"The Plate to choose from, From Two Donors"

Неделю ранее **** — О, отлично. Ты пришёл, — Винсент, жестом указал войти, но Ламори замешкал. Роди было немного необычно видеть своего шефа не в кителе и не в рабочей обстановке. — оОоо, хей! — Роди неуверенно мялся на пороге квартиры, — Ага, а вот и я, во плоти... Вау, очень хочу здесь быть, и нигде бы больше не хотел, в эту прекрасную ночь.... Винсент закатил глаза. — Нет нужды для таких эмоций. Заходи, Роди. — аЭ, хорошо, прости за вторжение? — Ламори прошёл внутрь квартиры, — Оу, Вау, а... П-подожди, а ты же сказал, что будет вечеринка. — Верно, с памятью у тебя всё в порядке, — Он сложил руки на груди. — А-э, т-ты бы мог сразу сказать, что это рандеву... Или, ну, знаешь... — Пардон? — Побледневший Винсент вопросительно нахмурился. — Аа... Нет? Н-ну, тогда почему я единственный гость? — Роди казалось, он разучивался разговаривать рядом с Винсентом. — Гость? — Да, я ведь твой гость, так? — Пффффф, — Винсент ехидно усмехнулся, но тут же надел безразличное выражение лица обратно, — Нет. Мне нужен был кто-то, кто сможет обслужить гостей, когда они изъявятся. — Стой, то есть ты позвал меня работать. — Закуски на столе, — Винсент кивнул в сторону кухни. — Так, послушай сюда, я может и работаю на тебя, но это вовсе не значит, что я твоя послушная собачка на поводке! — Хм, разве? — Винсент удивлённо обернулся. —Ха-а-а?? Винс, я вообще не...! Стук в дверь. — О, должно быть, гости пришли. Ты что-то сказал? — Гхаа...! Ладно-ладно, х-хорошо! **** Ноги уже болели от непрерывной беготни. В голове вперемешку с изнурением не было ни единой своей мысли, кроме как очередных заказов и пожеланий гостей. Роди сюда вообще приходил окрылённый мыслями, что его здесь накормят, хотя не смотря ни на что, его не покидало чувство, будто-то он целенаправленно идёт в ловушку. Он был так польщён, тем что шеф пригласил его, обычного официанта, к себе на званый ужин! Роди даже немного постеснялась такой своей близости с Винсентом, но помешательство длилось не долго. На деле же — это оказалось любезным предложением поработать внеурочно и за бесплатно. Среди многочисленных гостей он внезапно для себя зацепился за нескольких знакомых, стоявших поодаль отдельной группкой. "Вот чёрт! Мы же учились вместе! Какой позор... Всё верно, Винс... "Двадцать восемь работ за восемь лет" — звучит менее впечатляюще если подумать больше пяти секунд... Вот же срам..." Он даже мог бы вспомнить их имена, если бы не избрал тактику притвориться, что не помнит своих старых друзей. Вот только они его прекрасно помнили. Роди ловко обогнул их компанию, сделав очень сосредоточенный и эрудированный вид, но вдруг на его плечи упала тяжёлая рука. — Хэ-эй, Роди? Это ведь ты, да? Роди сглотнул, скинул мучиническое выражение лица и медленно развернулся на пятках каблуков неловко улыбаясь. — Кхм, да-а это я... Э-э, п-приве-ет Р-рональд...? Прости, плохо помню универ... — Агх, нет, я Ричард, — Брюнет смерил Роди оценивающим взглядом, так что ему стало не по себе. — О! Вот чёрт, точно! Да-да, Ричард, да..., — Роди нервно почесал затылок. Ему резко захотелось выпрыгнуть из кожы вон и убежать куда подальше. — Тебя давно не видно. Что с тобой сталось? — Ам... Ну... Меня отчислили. — Пф, ну конечно. Все догадывались. Это очевидно. — А...? — Я не про это. Я имел ввиду, что тебя вообще связывает с Винсентом? Он никогда не водится с кем-то твоего класса, — Ричард снисходительно улыбнулся, — Без обид. — Ам, ну... — Агх... — Брюнет резко выдохнул и закатил глаза, — Так и знал, что вы спите вместе. — Ч-ЧТО!? НЕТ!!! — Роди подпрыгнул от неожиданности и начал испуганно оглядываться по сторонам, оценивая количество людей, которые могли услышать их разговор, и нет ли в их числе Винсента. — Хм, странно. Подожди, ты что работаешь на него? — Э, ну да? — Пф, как он вообще тебя к себе взял? Ты что, на коленях его умолял? Ха-ха! Он тебе хоть платит? Или ты у него за еду работаешь? — ... — М-да, а ты не думал