Сокрытый магией.

Глава 5. В которой выбор Гермионы даёт надежду. -Я рядом. Я здесь. Я с тобой, - говорил он ей ласковым голосом, продолжая гладить девушку по голове, пока она не перестала плакать. Когда ее слезы иссякли, он все еще продолжал ее утешать, понимая, что если он не облегчит ее состояние, то может потерять ее навсегда, не как друга, а как человека, который испытывает сильную душевную боль. Вспоминая, как Рон относился к Гермионе все это время, он понимал, что он ее не заслуживал – она была слишком хороша для него: добрая, умная, смелая, защищающая своих друзей в беде и в то же время такая ранимая и беззащитная. Он вспомнил, как в единственный раз, когда он хотел раскрыть ей свои чувства, позвать её на вечер Слизнорта, она отказала ему, потому что уже пригласила другого. И с тех пор он даже не помышлял раскрыться снова. Но сейчас эмоциональные качели: то радость, то ссора, то надежда, то опустошение показали ему, что всё в этой жизни очень быстротечно. Это было больно, хотя и заслуженно, как он думал, и попытался, вспомнив эту боль, умножить её в 100 раз. И представил, что его Гермионе сейчас вот так больно. – Ты знаешь, Гермиона, с тобой поступили очень несправедливо, - начал он. - Ты замечательная, самая лучшая и заслуживаешь гораздо большего, чем просто быть девушкой парня, который больше всего на свете любит себя. Ты достойна самых нежных чувств, самых крепких объятий и постоянного внимания. Гермиона слушала его очень внимательно и не перебивала. – Я знаю, что ты думаешь, что я влюблён в Джинни. Но на самом деле она была моим прикрытием, потому что я уже очень долгое время влюблён в тебя. Я был полнейшим ослом, потому что скрывал это и позволил Рону стать твоим парнем. Мне так жаль, что он разбил тебе сердце, потому что больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу показать тебе, что всё, за что мы сражаемся - это любовь. Всё, что поддерживает меня все эти годы; всё, что даёт мне силы - это ты, моя любовь к тебе. Мне не хватает слов, и я не уверен, что я в праве давать тебе надежду, ведь мы можем умереть уже завтра. - порывисто и сбивчиво говорил он, изливая всё, что у него на душе. – Я могу описать тебе миллионы моментов, когда я хотел быть с тобой, проявить свою любовь. Но всё время что-то мешало, и я так виноват, что ты сейчас не моя. Мне не хватало храбрости признаться тебе в этом. Он начал целовать её в висок. Она не отстранялась, подталкивала его продолжать. Он понимал неведомое: что сейчас самое подходящее время показать ей насколько сильно он любит её и насколько она нужна ему. Он продолжал говорить всё это на ухо, целуя щёки, руки: – Я так хочу показать тебе, как сильно я люблю тебя. Как сильно я не заслуживаю даже минуты твоего внимания. Им завладела небывалая решительность. Ему казалось, что если он не выскажет, его просто разорвёт на части. Гермиона сидела в его объятиях, не отстраняясь, не прерывая его, слушала очень внимательно. Конечно, спустя столько времени пренебрежение ей Роном, хотелось видеть и знать, что такое Настоящая любовь, когда ты являешься всем для человека. Юность, молодость - время таких сильных и острых чувств. Гарри, конечно, всегда ей нравился, но она не позволяла себе даже думать о нём, пока знала что он нравится Джинни, но на самом деле, Гарри был гораздо лучше Рона. Он был решительный, волевой, храбрый, всегда готов был пожертвовать собой ради других, ради дела. Мысли Гермионы путались, а её чувства были непередаваемыми. Казалось, весь мир остановился и сосредоточился сейчас между этими двумя. Гарри продолжал поглаживать Гермиону, ему хотелось избавиться от всей этой пустоты, которая была в нём. Гермионе очень хотелось просто растворится в любви, позволить себе быть слабой и беззащитной, нежной и ранимой; каково быть девушкой парня, который тебя действительно любит, заботится, которому ты не безразлична? Который не может сказать тебе даже грубого слова, потому что всё, что он испытывает к тебе - это только любовь. Спустя какое-то время казалось, что даже воздух сгустился вокруг них в этот момент двух душ, между которыми наконец-то растворилась преграда. Гарри не скрывал своих чувств. Когда его рука коснулась её руки, казалось, что его магия начала проникать в неё, а её магия откликнулась и начала проникать в него. Они превратились в магическое единое целое. Воздух вокруг них заискрился её золотистыми и его зеленоватыми огоньками. Потоки магии сплетались в причудливый узор из светящихся точек. В полумраке палатки, они светились как звёздочки и танцевали, как светлячки, которые окутывали их словно коконом. Двоих, одиноких в глуши, в палатке, в лесу. Это была чистая любовь, магия, и он любил её, а она любила его. Это было волшебно. Так они и уснули в объятиях друг друга.