Семейные узы

Свернув на перекрестке, я заехал на 86-ю улицу и направил свой седан в сторону подъездной дорожки скромного одноэтажного дома с простым кирпичным фасадом и серой крышей. Это был классический жилой коттедж в пригороде, с белым забором и небольшим задним двориком, который, к сожалению, сейчас был покрыт пожухлой травой и сорняками. Я невольно задумался о своей старой школе и садоводческом клубе, где провёл немало времени, ухаживая за растениями, а в самом начале рухнул задницей на клумбу с цветами, вызвав гнев у не в меру темпераментной девушки-анкилозавра, которая им руководила. Ах, старые добрые воспоминания. Но с тех пор прошло уже несколько лет. Я многое позабыл, пока находился в армии, и уже не мог похвастаться теми впечатляющими знаниями о садоводстве, которые у меня были. Однако это вовсе не значило, что я собирался оставить всё как есть. Возможно, когда-нибудь я займусь нашей бедной лужайкой и заставлю её цвести. Выбравшись из машины с пакетом в руках, я направился к входной двери, на которой висела красивая декоративная буква «М» – свадебный подарок от Насера, обозначающий нашу с Люси общую фамилию. Это был на удивление милый и очаровательный предмет, с узором из серых и зелёных полос, напоминающих цветы. До сих пор помню шутливые слова моего шурина, когда он вручил его нам во время торжественного приёма: – Люси Мус. Блин, не думаю, что когда-нибудь к этому привыкну. Ну, по крайней мере, в ближайшее время. От этих слов Люси весело захихикала и под звон бокалов потребовала, чтобы жених ещё раз поцеловал невесту, что я с большим удовольствием и сделал. Однако каким бы добрым ни был подарок Насера, я до сих пор не могу отделаться от чувства вины за то, что он украшает другой более дорогой подарок, который нам сделали родители Люси. Когда настал черёд Рипли и Саманты вручать нам подарок, мой тесть опустил в мою протянутую руку ключи от этого дома. Люси тут же обмякла и едва не рухнула на пол, а я, будучи джентльменом, стремительно подхватил её на руки, не давая упасть. С тех пор, если меня кто-нибудь об этом спрашивает, я всегда говорю, что сделал это для того, чтобы заключить свою плачущую невесту в объятия, а не потому, что у меня и самого подкосились ноги от столь щедрого подарка. – Да ладно вам, детки. Это всего лишь первый взнос. Вам ещё предстоит позаботиться об ипотеке. Так что, вставайте! – со смешком сказал Рипли, своими могучими руками поднимая нас на ноги, и его радостные слёзы смешались с нашими, когда он крепко нас обнял. Саманта тут же присоединилась к объятиям, и её слезы пропитали мой пиджак и заднюю часть свадебного платья Люси. Фотограф в тот день поработал на совесть, делая снимки нашего маленького торжества, но фотография этого момента стала настоящим сокровищем и была с гордостью помещена в рамку, которая теперь висит у нас в спальне. И всё же, каким бы щедрым ни был этот подарок, я не могу не отметить, насколько близко находится наш чудесный коттедж от дома родителей Люси. Всего в трёх кварталах. Так что либо они заранее спланировали этот маленький манёвр, либо у Рипли был компромат на агента по недвижимости, и он попросил его о небольшом "одолжении". Не то чтобы я жаловался, но, полагаю, это был скромный намёк на то, что однажды мне придётся ухаживать за родителями Люси, когда они состарятся, следя за порядком в их доме и убирая листья во дворе. Что ж, на мой взгляд, это справедливая плата за проявленную доброту. Войдя в дом, я услышал голос Люси, идущий из кухни: – Привет, милый! Ты принёс то, о чём я просила? Я повернул голову и посмотрел в сторону кухни. Дверная рама, соединяющая её с гостиной, закрывала от меня большую часть милой фигуры моей очаровательной жены. Однако я смог разглядеть пару серебристых крыльев, радостно покачивающихся в такт движениям своей хозяйки. Я бесшумно переступил через порог кухни и наконец-то увидел птеродактиля, которому принадлежат эти милые пушистые крылья. Одетая в розовое платье с белым фартуком, она стояла возле плиты и резала крупную морковь. Её стройная рука не спеша двигала ножом взад-вперёд, пока её хвост плавно покачивался. Однако стоило ей почувствовать моё приближение, как он тут же остановился и Люси, отложив в сторону нож, попыталась ко мне повернуться. Но я оказался быстрее и, стремительно шагнув к Люси, скользнул руками по её бёдрам и, сомкнув их у неё на животе, прижался к ней. Я услышал, как она тихо вздохнула, после чего захихикала. – Ну, привет, красавчик, – ласково сказала она, опустив свои руки поверх моих и нежно проведя по ним пальцами. Её крылья плавно развернулись и, изогнувшись