уехать обратно в Италию? Может корень бед в том, что ты мигрант и из-за этого тебя не берут на нормальную работу? Знаешь же, сейчас здесь рабочая революция, ехал бы ты к своим родителям в деревню. А, точно, наверное они слишком разочарованы тобой, не так ли? Ведь... — Парень осёкся. — Роди, — Такой знакомый и спокойный голос Винсента сейчас звучал для Роди, как спасение. — А-а...? — Он растерянно обернулся к Винсенту, смотря на него потерянными глазами. — Нужно, достать ещё льда. Иди на кухню, я подойду. — Э, но ведь лёд вроде ещё... — Роди, не заставляй гостей томиться, — Голос Винсента не звучал раздражённо, скорее устрашающе. — Д-да..., — Роди опустил голову и послушно зашагал на кухню. В голове крутились слова, сказанные Рональдом. Роди опёрся о стойку и прикрыл рот рукой. Руки тряслись. Его сейчас вырвет. Он подошёл к раковине и включил воду. Роди направил струю прохладной воды на разгорячённое лицо и закрыл глаза. Приятный холод распространился по всему телу. Все стало как раньше. Всё так же безнадёжно, но уже не истерично. Он устало выдохнул. "Это от переработки..." — Заключил Роди. Он выключил кран, обернулся и тут же на кухню зашёл Винс. — Думаю, твой рабочий день окончен. Спасибо за работу, Роди. — Ч-что? А лёд? А... Я думал, гости будут у тебя до утра..., — Роди замялся. — У них появились дела, — Винсент просто вежливо намекнул им, что они ему надоели. — Оу, вот как... Тогда, думаю, мне стоит идти...? — Как будто спрашивая разрешения, Роди посмотрел на Винсента. — Ты хорошо поработал сегодня, —Винсент скорчил на своём лице что-то отдалённо похожее на добродушную улыбку. — А? С-спасибо..., — Глаза Роди засияли, он нежно улыбнулся Винсу. — М-м, — Винс помедлил, — Не хочешь выпить? **** Они расположились на диване в гостиной. Только сейчас у Роди появился возможность подробно изучить квартиру Винсента. Она полностью его характеризовала и была к слову, такой же пустой. — Вот что в тебе точно предсказуемо, так это твой вкус в интерьере, — Задумчиво, глядя по сторонам произнёс Роди. — Тебе нравится? — Тут, э, прикольно, — Роди неловко откинулся на спинку дивана. — То есть, я непредсказуем во всех других вещах? — Да, абсолютно. Винсент незаметно улыбнулся. Он разлил вино, по бокалам и подал один Роди. — Ты знал того парня? — Да-а, Рональ... То есть Ричард... Мы учились в одном универе, ну, точнее он в универе, а я в колледже... А вы тоже знаете друг друга от туда? — Роди с большим интересом посмотрел на Винса и вопросительно наклонил голову вбок. — Да. Общие знакомые, — Совсем сухо ответил Винс. — Ого! Значит, мы могли видиться! — Вполне возможно, — Винсент отпил Вино,— Вашу беседу нельзя было назвать непринуждённой, не так ли? Ты так раскричался. Ты очень шумный, Роди. — Правда? Ха-ах прости-прости... Кстати, спасибо, что ты спас меня от него... — Нет. Я этого не делал. Просто лёд закончился, — Спокойно, в своей манере произнёс Винсент, поглядывая на Роди из под прикрытых ресниц. — Винс, мне очень приятно, что ты общаешься со мной, как на равных. — Не стоит хвалить меня за очевидные нормы этики. Так они просидели несколько минут болтая ни о чём, только для того, чтобы поднять градус алкоголя в крови. — Винс, а что ты делаешь вне работы? — Внезапно оживился Роди. — Ты же знаешь. Меня ничего не интересует, кроме ресторана. — А хобби? Ну там, не знаю, рисование? — Ты сейчас назвал самое банальное из всех существующих, — Винсент ухмыльнулся и указал пальцем на картину за их спинами , — Это моя репродукция. Знаешь эту картину? — Винсент знал, что Роди знал. Роди развернулся в сторону жеста Винсента и замер. Точно такая же картина висела в его доме в Италии, когда он ещё жил там. — Д-да, Франциско Гойя «Святой Франсиско де Борха и умирающий нераскаявшийся грешник»..., — Роди хотел сказать, что у него была такая же, но подумал что это будет звучать странно, — Твои навыки в рисовании поразительны! Ты же блестящий художник! — Меня рано отдали в пансион с академическим