История про любовь, семью и немного детектив

      Отправимся же в путешествие по пространству и времени!       Четверг, 7:05 утра       Третий звонок будильника всё же заставил Мюриэль проснуться.       Она дотянулась до тумбочки, взяла телефон Хастура, нащупала кнопку блокировки и выключила будильник. Вздохнула. Скосила взгляд на спящего рядом Хастура и хихикнула. Кажется, вчера они умудрились уснуть, так и не одевшись.       Хастур лежал на животе, отвернув голову к стене, и едва слышно посапывал. Он был накрыт лишь до пояса, и Мюриэль, которая легла на бок, несколько минут просто любовалась его сильной, мерно поднимающейся и опускающейся в такт дыханию спиной.       Ее пальцы проскользнули под одеяло и невесомо пробежались почти от колена, вверх, по крепкой ягодице, по линии бока, скользнули между лопатками и зарылись в волосы, начиная мягко массировать голову.       Хастур что-то неразборчиво замычал, и вдруг Мюриэль оказалась прижатой к кровати его тяжелым и теплым ото сна телом. Губы юноши начали мягко, но настойчиво выцеловывать её шею.       — М-м-м, у тебя будильник уже три раза звонил, — шепнула Мюриэль, улыбаясь.       — Плевать, — буркнул Хастур, не отрываясь от своего занятия и спускаясь вниз, к ее ключице.       — У тебя занятия через тридцать минут, — засмеялась девушка, которой было чуть щекотно.       — Ничего, мы быстренько, — сипло рассмеялся Хастур в ответ в её плечо.       — Уйди, животное, — Мюриэль, продолжая хихикать, мягко оттолкнула от себя парня, который, однако, тут же перекатился на спину, теперь уже увлекая девушку на себя.       Хастур лежал, прижимая ее к себе и смотря снизу вверх своими бесстыжими и счастливыми черными глазами, а Мюриэль никак не могла налюбоваться им.       Она никогда не любила до этого, и даже не была влюблена. Ей не было дела до красивых и вылощенных одноклассников, идеальных внешне, но совершеннейших детей внутри. Мюриэль, разумеется, не обвиняла их в том, что они были такими — другими они быть просто и не могли. Но ей было с ними сложно и очень тревожно.       В тот день, когда она, смотря в черную зимнюю пустоту над головой, по памяти пыталась воспроизвести карту звездного неба, она встретила Хастура. Её захватила его прямолинейная, грубоватая натура, его простота и глубина. Он был мужчиной, а не мальчиком. Мюриэль сразу же почувствовала полное доверие к нему.       А ещё он шутил, и ей было смешно всегда — даже когда шутка была идиотской или пошлой. По правде говоря, такими были процентов семьдесят его шуток, но они все равно ей нравились. А еще Мюриэль улыбалась тому, как он шутил. Она просто обожала его полные веселья взгляды, а еще то, как, после того как шутка была произнесена, он начинал чуть неуверенно искать ее одобрения. Он казался ей таким трогательным в эти моменты, и она обожала эту его уязвимость, которой так боялся сам Хастур.       Мюриэль иногда мечтала — пока все еще несмело — что вдруг это и есть оно, то самое, что ищут все и всегда, а ей повезло найти уже сейчас и сразу. В моменты строгости к самой себе она говорила себе притормозить и не слишком мечтать, чтобы не разочароваться потом. Но с каждым днем, что они проводила вместе с Хастуром, внутри нее росла уверенность в том, что свое она все-таки нашла. ***       — Интересно, объявится ли Тони на парах, — хмыкнул Хастур, допивая вторую кружку кофе.       Они сидели на кухне и доедали завтрак.       — А куда они с Ази все-таки поехали? — Мюриэль сосредоточенно выискивала что-то в учебнике по биологии.       Вельзевул приехала в понедельник, три дня назад, и привезла ей учебники и сумку с одеждой.       Она даже ничего не спросила и не возразила, только смотрела на дочь чуть грустно и словно извиняясь за что-то. Мюриэль представляла, о чем думает мать. Понимала, сколько вины та продолжает испытывать по отношению к детям за все свои неверные выборы. Сколько сожаления чувствует из-за того, как рано ее сыну и дочери пришлось повзрослеть.       Сама Мюриэль уже давно ни в чем не обвиняла Вельзи. Возможно, сожалела иногда, что все получилось в ее жизни так, как получилось. Ей фантазировалось иногда о матери, которая была бы более покровительственной, именно мамой, а не другом. Но то были пустые фантазии — она давно смогла смириться с их нереалистичностью. И она любила Вельзи, не смотря ни на что, и была благодарна за все.       — Хрен их знает, — Хастур вытащил девушку из размышлений, — сказали, что какие-то дела с Аной, что зайдут к ней и могут быть поздно. Наверное, ушли ночевать к Тони.       — Наверняка, — кивнула Мюриэль, — а почему у вас сегодня такие ранние пары?       — Приехал какой-то зарубежный профессор, а у него джетлаг и поэтому ему поставили пары на максимально раннее время, — юноша вздохнул, — жесть, конечно. Мне кажется я сейчас упаду лицом в стол и усну, — с этими словами Хастур налил себе третью порцию кофе в переносную кружку, поцеловал Мюриэль и пошел на пары.       Девушка просидела еще некоторое время со счастливой улыбкой на лице. Ей было восемнадцать, она уже жила со своим парнем (а еще с братом и парнем брата, но это были частности) и ей это очень нравилось. Тени прошлого как будто отступили на задний план и начинали беспокоить чуть меньше…       Телефон, который лежал перед Мюриэль на столе, прожужжал — пришло сообщение.       Девушка взяла телефон. Текст высветился на экране блокировки, и Мюриэль замерла, поняв, от кого это.       Тени прошлого никуда не отступали. ***       Среда, 22:30 вечера       — Дьявол! — это Энтони вдруг стукнул обеими руками по рулю.       Они с Азирафаэлем сидели на переднем ряду Бентли и вот-вот должны были выдвинуться в путь до Лондона.       — Дорогой… — начал было Ангел, но Кроули его перебил.       — Мы вляпались, да? — он с какой-то отчаянной яростью посмотрел на Азирафаэля.       — Прости, родной мой, — Ангел спрятал лицо в ладони и с силой потер глаза, которые чуть болели от напряжения и слишком активных последних дней.       Кроули молчал.       — Дорогой, давай… давай я один. Все хорошо, — уверенно заговорил Азирафаэль, — ты очень много сделал. Ты не обязан в этом участвовать.       Кроули сузил глаза — в них появилось недоумение.       — Я не к этому, Ангел. Не к тому, что я не хочу ехать. То есть я не хочу, конечно… Но мы ведь уже не можем не поехать. Нельзя просто смотреть на горящий дом, даже если очень хочется пройти мимо…       — Можно позвонить пожарным…       — Только тут пока нет пожарных, — и опять Энтони его перебил, — но дымом точно пахнет. Мы не можем сделать вид, что ничего не происходит. Не можем просто поехать домой спать, ни ты, ни я, — и с этими словами Кроули завел Бентли, и она наконец-то выдвинулись в путь.       Минут десять они молчали.       — Надеюсь, с Аной и Ньютом все хорошо, — Азирафаэль наконец нарушил тишину, — Ана… знаешь, ведь…       — Знаю, — Энтони кивнул, — знаю.       Азирафаэль чуть напряженно оглядел класс. Это был его первый день в новой школе.       Все ученики болтали между собой, привычные друг другу, уже давно образовавшие свои компании. А ему оставалось только найти себе свободное место, как-то спрятать перевязанную руку, чтобы не задавали лишних вопросов, и слиться с окружающим пространством.       — Привет, ты новенький? — высокая черноволосая девушка в очках с роговой оправой вдруг возникла перед ним. В ее руках был планшет, на котором, как Азирафаэль увидел, была закреплена его фотография и листок с ,видимо, информацией о нем.       — Эм. Ну да, — несмело кивнул Фелл.       — Отлично. Меня зовут Анафема Гаджет. Я староста. Так, Мейзи, — она кивнула девушке на втором ряду, — пересядь к Гвинет. Я посажу Азирафаэля с собой, чтобы рассказать про школу. Что с рукой? — она говорила быстро, без всякого смущения спрашивая о том, что Азирафаэль хотел скрыть больше всего.       — Э-э-эм, травма… — проблеял он, а Ана сразу же кивнула, удовлетворенная этим ответом.       Так они и подружились, обнаружив вдруг общий интерес к театру.       Ана была напориста. Она всегда была уверена, что знает правильный ответ. Но если бы не она, не ее напор, то Азирафаэль так бы и сидел до конца школы на задней парте, купаясь в собственных переживаниях. Ана просто не дала ему времени на раздумья. Просто взяла за руку и сделала частью класса. И компания Азирафаэля неожиданно смягчила и саму Анафему, сделала ее чуть спокойнее, а одноклассников, которые ее в глубине души побаивались, чуть более лояльными и открытыми к ней.       — С ними все будет хорошо, Ангел, — сказал Кроули. Это была дежурная фраза — что еще он мог сказать? Но все равно эти слова помогли Азирафалю улыбнуться, — а стрелять ты, кстати, научился тоже в школе? У вас был клуб или что-то такое?       — Нет, не было, — юноша покачал головой, — я сам нашел тир и учителя…       — А зачем? То есть я понимаю, отчасти, да. Но все же почему?..       Азирафаэль пожал плечами.       — Много всего. После того, что случилось с отцом… Мне, знаешь, наверное захотелось вдруг доказать всем, что я могу… как бы это сказать? — Азирафаэль вдруг крутанул перстень на мизинце — то, что он делал теперь очень и очень редко, — что я могу быть, гмхм, мужественным геем, наверное так, — он чуть нервно усмехнулся, без горечи, но с большой иронией по отношению к себе, — ну, знаешь, таким. И в задницу дать, и голову прострелить.       Энтони не удержался от того, чтобы хохотнуть, глядя в искрящиеся уже искренним весельем глаза Ангела.       — Ты бы видел глаза моего преподавателя по стрельбе, — продолжил Азирафаэль, — это был такой старый ветеран, который и при Фолклендах успел повоевать, и до них. И тут пришел я. Без бабочки, конечно, но все равно. Но как ни удивительно, у меня неплохо получалось, я быстро учился, и мистер Бивз искренне проникся ко мне. Он научил меня и приемам самообороны — базовым, конечно, но все равно. И он никогда не спрашивал, зачем это мне. Просто каким-то образом он понял, что это надо. Я, кстати, приезжал к нему всякий раз, когда оказывался дома — но в этом году он переехал к внукам в Шотландию, так что, к сожалению, я вас не познакомлю.        — А маме ты говорил…       — А маме и Мю я говорил, что у меня просто дополнительные репетиции в театральной студии, — Азирафаэль пожал плечами, — я не хотел их тревожить. А еще я стал, — снова крутанулось кольцо по мизинцу, — стал изучать все, что есть на отца в открытых источниках… Точнее то, что скрывалось за внешним, очень благополучным фасадом его бизнеса. Слухи, упоминания дел, которые удалось замять… В общем да, я решил купить оружие. Мне было так спокойнее, — и настроение Ангела вдруг резко поменялось, — ох, дорогой мой. Меня убивает то, что ты вляпался во все это. Во все, связанное с моей семьей. Я не разрешаю себе про это думать — но иногда все же думаю: насколько тебе было бы спокойнее, если бы ты встретил кого-то…       — Кого? — резко и с каким-то надломом выдавил из себя Энтони, продолжая вести машину.       — Кого-то не столь поломанного, — виновато и грустно улыбнулся Азирафаэль.       — Ангел… — и в этом, как и всегда, был ответ: и укоризненные нотки, и тепло, и просьба больше не говорить так, и принятие того, что такие разговоры снова возникнут.       Энтони не умел говорить вслух все то, что чувствовал. Не мог объяснить — а так хотел бы! Рассказать о том, что чувствовал. Почему был с Азирафаэлем. Дал бы понять… Жизнь его была до этого учебного года такой, как будто он сидел в относительно неплохо освещенном помещении, и ему казалось, что все хорошо. Что это тот уровень света, который и должен быть. Но когда в его жизни появился Ангел — как будто ярким светом залило все пространство его дней. Кроули понял, что не жил — он щурился в полутьме, и только сейчас широко открыл глаза, впитывая жизнь во всех ее красках.       — Нет твоих и моих проблем, — наконец тихо сказал Энтони, — есть наши. И мы все решим.       — Да, родной, — вздохнул Азирафаэль, — но мне бы хотелось, чтобы все же моих проблем в наших проблемах стало поменьше. И еще… если мы сейчас поймем, что вся эта история с Аной выходит из-под контроля — мы останавливаемся сразу же. Вызываем полицию или что-то еще. Но останавливаемся.       — Да, Ангел, — кивнул Кроули, — мы будем осторожны.       (Нет, не будут) ***       Четверг, 08:10 утра       Сердце Мюриэль гулко стучало в груди.       Она смотрела на экран телефона, не в силах перестать перечитывать пришедшие сообщения, снова и снова. «Кажется, сейчас отличное время для встречи?» «Нам просто надо поговорить, это быстро». «Мы встретимся в переулке на Мальборо-стрит, 14».       И дальше шли фотографии. И на каждой из них был Хастур — в основном его затылок. Фото были явно сделаны с крыши одного из зданий, которые окружали внутренний двор университета. Вот Хастур просто идет от одного конца двора в другой. Вот он сидит на скамейке. Вот он разговаривает с Мюриэль — но акцент именно на нем и на его голове.       Следующее после фотографий сообщение было мирным по словам, но совершенно определенным по смыслу. «Настоящему профессионалу никакие расстояния не помеха».       