дугой, заключили меня в объятия. Прядь её серебристых волос скользнула по моему лицу, когда я придвинулся ближе, после чего она полностью повернула голову и прижалась своими губами к моим. Её хвост вновь начал покачиваться и случайно задел пакет в моей руке, сместив один из лежащих там предметов в сторону. Раздавшийся хруст целлофана напугал нас обоих, но Люси тут же улыбнулась и, отстранившись от меня, игриво поинтересовалась: – Так-так, что это у тебя там? Пакет с продуктами или ты так рад меня видеть? И, не дожидаясь ответа, она забрала у меня пакет, чтобы заглянуть внутрь. «Ну, спасибо тебе, громкий шуршащий пакет. Ты точно знаешь, как убить столь трогательный и романтичный момент», – мысленно вздохнул я, пока моя милая жёнушка, отвернувшись к плите, рассматривала принесённые мною продукты. Пока она изучала их, я протянул руку и вытащил наружу бутылку вина, показав её Люси таким образом, чтобы она обратила внимание на этикетку. – Знаю, этого не было в твоём списке продуктов, но я увидел этих двоих и подумал: почему бы и нет? Кроме того, эта крылатая фермерша чем-то напоминает тебя. Люси приподняла одну бровь, и лицо её растянулось в дразнящей ухмылке. – Вот как? Не думала, что тебя так легко может возбудить птерочка средних лет. Я посмотрел на неё в преувеличенном шоке и перевёл взгляд сперва на этикетку, а после на неё, сделав задумчивое выражение лица. – Хм. Вообще-то я хотел сказать, что ты намного красивее её. Но теперь, когда я хорошенько присмотрелся, то… Люси игриво ткнула локтем меня в живот. – Ха! Будто бы у тебя есть с ней шанс! Однако этот пещерный человек возле неё довольно красив, и я бы не отказалась слегка подавить его виноград, если ты понимаешь, о чём я. Охренеть! Ну она и стервочка! Очень милая и сексуальная стервочка. Я ставлю бутылку на кухонный стол, а Люси возвращается к приготовлению еды, продолжая рыться в пакете. – Ужин будет готов примерно через час. Ещё раз спасибо, что принёс нужные мне продукты. О, и не забудь свои таблетки, милый, – сказала она, вынимая маленький бумажный пакет с моим лекарством и протягивая его мне. – Кстати, как прошёл приём? – Да знаешь, всё как обычно. Меня пристегнули к креслу ремнями, вкололи галлюциногены и, расширив зажимами глаза, заставили смотреть видео, где птеротубики из «Мармеладной долины» танцуют в поле с поющими цветами. – Ясно. Современная медицина в чистом виде. Хотя это настораживает. Сперва ты заговорил о девушке на бутылке вина, теперь вот о мультяшных динозавриках. Что дальше? Мне что, теперь придётся соревноваться за твою любовь с Тинки-Винки? – Что?! Нет! Что ты?! Только не Тинки-Винки! Все же знают, что самая красивая из них это Лаа-Лаа. Ну та, у которой на спине пупырышки. Люси весело усмехнулась и покачала головой. – Ох, какой же ты придурок! А серьёзно, как всё прошло? – Я бы сказал, намного лучше, чем раньше. Сегодня мы с доктором Фицджеральдом обсуждали по-настоящему важные вопросы. И это в каком-то смысле мне помогло. Чего не скажешь о предыдущих сеансах, на которых я впустую просиживал штаны. Люси разорвала пакет с горошком и высыпала его содержимое в сито, под шум которого спросила: – Неужели? И о чём же вы с ним говорили? Я поднял указательный палец и игриво покачал им, что, если подумать, было совершенно излишне, учитывая, что она сейчас стоит ко мне спиной и возится с горохом. – А-а, а-а, а-а! Это врачебная тайна. Она повернулась ко мне и, надув щёчки, с притворной обидой произнесла: – Вообще-то, я твоя жена. И у тебя не должно быть от меня тайн. Кроме того, я твой самый близкий на свете динозавр, который, в случае чего, придёт тебе на помощь. Ты что, мне не доверяешь? Я игриво ухмыльнулся. – Тебе? Конечно же нет! Я больше доверяю Насеру, чем тебе. Так что ему я бы доверил эту тайну и, при необходимости, попросил о помощи. Она демонстративно взмахнула рукой, услышав это. – Но он находится в трёх штатах отсюда! – И что? Он хотя бы не такой придирчивый, как ты. Она возмущённо фыркнула и отвернулась к раковине. – Ух, иногда ты просто невыносим! Но хоть она и притворилась, что расстроена, я отчётливо услышал веселье в её словах. – Да-да, я и сам знаю, что неотразим, – с улыбкой говорю я. – Не неотразим, а невыносим, – уточняет она, вновь повернувшись ко мне. – Верно, неотразим, – невозмутимо повторяю я. – Ох, – с улыбкой закатывает она глаза. – Кстати, как только закончишь с готовкой, не хочешь ли посмотреть со мной какой-нибудь фильм, пока самая медленная на свете плита делает своё дело? – спросил я. Она высыпала только что промытый горох в кастрюлю. Запах жарящегося мяса на секунду