уклоном. — Вот как...? Может ты ещё фехтовальщик? Или, ну, не знаю, скульптор? — Хах, ну... Хм-м, — протянул задумчиво Винсент, — ну, я играю на виолончеле, курю и жертвую деньги в детские приюты. Это считается за хобби? — Ого! Правда? Ты не похож на альтруиста. В-в смысле, я имел в виду — это очень мило! — Я делаю это не ради чужого одобрения и не для того, чтобы ты назвал меня милым, — Винсент поднёс бокал к губам, чтобы скрыть смущённую улыбку. — Э-э... Нет! Просто... неожиданно от тебя такое слышать... Нет, это тоже не то, что я хотел сказать... В общем, я считаю, что ты очень добрый человек, — Роди посмотрел восторженными сияющими глазами на Винсента. У Шарбонно от этого взгляда внутри все сжалось, и неприятно защемило в груди. Услышала бы это Мэнон, будь она жива, тут же упала бы на пол со смеху, если бы сейчас ее тело не сковывало трупное окоченение и мороз, затвердевший всю кровь в её жилах, до кучи с верёвками. — Я считаю, что в обществе по умолчанию принято так делать людям с лишними деньгами, а так, мне все равно. Хотя и я когда-то был в приюте. Винсенту было все равно на детей в приюте, но почему-то он чувствовал, что платит по счетам. Он никогда не приезжал туда навестить детей, о которых условно заботится, а только безмолвно отсылал деньги в приют. — Оу, я не знал об этом..., — Роди неуверенно дотронулся своей теплой веснушчатой ладонью холодной и бледной руки Винсента, — я не знал, что все так. Я думал, ты из богатой семьи. Ты выглядишь очень эм... изысканно... — Этот термин не особо подходит для характеристики человека. Я для тебя какое-то изысканное вино или изысканная порода кошек? — Винсент вопрошающе изогнул бровь. — А? А-ха-ха, нет, я не это имел в виду! Кажется, я перебрал с алкоголем. Но ты прав, эти вещи вполне сравнимы с тобой. Если бы ты был котом, ты был бы русской голубой... Эм... порода такая есть, знаешь? — Боже, да понял я, — Винсент несильно ткнул пальцем в лоб Роди и ухмыльнулся его неловкости. Роди в ответ игриво толкнул Винса в бок. — Ха... Тебе такое непозволительно, — Винсент усмехнулся, — Но ты прав, я был из богатой семьи. — Оу, вот как... — Что насчет твоего детства? — Винсент знал, как повернуть русло беседы в свою пользу и как просто сменить фокус внимания Роди. — Хах, обычное детство, — Как-то совсем пусто и тихо произнес Роди, что совсем не похоже на него. Его улыбка не спала, но он весь вжался в диван и поджал к себе колени. — Прям совсем ничего? — Хм... У меня была собака! — Кхм, вот как, — это было не совсем то, что хотел услышать Винсент. — Что насчет тебя? Какой была твоя семья до приюта? У тебя есть братик или сестренка? — Обычная семья. Несчастная мать, отца я почти не видел, и младшая сестра. Все они погибли при несчастном случае. А, точно, вспомнил. Еще был рыжий кот. Я подобрал его с улицы. Тебе, кстати, долить вина? — О, Господи... Мне очень жаль..., — Роди моментально поник, опустив голову. — Не стоит. Я почти ничего не помню, да и это все в прошлом... Эй, Роди..? Винсент взял подбородок Роди, развернул к себе и замер. Винсент ненавидел крики и ругань, но больше всего он ненавидел слезы. Потому что не знал, как реагировать на них. Потому что боялся их. Ламори смотрел на Винсента своими щенячьими, влажными глазами. Роди был сильнейшим эмпатом. Он не мог просто пройти мимо чьей-то проблемы. Ламори всегда все пропускал через себя и очень страдал от этого, но жертвенности Роди не было предела. — Это так ужасно... — Роди преодолел тактильный барьер через пелену опьянения и повис у Винсента на шее, — Ты, наверное, чувствуешь себя очень одиноко...? — Нет, — он осекся, но быстро исправился, — Но... Иногда мне очень тоскливо. Его абсолютно не беспокоили мысли о прошлом. Они были давно погребены в толстом бетонном склепе, как и вообще большая часть его и без того скудных эмоций. Он всегда был довольно откровенен с Роди. Он не врал. Просто недоговаривал. Пользуясь моментом, Винсент уткнулся носом в рыжую макушку. Чужой запах обволок