Ботаник

Обхватывает рукой хрупкий подбородом, смотря прямиком в изумрудные глаза. Удивлённые глазки смотрят точно в душу, а лицо Акумова было покрыто чуть заметным припекшимся румянцем. Серёжа очевидно удивился от выходки Кира, но и не оттолкнул его. Курседов мягко проводит вверх по очерченной скуле, нагинаясь к бледному лицу. Он настолько близко, настолько рядом. И в комнате так тихо, слышится только биение сердца. И не только одного Кира. Такое долгожданное лицо наконец рядом. Руки двигаются сами притягивая парня. А он лишь смотрит, ждёт, никак не сопротивляясь. Сплитовый медленно двигается оставляя пару сантиметров, тянет, следя за чужой реакцией. Сокращает миллиметры, даёт шанс оттолкнуть, уйти, и никогда больше даже не смотреть в сторону Курседова. Наконец касается искусанных губ разрушая все границы, выбрасывая в мусорку привычную кличку «Задиры». Целует сначала нежно, искренне боясь спугнуть, но чувствует чужую руку сжимающую сплитовые волосы, притягивающие к себе. Переходит в грубость начиная толкать горячий язык в приоткрытую ротовую полость Серёжи. Акумов значит, никогда и не целовался. Кир стал первым. И от этого так легко, так радостно на душе. И нижний жмётся, не зная что делать, но Курседов всё сделает сам. Изучает обветренные губы, позволяет протолкнуться дальше, обводит зубы напряжённым языком. Серёженька веки опускает, а Кир всматривается в пылающее лицо, контрастирующее с ледяной рукой Кира на бледной щеке. Парень всё также держит чужую макушку не имея желания выпускать её. Воздуха становится катастрофически мало, и сплитовый отодвигается с чмокающим звуком лишь на пару сантиметров, вновь сталкиваясь лицом с Серёжей. — Теперь и мне следует ответственность брать? — шепчет в чужие губы, тяжело дыша. Снова улыбается, медленно опускаясь на колени. Юноша напротив отпускает мягкие волосы наблюдая за парнем. Вид такого Кира дурманит, Серёженьку мажет от его вида. Такого возбуждённого, жаждущего, такого похабного и пошлого. Сердце трепыхается в груди, с каждой секундой дышать становилось сложнее. Курседов ложит татуированную руку на чужую ляшку, клоня голову вбок впечатывает эту картину навсегда. Знает что будет вспоминать его, знает что будет вспоминать Акумова ещё сотню раз. Переводит взгляд вниз смотря уже на выпиравший член сквозь штаны. — А ты Серёженька не такой уж и правильный мальчик? — хрипло произносит, двигая фалангами вперёд. — Заткнись. — произносит чуть тихо, прикрывая часть лица тыльной стороной руки. Кир в ответ лишь ухмыляется припадая ближе к паху Акумы. Наконец касается парня, очерчивая половой орган, на что противоположный лишь сжимается сводя колени. Курседов мигом кладет вторую ладонь на соседнюю ляшку, толкая и сжимая ещё. Поглядывает на парня, показывая своим видом что лучше так не делать. Чуть быстрей начинает проезжаться по ткани, оставляя мелкие разряды. Кир припадает к самому паху начиная тереться щекой по стволу, горячо выдыхая, и смазано обсасывая губами. Через секунду в комнате послышалось заглохшее мычания Акумова в руку. А следом — лыба Курседова во все зубы. Дальше тянет руку к поясу штанов, чуть оттягивая тугую резинку, переводит взгляд на стеклянные глаза, — выжидающие, смущённые, слегка затуманенные. Смотрит вопросительно, спрашивая разрешения словно пёс. А глазки карие как мерцают. Серёжа. не вправе отказать. Он и не хочет отказывать. Слегка кивает также прикрывая рот. Цепляет резинку штанов припуская её вниз, а Акума в свою очередь чуть приподнимается, от стыда откидывая голову вверх. Свет в комнате был выключен, лишь экран с картинкой киллуа слабо светила вычерчивая знакомые силуэты. Оба волнуются безумно, понимая что сейчас будет. И лишь бабочки в животе с учащённым пульсом, лишь приятное возбуждение и вязкое ожидание. Холодные пальцы касаются влажной головки, ведя по кругу, — и следующее, ладонь перехватившая член у основания. Кир начинает гладить, оттягивать и водить, сначала медленно, и затем постепенно ускоряясь. Вскоре сплитовый льнул поближе, пухлыми губами обхватывая гладкую головку. Что-то тёплое, такое приятное, — чужое горло которое прямо сейчас трахало член Серёжи. Помогая себе снизу руками, Курседов втягивал, посасывая, начинал создавать вакуум. Зелёноглазый отвечал частым коротким мычанием, иногда вновь откидывая голову, не соображая, и думая: «А реальность ли вообще это?». Голова нижнего быстро дёргалась вверх-вниз, от чего кружило голову. Парень начал толкаться в уретру языком, доставляя Серёженьке цунами удовольствия, которое отдавало с низа в голову. Прикрывать стоны уже не получалось. Цветные пятна перед глазами — всё что видел Акумов. Ещё чуть-чуть, и кажется он кончит. — Кир, я.. щас кончу, — проговаривает тихо, почти шёпотом, еле сдерживая стоны. Сплитовый начинает двигаться ещё быстрее, мыча, и отдавая вибрацию по члену. И кажется, это конечная. Следом в комнате слышится жалобный стон выгнувшегося Акумы. И тысячи мурашек пронёсшиеся по спине словно град. Дрожь в теле, и звёзды перед глазами. Он кончил ему в рот.