо и потупил взгляд. — Почему меня не разбудил? — Тебе надо было проспаться. — Теперь у нас проблемы, — Локи бросил взгляд на дверь. — Скажут, что ты со мной путаешься. — Гавриленко — не камикадзе. Трепаться не будет. Отставив стакан, заспанный сталкер потер глаза. Поднялся на ноги. Неловко улыбнулся внимательно наблюдающему долговцу. Затем приблизился и обнял. На мгновение растерявшийся Костя ласково прижал к себе Локи. — Я люблю тебя. Шульга впервые за долгое время смущенно покраснел. Такая простая искренность после проведенной в печали ночи. — И я тебя… люблю. Пара мгновений, обмен улыбками, и свободовский командир спешно покинул вражеский кабинет.