полумёртвые рецепторы Винсента. Запах Роди был настолько приятен – мускус вперемешку с мятным шампунем – что от него кружилась голова. — Я... Я с тобой, Винс... Я буду рядом... — Пьянющий Роди едва ли отдаёт себе отчёт о том, что говорит, ну и уж тем более, что делает. Он медленно сполз с Винсента на его грудь, всё ещё обхватывая его руками, остатками сознания удивляясь, насколько худой его шеф. Из-за низкого гемоглобина и плохой циркуляции крови Винсент никогда не краснел. Поэтому, когда он попадал в неловкие ситуации, ему оставалось только бледнеть. Что ж, сейчас он был почти синий от конфуза, но его натренированное лицо не изображало ничего, кроме безразличия. Зато его с головы до ног выдавало сердце, которое, как могло показаться, отбивало свою последнюю чечётку. Он уверенно и бесстыдно положил руки на широкую сильную спину Роди и прижал его ближе к себе. — Спасибо, Роди. Я очень ценю, что ты небезразличен ко мне, но... Роди? Винсент услышал тихое и мирное сопение. Он раздражённо вздохнул и устало опустил взгляд на Роди. Рыжий парень продолжил спать у него на груди, слегка придавливая Винса своим весом. Винс взял рыжую прядь и аккуратно погладил по голове, вдыхая насыщенный мускусный аромат. Шарбонно медленно наклонился к Роди, тихо рассматривая малейшие черты его лица. Винсент считал Роди одним из самых красивых парней, которых он видел, если не самым. Шарбонно никогда не пытался объяснить свою подозрительную тягу к неуклюжему подчинённому, потому что бесполезно. Антисоциальность Винсента обособлялась полным отсутствием сочувствия и неумением любить, но всё это не подразумевает одержимость, ведь так? Его помешательство на Роди дарило ему такое же калейдоскопическое подобие эмоций, как и запах официанта. Мысли о его вкусе крутились в голове Винса каждый божий день, каждую смену, каждую ночь. Винсент ни в коем разе не хотел окрестить его болезненную иррациональную одержимость банальной мимолётной влюблённостью. Это же не его очередная несерьёзная интрижка забавы ради в конце концов! Это что-то новое и неизведанное. Рецепт, который Винсент никогда не готовил. Недостающий ингредиент. Эти мысли с азартом трепетали в груди Винсента, не давая ему ни покоя, ни ответа. Что ж, Шарбонно был терпеливым. Конечно, ему стоило бы постыдиться, тому, что он умышленно напоил Роди самым крепким алкоголем. Вся эта суета была устроена для того, чтобы заставить наивного Роди раскрыться, попытаться развязать ему язык или даже позволить распустить тому руки. Однако ничего из этого не произошло. В том, что услышал Винсент, не было ничего нового. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать о Роди через разные источники почти всё. Но в его биографии оставались дыры. Сегодня Шарбонно не узнал того, о чём хотел бы узнать. Он аккуратно перевернулся вместе с рыжим парнем и уложил его на диван. За минутное помешательство Винсента, Роди уже успел напускать слюней на его чёрную водолазку. Винсент шумно и недовольно выдохнул. Тонка ниточка слюны медненно стекала по щеке Роди. Шарбонно нежно дотронулся до щеки Ламори большим пальцем и собрал слюну. Он поднёс палец ко рту и слизнул с него биологическую жидкость. Вкус. Он чувствует его. Винсента пробило током с головы до ног, по спине пробежал табун мурашек, а сердце пропустило пару ударов. Спустя несколько секунд он пришёл в себя и кинул взгляд на Роди. Тот мирно посапывал, уткнувшись носом в ярко-красную подушку. Винсент в миг подскочил с дивана и отпрянул на несколько шагов. На сегодня всё. Пока хватит. Вообще-то, у Винсента дела. У него сегодня фиктивное свидание в морозильной камере за столиком для одного. Он выключил везде свет, накрыл Роди пледом и спешно вышел из квартиры. Роди спал довольно глубоко, чтобы не услышать шум электропилы доносящийся с первого этажа здания, но от наступающих кошмаров он застрахован не был. На этот раз сны были о давнем. **** Роди Ламори был родом из семьи ниже среднего класса. Они жили на небольшой родовой ферме в коммуне Курон-Веноста, Италия. Холодный и грубый безучастный отец перебивался случайными доходами, а всегда уставшая мать была домохозяйкой, так как семья была очень большой, ведь, кроме Роди в ней было ещё четыре его младшие сестры.   