Это, разумеется, не было прямой угрозой, но Мюриэль все поняла.       Ей было очень страшно. «Мальборо-стрит, 14» «Думаю, телефон тебе не понадобится на встрече» «Ждем тебя через двадцать минут»       В голове Мюриэль тут же возник голос Габриэля. Он может пытаться добиться встречи с тобой, но он не будет ни угрожать напрямую, ни делать что-то, что можно будет истолковать как незаконное действие. Но ты должна запомнить — тебе нельзя встречаться с ним наедине.       Но тут же перед глазами возник ее кошмар — и любимые глаза, в которых вместо огня и веселья стояла только мертвенная пустота.       У Мюриэль не было выбора. Она не могла рисковать.       Злые слезы потекли по щекам. Руки чуть дрожали от страха.       Мюриэль стиснула зубы.       Она прошла в комнату Хастура (уже их комнату!) и наугад вытащила одну из его толстовок из шкафа. Натянула на себя — она окутала ее, как кокон. Знакомый запах и тепло ткани чуть успокоили бешено бьющееся сердце.       Девушка взяла телефон, быстро набрала Хастуру сообщение. «Я люблю тебя».       Претенциозно и пафосно — с неизменной самоиронией подумала Мюриэль, но пускай так.       Она оставила телефон на столе в кухне, в коридоре натянула на себя куртку и шапку. Подумала про себя, что смотрелась она, конечно, диковато — из-под верхней одежды торчала мужская толстовка, на щеках были видны дорожки слез. Она горько усмехнулась своему отражению и только сильнее стиснула губы.       Куртку Мюриэль не застегнула, а руки запихнула в огромные карманы толстовки, найдя там какую-то мелочь и маленький картонный кусочек бумаги, который она начала, не вынимая бумагу на свет, крутить в пальцах, пытаясь совладать с собой.       Мюриэль бросила последний взгляд назад, на двери в кухню и в спальные комнаты, туда, где она была так счастлива последние дни. Открыла дверь в общий коридор общежития. И ушла, заперев дверь на ключ. ***       Среда, 23:40 вечера       — Я все же не уверен… — Шерлок нервно ходил по комнате туда и обратно, в который раз кидая встревоженные взгляды на Азирафаэля и Кроули, которые стояли посреди гостиной.       — Мистер Холмс, — Энтони попытался развеять его сомнения, — мы по крайней мере отвезем вас в Тадфилд и посмотрим, что там вообще происходит. Быть с машиной точно удобнее, чем без нее.       — Конечно, особенно с такой незаметной, — скептически выгнул бровь Холмс.       — Уж какая есть, — фыркнул Кроули.       — Шерлок просто говорит о том, что это может быть опасно, — Ватсон покачал головой.       — Мы не будем лезть, куда не надо, — ответил Азирафаэль, — и мы, в конце концов, можем сами решать, как нам поступить.       Шерлок только протяжно и очень громко вздохнул.       — Давайте просто подытожим, — обратился к нему Ангел, — мы поняли, что в Тадфилде происходит что-то странное и что, по всей видимости, — что-то особенно странное должно произойти завтра, поскольку завтра — день 0 по обратному отсчету в газетах.       Ватсон кивнул.       — Мне не понятно одно, — Кроули кивком головы постарался отогнать упавшую на лоб прядь волос, — зачем кому-то писать Ньюту письма с угрозами, вырезая их из уникальной в своем виде газеты? Это же может привлечь внимание — что, собственно, и произошло.       — Именно, — Шерлок кивнул.       Никаких дальнейших объяснений не последовало.       — Именно? Именно и?.. — Энтони попытался подтолкнуть детектива к объяснению, но тот молчал, уйдя в себя.       — Если что, — с ободряющей улыбкой обратился к Кроули и Азирафаэлю Ватсон, — мы берем в собой оружие.       — Правда? — Ангел оживился, — отлично. Скажите, а у вас вдруг нет лишнего пистолета?       — Для Энтони? — понимающе кивнул Джон, сразу же посмотрев на скривившегося Кроули.       Азирафаэль ответил мягкой улыбкой.       — Именно, — вкрадчиво ответил он, звеня лукавством, — ведь мой пистолет у меня с собой. ***       Четверг, 08:20 утра       Хастур вполуха слушал именитого профессора, на чью лекцию по макроэкономике пришли несколько потоков со всего университета. Юноша изо всех сил пытался сконцентрироваться на том, о чем с жутким акцентом говорил человек у кафедры — но мысли его были заняты другим.       Энтони так и не появился на лекции.       Хастур отправил ему несколько сообщений — все они ушли, но не были получены.       