До следующей жизни, Костя

      — Говно-день, — выдохнул дым Локи. — День-говно…       Сначала принятие в ряды «Свободы» бывших — бывают ли они бывшими? — монолитовцев, которое вызвало ажиотаж не только среди вражеской группировки, но и внутри самой «Свободы». Ладно эти твердолобые — у них ксенофобия на подкорках выбита. Но свои, родные анархисты… Нет, понятное дело, что их амнезия кровь сталкеров с рук не стирает, но у каждого же должен быть второй шанс. Это же даже в Библии есть. Та же Мария Магдалина…       А теперь еще и этот Флинт. Он же — Сорока. Он же — гнида вшивая, предатель и засранец. И свободовец. Как же он недосмотрел, не проверил этого кадра на вшивость? Почему? И хорошо, что про Сорокины грехи были сданы именно «Свободе» — творить правосудие своими руками куда лучше и правильней, чем это будет делать идеологический враг.       Локи докурил косячок и задумчиво сложил руки на груди. Темные глаза уставились в грязный потолок.       Нет, Костя, конечно же, пришел бы к нему с этой новостью. Локи уверен в этом. Однако репутация в том случае бы упала еще ниже… И вообще, в последнее время все происходящее покушается на репутацию то «Свободы», то «Долга». Правильно Костя на это внимание обратил. Неужели кровожадной Зоне надоел их мирный и спокойный оплот, и она решила начать действовать?       В голове сразу же возник образ Зоны — кровожадной богини. Наверное, будь Зона человеком, она была бы кем-то вроде Кали. Вот только кому было бы суждено лечь под ее пляски, кто бы возлюбил ее всей душой настолько, чтобы успокоить своенравную натуру?       В дверь постучали. Локи выровнялся и, сложив руки перед собой на стол, бросил:       — Не занято.       В кабинете появился Дядька Яр. Локи жестом пригласил кинуть кости на стул.       — Все в ажуре, мэн, — сообщил Яр, доставая сигареты. — Больше эта крыса никому жизнь не испортит.       — Достаточно она жизнь попортила, — заметил Локи. — Один погибший, один раненый.       — И минус репутация «Свободы».       Темные глаза уставились в упор. Лицо Дядьки Яра было спокойное и непроницаемое — человек не первый год коптил небо в неблагоприятных условиях жизни, и поэтому никогда ничего зря не брехал.       — От крысы избавились, — Яр чиркнул спичкой и закурил. — Зато теперь с нами «Монолит».       — У меня нет оснований сомневаться в новобранцах. Они ведут себя очень даже сносно.       — До поры-времени. Кто знает, что с ними дальше будет. Может, по башке в драке получат и вспомнят, как драгоценная блестяшка приказывает сталкеров на мыло гасить.       — Откуда такой пессимизм? — недовольно поднял бровь Локи.       — Старость. И с ней — опыт.       Выпустив клуб дыма, Яр заговорчески склонился ближе.       — Грядут перемены, Локи. Хорошие или плохие — без понятия. Но мощные, это точно. Поэтому авторитет терять нельзя…       — «Долг» тоже мордой в грязь упали, — заметил Локи. — КПК основателя оказался чертовски занимательной штукой.       Опытный свободовец нахмурился — с такой хмуростью смотрят на молодняк предки.       — Скажи, мэн, а почему КПК выкупил через посредника Лукаш, а не ты из первых рук?       Темные глаза забегали по спокойному лицу. Локи не знал, что нужно соврать, чтобы это выглядело как минимум не жалко. В конце концов, командир «Свободы» примирительно поднял руки и ухмыльнулся:       — Каюсь, лоханулся. Думал цену сбить, а…       — Тебя цена не заботит от слова «совсем», — парировал Яр. — Нужно было остановиться на «лоханулся».       Локи улыбнулся, а внутри что-то противно сжалось.       — В любом случае, КПК у нас. «Свобода» в выигрыше.       Матерый сталкер нарочито медленно выдохнул дым.       — «Свобода» — да. А вот ты — нет.       