коснулся моих ноздрей и заставил желудок недовольно заурчать. – Я уже подумала об этом, любимый, и поставила в своём профиле несколько новых фильмов. Выбери тот, что тебе понравится. «Она красивая, она вкусно готовит и ей нравятся те же фильмы, что и мне. Раптор Иисусе, что я сделал, чтобы заслужить любовь такой прекрасной женщины?» – с восторгом подумал я, наблюдая, как Люси, напевая себе под нос какую-то песенку, открывает бутылку с чесночным соусом и, сняв сверху защитную плёнку, выливает немного её содержимого на жаркое. Слегка полюбовавшись на неё, я направился по коридору нашего маленького дома, мимо запасной комнаты, которая в настоящее время выполняла двойную функцию: тренажёрного зала и склада коробок, и вошёл в нашу уютную спальню. Первым делом я заглянул в ванную комнату и по свойственной мне рассеянности открыл сразу обе дверцы аптечки, принявшись рассматривать её содержимое. Мы с Люси заранее сделали так, чтобы наши вещи лежали по разные стороны. Слева: мои туалетные принадлежности, такие как зубная щётка, дезодорант, лосьон после бритья, а также бритва и кусачки для ногтей, аккуратно разложенные по своим местам. Под ними – небольшой ряд бутылочек с таблетками, включая мои постоянно растущие запасы непринятых антидепрессантов по рецепту, а также другие безрецептурные лекарства. Я вытащил новую, лишнюю бутылочку из пакета и поставил её к остальным, повернув этикетку таким образом, чтобы она совпадала с другими. В правой части аптечки лежат туалетные принадлежности и средства женской гигиены Люси, которые также разложены в идеальном порядке. На верхней полке лежит её собственная зубная щётка, немного иной формы и с более длинной ручкой, чем моя, чтобы соответствовать её уникальной челюсти, а также многочисленные кремы и бутылочка духов, которые я купил для неё несколько недель назад. Я рад, что они ей понравились, потому что меня их аромат сводит с ума. Ну а в крайней правой стороне аптечки, в пространстве, куда больше ничего не впихнёшь, стоит инструмент, который по незнанию можно принять за садовые ножницы для живой изгороди. Когда я впервые поинтересовался о нём у Люси и спросил, что это такое, она саркастично закатила глаза: – Ох, а сам-то как думаешь? Это ножницы для стрижки перьев и чешуи, недотёпа. Или ты считаешь, что мне нужно пользоваться твоими маленькими кусачками для ногтей, чтобы ухаживать за моими длинными крыльями и стройной фигурой? «Ну да, ну да, – в тот раз подумал я. – Если к нам в дом вломится какой-нибудь грабитель, теперь я точно знаю, куда мне надо бежать, чтобы вооружиться смертоносным оружием». На нижней полке находятся её собственные бутылочки с лекарствами, предназначенные для птерозавров. В основном это базовые вещи, такие как средства от головной боли и антациды. И ещё один пузырёк, которого я раньше не видел. На его этикетке изображена крохотная капелька воды и стоит ужасно сложное название. Когда я спросил у Люси, зачем он ей, она лишь загадочно улыбнулась и сказала: «Увидишь». Не удовлетворившись таким ответом, я тут же полез в «Гругл» и ввёл в поисковую систему загадочное название лекарства, которое, как оказалось, было средством для контроля течки. – Хорошие новости, класс! Сегодня мы поговорим с вами о таком чуде природы, как сезон течки! – вспомнились мне слова доктора Фернсворта, которые вызвали у аудитории сочетание смешков и тихих стонов. Это было одно из занятий по странным особенностям биологии динозавров. С человеческими девушками всё просто: раз в месяц – и все дела. Но вот девушки-динозавры, а особенно птеродактили, имели, скажем так, целый ряд дополнительных сложностей. В тот день эта тема меня не очень-то заинтересовала, а потому я, облокотившись на парту, скучал на уроке, пока меня не вернули к действительности слова доктора Фернсворта: – Итак, я уверен, что все вы прекрасно знаете, когда и у кого наступает сезон течки. Но на всякий случай напомню, что середина июля – это время тираннозавров, конец января – стегозавров, почти весь октябрь принадлежит трицератопсам, – неспешно рассказывал он о каждой расе, периодически кивая головой в сторону соответствующей ученицы. Каждый раз, когда он это делал, у бедной жертвы тут же появлялся смущённый взгляд и она отворачивала лицо или прятала его в ладонях, пока остальные студенты весело смеялись. Однако смех быстро прекращался, когда их собственная раса оказывалась в центре внимания. В конце концов он закончил свой внушительный список, посмотрев на Клык: – И наконец, начало апреля – время птеродактилей! Это вызвало особенно раздражённую гримасу на лице у девушки, которая в