Вкупе с тем, что Кроули очень уклончиво рассказал о деле, из-за которого к ним приезжал детектив, и очень поверхностно описал, куда направился с Ази ночью — да, Хастур начинал переживать.       Тут он увидел на экране блокировки входящее сообщение. В первую секунду он подумал, что это мог быть Тони, но тут же он увидел, что это от Мюриэль. «Я люблю тебя».       Хастур вздрогнул. Конечно, должно было быть приятно получить такие признания от своей девушки. Но он сразу же напрягся.       Мюриэль никогда не писала ему таких слов в сообщениях. Это настолько не походило на нее, что все инстинкты Хастура мгновенно забили тревогу.       Он еще с минуту пытался уговорить себя, что зря волнуется, что Мюриэль ждет его в их блоке и наверняка посмеется над его нервозностью… но это слишком походило на прощальные слова.       Хастур подхватил рюкзак, термокружку и встал. Именитый профессор замолк и с удивлением посмотрел на него, как и половина аудитории. Юноша извиняющимся жестом кивнул и, пробежав вниз по лестнице, выбежал за дверь.       Пока Хастур быстро шел до их блока, он прокручивал в голове на разные лады шутливые диалоги, которые они с Мюриэль развернут между собой, стоит только ему появиться.       Дверь была закрыта.       Сердце Хастура упало вниз. Он быстро отпер дверь и зашел в коридор.       — Малыш! — он позвал Мюриэль, но ему никто не ответил.       Хастур зашел на кухню и увидел оставленный на столе телефон. Блокировки на нем не было, но зато был открыт последний диалог — не с ним.       Юноша пробежался по сообщениям. Телефон выпал из его пальцев обратно на стол.       Есть три реакции — бей, беги, замри.       Хастур чуть с отстраненным раздражением понял, что почему-то его организм выбрал именно третью стратегию. Он застыл, тупо смотря на телефон Мюриэль. Он понял, что случилось, но его ноги словно налились свинцом. Просто не могло случиться того, что случилось. Мюриэль угрожали, и угрожали его, Хастура, жизнью. Это была дешевая мелодрама, но тем не менее — это была их жизнь.       Время, драгоценные минуты, шли. Хастур все также не мог пошевелиться, застыв в ужасе. Затем он чуть собрался, поднял руку и со всей силы залепил себе самому пощечину.       Боль помогла прийти в себя.       Хастур знал этот адрес. Судя по времени сообщений, Мюриэль ушла не так давно.       Он сорвался с места и выбежал из блока, даже не закрывая за собой дверь. ***       Четверг, 00:20 ночи       Когда они выехали из Лондона, время перевалило за полночь. Бентли держала путь в сторону Тадфилда. В тот момент, когда до города оставалось около двадцати минут, они свернули с основной дороги на второстепенную — именно ту, которая вела прямиком к нужному им городку.       Они проехали буквально десять минут, как вдруг увидели на обочине полицейскую машину и самого полисмена, который активно махал им рукой, привлекая внимание.       Когда они приблизились к нему, Энтони опустил стекло водительского места, и полицейский наклонился.       — Прошу прощения, джентльмены. Боюсь, что проезд закрыт.       — Но нам надо в Тадфилд, — Кроули покачал головой.       — Боюсь, что это невозможно. На дороге прорвало коммуникации, льет горячая вода. Проезд до города закрыт до утра, пока не приедут аварийные службы. Альтернативной дороги нет. Сами понимаете, по полям вы не проедете — утонете в грязи.       Энтони обернулся на Шерлока и Ватсона, которые сидели на заднем сидении. Холмс едва заметно кивнул.       — Понял вас, сэр. Напишу своими друзьям, что сегодня мы до них не доберемся.       — К сожалению так, — кивнул полицейский, все также преисполненный искреннего расстройства.       Бентли развернулась и поехала назад, к основному шоссе.       — Мистер Кроули, у вашей машины ведь большой просвет? — спросил Шерлок, когда они поехали уже по главной дороге.       — Именно так, мистер Холмс, — Энтони кивнул.       — Вы не будете против немного проехаться по пересеченной местности? — вкрадчиво спросил детектив на это.       Кроули хищно улыбнулся и кивнул.       — Разумеется нет. Моя Бентли может все.       Они проехали дальше по шоссе еще минут двадцать, после чего, следуя указанию Холмса и проверив, что свидетелей нет, свернули с дороги в поля.       Машину сильно затрясло, Шерлок, Джон и Азирафаэль вцепились в верхние ручки, пытаясь не упасть. Кроули крепко держал руль и смотрел в ночную темноту.       