Матушка была очень набожной и воцерковлённой женщиной, поэтому Роди рос в очень консервативной и строгой семье без излишеств. К маленькому Роди никогда не проявляли любви, считая, что это сделает из него капризного и избалованного мальчика, что в будущем вылилось в болезненную привязанность и неспособность отпустить человека, который проявляет к нему, хоть малейшую заботу.   Все его взаимодействия с родителями были сведены к ритуалам: покормить, одеть, отправить в школу. Ничего лишнего. Роди был самым старшим из пяти детей, поэтому ему пришлось довольно быстро повзрослеть и пойти зарабатывать вместе с отцом, чтобы хоть как-то помочь финансово, ведь в послевоенное время было особенно тяжело найти хорошую работу.   Родители не любили Роди за его излишне мягкий характер, и всегда пристыжали его за это. Ламори младший и в правду рос очень ранимым и нежным мальчиком. Он очень любил своих младших сестёр и проводил с ними много времени. За это соседские дети смеялись и издевались над ним, но, собственно, Роди и не хотел дружить с этими грубиянами. Его куда больше привлекала компания его милых сестричек. Они все вместе ходили на озеро, купались, плели венки и просто проводили свое детство, как могли. Роди бережно относился к каждой из сестрёнок, с большой заботой, и, словом был замечательным старшим братом.   Роди с самого детства очень любил воду. Каждое утро они с отцом ходили на рыбалку, чтобы потом продать рыбу на рынке, а если не получалось, то съесть самим. Каждое утро они проходили по одному и тому-же маршруту, мимо одного небольшого ранчо, стоящего на отшибе деревни. На нём жили двое молодых мужчин, переехавшие туда после Войны. Они редко выходили в люди и вели, по большей части, затворнический образ жизни. Каждый раз проходя мимо их фермы, изо рта отца Роди изрыгались трёхэтажные проклятия и ругательства, полные неописуемой ненависти, и не прекращались до тех пор, пока несчастный домик не скрывался за холмом. Сначала Роди не понимал, в чём причина такой бурной реакции его отца на двух друзей живущих вместе, но тот боялся спрашивать.   ****   Однажды, после утренней мессы в католической церкви, Роди спросил у своей матушки, кто такие содомиты. Он вычитал это из Библии и не был уверен, что оно означает. Женщина побледнела и медленно развернулась к Роди. — Содомиты — это люди, ставшие демонами. Они настолько погрязли во грехе, что не способны даже в нём покаяться, — женщина сжала мальчика за плечи, — они подобно чертям, способные совращать других людей во славу Сатане. После смерти они никогда не попадут в Рай или Чистилище. Такие чудовища сразу попадают на третий круг Ада — в горючие пески. Им суждено изнывать в непрерывной агонии до скончания веков в бесплодной пустыне, где с неба капает огненный дождь, прожигающий кожу. Чтобы убить тебя, они готовы убить себя, — глаза матери горели безумным пламенем. Она отпрянула от сына и открестилась. — Нечего о таком не богоугодном вообще в доме говорить. Иди лучше почитай сорок раз «Радуйся, Мария», — мать вытолкала окоченевшего мальчика с кухни и шумно захлопнула дверь. Роди стоял весь в оцепенении. С этих пор девятилетний Ламори-младший боялся даже посмотреть в сторону этого «проклятого» дома. **** Тем же летом, в один очень жаркий вечер, глава семейства Ламори не вернулся домой после работы. Маленький Роди сильно беспокоился, просил матушку пойти с ним искать его, но она не ответила ничего внятного и сказала что-то на подобие: «Должно быть, опять напился до белой горячки в каком-нибудь баре и заснул где-нибудь в кювете». Огорчённый Роди заснул весь в слезах, а ранним утром его громко и грубо разбудил отец. Роди толком не проснулся, как понял, что его отец уже тащит его прочь из дома. На нескончаемые вопросы: «Куда мы идём, папочка?», мужчина ответил только раз:   — Сейчас узнаешь.   