то время ещё считала себя небинарной. Доктор Фернсворт, казалось, лишь частично уловил свою оплошность и, пару раз кашлянув, неуклюже продолжил: – Нда, так о чём это я? Ах да! Теперь вы все знаете, когда и у кого наступает сезон течки, поэтому сегодня мы обсудим, чего стоит ожидать, когда подходит это замечательное время! Для многих из вас это будет означать лишь повышенное либидо и ничего больше, но для некоторых это станет настоящим ударом, после которого вы ещё долго не сможете твёрдо стоять на ногах! – Ю-ху! О боже, да! – дружно произнесли несколько учеников под одобрительный взгляд доктора, который либо не понимал, какой двойной смысл он только что в это вложил, либо, наоборот, прекрасно всё понимал и с каким-то тайным удовольствием наблюдал, как весь класс, включая меня, разразился хохотом. Пока я держался за бок, вытирая слезу, я мельком взглянул на Клык, которая пристально смотрела в мою сторону. На тот момент мы ещё не встречались официально, но я быстро осознал свою ошибку и сел ровно. До меня также дошло, что начало апреля было уже не за горами, и мои уши приобрели яркий оттенок красного. Пока я стыдливо сползал вниз и подобно черепахе пытался втянуть свою голову в грудную клетку, доктор Фернсворт продолжил урок, достав из кармана небольшую упаковку таблеток. – Если у кого-нибудь из вас появится сильное желание из-за течки, эти маленькие капсулы помогут вам почувствовать себя… эм… чуть менее возбуждёнными. А потому я буду раздавать их каждому кто меня об этом… – он прервался, бросив мимолётный взгляд в сторону Клык, которая сердито сжала зубы. – Э-э-э… в смысле я оставлю их у себя на столе, и вы в любой момент можете взять их, если они вам понадобятся. Он положил пачку таблеток на стол. На маленькой блистерной упаковке был изображён тот самый логотип в виде капельки воды. Я должен был догадаться, что всё это значит, но в тот день был слишком смущён, чтобы соображать. К сожалению, мы с Люси тогда ещё не дошли до стадии "Давай поиграем с тобой, но только под одеялом", а к началу следующего апреля, и в последующие три года, я оказался за границей, а потому совсем не думал об этом, пока вновь не увидел эту капельку на пузырьке в аптечке. Не могу быть уверенным, но думаю, что его появление здесь не случайно. Что ж, до апреля пока ещё далеко и у меня есть время всё обдумать. Я мысленно отмечаю у себя в голове, что нужно будет обязательно занести в телефонный календарь эту дату, чтобы не забыть, когда наступает наиболее возбуждающий период в жизни моей жены. Но не сейчас, а потому я закрываю дверцы аптечки и снова возвращаюсь в спальню, пожалуй, самую важную комнату в доме молодожёнов. Её стены украшены несколькими фотографиями в рамочках. Большинство из них – с нашей свадьбы, но есть и другие, на которых запечатлены её близкие и всего одна единственная фотография с моими родителями. Я никогда не был особенно сентиментальным до встречи с Люси. На стене напротив кровати висит телевизор с плоским экраном, у которого отсутствует путаница шнуров, извивающихся от задней стенки телевизора к многочисленным игровым приставкам. Я отказался от тех беззаботных дней, когда часами мог проводить у себя в комнате, рубясь в видеоигры, после того, как пролетел через полмира, служа своей стране. Тем не менее, иногда я скучаю по «Рок Ринг». Хм, может, эта игра всё ещё лежит в одном из моих ящиков? Единственный шнур, который тянется от телевизора, ведёт к маленькой волшебной коробке обеспечивающей нас потоковым вещанием. Присев на край двуспальной кровати, я взял в руку пульт и включил оба устройства. На экране тут же появляются два анимированных аватара и короткая фраза: «Кто смотрит?» предлагая мне выбрать между улыбающимся лысым мужчиной и ухмыляющейся фигуркой птерозавра. Удивительно, насколько сильно эти мультяшные человечки соответствуют нашим с Люси образам. Я навёл курсор на птерозавра, поскольку она добавила новые фильмы в свою очередь, и потому что я очень сильно подпортил свой профиль, когда в шутку установил на нём предпочтения, которые подошли бы для шестидесятилетней девы. Я думал, что будет довольно забавно посмотреть на реакцию Люси, когда она увидит, что весь мой список рекомендованных фильмов забит картинами с красавчиками-мужчинами и причудливыми романтическими комедиями, и должен отметить, что её шок и вправду был незабываем. Вот только после этого я до сих пор не смог понять, как сбросить настройки моих предпочтений до начального состояния. Я просмотрел перечень фильмов, ненадолго останавливаясь на каждом из них, чтобы взглянуть на его описание и короткий беззвучный