Несмотря на заверения полицейского — поля были сухими, чуть подмерзшими, и ехать было относительно легко.       До Тадфилда, судя по навигатору, по которому следил за направлением Ватсон, оставалось совсем немного, как вдруг все в машине ощутили ЭТО.       Всепоглощающий, совершенно животный страх. Тот страх, когда ты знаешь, что за углом прячется что-то ужасное, что выпрыгнет на тебя и убьет. Эмоция, которой невозможно было управлять. Ужас такой силы, что Энтони понял, что его руки на руле задрожали.       Он затормозил прямо посреди поля.       В машине повисла тишина.       — Азирафаэль, Энтони, я думаю, что вам не надо с нами дальше ехать, — хрипло выдавил из себя Шерлок, смотря перед собой и явно пытаясь обуздать свои эмоции.       — Мальчики, дальше мы сами, — кивнул Ватсон.       Фамилии вдруг показались им слишком формальными перед лицом того необъяснимого, что они все, разом, ощутили.       — Нет, — упрямо кивнул Кроули.       — Начали вместе, продолжим вместе, — поддакнул Ангел, нащупывая в кармане пистолет.       Ужас никуда не девался, но потихоньку уходил на второй план — как если бы ты оказался на громком концерте, который сначала оглушил тебя, но затем уши начали бы привыкать к силе звука.       Энтони нажал на газ. Вдалеке показались крыши города.       Кроули вдруг понял, что стоило сказать Хазу, что если они не приедут к определенному часу, то надо бить тревогу.       — Ангел, напиши Хастуру, — кивнул он Азирафаэлю.       Тот достал телефон и цыкнул.       — Связи нет.       — У меня тоже, — заметил Ватсон, проверив и свой мобильный.       — Ничего, если мы не вернемся до утра, мой братец заметит, — усмехнулся и попытался успокоить всех Холмс, — думаю, нам стоит оставить машину тут и дальше пройтись пешком. До города совсем близко.       Так они и поступили, заглушив Бентли прямо посреди поля и проделав оставшиеся пару километров до Тадфилда ногами. Энтони смотрел на город, который был все ближе и ближе, и пытался описать себе, что было не так, и понял только через несколько минут.       Все, абсолютно все окна в городе были черны.       Было не настолько поздно, чтобы спали все жители — и тем не менее, света не было нигде.       Когда они подошли к границе города — показались первые дома — Шерлок жестом показал на губы, призывая быть тихими.       Они с Ватсоном прижались к стене ближайшего дома, Энтони и Азирафаэль решили повторять за ними и пытаться не создать лишних неприятностей.       Все четверо скользили от дома к дому, словно тени. Это было не очень сложно, учитывая абсолютную темноту вокруг. На улицах не было ни души. Горели только уличные фонари, но их тусклого света хватало лишь на то, чтобы осветить пространство вокруг себя.       Наконец, они оказались на главной площади — также пустынной.       — Не могут же все они спать, — шепнул Ватсон, глядя из-за угла на темную и пустынную площадь, которую они днем застали такой оживленной.       Холмс покачал головой.       — Я не знаю. Но вот там, — он кивнул головой между домами, туда, где была другая улица, — явно что-то интересное.       И правда — на соседней улице виднелись светящиеся окна дома, единственные во всем Тадфилде.       Все четверо, все также почти как невидимки, пошли в сторону этого места.       На соседней улице стоял, посреди огромного участка, большой дом — точнее особняк с несколькими флигелями. Центральное здание, все окна которого были ярко освещены, и несколько зданий в глубине участка, свет в которых горел, но чуть более тусклым светом. Все здания, судя по тому, что было видно, были соединены небольшими наземными коридорами без окон.       — Это мэрия, — тихо прочитал надпись на стене дома Азирафель, — никогда не видел такую мэрию в Англии.       — Да уж, — Джон покачал головой.       Тадфилд был респектабельным английским городком, поэтому никакого забора, кроме живой изгороди, перед мэрией не было. Шерлок одним махом, ловкой тенью, перескочил через забор, призывая остальных сделать также.       Кроули быстро перепрыгнул изгородь, Азирафаэль чуть охнул, приземлившись после прыжка, Джон, который замыкал вереницу, тихо выругался — с его ростом лезть куда-либо было непростым занятием.       — Попробуем туда? — Ватсон кивнул на самое дальнее и наименее ярко освещенное здание.       Шерлок кивнул. Они тихо пересекли участок, подошли к флигелю и нашли дверь.       