Минута молчания. Показательно расслабленный лидер «Свободы» на станции и угрожающе спокойный боец смотрели друг на друга в упор. Локи начало казаться, что еще мгновение, и он не выдержит этих гляделок. Но вот Яр затушил сигарету и продолжил:       — Сначала ты пускаешь «Долг» на станцию…       — Это была вынужденная мера, — поспешил напомнить Локи.       — Тогда. А сейчас?       — А ты хочешь, чтобы мы их начали выгонять со станции с боем, как тараканов?       — Если тебя устраивает жить с тараканами — без проблем, мэн. Ты, вон, к тараканам на станцию еще и клопов взял. В этом зоопарке тебе не угодила только одна несчастная крыса. Я знаю, что ты френдлил с главными еще до прихода сюда, но…       — У нас блата нет, — огрызнулся Локи. — Сам знаешь.       — Я-то знаю, — угрожающе приблизился Яр. — Я тебе напомнить хочу. И напомнить еще про то, что у нас, в отличие от того же «Долга», важно уважение. Нет уважения — пиплы за тобой не идут. Вот и подумай, пойдут ли за тобой пиплы после всего?       Внутри начала разгораться злость. Стиснув под столом кулак, Локи скривил губы в усмешке:       — Неужели ты спецом пришел сюда мне предъяву кидать?       — Нет, — улыбнулся Яр. — Ты же знаешь, мэн, что анархия без взаимопомощи загнется…       Сунув руку за пазуху, свободовец достал КПК и положил его перед командиром.       — КПК Моргана. Как оказалось, эта долговская крыса распродавала снарягу бандосам и наемникам. Думаю, Лукаш будет в восторге, узнав координаты вражеского склада и сопутствующую инфу.       Темные глаза с недоверием и смятенностью коснулись подгона.       — Да, интересная штукенция выходит…       — Именно. И эта штукенция поможет тебе повысить авторитет в глазах наших пиплов. А то, вдруг, ты снова пожопишься купить.       Сказав это, Яр поднялся на ноги, размял старые кости и направился на выход.             Оставшись один, Локи еще какое-то время сверлил взглядом «подарочек», затем взял его, включил.       Неужели все его действия действительно привели к тому, что пиплы за ним не пойдут?       КПК погас. Локи задумчиво почесал голову.       «Свобода» не бедствует. Но надрать задницу «Долгу»…       Сунув КПК в карман, Локи направился на другую половину Янова.       Гавриленко молча пропустил свободовца в кабинет командира.       — Локи?       — Привет.       Шульга приветливо улыбнулся. Он стоял у стола и приводил разрядку в порядок. Свободовец подошел ближе.       — Собираешься куда-то?       — Да, построение, да документы отдать, — положив на стол щетку, Шульга повернулся к гостю. — У вас как дела?       — М?       — Ну, с Флинтом этим. Ваши растрепали, мне сообщили.       — А, это-то, — Локи коснулся припрятанного КПК. — Решили проблему. Больше нет Флинта.       Шульга одобрительно кивнул и развернулся к столу. Щетина зашелестела о ткань.       — Кость, а если бы на Флинта стуканули тебе? Что бы ты сделал?       — Хороший вопрос. По-хорошему, мне следовало бы сообщить тебе. Ты же змею на груди пригрел.       — А самим убрать?       — Самим? — бросил взгляд через плечо Шульга и вновь принялся наводить марафет. — Хм, можно было бы и самим. Некрасиво только…       — Очень некрасиво.       — Он же не ваша шишка. Так, сволочь забредшая. Ну, кокнули бы не вы, так мы. Не мы — вольные.       — А будь он нашей шишкой?       Светлые глаза внимательно коснулись задумчивого лица. Костя снова отвернулся.       — Я с лету тебе на это не отвечу, Локи. Извини.       Локи поджал губы. Спрятанный КПК долговца-предателя словно зудел и жегся. Ради пиплов нужно отдать эту ношу Лукашу, а ради них с Костей…       Карие глаза с любованием пробежали по спине в белой майке. С губ сорвался вздох поражения.       — Ты чего? — усмехнулся Шульга в ответ на обвившие его со спины руки.       — Тащусь по тебе. Как обычно. Губы ласково коснулись плеча. Ладони скользнули под майку и прокатились по теплому телу. Локи прижался сильнее.       — Чего удумал?       — Поласкать тебя, — отозвался свободовец, нежно стискивая грудь до недовольного сопения в ответ.       — Мне скоро бежать…       — Успеем.       Настырные руки принялись расстегивать ремень. Шульга отложил в сторону снарягу.       — Не к месту…       — Да ладно тебе, — ладонь скользнула в штаны, отчего долговец вздохнул. — Ласка — всегда к месту.       Припустив чужую одежду, Локи неторопливо коснулся члена. Шульга сглотнул, уперевшись руками в стол. Методичное движение от начала до конца одной рукой, и ласковое поглаживание напряженного пресса — другой.       — Локи, блин…       Костя вытянулся, запустил пальцы в волосы Локи. В ответ тот довольно простонал в сомкнутые губы и ускорил движение.       — Ты только тише, а то твой любимый Гавриленко найдет подтверждение своей теории.       Влажно коснувшись губами шеи, Локи остановился и, развернув к себе Шульгу, опустился на колени.       — Ты серьезно? — тихо зашипел Костя. — Локи, блять…       — Ти-ише, Кость, — Локи открыто посмотрел снизу-вверх. — Говорю же, заметят. На, вот, лучше.       И он беспардонно задрал майку вверх. Поняв намек, Шульга многострадально нахмурился и закусил одежду зубами. И вовремя — только губы сомкнулись на возбужденном члене, в майку последовал стон.       Локи двигался неторопливо, размеренно, не забывая ласкать и теплое приятное тело руками. Время от времени поднимая глаза на Шульгу — на сдвинутые брови, прикрытые глаза, сжавшие майку губы — он менял темп и скорость, чем вызывал оживленный протест в виде стона. Молясь всем богам-братьям, чтобы этот момент не нарушил какой-нибудь мимокрокодящий Гавриленко, Локи нагнал идеальный темп. В подтверждение этой идеальности Шульга запрокинул назад голову и сильнее ухватился за столешницу.       — Мфенленнее…       — Чего?       Костя вытащил изо рта майку:       — Медленнее, говорю.       — Ты же куда-то торопился? — лучезарно улыбнулся Локи.       — Тогда заканчивай.       Вот такой Костя — нетерпеливый и непреклонный. Одним свободовским словом — своебышный.       Пальцы с особым вниманием очертили два шрама — аккуратный шрам от лезвия на животе и ожогоподобный на бедре. С какой же интересной историей они оба связаны. Губы снова сомкнулись на члене. Локи медленно двинулся.       Голова двигалась с крайней медленностью, и с той же леностью по сведенным истомой мышцам прокатывались теплые ладони. Возбужденно сопящий Костя мягко запустил пальцы в темные волосы, отчего Локи поднял на него полный любви и обожания взгляд.       Когда все подошло к концу, Костя тихо заскулил, прикрыв дополнительно рот ладонью. Поцеловав низ живота, Локи поднялся на ноги. Ладони прошлись от самого низа вверх, по всем манящим изгибам влажного тела. Губы коснулись разгоряченной шеи.       — Очень жаль, что приходится все делать по-тихому, — вздохнул свободовец, поглаживая расслабленное тело. — Мы так много теряем…       Светлые глаза смотрели беззлобно в упор. Пальцы сжали ласкающую грудь ладонь.       — Сумасшедший ты…       — Я тебя тоже люблю.       Переведя дыхание, Шульга принялся приводить себя в порядок. Пока тот застегивал штаны, Локи быстро чмокнул его в плечо и, отступив, просиял:       — Это тебе за то, что чертовски рано меня в амбаре оставил. А я рассчитывал на продолжение банкета.       — Иди уже, неуловимый мститель, — бросил Костя, усмехнувшись.       Локи исчез из кабинета. Заправив майку за пояс, Шульга пригладил волосы, протяжно вздохнул от отступающей эйфории, повернулся к столу, на котором дожидалась оставшаяся без внимания форма. Глаза удивленно округлились, увидев лежащий у щетки чужой КПК.