мини-трейлер. Здесь есть какой-то фильм про кунг-фу, пара боевиков, которые я уже видел (чистое и качественное кино моего детства), психологический хоррор, так… листаем… листаем… листаем… хм… а вот это уже интересно. «Совершенный охотник за репликантами, агент особого назначения, обнаруживает давно забытый секрет, который способен ввергнуть в хаос то, что осталось от нашего общества. В ходе своего расследования он встречается с Риком Дипардом, бывшим Бегущим по копью, который пропал без вести несколько десятилетий назад. Охота за правдой начинается в продолжение одного из культовых и самых визуально впечатляющих фильмов в истории кинематографа». О да. Звучит многообещающе. Я однажды смотрел «Бегущий по копью», когда был маленьким. Помню, он был жутко интересным, хоть и чересчур затянутым. Как раз в тот момент, когда я нажал на кнопку «Воспроизвести фильм», в нашу спальню зашла Люси и, подпрыгнув, с шумом приземлилась на свою половину кровати. Пользуясь случаем, я отполз назад и занял привычную позицию для просмотра фильма в обнимку с ней. А точнее, с одним из её мягких крыльев, которое тут же легло мне на спину, в то время как моя рука обхватила её талию. Игриво зажмурившись, она опустила голову мне на плечо. – Ну, и на каком из них ты остановился? Я открыл рот, чтобы ответить, но тут меня внезапно прервал раздавшийся звук "ВРУУУУУУМ!", за которым появился логотип киностудии. Люси быстро закрыла свои ушные каналы руками, в то время как я стал судорожно возиться с пультом. Чёртовы современные фильмы! Почему у них всегда такое громкое начало, оглушающие спецэффекты и до ужаса тихие голоса?! Нда… похоже, то кино, что мы смотрели прошлой ночью, было раз этак в сто тише этого нового фильма. Плюс мы теперь точно будем раздражать всех наших соседей. Наконец я нашёл нужную мне кнопку и несколько раз нажал на уменьшение громкости. – Ух, Раптор Иисусе на каменном кресте, – вслух произнёс я. – Прости, я совсем забыл проверить уровень звука. Люси убрала руки от головы и издевательски громко крикнула: – ЧТО?! Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ! КАЖЕТСЯ, ТЫ ТОЛЬКО ЧТО МЕНЯ ОГЛУШИЛ! В ответ на это я игриво улыбнулся и, протянув руку в её сторону, опустил пальцы на кончик её мордочки, легонько сжав. Едва слышный щелчок зубов заставил её глаза загореться игривой яростью, а её приглушённый смех и протесты наполнили воздух, пока она начала метаться во все стороны, бесплодно пытаясь освободиться из моей хватки. Наконец, ей это удалось и она, мотая головой, толкнула меня в грудь. Её голос дрожал от смеха: – Ха-ха, что ты делаешь?! Ты НЕ МОЖЕШЬ зажимать мой клюв! Это нечестно!!! Я начал смеяться вместе с ней. – Вообще-то, я уже это сделал. Хочешь, чтобы я повторил? Она отвесила мне несколько игривых шлепков, после чего мы ещё несколько секунд боролись, пока наш смех не утих и мы вернулись в прежние удобные позы, чтобы в обнимку посмотреть фильм с нормальным, не оглушающим уровнем звука. Примерно через час, когда полицейский Крайзер Кей пронёсся над городскими плотинами, звук таймера на кухне известил нас о том, что еда готова и нам нужно проследовать на кухню, чтобы отведать приготовленный моей очаровательной женой деликатес. Поставив фильм на паузу, мы пошли ужинать. Положив себе несколько порций нежного мяса и сытных овощей, я стал рассказывать Люси о своём сегодняшнем дне, включая ту автокатастрофу, мимо которой проезжал. Моя жена была в восторге от этой истории, хотя не очень-то верила, что анкилозавр способен совершить что-нибудь настолько разрушительное. Однако я в это охотно верю. И не только потому, что видел всё собственными глазами, но и потому, что не забыл тех динозавров в своей жизни, включая мою красавицу жену, которые без труда укладывали меня на обе лопатки или уничтожали окружавшие их вещи с относительной лёгкостью. Закончив обсуждать эту историю, следующие несколько минут мы провели в тишине. Я набирался храбрости, чтобы поднять ещё одну тему, ту самую, которую больше всего боялся с тех пор, как переступил порог нашего дома. Однако этот пластырь рано или поздно должен быть снят, хочу я того или нет. Я посмотрел в глаза Люси. Она ответила на это нежной улыбкой, продолжая жевать своё жаркое. Быстро сделав несколько глотков вина, я глубоко вздохнул. – Вообще-то это не всё, что случилось со мной сегодня. Помнишь, я немного задержался в продуктовом магазине? Люси издала приглушённое «угу», проглатывая кусок мяса и тоже делая глоток вина, чтобы затем погрузить свою ложку в овощной гарнир. – Так вот, это произошло потому, что… я столкнулся там с Ридом, – наконец