Холмс достал что-то из кармана — отмычки, как сразу же понял Кроули. Пара мгновений, и дверь в здание распахнулась. Не больно-то все и скрывали, если было что скрывать.       Шерлок и Джон достали пистолеты и сняли их с предохранителей, напряженно смотря на Энтони и Азирафаэля.       Кроули достал пистолет, которым с ним поделился Ватсон, Ангел достал из кармана свое оружие. Они повторили жест детектива и доктора и также привели оружие в боевую готовность — настолько выверенными и отточенными жестами, что Ватсон и Холмс переглянулись и, кажется, чуть успокоились.       В здании, судя по звукам, было тихо. Это был простой коридор, без какого-либо декора. Странно в нем было только то, что в коридоре через каждые три метра были двери — и все они были открыты.       Они пошли по коридору, осторожно заглядывая внутрь каждого помещения, но там никого не было. С каждым шагом, который они делали, ощущение ужаса, которое они вроде бы смогли обуздать, возрастало.       В конце коридора была дверь — и словно чем ближе они были к ней, тем страшнее становилось. Липкое чувство окутывало их. Оно с одной стороны воспринималось, как потустороннее — но при этом оно все равно давило, влияло, заставляло медлить.       Они подошли к двери.       — Дай я, — тихо сказал Ватсон и отстранил всех, принимая боевую позу и осторожно приоткрывая дверь.       Внутри не было никого.       Но было кое-что. ***       Четверг, 08:35 утра       Хастур бежал, бежал так быстро, как никогда в жизни. Если бы у него было время на мысли — он бы наверняка поблагодарил себя и еще кого-нибудь за то, что не пренебрегал физическими упражнениями: он пересекал и расталкивал толпы студентов с такой скоростью, что впору было выступать на Олимпиаде.       Конечно, он должен был написать Азирафаэлю или Вельзевул о том, что Мюриэль ушла. Он должен был сообщить. Но он этого не сделал, движимый только одной мыслью — попытаться успеть.       Наконец он оказался на той улице, о которой шла речь в сообщении.       Хастур увидел машину, которая выезжала из тихого переулка как раз рядом с нужным домом. Стекла на заднем ряду кресел были затонированы, но и передние были темными — однако Хастур разгядел тень большого чернокожего мужчины, которого он сразу узнал.       Он не думал — он кинулся с разбега прямо под машину.       Скорость была небольшой, и от удара капота о грудь просто вышибло дух. Его откинуло на шаг назад. Перед глазами потемнело, и Хастур понял, что дезориентирован в пространстве.       Машина с резким визгом тормозов остановилась. Передняя дверь открылась и кто-то вышел, направляясь прямо к лежащему на тротуаре Хастуру.       Чернокожий мужчина склонился над ним и приподнял за ворот куртки, словно Хастур весил не больше котенка.       — Как же ты меня задолбал, парень, — услышал Хастур голос Лигура, а потом, с уже чуть прояснившемся после столкновения взглядом, юноша увидел, какое движение начала делать рука мужчины.       Он хорошо знал это движение. Он сам отлично его исполнял, когда хотел отправить противника в нокаут.       Тяжелый, очень тяжелый кулак впечатался в челюсть Хастура, и тот погрузился в темноту. ***       Четверг, в районе часа ночи       Это явно было что-то вроде передатчика.       Передатчик ужаса, судя по тому, что все четверо испытывали рядом с ним.       Кроули подумал, что вообще-то мог бы заплакать от страха, и только силой воли он удерживался от того, чтобы не завыть, словно маленький ребенок, который ждет, что из шкафа вылезет чудовище.       Это было огромное устройство, во всю стену, с кнопками, датчиками, проводами. Посреди него, как будто они были в шпионском фильме, был электронный циферблат словно из семидесятых — и он отсчитывал обратный ход. 00:00:00:63:13       Кроули моргнул. 00:00:00:63:12       — Кажется, последнее — это минуты, — заметил он, надеясь, что его гениальные умозаключения хоть кому-то нужны.       Шерлок приблизился к устройству.       — Вам надо идти дальше, — вдруг сказал он.       — Что? — встрепенулся Ватсон.       — Вроде бы ты еще не оглох от возраста. Вы — дальше. Обратно по коридору. Там проход в другое здание. Осмотрите его. Я должен понять, что это, и выключить это.       — Нет, — Джон покачал головой.       — Я сказал — ИДИТЕ, — вдруг почти рыкнул Шерлок, — ЭТО — надо отключить!       — Шерлок… — выдохнул Ватсон, распахнув глаза и всматриваясь в напряженное лицо Холмса.       Азирафаэль и Кроули стояли позади них, ближе к выходу из комнаты.       — Джон… — Шерлок наклонился ближе к Ватсону, — я просто посмотрю, что это такое. Осмотрите соседнее помещение. Если поймешь, что слишком опасно — уводи детей. Я не задержусь, если пойму, что я не справлюсь с этим, — он кивнул на устройство.       Джон посмотрел на Шерлока, который был сейчас так близко. Он вдруг очень четко осознал, что они, скорее всего, сегодня умрут.       Он давно не чувствовал Смерть так явно. Ее мягкие объятья, ее шепот, который обещал умиротворение и тишину.       Перед глазами вдруг промелькнули последние годы на Бейкер-стрит. Шерлок, читающий Рози на ночь. Шерлок, который раздраженно диктует врачу симптомы простуды по телефону — лишь бы доктор пришел поскорее! Шерлок, который с ругательствами вешает чертовы носки над камином: им с Джоном, миссис Хадсон, Майки с Грегом…       Шерлок, который смотрит на него, Джона. Смотрит с теплом и грустью. Морщинки, которые всегда появляются у его глаз, когда он улыбается.       Джону стало так горько, что они все, все упустили.       Он подался вперед и осторожно, мягко притянув Шерлока за рукав, поцеловал его в губы.       — Убирайся отсюда поскорее, — шепнул Джон, открыто смотря в глаза чуть опешившего детектива.       Тот только кивнул, а Ватсон, отойдя от него и отвернувшись, показал Кроули и Азирафаэлю на выход из комнаты. ***       Все трое в молчании прошли обратно по коридору, туда, где начинался проход в другое здание, открыли туда дверь — тоже пустое помещение. Пересекли коридор и оказались перед новой дверью.       Ватсон приоткрыл ее одной рукой, другой сжимая пистолет. В щелку можно было видеть небольшую комнату, в которую вело две двери.       И вот эта комната не была пустой.       В ее углу сидел, ссутулившись, юноша, а два мужчины били его ногами по лицу и животу.       Кроули замер в ужасе.       Тот, кого били — был Ньют.       Прежде чем Энтони успел что-то сделать или сказать, один из двух мужчин вдруг достал из кармана странное устройство, напоминающее водяной пистолет, направил в Ньюта и выстрелил — судя по громкому звуку совершенно нормальными пулями. Ньют замер и обмяк, сползая мешком на пол.       Ватсон увидел ужас в глаза Кроули, зажал ему рот и оттащил от двери. Азирафаэль отпрянул сам, плотно сжимая губы в попытке не закричать. ***       Шерлок внимательно осмотрел устройство.       Оно было странным. Очень странным. В своей жизни он разминировал порядка пятидесяти бомб или схожих по действию устройств с обратным отсчетом, но тут…       Тут не было логики, за которую он мог бы зацепиться. Тут было другое — какое-то другое мышление… Но все же…       Холмс решил попробовать несколько комбинаций. В конце концов, если таймер прав, до чего-то им остался всего час — очень, очень мало…       Его рука потянулась к одному из проводов.       Вдруг странный звук из коридора заставил его дернуться и схватить пистолет.       Звук напоминал что-то среднее между криком задушенного осла и скрипом несмазанных рельсов. Он продлился недолго, и сразу же наступила тишина.       Через мгновение дверь распахнулась. На пороге комнаты возник человек — и Шерлок сразу же направил на него оружие.       На вид это был мужчина между тридцатью и сорока, с растрепанными темными волосами, в коричневом костюме в тонкую белую полоску и светлых кедах, которые странно, но одновременно гармонично сочетались с одеждой.       Мужчина не обратил на пистолет никакого внимания, и только расплылся в широкой улыбке при виде Холмса.       — Батюшки, Шелли! И ты тут! — воскрикнул он так искренне, словно они были знакомы как минимум тысячу лет.       Шерлок был готов поклясться, что видел его в первый раз в жизни.       Взгляд незнакомца, меж тем, скользнул по устройству в комнате, и мужчина прошел мимо Шерлока, все также не обращая никакого внимания на пистолет и подходя к светящимся кнопкам.       — Уф, — выдохнул он, доставая из нагрудного кармана небольшие очки и тут же надевая их на нос, — надеюсь, ты не пытался оторвать этот… — мужчина показал на приборную панель, — …провод (как раз тот, про который думал Холмс).       Затем он лучезарно улыбнулся и подмигнул.       — Мы же не хотим вызвать конец света пораньше, не так ли?