Роди испуганно поглядывал на отца снизу вверх, пытаясь угадать его эмоции, чтобы знать, как на них реагировать. Мужчина был весь в грязи, в поту и одет не по погоде. От него сильно несло перегаром. Внимание мальчика пало на окровавленный рыбатский нож в чехле, который его отец держал в левой руке, а правой он волок за собой сына.   Роди узнал маршрут — они шли, как на рыбалку, но внезапно отец свернул с привычной дороги. Они зашагали к тому самому дому. Роди побледнел от ужаса. Он ни то чтобы подходить к этому дому боялся, его пугала одна только мысль о нём. Это же дом демонов!? Мальчик начал сопротивляться и извиваться, но конечно, силы были не равны. Роди уже начал плакать большими детскими слезами, как они резко остановились у свежевырытого барака.   Это событие настолько потрясло Роди, что стало началом всех его дереализаций и панических атак.   Их убили жаркой июльской ночью, Ламори старшим и его несколькими подельниками. С момента смерти прошло менее суток, но влажный, тёплый климат, в совокупности с насекомыми, сделал свое дело.   Лица, ляжки, члены и животы сростались в бесформленую массу почерневшей плоти. Набухшие языки, подобно кляпу, широко раздвигали челюсть. Органы вываливались из бренных тел, так что можно было услышать мягкие хлипкие звуки. Им вспороли брюхо, словно свиньям, которых, наконец, настигла их участь...   Роди зачарованно смотрел на них, не видя и не слыша, что происходит вокруг него.   — Вот что будет с тобой если ты не перестанешь вести себя как *****, — Роди не уверен, что запомнил последнее слово. Отец дёрнул его за волосы и предвинул к трупам, тыкая лицом в гниющие тела, — Таким свиньям нет места под Богом. Ты понял?   ****   Деревня Курон была затоплена в 1950 году, когда власти решили построить плотину и соединить два природных озера в большое водохранилище — несмотря на протесты местных жителей. Тогда Роди исполнилось только двенадцать. Глядя на догорающую ферму, Роди не чувствовал ничего, кроме неловкого удивления: неужели он здесь жил? Но когда деревню стало заливать водой, Ламори младший осознал, со слезами на глазах: У него нет больше родного дома, нет больше Родины. Её погладила вода. Вода — это то, что он любил больше всего в своём краю, но она схоронила под собой всё: его дом, луга, пастбище, церковь...   ***   Перехав в небольшой посёлок на юге Франции, Роди наконец-то ощутил облегчающую, разрешившуюся боль: наконец-то всё кончилось, и он начнёт жить новой жизнью к которой он так стремился все это время, но нет. После переезда, с деньгами стало в разы хуже, как и в семейном положении: отец начал беспросветно пить, матушка из-за этого устраивала каждодневные скандалы и грозилась уйти от него.   Годом позже к ним в дом заявилась полиция, скрутила и забрала отца. Отец сел за мошенничество. Это был последний раз, когда Роди видел его живым. Матушка была, рада, ведь теперь отец будет работать и присылать деньги в семью, но не тут то было. В тюрьме, Ламори старший скоропостижно скончался от подхваченного туберкулёза. Роди потерял отца в пятнадцать лет. На следующий день, после похорон, мать собрала все его вещи и выставила за дверь. Так, он оказался на улице.   Все эти обстоятельства заставили Роди из-за всех сил стараться, чтобы хотя бы не жить на улице. В шестнадцать лет он поступил в Страсбургский колледж потребительской кооперации. Несмотря на общий вид неуклюжести и рассеянности, Роди был довольно умным молодым человеком, хотя бы потому, что был первым в списках на зачисление. Он понимал, что за его образование никто платить не собирается поэтому начать усердно учиться. Одна из его лучших черт - это упорство, граничащее с упрямством, причём во всех аспектах. Но от такой жертвенной самоотдача в межличностных отношениях, Роди безумно страдал, хоть и не осознавал этого. Причём страдал ни только он, но и объект его привязанности. ****