решил я сказать. Рука Люси остановилась на полпути к её рту. Ложка замерла, и маленький кусочек моркови избежал своей участи, упав обратно в овощную смесь и присоединившись к своим товарищам. Её глаза сфокусировались на миске, а взгляд стал настолько пристальным, словно она внимательно изучала еду, анализируя положение различных кусков мяса и овощей и, подобно гадалке, пыталась определить, какое будущее они нам предсказывают. Это не та реакция, на которую я рассчитывал. Но я уже зашёл слишком далеко, а потому должен двигаться дальше, несмотря ни на что. «Я больше не могу игнорировать её проблемы. Пора начать действовать», – упрямо решаю я и говорю вслух: – Мы пообщались с ним несколько минут. Представляешь, сейчас он работает фармацевтом. Ха, я нахожу это довольно ироничным, учитывая, что в старших классах он занимался несколько другой и не совсем законной деятельностью. Люси уронила ложку. Обе её руки медленно свесились по бокам, а голова начала опускаться всё ниже и ниже. «Ну же, Люси, ты сможешь выдержать это! Я знаю, что это трудно, но ты справишься!» – мысленно подбадриваю её я. – И знаешь, он был чертовски рад меня видеть. Ха, настолько, что даже перепрыгнул через прилавок, чтобы обнять меня. А ведь я волновался, что он… ну… – я осёкся, вспоминая, что во время одного из наших последних с Ридом общений случился неловкий момент, когда он схватил меня в борцовском захвате и удерживал возле школьного актового зала, пока Триш загнала Люси в угол и осыпала её обвинениями. Да, он поступил по-дурацки, но я не могу его за это винить. Ведь судя по той реакции, что я увидел у него на лице, он ожидал, что всё пройдёт гораздо лучше, чем вышло на самом деле. В тот момент он наверняка думал, что станет героем, а не злодеем. А потому я не могу на него сердиться. Я вновь вернулся к своей мысли и продолжил: – …в общем, будет на меня зол, и у него остались не такие приятные воспоминания, как у меня. Но, к счастью, я ошибся. Он был в восторге, когда я рассказал ему о нас и о том, что мы женаты. А ещё… Я резко остановился. Люси полностью съехала на стуле, уткнувшись носом в грудь. Её руки пересекли тело и вцепились в горсть перьев на каждом крыле. «Мать! Твою мать!» – в панике подумал я и, быстро вскочив со своего места, подошёл к ней. Упав на колени, я схватил её за руки, прежде чем она успела выдернуть хоть одно перо. Её зрачки были широко раскрыты, а сама она задыхалась от страха. Почувствовав мои прикосновения, Люси подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и по выражению ужаса в её взгляде я понял, что на секунду она меня не узнала, но потом быстро всё поняла, и на глазах у неё выступили слёзы. – Люси. Всё хорошо. Всё хорошо, милая. Я здесь. Я с тобой, – тихо прошептал я ей, чтобы успокоить, после чего её "плотина" наконец-то не выдержала и она начала рыдать. Полностью съехав со стула в мои объятия, она залилась слезами. Я крепко её обнял, давая понять, что я рядом и никогда её не оставлю. В перерывах между всхлипами и глотками свежего воздуха она проговаривала отдельные слова: – Анон… мне жаль… мне так жаль… мне очень… очень жаль… прости… прости меня… Я нежно погладил её по затылку, пальцами касаясь гребня и пробегаясь по волосам. – Всё хорошо, Люси. Я тут. Я люблю тебя. Только ты имеешь для меня значение. Это была не первая паническая атака Люси, с которой мне пришлось столкнуться. И хотя они случались нечасто, нередко это приводило к тому, что она начинала… выщипываться. И только моё присутствие помогало ей прийти в себя и удерживало от выдёргивания перьев. Это было ужасно, и я не раз предлагал ей сходить на терапию, чтобы обсудить эту проблему со специалистом. Но она и слышать не хотела о походе к психиатру и всегда говорила мне, что ей уже намного лучше, а после торжественно клялась, что этого никогда больше не повторится. Но вот мы опять сидим на полу, в объятиях друг друга, промокшие от слёз. Я снова и снова повторяю «я люблю тебя», пока Люси тихо плачет. Через несколько минут она начала приходить в себя, хотя по-прежнему сильно сопела и время от времени бормотала извинения. Я потянулся за салфеткой, лежащей на столе. Стоило моей руке ненадолго отпустить её, как она тут же крепко вцепилась в меня, словно опасаясь, что я сейчас оставлю её одну. Я быстро успокоил её: – Всё в порядке, милая. Я тут. Я никуда не ухожу. Просто хочу дать тебе салфетку, чтобы ты как следует продула свою флейту. От этой фразы она издала тихий смешок, который всё ещё сопровождался слабыми всхлипами, однако это был хороший знак, означающий, что ей уже становится легче. Я протянул Люси салфетку, и она с силой высморкалась в неё, покрывая бумагу смесью из невыплаканных слёз и соплей птерозавра. Взяв в руку испачканную салфетку, я вернул её обратно на стол, после чего поднял бровь и слегка поджал губы, в шутку делая вид, что мне это противно. Глаза Люси встретились с моими, когда я показушно поморщился, и она снова рассмеялась, но уже не так приглушённо и грустно, как делала это раньше. – Эй, ты женился на мне. Так что нечего воротить нос от моих сопель, – сказала она. Я тепло улыбнулся и снова обнял её. – Да, милая, я люблю тебя. Такой, какая ты есть, и готов мириться со всем, что ты делаешь. Даже с твоими мерзкими козявками. Она снова захихикала, беспомощно глядя мне в глаза, и мы поцеловались. Долго и нежно, а не страстно и сексуально. Этот поцелуй был поцелуем укрепления, принятия и любви. Поцелуем двух родственных душ, которые связаны между собой и готовы пройти через горесть и радость, через болезни и здоровье, пока смерть не разлучит их. Постепенно я отвёл свои губы назад. Её глаза снова смотрели на меня, безмолвно умоляя любить, несмотря на слабость. И я это сделал. Я никогда не разлюблю мою милую Люси и всегда буду рядом с ней. Спустя мгновение я сказал: – Ну как? Тебе полегчало? Можешь встать? Люси молча кивнула, по-прежнему глядя мне в глаза. Я приподнял одно из колен и, придерживая в руках её пернатые локти, начал вставать. Затем я поднял второе колено и осторожно поставил её на ноги, которые всё ещё дрожали. Закончив с этим, я быстро усадил её обратно на стул, с которого она упала, продолжая держать в своих руках. Как только она заняла своё место, я пододвинул один из кухонных стульев и сел рядом с ней, вновь заключив в объятия и посмотрев в глаза. Её янтарные радужки, влажные от слёз, ярко блеснули, а бриллиантовые зрачки слегка расширились, когда она решилась взглянуть на меня. Я больше ничего не говорил. Мне не нужно слов, чтобы передать ей свои мысли. Достаточно одного лишь взгляда, в котором она без проблем увидела моё обещание: «Я люблю тебя и никогда не оставлю. Но мы должны с тобой преодолеть это». На её губах появилась хрупкая, виноватая улыбка. Так же без слов она ответила мне: «Хорошо. Я постараюсь». К счастью, мне не пришлось уговаривать Люси доедать свой ужин. Этот неловкий момент отнял у неё слишком много сил и вдобавок, похоже, вызвал обезвоживание, о чём я догадался, когда увидел, как она выпила несколько стаканов воды в дополнение к оставшейся порции жаркого. Полбокала вина, которое она до этого пила, так и осталось нетронутым. Когда мы закончили трапезу, я убрал всю посуду со стола. Мои родные приучили меня к простому и хорошему правилу: если ты готовишь, то не моешь, а если не готовишь, то моешь. Всё честно и справедливо. Пока я ополаскивал посуду и загружал её в посудомоечную машину, Люси полностью пришла в себя и сказала: – Мне… мне так жаль… за всё это, Анон. Я… я просто была не готова к таким новостям. Я очень старалась держать себя в руках, но… не смогла. Когда я услышала то, что ты мне сказал, я… я просто… Я вытер руки и подошёл к птеродактилю, которая всё ещё сидела на своём стуле и смотрела на меня с сожалением и грустью. Я нежно обхватил её голову и прижал к своему животу, обнимая и ласково проводя пальцами по волосам. – Всё в порядке, Люси. Это и моя вина тоже. Мне не следовало вот так всё вываливать на тебя. Мы можем поговорить об этом позже, когда ты будешь полностью готова. Она положила руки мне на предплечья и её когти нежно скользнули по моей коже. – Я не заслуживаю тебя, Анон… Я сделал шаг назад и ласково прижал ладони к щёчкам Люси, чтобы поднять её голову вверх и дать ей взглянуть на меня. – Что? Я всего лишь помыл посуду, в то время как ты приготовила нам потрясающее жаркое. Это я не заслуживаю тебя! Она радостно засмеялась. Её прекрасные глаза посмотрели на меня с обожанием и любовью. Я протянул руку, жестом предлагая ей взяться за неё и встать. Когда она поднялась на ноги, я нежно обнял её за талию и сказал: – Ну что, пойдём, продолжим смотреть фильм, где парень-репликант отправился в путешествие по самопознанию? Она утвердительно кивнула, и мы вернулись в наше уютное гнёздышко из подушек, где прислонившись спинами к изголовью, продолжили своё кинематографическое путешествие. Фильм был очень хорошим, хоть мы то и дело отвлекались от просмотра нежными ласками и игривыми объятиями. Как только начались титры, я выключил телевизор и перевёл свой взгляд на Люси, которая, прижавшись ко мне, лежала с закрытыми глазами и слабо улыбалась. Почувствовав моё движение, она тут же открыла глаза и пристально посмотрела на меня. В её взгляде читалась мольба. Я сдвинул плечи и с тревогой посмотрел на неё. Подняв вверх правую бровь, я без слов спросил: всё ли в порядке? В ответ на это она молча скользнула руками по моей груди и приблизила свои губы к моим. Наш поцелуй начался очень мягко и нежно, но вскоре быстро усилился и наполнился страстью. Вначале меня удивило подобное поведение. Мне казалось, что Люси по-прежнему расстроена из-за того, что случилось за ужином. Но потом я понял, что ей сейчас нужна поддержка и утешение. А ещё снять стресс, который она получила. «А что может помочь с этим лучше, чем старый добрый секс?» – подумал я, наблюдая, как она обнимает ногой моё тело и, заползая сверху, продолжает энергично целовать, пока её руки поглаживают мой торс. Я ответил на эти ласки и положил руки ей на бёдра, заставив издать сладострастный стон. Она отстранилась и посмотрела на мою рубашку. С осторожностью она начала расстегивать на ней пуговицы, работая с удивительной скоростью и при этом поджимая когти, чтобы ненароком не поранить мне грудь. Наконец её натренированные пальцы расстегнули рубашку и, вместе с белой майкой, сняли её с меня. Я же тем временем сбросил с себя штаны и, вместе с нижним бельём, кинул их на пол. Глаза Люси загорелись страстью, и она с вожделением провела руками по моей накачанной груди, начиная её целовать, периодически постанывая, когда я касался её бёдер. Слегка насладившись нашими ласками, я протянул руку ей за спину и расстегнул там маленькую молнию, чтобы снять с неё платье. Однако из-за крыльев это было не так-то просто. Поэтому она помогла мне, засунув в него руки и расправив крылья, чтобы я аккуратно мог стянуть его вниз. Мне это уже не впервой, и я довольно быстро управился с этой задачей. Сняв с неё платье, я отбросил его в сторону, чтобы затем с той же лёгкостью снять с неё лифчик и… милые белые трусики. Как только наши обнажённые тела прижались друг к другу, Люси посмотрела мне в глаза. В её взгляде читалось желание и страсть, а ещё… отчаянная мольба и беспокойство. Она безмолвно умоляла меня принять её и любить такой, какая она есть, несмотря на все недостатки, боль и страдания. Её глаза умоляли меня любить её, хоть она и не совершенна. И я это сделал. Я начать любить её морально и… физически. Мы медленно занялись любовью. Лунный свет, проникающий сквозь открытое окно, осветил бегущие по нам капельки пота, которые словно решили исполнить восхитительный танец на сцене из наших тел. Наши стоны начали постепенно усиливаться и превратились в чудесную музыку для этого танца, во время которого нам казалось, что каждый тихий вздох и трепетный стон усиливали нашу любовь. Постепенно наши движения стали меняться. Один акт заканчивался и начинался другой. Сперва шёл пылкий поцелуй, потом мои руки касались её талии, в то время как её когти сжимали мои плечи. Очень быстро наша страсть достигла своего пика, и признания в любви заглушил громкий скрип кровати. Я и Люси издали последний восторженный крик, который ознаменовал финал нашего совместного выступления и, под громкое дыхание и учащённо бьющиеся сердца, занавес опустился. Аплодисментов не было, ведь зрителей рядом нет, не считая лунного света, что был свидетелем нашего танца. Его мягкий луч освещал лицо женщины, с которой я только испытал несколько восхитительных мгновений. – Я люблю тебя, Анон, – тихо прошептала она, после чего её глаза закрылись, а дыхание стало ровным. – Я тоже тебя люблю, Люси, – ответил я, заключая её в свои нежные объятия. Однако сон не пришёл ко мне так же быстро, как к ней. Некоторое время я смотрел в потолок, чувствуя, как плавно поднимается и опускается грудь женщины, лежащей в моих объятиях. Я вспомнил свою неудачную попытку рассказать ей о нашем школьном друге и о том, как отчаянно я хочу возобновить нашу старую дружбу. Я знал, что это будет непросто, но никак не ожидал столь быстрого провала. Мои мысли переключились на фильм, который мы с Люси сегодня смотрели. Репликант, преданный своей работе, без семьи и друзей, за исключением своей искусственной подруги, отправляется на край земли, чтобы узнать, кто он такой и есть ли у него какая-то высшая цель. Его личное путешествие в итоге заканчивается полным провалом, но потом он понимает, что должен принести себя в жертву, чтобы воссоединить отца с дочерью, исправить их разрушенные отношения и изменить ход истории. Он отдал всё, что у него было, а его единственной наградой стал лишь взгляд, полный согласия и удовлетворения, когда он медленно ушёл из жизни, лёжа на заснеженной лестнице. Вскоре я закрыл глаза и наконец-то погрузился в сон.